216

Пегаса не взнуздав и с музами не знаясь,
Задумал я писать и в руки взял перо,
И не смотря на то, остро иль не остро,
Пишу, что в ум впадет, пишу не опасаясь.
Чтоб начал кто за то с сердцов меня ругать,
Я сам готов на них сатиры злы писать!
Нет! критик для меня нимало не опасен;
Он тратит время лишь, но труд его напрасен.
Он сам то делает, порочит в чем иных:
Ругая воровство, сам кра́дет у других.

То мысли, то слова у мертвых занимая,
А иногда и всю систему похищая,
Задравши кверху нос, за вымысл свой дает,
Хоть в голове ума ни на полушку нет.
Пускай его кричит: то дурно, это криво,
То взято из других, а то несправедливо!
Давно уж у меня готов ему ответ:
И критик господин то ж самое плетет;
А верить коль тому, что слышал анамедни,
То все мы старые перебираем бредни
И пишем только то, писали что давно.
Так для меня хула и похвала равно!
Ведь нет уж тех писцов, из славы что писали,
Трудилися сидя над книгой век одной;
Давно уже прошло, когда так сочиняли,
А ныне наступил у нас уж век иной,
Все пишут, лишь писать которые умеют:
Власочесатели, подьячие, дьячки,
И, словом, стали все парнасские сверчки.
Чирикают, хотя аза не разумеют,
И типографщикам, что пишут, продают;
А те по грошу им с листа за труд дают
И бедненьким писцам тем доставляют пищу.
Читатель! видишь, вот, писцу нельзя быть нищу.
Так для чего ж и мне пера не очинить
И, чтобы дали грош, чего не сочинить?

Гомер, столь славимый учеными мужами,
Гомер, которому дивимся мы и сами,
Хотя был слеп, однак под окнами певал,
Каков был Ахиллес, и как упала Троя,
И сколь удал Улисс, троянам ковы строя!
Певал и хлеб себе тем самым доставал;
Он грекам прежде был единственной забавой,
А ныне им Гомер есть незабвенной славой.
Хоть я и не из тех, что к славе рождены,
И не из тех писцов, что златом прельщены;
Однако же пишу, но только по охоте,
Ведь страсти каждого влекут к своей работе!
Я славы не ищу, не нужна мне и честь;
Пишу так, как палят, затем что порох есть;

А у меня чернил с бумагой очень много.
Кто хочет, тот читай, но не суди лишь строго,
А каждый на свои пороки оглянись,
Не смейся над другим: сам смеху берегись!