Илья богатырь. | |
Владисил, | князь черниговский. |
Всемила, | княжна болгарская. |
Тароп, | шут Владисила. |
Седырь, | боярин черниговский. |
Зломека, | волшебница. |
Добрада, | волшебница.. |
Лена, | дочь Добрады. |
Русида, | невеста Таропа. |
Пламид, | наперсник Зломекин. |
Соловей-Разбойник. | |
Асмодей. | |
Вестник. | |
Придворные Зломеки. | |
Посол от печенегов. |
Вместе |
Русида
Тише, тише, погоди,
Тише, это награжденье К свадьбе я хочу сберечь. Тароп
Я за это награжденье Рад себе дать руку сжечь. |
Да расскажи мне, Таропушка, потолковитее об этой свадьбе. У нас было зачали уж говорить, что князь наш, Владисил, женится на дочери печенежского кагана, Зломеке, которая здесь в плену, — ан вдруг идет сюда княжна болгарская, Всемила.
А вот видишь ли, Русидушка, как это сделалось. Ведь ты знаешь, что князь должен жениться на Всемиле по завещанию покойного своего отца, и этому бы уж давно быть, да проклятая Зломека его до этого не допускала. Подозревают, что она нарочно попалась к нему в плен, чтоб самим им завладеть, — да и чуть ли не так! Отчего ж отец Зломекин, Узбек, до сих пор не требует ее назад? — а вот уж год, как проиграл он сражение, на котором ее захватили.
Правда ли, что она колдунья и ездит по воздуху на помеле?
Неужто? — Ты видела?
Ну нет, я этого не видала, и те, которые мне сказывали, сами также не видали; да только уж они от верных людей слышали.
Пусть ее колдует! — а князь на ней не женится. По приглашению его, через послов, княжна Всемила отправилась сюда и вот уже подходит к городу. Для нее-то все это торжество приготовлено; все ради. Одна Зломека пальцы грызет; да полно, ее никто не любит и тужить о ней некому. Ну, Русидушка, после княжой свадьбы не худо бы и нам с тобой веселым пирком...
То я бы непрочь, Таропушка: ты доброго нраву и мне по мысли, — да мне и родня, и подруги смеются; говорят: не стыдно ли де тебе итти за Таропку — шута?
Плюнь на них, Русидушка; они не смыслят, что болтают. Мое ремесло самое прочное, для того что языка ни вывихнуть, ни выломить нельзя.
Да не стыдно ли тебе, бывши умным малым, лезть охотою в дураки?
Так, как многим не стыдно, бывши дураками, лезть в умные. Но, кажется, я там вижу боярина Седыря.
(читая.)
«Ты погибнешь, если заставишь подозревать важность сего письма». Боже мой! какие несчастия угрожают князю Владисилу, Всемиле и всем нам?
Да что это за письмо?
Тотчас: «Иди в сию минуту к городским воротам, там я тебя ожидаю, но храни тайну, или вы все погибли...»
Тьфу пропасть! да что за письмо?
Прости, Тароп, мне есть важное дело, — мы еще увидимся! прости! Боги, спасите нас от угрожающих бедствий! Прости, мой друг!
Да постой! Экая сумасшедшая, таки убежала! Хорошо, что я не ревнив, а то это письмо... так лоб и чешется! Ну да она, верно, назад будет, и я все узнаю. Вон и боярин Седырь катит!
Молчать! стойте смирно! Уф, пот градом прошиб! Здорово, Таропушка!
Захлопотался, боярин!
Ну вот без души стал! и теперь ломаю, ломаю голову, а одного не придумаю.
Отведай-ко не думать, боярин, авось лучше пойдет. Да что такое?
Ну, всех расставил и все придумал, как уже быть ходу; не знаю только, где поставить Пустягу; ведь он живет на княжой конюшне, а дела за ним никакого нет; в обед всегда он на кухне, а к вечеру на погребу, — так не
придумаю: с поварами ли его, или с винными клюшниками пустить; такая пропасть, в ум не лезет, где бы его поставить!
Думай-ко лучше, где бы его положить: он еще с зари пьян наповал.
Ой ли? ну слава богу, тем лучше, лишь бы, знаешь, без дела в глазах не вертелся. Таропушка, да твое-то место где?
Там, где весело; а сегодни рядом с тобою.
Как! как!
Для твоего же добра: когда мы пойдем рядом и князь Владисил станет на меня смеяться, то подумают, что он с тобою забавляется и что ты у него в большой милости; а меня сочтут в народе за важную особу, видя, как я иду с тобой плечо с плечом.
Да не слыхать ли, близко ли княжна?
Говорят, с городских башен видно, как они из лесу выбираются.
Смотрите ж: как скоро князь выйдет, то вы, ребята, запойте, а когда вступит княжна на широкий двор, то — кто во что горазд, и в чашки, и в ложки; а ты, Таропушка, потешь жениха с невестой, — пошути им, да поумнее.
Поумнее? — Мне уж и так часто достается за то, что я не дурак.
Князь выходит.
Зачинай!
Прекрасная Зломека, ты, конечно, пришла принять участие в общей нашей радости?
Итак, мое несчастие неизбежно, и любовь моя презрена!
Тебе известно завещание родителя моего: я должен жениться на Всемиле. — Но ты, прекрасная Зломека, не останешься при дворе моем пленницею: я отпущу тебя с дарами, и ты будешь первым орудием мира между мною и родителем твоим, каганом Узбеком.
(особо.)
Злодей! ты не долго будешь веселиться такою мыслию и скоро узнаешь власть мою!
Таропушка, теперь я скажу ему поздравительное слово. (Выступая важно перед Владисила.) По великому случаю великого нынешнего дня, позволь, великий государь и великий князь, изо всей радости, которой ни высота морская, ни глубина небесная вместить неудобна, — ибо прекрасная княжна болгарская, невеста твоя, Всемила, как солнце ясное или как месяц полный... (У него опадают волосы и вырастают ослиные уши.)
Боярин Седырь, оправь уши!
Что это значит, Седырь, куда вдруг делись твои волосы?
Не о власах речь, государь!
Это правда, князь, на волосах-то он проиграл, да зато уж на ушах выиграл, — то-то почетные уши!
(ощупывая голову.)
Уф! что со мною сделалось?
Ты, конечно, награжден за похвалу твою княжне Всемиле.
Поделом тебе, боярин, ну, что за речь ты сплел, — вить смыслу не было!
Ох, Таропушка, друг мой, был смысл, да я его выпустил, чтоб сказать покороче!
Государь, послы печенежские, — прикажешь ли впустить?
Совсем неожиданно! Пусть войдут.
(особо.)
Я торжествую!
Князь Владисил, великий каган мой, Узбек, приказывает тебе!..
(хватая за меч.)
Приказывает мне? Князю черниговскому? дерзновенный! — но продолжай, звание твое тебя спасает.
Узбек приказывает тебе, чтоб ты возвратил из плену дочь его Зломеку и платил бы ему дань; если же воспротивишься, то знай, что он с войсками под городом и готов пролить на тебя мщение.
С мечом и в поле ратном я дам ему ответ.
Бусурман! скажи своему князишке...
Князь, если ты хочешь говорить о важных делах, то прикажи прибрать к стороне ослиные уши.
Ослиные уши! Да смел ли бы ты, когда я нахожусь при княжеском лице... Тароп, каково тебе это кажется?
Плюнь на него, боярин! что он врет! здесь все видят, что ослиные уши целым вершком твоих короче.
Он предлагает тебе следующее условие: у тебя в кладовой есть старая чаша, из которой пивали богатыри; если в
Чернигове кто-нибудь может ее поднять и выпить одним духом, то Узбек отступает от города и требует только возвратить ему дочь его и прислать чашу.
Внесите чашу, верные мои бояре и дети богатырские, Никита Добрынич, молодые Боеславичи и знаменитые Ерусланычи — кто из вас?
Я, я, государь — мы все готовы!
Голубчики богатырчики! ведь чаша-то в 15 ведр.
Любезный Владисил, если никто не поднимет чаши, то неужели не согласишься ты соединиться со мною и в родителе моем приобрести сильного и верного союзника?
Хотя я еще и не видал княжны Всемилы, а только слышал о красоте ее и достоинствах, но могу ль нарушить слово?
Налита ли чаша?
Полна, государь, как твой княжеский двор. Ну, господа богатыри, кому угодно, милости просим выкушать.
(отходящим богатырям.)
Смотри ж, сколь союз с нами для тебя надежен, я одною рукою... (Подходит к чаше, из нее показывается дым и пламя.)
Какое новое чудо!
О! Я мало страшусь таких явлений. (Хочет приняться за чашу; из нее поднимается Лена, дочь Добрады.)
Стой, дерзкая, и не смей до сей роковой чаши прикасаться: в ней привязано спасение Чернигова. А ты, князь Владисил, знай, что коварная Зломека умышленно отдалась тебе в плен, дабы завлечь тебя в свои оковы; она очаровала богатырей твоих и призвала отца своего, Узбека, напасть на Чернигов нечаянно с огнем и мечом. Но знай, что судьба и мать моя, Добрада, тебе покровительствуют, — уже шествует сильный богатырь, Илья Муромец, к спасению вашему; но ты, князь, должен достать для него меч-кладенец: им погубит он врагов твоих. Мужайся и одолевай! (Улетает.)
Ненавистная Добрада, ты мне везде мешаешь; но я предупрежду тебя. Ад, услышь мое заклинание! — Очарованный меч-кладенец князь Владисил не может достать без помощи трусливейшего человека при дворе его!
Ах, не до меня ли дело доходит?
Так! я знаю, что ты меня ненавидишь, — знай же, что приобретение меча сопряжено с большими ужасами и опасностями, в которых ты можешь погибнуть, если попустишься на них. — Владисил, знай, что невеста твоя, Всемила, теперь в плену у отца моего.
Воины, держите ее!
Слабый смертный, что можешь ты противу моей власти, которой самый ад трепещет?
Ария
(послу.)
Иди и скажи Узбеку, что оружие решит наш жребий.
Ты, любезный брат, прими без меня правление княжества; а ты, мой друг Тароп, так как участь твоя сопряжена с моею, ступай за мною — слава тебя ожидает!
Государь! не можно ль упросить Зломеку, чтоб меня избавить от славы: я чувствую, что она совсем не по моему желудку.
(вбегая.)
Не теряйте время и ступайте сию минуту в сад, там найдете вы лодку, она помчит вас, куда надобно. Тароп, знай, что невеста твоя, Русида, у меня и ты не получишь ее до тех пор, пока не поможешь Владисилу достать меч-кладенец. — Владисил, твое и княжества твоего спасение от сего зависит!
Шлем и копье — я готов.
Бедная Русидушка, не так-то было я думал нынешний день кончить.
Но что я вижу? князь Владисил, на голове твоей недостает пряди волос!
Зломека испросила у меня их, в знак дружбы, и сама отрезала.
Несчастный, что ты сделал! в них находится роковой твой волос; сожегши его, она погубить тебя может. Не надо терять времени, ступайте, куда я вам сказала; а я побегу и, если успею, спасу вас.
Пойдем!
Чтоб чорт взял эти волшебные походы! хоть бы дали в дорогу пирогов напечь.
Великий князь! поелику Таропке предлежат великие дела, то кого прикажете в дураки на его место?
А! до того мне теперь! Прощайте.
Боярин Седырь, выбери только того, кто тебе покажется поумнее: уж, верно, попадешь на отличного дурака!
Какая прелестная гармония!
Ах, государь, чтоб нам об эту гармонию лба не раскроить!
Ничего стало не слышно. Пойдем же, здесь должна быть лодка, о которой нам Лена, дочь Добрады сказала. Тс! опять зачинают.
Ах! эти голоса на воздухе, — уберемся!
Постой, не отходи!
Кто эта красавица и каким случаем в моих садах? Я бы хотел ее видеть.
Всемила!.. Ах, как она прелестна! Всемила! Она не слышит меня!
Русида! точно она! Русидушка, да промолви хотя словечко; поди сюда. Уф! уж не оборотни ли это?
(выходя.)
Так, князь, это Всемила! Добрада могуществом своим усыпила на несколько времени волшебных ее стражей и перенесла сюда сонную, чтоб ты видел, достойна ли она любви твоей и великих дел, к которым ты назначен. Лена, дочь Добрады, взяла меня под свое покровительство, и давича,
как я рассталась с тобою, Тароп, то была перенесена к Всемиле, которая уже по предсказанию волшебницы меня ожидала. Тысячу раз, князь, расспрашивала она меня о тебе, и я увидела в глазах ее огонь начинающейся любви.
Боги! ужели я столько счастлив? — Прекрасная Всемила! (Идет к сонной княжне и становится перед нею на колени.)
Сколько слов пропадет даром, — она теперь в очарованном сне!
Да ты по крайней мере здесь останешься?
Я последую за княжной и буду находиться в повелениях Лены; а за тебя выйду не прежде, поколь ты не поможешь Владисилу достать меч-кладенец.
Ну так и быть! — Да что ж я должен для этого сделать?
Будь трезв.
Жизнь моя! я бы для тебя все перенес, кроме этого!
Будь храбр.
Сокровище мое! я бы для тебя на все пустился, лишь не на это!
И не будь падок до красавиц.
Божество мое! я бы для тебя от всего отказался, только не от этого!
Ах, Русида, она меня не слышит!
Прощайте, нам время расстаться!
Заклинаю тебя всем, если можешь, то дай мне услышать голос Всемилы и из прекрасных уст ее узнать свой приговор!
Скоренько его любовное пламя охватило! — Правда, мне бы не должно было, но надобно иметь каменное сердце, чтоб противиться просьбам влюбленного. Поди ж, князь, и сними розан, приколотый на груди ее; но спрячься на час, чтоб она не вдруг увидела тебя — и не испугалась.
Русида, ах, какое очаровательное сновидение! Мне представился князь Владисил молод, прекрасен и любезен; казалось мне, что он клянется в любви своей, и сердце мое воспылало взаимною нежностью.
Речитатив
(бросаясь к ней)
Всемила!..
Вместе |
Всемила
Пылает грудь, и сердце бьется.
Ах, верить ли глазам моим? Владисил
Так, так, у ног твоих клянется Быть Владисил навек твоим! |
Вместе |
Владисил
С адом за тебя сражуся.
Тароп
Быть уж так — на все пущуся. |
Вместе |
Владисил
Милая княжна, прости!
Всемила
Князь возлюбленный, прости!
Русида
Милый мой Тароп, прости!
Тароп
Ах, Русидушка, прости! |
(входя с мрачным видом, имея пламенник в руках.)
Ария
Мщение, друзья мои, мщение! Нечестивый Владисил свергнул мои оковы. Добрада торжествует, но не совсем: здесь в руках моих роковой Владисилов волос, — я знаю,
что мне делать. Отправьтесь всякий к своей должности и устрашайте, как можно более, Владисила и его спутника, а если можно, то и вредите им.
Премудрая Зломека! я пришел к тебе с дурною вестью.
Что такое? Неужели, имея хотя не равносильный мне дар волшебства, не мог ты отвратить?
Ты знаешь, сколько мы стараемся вредить князю черниговскому: извне возмущаем мы на него соседей, внутри дороги усеяны разбойниками, которых мы покровительствуем, и вот уже 30 лет, как прямая дорога от Мурома к Чернигову непроходима, — а залег ее Соловей-Разбойник, любимый твой удалец; но ныне Илья Муромец, который 30 лет был сиднем, вдруг встал и почувствовал силу великую, а что всего хуже, то главная его цель — нам противиться и помогать правым. Уже многие шайки разбойников им истреблены, и он пробирается в Чернигов по прямой дороге. Ты видишь, какая настает опасность...
Подучи собраться на него большему числу.
Я это испытал, но наши храбрейшие удальцы рассыпаются от него, как робкие голуби от ястреба.
Употреби соблазны: вино, вкусные яства, прекрасных жен...
Ах, он столько же мужествен, сколько воздержан и трезв!
Так умножь привидения и страхи. Окружи его всеми ужасами ада...
Он смеется этому, как детским забавам.
Неужли приближается конец нашему царству? Но не опасайся, любезный Пламид, Илья без меча-кладенца нам не страшен! Хотя Владисил и отправился его доставать, но я заклинаниями своими успела сделать его зависимым от Таропа, который много наделает ему затруднения своею робостию и малодушием, а между тем меч хранятся у Соловья, который одним своим свистом сильнейших убивает. Иди, но умножь козни и осторожности; а я исполню здесь мщение над Владисилом! (Махая жезлом.) Чашу с ядовитыми зельями!
Какая смелость! чего ты здесь ищешь, девочка?
Я брала малину и забежала было сюда отдохнуть.
Разве ты не боишься?
А чего? — медведя? — я бегаю прытче зайца. Волка? я от него как белка, вмиг на дерево. Правда, матушка твердит мне часто, чтоб я боялась лихих людей; да у нас в околотке их почти совсем нет. — Ах, какая у тебя прекрасная палочка! — подари мне; я тебя за это малиной поподчую.
Нет, мне она самой очень нужна.
Да ты отколь и что здесь делаешь?
Я хочу сжечь эти волосы.
Ах, какая ты резвая! Нам и маленьким за такие шалости уши дерут. — Да что ж это за волосы?
Презабавный ребенок! Это волосы черниговского князя Владисила.
(прыгая.)
Ах, княжеские волосы! княжеские волосы! Я сроду князей не видывала; покажи, пожалуйста, такие ль у них волосы, как у простых людей? Дай мне на них полюбоваться!
Как она мила! Вот, посмотри их; а я между тем приготовлю, что нужно. (Лаская ее.) Только ты, миленькая, не пугайся того, что увидишь.
Уж какая ты добрая!
(взявши пламенник.)
Адское пламя! обыми эти уголья... Что это значит?
Зломека! никак в аду зима, что приятели твои подчуют тебя снегом?
Кто ты, дерзкая? отдай в сию минуту волосы, или ты погибла! (Бросается к ней.) Какая невидимая сила меня удерживает?
Дуэт
Явитесь, чудовища, в ужасных видах!.. Посмотрим, так ли ты бесстрашна!
Растерзайте ее!
Видишь ли, Зломека, что твои черти добрее тебя. Знай же, что я Лена, дочь Добрады, очень довольна, что выманила у тебя роковой волос Владисила. Прощайте!
Какое непостижимое мучение! Но мы еще увидим, кто из нас восторжествует. Пойдем, друзья, и соединим наши силы на погубление Ильи, князя Владисила и ненавистного Чернигова.
Государь, погибаем... ай, ай! Князь Владисил... Владисил!
Тонем!.. Утонули!.. Владисил! нет, спит, как околдованный... Пришел последние час! нет спасения! Отколь просить помощи? — одни черти нас слышат, и те противу нас.
Ай! ай! погибаем!
Уф! живы ли мы? мои ли это рученьки, ноженьки и буйная головушка?
(просыпаясь.)
Тароп, конечно, мы приехали. — Какое тихое плавание! Я никогда так сладко не сыпал, и приятные сновидения...
Хорошо тебе было, князь, во сне; спроси-тко, каково мне наяву!
О, ты старый трус! можно ли спокойнее нашего...
Так-то спокойно, что я чуть чертям душу не отдал.
Да что ж тебе показалось такое?
А вот послушай!
Ария
А я так крепко спал, что ничего не слыхал; конечно, этот благодетельный сон наслан был на меня Добрадою.
Чтобы ей и мне подрадеть приемец хоть дремоты. — Да куда это нас занесло? Я думаю, мы в один час полсвета объехали!
Сюда, бездельники! здесь на чистом месте мы переведаемся.
Братцы, за мной! смелей, он один!
(обнажая меч.)
Как, он один, а их множество. — Тароп, летим к нему на помощь!
Нет, нет, князь, позвольте мне здесь остаться у больных и раненых.
Попались вы, плуты!
Поделом вам! — Пожалуй-ка, я подержу конец веревки; не отходи только, а то уж, небось, из рук не выпушу.
Какая неслыханная сила!
(потряхивая конец веревки.)
Знай наших!
Что вы за люди?
Ах, мы честные разбойники, из шайки славного Соловья, который залег эту дорогу ровно 30 лет.
(выпуская одного из вязанки.)
Поди скажи своему атаману, чтоб он меня ждал. Я Илья Муромец, русский богатырь, и скоро приду унять его.
Храбрый богатырь, пусти нас живых!
Щадить злодеев! значит участвовать в их преступлениях! (Заключает, их в пещеру и обрывает над ними камень, который их заваливает.) Вот конец, достойный вас и всех, которые на вас похожи!
Храбрый и сильный богатырь!
Государь, ты, конечно, князь Владисил, предсказанный мне; ты, которому буду я обязан мечом-кладенцем. Да и кто другой, с обыкновенною силою, осмелился бы защищать одного противу многих, как ты теперь то сделал? — Я готов посвятить тебе мои услуги и с тем нарочно шел к твоему Чернигову.
Но что должен я начать для приобретения сего меча?
Я прислана к вам от Добрады. Вот что должны вы сделать: ты, храбрый Илья, отправишься по этой дороге, ведущей к гнезду Соловья-Разбойника, которое гнездо расположено на 12 дубах. Отважься с ним сразиться, и если тебе удастся его победить, то у него найдешь ты железный сундук, в котором хранится меч-кладенец.
Ай, Русидушка! а я, право, было трухнул и думал, что нам этой работы в десять лет не отправить; ан, стало, дело-то почти с концом!
Не совсем. — Топни ногою по этому камню.
Только-то? Так смотри ж, — хоть я не богатырь, а ногою топну не хуже всякого другого. (Топает, камень отдвигается, делается пропасть, из которой по временам показывается пламя и дым.) Ай! ай!
На дне сей пропасти хранится ключ от сундука. — Князь, окажи теперь всю свою неустрашимость! Тебе, для спасения Чернигова и княжны Всемилы, надобно броситься в эту пропасть, а за тобою Таропу: там достанете вы ключ.
С ума ты сошла, Русидушка! ведь я тебе еще не муж, что ты так со мною поступаешь!
Не опасайтесь ничего: небо сохранит вас. — А ты, Тароп, берегись пуще всего искушений, которые тебя ожидают, не прельщайся ничем, не слушай ничего и проси только ключа. Я не могу тебе яснее сказать, но знай, что погибель твоя неизбежна, если ты дашь прельстить или уговорить себя.
Итак, чтоб дале быть от соблазну, я не брошусь.
Иначе не получите вы ключа, без него не будете владеть мечом; а без меча-кладенца никогда не будете вы в силах противиться Зломеке.
Трио
По крайней мере я исполню свой долг, и если нужно, то, для спасения отечества, один погибну. Всемила, подкрепи меня! (Идет и бросается в пропасть.)
И тебе это не стыдно? этот пример над тобой не действует, — а я так тебя любила!
Русидушка, душа моя, — неужли там князя-то одного на жаркое мало?
(с гневом.)
Тароп, я все смотрел и долго терпел, не говоря ни слова.
(на коленях.)
Сильный Илья, пощади меня! — Я бы, пожалуй, кинулся, да у меня ноги болят, не могу встащиться на камень.
О! нам только нужно было твое согласие. (Схватывает его одною рукою и взносит на камень.)
Помилуй! Русидушка!
Берегись соблазнов, прости!
А ты, храбрый, ступай по сей дороге к жилищу Соловья: у него получишь ты железный сундук с мечом-кладенцом; а если князь и Тароп благополучно перенесут испытание, то и ключ достанем, — и тогда уже наша победа! (Уходит.)
Носи любви одной оковы,
Ее неволя так сладка!
На то ль ты молод и прекрасен,
Чтобы ты только был ужасен?
Не трать и время ты и сил,
Престань быть страшен, будь лишь мил!
Кто ты такова, прекрасная незнакомка, подающая мне столь добрые советы?
Я дочь греческого вельможи Пиритоя. Изгнанный из двора, когда еще я была младенцем, он поселился здесь и научился презирать пустые прелести честолюбия и славы; в сих правилах воспитал и меня. Я ныне, увидя здесь тебя, воспылала неизвестным мне пламенем и, приученная не скрывать чувств своих, летела сказать тебе, что ты мне очень понравился.
Чистосердечная красавица, я не имею время думать о любви, прости!
Ах, если тебе сердце ничего не говорит в мою пользу, то пожалей хотя себя! Знай, что горы сии усеяны тенями убитых здесь странников. Слышишь ли ты там воющие ветры, они часто отрывают огромные каменья и убивают прохожих.
Небо не попустит погибнуть сей руке, которая поднята на погубление злодеев.
Его неустрашимость заставляет меня трепетать! — Но посмотрим еще один способ остановить его. (Делает знак, — воды прорывают дорогу, по которой идет Илья, и под ногами его делается ужасный водопад.) А! теперь он не пойдет далее. — Поспешим во внутренность пропасти одолеть искушениями спутника Владисилова.
(на краю стремнины.)
Ужели я должен возвратиться? Стремление вод разорвало путь мой, бездна ужасна, — но тщетно ли дано мне знать волю богов и остановлюсь ли я молодушно в начале моего подвига? Нет, нет. На добрые и славные дела готов я полететь сквозь тысячи смертей! (Хватаясь за дуб, стоящий на краю стремнины.) Испытаем всю крепость сил моих. (Раскачивает дуб.) А! посмотрим теперь, сильна ли эта кипяшая пучина удержать меня? (Роняет дуб.) Победа! победа! страх врагам правости! (Переходит по дубу на другую сторону водопада.)
Итак, приказания повелительницы нашей Зломеки исполняются, и вы готовы принять на себя предписанные виды и звания для принятия Таропа. Но подождем, поколь она не объявит волю свою громовым ударом. Бурей, иди и скажи духам, чтоб они дотоль мешали им в темноте по воздуху. Ты, Астарот, возьми сонм духов, превратитесь в драконов, гигантов и разных чудовищ, чтоб уже не допустить Владисила приближиться к Таропу и напомнить ему его долг. Старайтесь изнурить силы его, чтобы Тароп успел подписать отказ свой от ключа, которым заперт меч-кладенец. Ступайте! — Ты, Асмодей, скажи, скоро ли перенесется сюда из Чернигова боярин Седырь по повелению Зломеки?
Он должен уж быть близко!
Этим еще сильнее для Таропа будет искушение. Малодушному всегда приятно видеть у ног своих того, перед кем он прежде ползал. А сверх того Седырь своим потаканьем ускорит его погибель и всех тех, которые привязаны к его участи. — Но, я вижу, его вносят.
Ах! что со мною будет?
Не бойся ничего, друг мой Седырь!
Милостивый государь, смею ли я бояться в такой почтенной компании!
Но ты дрожишь! Или товарищи мои тебе кажутся безобразны?
Ах, нет! Клянусь моей честью, что я сроду чертей прекраснее не видывал!
Знай, что ты нам нужен! Тебе уже сказано, что ты назначен быть при дворе кутанминарского хана; нам нужно иметь человека, который бы отвлек его от важных и славных предприятий и возбудил бы в нем желание к роскоши и неге, — мы тебя на то выбрали.
Много чести, милостивые государи!
Вот Асмодей, который внушит тебе там, где ослабеет твое искусство. Этот дух с успехом образовал хитрейших льстецов и потакальщиков при многих азиатских дворах,
начиная со двора Сарданапалова, — слушайся его. А ты, Асмодей, не оставь нового ученика своего и между тем задай ему несколько вопросов, чтобы иметь познание, далек, ли он в своих понятиях.
Как ты говоришь?
С тем, кому до меня нужда, басом, а с тем, до кого мне нужда, дискантом, милостивый государь!
Кажется, он подает изрядную надежду! Продолжай.
Как ты кланяешься?
Как кланяюсь? а кому, государь? — Ибо нужно вам доложить, что прадедушка мой оставил дедушке 15 манеров кланяться; дедушка оставил после себя 42 манера, а батюшка мой, родитель, передал мне 134 манера, которыми я имею честь с успехом пользоваться.
Богатое наследство! Пламид, я думаю, он годится мне в подмастерьи.
Нет, нет, не ошибись! Мне сказали, что он очень прост: уж верно, надобно его подучить немного!
Ну, любезный товарищ, скажи ж мне, какое кушанье ты более всего любишь?
Я всегда более всего люблю то кушанье, которое мой князь жаловать изволит.
Довольно, довольно, Пламид! Я от него отступаюсь: он более моего знает!
Знаешь ли, Седырь, что мы взялись было тебя учить, а выходит на поверку, что и у нас нет таких искусников, как ты!
Милостивый государь, если вам не противно, так пожалуйте мне чертенка два, три на выучку, я вам их в годы поставлю. (Слышен удар грома.) Ах!
Не бойся, мой друг: ты здесь точно между приятелей.
Зломека подает первый знак. Асмодей, уведи его и скажи ему его должность; а вы будьте все готовы.
(приходя в память.)
Ах, неужели я еще жив остался?
Ах, где я? Все кости во мне, как в мешке!
Что? как? ась? Вот еще новое! Какое богатство! какая пышность! Куда это я провалился?
Великий обладатель Кутанминара, ты видишь здесь рабов твоих. Мы недавно лишились хана, и небо повелело, чтоб, кто сверху упадет, тот был бы ханом нашим. Ты удостоил к нам провалиться, позволь представить тебе ханские украшения.
Ну, право, это все похоже на сон; он хорош, да каково-то проснуться будет!
Ба, ба, ба! — Это что? Боярин Седырь! ха, ха, ха! Ты как сюда попался и что такое несешь на огромном своем блюде, чего я совсем не вижу?
Великий обладатель Кутанминара, — я удостоен нести твою ханскую зубочистку!
Ну, да у тебя всегда нешуточные дела на руках; — только, право, это сон! я не могу поверить. — Эй! отойдите все и стойте там, пока я вас не позову: мне важные дела есть говорить с Седырем.
Боярин Седырь, ущипни-ко меня покрепче!
Слушаю, государь. (Щиплет.)
Ой, ой! Чтоб тебя чорт взял! — Однако я точно не сплю! Да ты как здесь очутился?
Не знаю, государь! — Я дома прилег на лежанку и вдруг в левом ухе слышу глас, что я должен быть при дворе, величайшего обладателя Кутанминара, а в правом ухе был мне другой глас, чтоб я напомнил тебе о каком-то ключе от меча-кладенца.
Ага! теперь я догадываюсь. — Да узнаешь ли ты меня, Седырь?
Не смею узнать, ваше величество!
Да помнишь ли, что я был за шесть часов?
И помнить не смею, ваше величество!
А князя Владисила нет; он, видно, не так счастливо нырнул, как я. — Ну, что ж у вас в Чернигове делается?
Большая тревога! Узбек, отец Зломекин, грозится сжечь город, а Всемилу, княжну болгарскую, невесту князя нашего, держит в жестоком плену.
Что же говорят про князя Владисила?
Говорят, что он пропал без вести.
Ну, а про Таропа что говорят?
Говорят, что и он пропасть изволил.
Пропал, было, да видишь, отыскался с барышом. — Седырь, да слеп, что ли, ты? вить я Тароп-то.
(кланяясь.)
Слушаю, государь!
Так слушай же обоими ушами: здесь меня хотят испытать; и если я не устою против искушения, то отказать мне в ключе от меча-кладенца, за которым меня Илья Муромец сюда сбросил. Теперь я очень помню слова любезной Русидушки моей. Ну, да полно, не дурак же я им достался! А ты, боярин Седырь, напомни мне.
Всякий раз, государь, когда изволишь приказать.
Ба, это что еще?
(Особо.)
А, право, девочка смазлива,
И жаль расстаться даром с ней!
Жестокий! так ты не тронут нежностью моею?
(особо.)
Да, кабы эта нежность была без дьявольщины! Но нет, нет, я требую ключа от меча-кладенца!
Я должна тебе его отдать; но знай, что в ту самую минуту перенесен ты будешь ко двору князя Владисила. — Малодушный, что ты там значишь? а здесь ты сам будешь обладатель.
Таропушка, держись! — Ключа я спрашиваю!
Ты его получишь; но взгляни на эти сокровища — они будут твои.
Мои! ах, кабы тут не было дьявольщины!
Все вельможи, как ты здесь видишь, и миллионы подданных готовы исполнять волю твою.
Есть над кем поломаться! — Хорошо бы подолее пожить ханом, да кабы тут не было дьявольщины! — Нет! я прошу ключ, — пожалуйста, не задерживай меня!
Я уже сказала, что отдам ключ. Но взгляни на этих прекрасных девиц, — каждая из них почтет счастьем тебе понравиться.
Хороши, куда хороши! Ах, кабы тут не было дьявольщины!
(подходя к Зломеке.)
Владисил преодолевает все препятства: он уже пробился сквозь большой ряд комнат, и ему остается только трое дверей, чтоб сюда пробраться.
Употребите все ваши силы!
(подходя к Зломеке.)
В сию минуту прилетел дух и сказывает, что Илья Муромец подходит к жилищу Соловья и повергает все, что только ему противится.
Лети и вели употребить все ужасы!
Отдай мне ключ, я ни на что не соглашаюсь. Ах! я бы вряд устоял против таких прелестей и приманок, если б не боялся дьявольщины!
Неумолимый герой, я должна тебе повиноваться, — внесите ключ; — но укрепи хотя силы свои пищею и вином, а потом уже я тебе вручу сей пагубный ключ, который меня с тобой разлучает.
Седырь, пообедать вить греха нет?
Величайшие герои обедывали, государь!
Стой! Седырь, Седырь!
Что повелишь, государь?
Седырь, у меня что-то сердце бьется: боюсь я пить вино, а оно, кажется, очень хорошо!
Дурного вина я и сам боюсь, государь. А хорошего вина чего бояться; что тут за беда?
А вот что, глупая голова! чорт хотел меня соблазнить богатством, — я устоял; другой чорт величием, — я устоял, третий чорт женщинами, — я все-таки устоял; а в рюмке-то, я думаю, сидит самый хитрый чорт, и мне вряд против его устоять будет!
Так не пей, государь!
(тихо Седырю.)
Что ты сказал, несчастный, трепещи!
Ах! ах! государь! государь! изволь кушать на здоровье.
Не откажи мне в этом малом снисхождении, — это укрепит твои силы.
Седырь! как ты думаешь, хорошее вино?
Очень хорошо, государь!
Хорошо, глупая голова, да в нем-то настоящая дьявольщина; — однако ж дай ключ, то я соглашусь, может быть!
С этим условием я даю тебе его, — вот он; но отсель не выходи, не узнав наших веселий; может быть, тебе самому полюбится с нами остаться.
Нет, нет, я только пообедаю и тотчас домой. Теперь бояться нечего, ключ в моих руках.
(делает знак, многие женщины приносят на подносах
разные вина.)
Выбери, которые тебе по вкусу? Этот ключ будет моим!
Чего? — Боюсь, чтоб не напиться пьяным и не испортить бы всего дела.
Приличен ли герою этот страх? — Одна рюмка не сделает тебя пьяным. Ужели ты так малодушен, что не надеешься на свою воздержность, которой ныне явил столь славные опыты!
А что, и вподлинну, я ведь не ребенок! — Седырь, как ты думаешь? А вино глядит очень умильно!
В добрый час, государь!
(к Зломеке.)
Владисил все опровергает; — осталось ему двое дверей.
Удвойте стражу; — я начинаю здесь надеяться.
Худые вести: Илья опрокинул последнюю стражу, — и Соловей в опасности.
Идите, я надеюсь здесь кончить счастливо, — и тогда все труды их напрасны.
(который между тем выбирает и отведывает вина.)
Ну, так и быть; — только смотри, Седырь, коли я примусь за третью рюмку, то ты мне напомни.
Выкушай же эту рюмку — кипрского.
Здоровье князя Владисила!
(особо.)
Злодей, дорого тебе будет стоить твоя привязанность! Но сядем за стол, мой герой, (садятся) и выпьем по рюмке в честь твоей непоколебимости. Возьми эту рюмку — фалернского.
В честь моей твердости! Выпей и ты, Седырь!
Посмотри же наших забав; — по крайней мере ты вспомнишь, что мы всячески старались угостить тебя.
Седырь, что ж, смотреть греха нет? Пусть они меня позабавят, а после стола тотчас ключ.
Друзья мои, позабавьте вашего хана, с которым, по несчастию, скоро должны мы будем расстаться. Государь, выкушай же эту рюмку — сиракужского!
Седырь, а которая эта рюмка?
Первая рюмка сиракужского, государь!
Без забот и без помех
Ты вкушай здесь тьму утех!
(по окончании балета, подает рюмку.)
Вот хиражское, — прекрасное вино.
Седырь, а что я тебя приказывал? Ну, которая же теперь рюмка идет?
Первая рюмка хиражского, государь!
Ну, да это правда! Однако, как ты думаешь, не многонь-ко ли я уже первых-то рюмок выпил? — Вторые еще не показывались, а у меня уже в голове заиграло немножко.
Ну, скажи же, мой милый друг: не лучше ли остаться с нами в роскоши и неге, нежели итти вновь на повиновение? Посмотри, — здесь ты сам хан!
Ну, ничего, мне у князя Владисила шутовское житье было хорошо; а коли сказать правду, так и ханское житье не худо, только что совесть-то мне говорит?
Здесь ты повелитель. — Посмотри, первый визирь идет к тебе с докладами.
Великий обладатель Кутанминара, какое будет повеление верховному визирю твоему?
Выпить с нами по рюмке за здоровье прекрасной вашей царевны; она у вас ей-ей преблагочестивая.
Исполняю волю твою. Тут есть важные бумаги, в рассуждении государства твоего и подданных; — что повелит ваше ханское величество?
Мое ханское величество повелит, чтоб у всех моих подданных был хороший стол и хорошие вина.
Я хотел доложить касательно до податей и пошлин.
Подати и пошлины все уничтожить; во всем моем ханcтвe всем шутам определить большое жалованье — не надо забывать старых товарищей; а купцам велеть вино и товары из лавок отпускать для всякого даром. Так ли, Седырь?
Нечего говорить, государь, — и милостиво и премудро!
Позволь, великий обладатель Кутанминара, позабавить нам тебя своими песнями...
И пляскою.
Очень хороши, прекрасны! Спойте-ко и попляшите, красавицы, так я награжу вас прямо по-хански.
Это посторонние. — Я еще хотел, государь!..
Убирайся к чорту! Я хочу и о себе подумать. Спойте-ко, миленькие!
Очень хорошо! Прекрасно! — Да кой чорт, о каком деле вы мне говорите?
Это Лена; но поздно уж. Пригожие певицы, я вас знаю, но вы опоздали и мне не опасны.
Чего тебе бояться, королева моя, когда я здесь ханом!
Слышите?
Чернигов в слезах и ждет от тебя спасения.
На вот платок, да скажи, чтоб Чернигов утерся и не плакал.
Неблагодарный! ты оставляешь князя Владисила!
Понимаете ли, бестолковые, что я сам теперь хан и ханское житье мне еще не надоело?
Опасность умножается; побегу и, если можно, помогу Владисилу; а ты, Русида, старайся удержать его.
Иди, все твои покушения тщетны: он мой. Итак, мой друг, ты соглашаешься утвердить наше счастие — и особливо мое?
Чье сердце устоит против таких прелестей? — Седырь, как ты думаешь?
Как ты, государь!
Правда, может быть, ты и колдовка, может быть, у тебя есть с чертями маленькие шашни, — ну, да в какой женщине нет дьявольщины?
(которой, по ее знаку, подают бумагу и перо, а она
представляет их Таропу.)
(Читает.)
«Разводясь навек с заботой
В ханы я иду охотой».
Так, охотой. —
«Отрекаюсь, от друзей
и от прежних всех связей.
Отрекаюсь Владисилу
Помогать искать меча
И, любя царевну милу,
Отрекаюсь от ключа».
(на коленях.)
(Таропу.)
О небеса, спасите нас!
Не бойтесь, товарищи, разве вы забыли, что я одним своим свистом убиваю сильнейших богатырей; неужели мы оробеем одного Ильи, этого сидня?
(перебегая через театр.)
Илья! Илья близко! спасайтесь!
Мне спасаться? Если б этот Илья был железный...
(пробегая.)
Атаман, Илья гонит сюда наших целую стену, мы пропали! Никто не запомнит такого силача, — пропали мы! (Убегает.)
Малодушные!.. Но время кончить ваш страх: я иду принять этого удальца, и он жив от нас не выйдет!
Куда ж вы? где ваша смелость? — или вы храбры только противу бессильных?
Илья, ты много надеешься на себя и ищешь своей погибели; но я щажу твою молодость, — ступай, богатырь, домой!
Дерзкий, ты увидишь скоро, что я не напрасно ношу имя богатыря русского. Сейчас очисти дорогу и отдай мне железный сундук с мечом-кладенцом!
Ну, мне ли бояться угроз того, который сидел сиднем 30 лет.
И на 31 встал наказать тебя за все твои злодейства. Погибни, нечестивый! (Бросается за дуб.)
(выбегая в смятении.)
Везде беда, везде смятенье,
Пришел наш час, — и нет спасенья!
Готовься оставить белый свет; одним ударом размозжу я твою голову.
(на коленях.)
Храбрый богатырь, пусти меня пожить на вольном свете, — я тебе пригожусь.
Сейчас прикажи принести железный сундук.
Повинуйтесь богатырю, товарищи, я более вам не атаман!
Вы сей же день очистите здешнюю дорогу, — или прах ваш здесь рассеян будет. (Замахиваясь на Соловья.) А ты умри, нечестивый!
Постой, богатырь, постой! если ты убьешь меня, то навсегда лишишься ключа от меча-кладенца.
Возможно ль?
Выслушай меня. — Зломека, во внутренностях земли испытывая Таропа, отдала ему ключ; он не перенес испытаний; но как ключа силою отнять нельзя, то она и с ним перенесла и скрыла Таропа в такое место, которое самой Добраде неизвестно. — Я один знаю, где он находится; сама Зломека мне это открыла. Дай мне жизнь, и ты узнаешь!
Храбрый Илья, поспешай к Чернигову, опасность его умножается; Владисил уже туда отправился,
Благодарю богов! — Так князь спасен?
Зломека простерла было злость свою за пределы, и потому Добрада получила право спасти нас. Седыря перенесли в Чернигов, меня послала волшебница к тебе сказать ее волю; один бедный Тароп пропал у нас без вести.
Соловей, я даю тебе жизнь, если ты объявишь, где Тароп.
Русида, вот тебе огниво и кремень, выруби огонь на этот пенек. (При сих словах слышен удар грома. Соловей упадает вскрикивая.) Коварная Зломека, от тебя я погибаю (Проваливается.)
Сколь ужасна смерть преступника!
Боги мстят ему! Ах, правду ли то он сказал о бедном Таропе?
Уф! Русидушка, ну хорошую квартерку подрадела было
мне проклятая Зломека, — того и глядел, что меня кто-нибудь на дрова исколет.
(вынимает меч.)
Страх врагам Чернигова и князя Владисила! — Пойдем! (Уходит.)
Русидушка, жизнь моя! орлы дерутся, а молодцам перья, — понимаешь ли ты меня?
Ах, Таропушка, если печенеги будут прогнаны, князь Владисил соединится с княжной Всемилой, а мы следом за ними, — то-то будет у нас райская жизнь!
Ария
Сокровище мое! — да поцелуй же хоть в задаток.
Теперь некогда, поспешим в Чернигов.
(уходя за ней.)
Не девка, а клад; ну, рад бы, кажется, для нее в огонь.
Государь, мы отчаялись было твоего прибытия; ты оживил войска своим присутствием.
Славен, брата моего заставляет неприятель отступать; но я еще прибыл не поздно; пошли повеление мое, чтобы суда наши старались зажечь неприятельские, а между тем возвести Доблесту, которого я вижу выходящего с частью войск из-за сих холмов, что я сам предводительствую ими, — мы ударим отсель в тыл неприятелю и поставим его между мною и братом моим.
Беги и вели, чтоб войска спешили сюда! Боги, подкрепите мою руку! Всемила, оживи мое мужество!
Ария
Друзья мои, взгляните на эти стены, — там жены, там дети ваши; ударим на врагов! Помните, что впереди у нас слава, а назади стыд и рабство. За мной, друзья! Боги и правда с нами!
Как приятно видеть мне мужество Владисила! Судьба, увенчай добродетель справедливою победою, — дочь моя, лети сейчас и, похитя княжну Всемилу из шатра Узбека, перенеси во дворец черниговский.
Ненавистная Добрада, в сей день должна решиться участь наша!
Небеса, укрепите мою руку на поражение злодейства!
За мной, друзья, за мной! спасем князя Владисила и заставим варваров трепетать имени русского!
Перестань столько крушиться, княжна! Когда я с Таропом пришла в Чернигов, то все было благополучно, и проклятые печенеги, эти варвары...
Эх, Русидушка, ну что за охота бранить печенегов! — Бог еще знает, как день кончится!
Сердце мое трепещет, тысячу страхов раздирают его.
Ария
Победа! победа! ура! ура! наша взяла — неприятели разбиты. Княжна, сейчас прибежал гонец: Владисил здравствует, торжествует! — Русидушка, все беды кончились!
Благодарю вас, небеса!
Худо было пришло князю; он попался в плен, но вдруг откуда взялся Илья Муромец — то-то прямо богатырь; я с городских стен видел: где стрелу пустит — тамо улица, где копьем махнет — тамо площадь; он спас князя, неприятеля как не бывало, и князь Владисил входит в торжестве.
Пойдем его встретить.
Ну, как я рад, Таропушка! Так печенеги совсем разбиты? Проклятые буяны! ничто им, и рожи-то на них дьявольские! — Пойдем же поздравить князя.
Ну, Русидушка, что ж мне за добрую весть?
(важно.)
Ты достоин руки моей; вот она.
Хорошо, хорошо, даром, что спесиво. — После свадьбы заговоришь ты, моя радость, поласковее! (Уходит.)
Князь Владисил и ты, храбрый Илья, вы оказали ныне мужество, достойное героев. (Вручая княжну.) Князь, вот твоя награда, — прими в ней достойную и любезную супругу; а еще не меньшая награда для тебя — счастие и благодарность твоих подданных, для которых столь безробостно жертвовал ты своею жизнью.
Возлюбленный князь!
Я забываю все несчастия!
Ты, храбрый Илья, владей сим мечом, — он достоин быть в руках твоих. Не бойтесь более Зломеки: власть ее кончилась. Наслаждайтесь непоколебимо своим счастием. Друзья мои! сии часы хочу я разделить с вами, а завтра отправлюсь на берега Гангеса; но знайте, что бдение мое над вами будет всегда неусыпно.
(выступая с важностью перед Владисила.)
По случаю печенегов, государь, которых мощная рука... или десница твоя...
(перерывая Седыря.)