217. ПОДРАЖАНИЕ ОВИДИЕВОИ ЭЛЕГИИ ПРОТИВУ ЗАВИСТНИКОВ И НА ПРОДОЛЖИТЕЛЬНУЮ СЛАВУ СТИХОТВОРЦЕВ (С французского)
Почто, чудовище строптиво, О зависть мрачная! свой проливаешь яд На дни, которые веду миролюбиво, И строишь радостям души моей разврат? Почто ты говоришь, что сладко стихотворство, Сей дар самих небес, премудрости самой, Есть труд и легкий и пустой? Для грубых душ оно и холодно и черство. То правда, что, нейдя стезей моих отцов, В своей весне сорвал я несколько цветов: С оружьем не ходил в училище Беллоны, На бранях не был я, труб гласу не внимал. Чтобы растолковать запутанны законы, Пристрастный голос свой в суде не продавал. Какую цель душа в предметах сих постигнет? Труд смертных то простых, и сгибнет наконец. В восторге алтари коль свет кому воздвигнет, Пиитов истинных вот слава и венец! Гомер! ты будешь жить, пока всемирны своды Пребудут подперты огромных гор хребтом; Пока стремительны свои Симоид воды Несть будет, в самом чтоб их недре слить морском. Аскрейский старец! кой был нежным молод жаром, Ты будешь жить, пока златый на нивах клас Всё будет упадать под серповым ударом; Пока, вкруг юных древ виясь, Родится виноград, блестя багряным цветом. И временем почтен ты будешь и всем светом,
433
Софокл божественный! пока владыка дня В двенадцати своих чертогах попременно Сияет, свой закон в кругу своем храня; Пока, лия во всех спокойство вожделенно, Диана, месяцы распределяя нам, С серебряным челом, в сафирной колеснице, Звездяный скиптр нося в деснице, Свет сыпать будет по ночам. Все таковую ж вы приемлете награду: Теренций, Плавт, Эскиль, Менандр и Эврипид! Все ваши имена, Атропы злой в досаду, Толико будут жить, сколь мир сей простоит. Творец обильный, кой нас кистию живою В стихах прекраснейших пленял, Лукреций! если б твой бессмертный труд пропал, То прежде должно, чтоб лютейшею судьбою Всё основание вселенной потряслось И свет повергнулся в начальный свой хаос. Читати станут все «Енея» и «Титира», Пока пребудет Рим законодавцем мира. Возможно ли стихи те позабыть, В которых вздохами Тибулл нас умягчает, Пока тот нежный бог, Тибулла кой внушает, Свой пламенник, колчан и стрелы сохранит. Испания, о Галл! тобою возгордится, И Ликорида, твой любезнейший предмет, Тобой вознесена, забвенья не страшится. Всё в бездну гибели, всё некогда падет, Всё время алчное снедает. Претрет соху и серп Сатурнова пила. Так, всё на свете умирает; Но живы ввек стихи и разума дела. Величия царей суть оными затменны. Пусть золото в волнах катает Таг надменный; Пусть привлекает тем желанья всех людей; Пермесс твой, Аполлон! вот всё мое богатство! С ним слабо всякое к блаженству мне препятство. Да жажду утолю во чаше я твоей; Да мирта нежная, цветиста, благовонна Возложится венком поверх моих власов; Да от моих тобой внушаемых стихов Волнуется душа любовникова томна;
434
Приятности он в них чтоб находил, Чтобы в задумчивость, читая их, ввергался; Чтобы любови бог перстом его водил И замечал места, он коими б пленялся И кои б сладости на память привели. Престань же, зависть, ты, страшилище земли! Истощевать свою к нам злобу, Когда мы ближимся ко гробу. Так, гроб прибежище таланту и покой. Оттоле он своим хулителям отмщает. Чем позже похвала, тем праведней бывает. Уже я в ад иду неробкою стопой. Что нужды, что моя приближалась кончина? Твердейший памятник стихами я воздвиг. Срази меня, о рок!.. в местах пребудет сих Прекраснейша моя по смерти половина.
<1792>
А. Бухарский
Воспроизводится по изданию: Поэты ХVIII века. В двух томах. Том второй. Л.: «Советский писатель», 1972. (Библиотека поэта; Большая серия; Второе издание)