135. ПЕСНЬ ВЕЛИКОМУ ВОЖДЮ ГЕРОЕВ

Маститый сын Беллоны!
Могучий севера Перун!
Всемощна счастия разрушивый запоны!
Сквозь стоны, молний треск внуши бряцанье струн,
Твою поющих славу,
Разбитый истукан Европы под ярмом,
У ног раздавленну гордыню величаву
И росский всепалящий гром!

Из ила ржавых блат, из тины неизвестной,
Возник внезапу исполин:
Шагнул, льет ужас повсеместный,
Взмахнул мечом Европы властелин —
За ним лежат в пыли престолы раздробленны,
Чернеют веси, грады опаленны,
Несется всюду плач и стон.
Герои от его бледнеют взора,
Владыки от него ждут славы и позора, —
Судьбины колесом вертит Наполеон.
Где край тот неизвестный,
Куда бы силою чудесной
Злодей не доступил?
Достиг — за ним возможны кары,
Разбои, грабежи, пожары!
Там старец пал; тут меч младенца обагрил
На персях матери полмертвой, осрамленной!
Как тигр, алчбою разъяренный,
В Россию ворвался;
Со скрежетом зубов чрез холмы, долы рыщет,
Как вепрь очми грозит, как змий прельщеньем свищет;
В обмане не успел — ток крови полился.
Бесстрашный, твердый росс в волшебном изумленьи
Теснится в отступленьи.

«Колосс полночный пал!» — весть скорбная летит;
Европа в ужасе дрожит
И стерту выю протягает.
«Погибло всё! — гласит. —
Москва пылает!..»

Спокойтесь, робкие! — еще Кутузов жив,
Не верьте — слух тот лжив,
Что всё пред галлом погибает;
И северный не пал колосс, —
Он только уязвлен глубоко.
Дивись, сколь в бедствиях велик, чудесен росс!
В нем чувствие высоко,
Как кедр под бурями, твердеет и растет;
Как кедр, пусть сломит вихрь, но к долу не погнет;
Пусть грянет гром — скала лишь озарится,
Не дрогнет, не смутится.

Таков, Смоленский, ты!
От ярости громов твой бодрый дух крепчает,
Ум невозможности считает за мечты
И к гибели врага махины созидает.
В змеиный вьется ль клуб, иль страшно рычет львом,
Глядит — и жмет в деснице гром;
На шлем твой сыплются удары
И искры вкруг летят;
Как на гранит перуны яры,
Зубчаты молнии с чела его скользят:
Так ты лица не изменяешь,
Ни веждей не смежаешь,
Но, быстрый устремивши взгляд,
Все меришь вражески и взмахи и движенья,
Ждешь буйных сил изнеможенья,
Чтоб изверга послать во ад...
Приспел твой час — пустил перуны,
Грохочет эхо по горам.
Враг гулом изумлен, погибли мысли буйны,
Спасенье не мечу вверяет уж — ногам.

Широки степи тесны стали
Для бегства — о злодей!
Тебя корысть и злость в Россию звали —
И се мзда лютости твоей...
Очнулся поздно, кровопийца!
Где грезы льстившие? неслыханный убийца!
Где горы золота? — давай!

Где слава? — лавры где? — вещай!..
Бесчисленны полки, послыша росски громы,
Узнали их (они вселенной всей знакомы),
И лютый страх
Завыл в сердцах.
Не смеют уж в лицо увидеть росса в поле,
Постыдно тыл предав его всемощной воле,
Закрыв глаза, бегут;
Доспехи, колесницы,
Дышащи смертию бойницы —
Бросают всё, лишь срам несут.
Усеялись поля несчетными телами,
Пирует черный вран, играют псы костями
Воителей твоих, вождей.
А ты! творец их бедства и позора,
Ты к ним не обращаешь взора!
Бежишь — и слезы брызжут из очей,
Остатки ярости, дань сраму и боязни!
Бежишь — куда, злодей? — Тебя ждут всюду казни,
И нет нигде отрад.
Впреди проклятие встречает,
В тылу Смоленский ужасает;
Убежище — единый ад!
Разверсты челюсти его к тебе зияют,
Батый и Тамерлан, и Не́рон восклицают:
«Приди, дражайший брат!
О превосшедший нас во злобе!
Довольно — отдохни — уж полвселенной в гробе!
Се ты достиг желанья своего!
Живущие тебя вовеки не забудут,
Тираны имени ужасна твоего
Как поношения стыдиться будут».

А ты! Муж доблестный, непобедимый
Ни клеветою, ни мечом!
Ты оживил полки, тобой водимы,
И возвратил орлу его палящий гром.
Он при тебе взмахнул крылами,
Налег на облака — давнул — и вихрей свист,
Как осенью опадший лист,
Погнал, клубя, полями.

Так злобный враг, твоей развеянный десницей
За лютость, грабежи и в селах и градах,
Бежит, приявши мзду достойну со сторицей.
Мужайся, доблий муж! и при закате дней
Сверши твой подвиг исполинский:
Даруй спокойствие подлунной всей,
И да герой чудесный Италийский
В тебе воскреснет для полков.
При имени твоем обымет страх врагов,
И да смятутся их советы;
Да славы твоей не потемнят наветы,
И клевета у ног безмощная шипит,
Как лютая змия, ярящась на гранит.