Примечания

Конёк-горбунок

Отрывок (ч. 1 и ст. 709—730 из ч. 2) —БдЧ, т. 3, 1834, с. 214; полностью — I изд. (обе первые публикации — др. ред., с цензурными пропусками, обозначенными соответствующим количеством строк точек); IV изд. Печ. по V изд, с исправлением опечатки в ст. 2093, перешедшей по недосмотру из III изд. во все последующие. Автограф — ЦГАЛИ. Списки — ГБЛ, ПД, ЦГАЛИ.

Сведений о первоначальном замысле и истории создания сказки почти не сохранилось. Первый биограф Ершова А. К. Ярославцев сообщает, что в университетские годы поэт рассказывал сказки своему другу В. А. Треборну, «между прочими и про «Конька-горбупка». Но н этому товарищу он не говорил, что сам пишет сказку» (Ярославцев, с. 14).

Рукописные источники «Конька-горбупка» очень бедны. Рукописи допечатного варианта, а также наборная рукопись IV изд., подвергшегося наибольшей авторской правке, не сохранились. Возможно, именно текст IV изд. имела в виду внучка писателя, Н. В. Ершова, сообщая о бумагах, переданных ее отцом в 1910 г. петербургским издателям: «Там было две рукописи «Конька», но даты их не помню, знаю только, что было много поправок, сделанных рукою деда, но, как говорил отец, значительно позднее, чем сама рукопись. Все они при мне были пересланы отцом доктору Аристову в Петербург». (ЛНС, с. 285). Большинство известных ныне списков в основном воспроизводят I изд. (реже —II и III изд.). Они возникли после того как сказка, сразу приобретшая широкую популярность и сделавшаяся библиографической редкостью, усердно переписывалась читателями с печатных изданий. Любопытное исключение представляют две рукописи — список ГБ Л и автограф ЦГАЛИ, тексты которых не совпадают полностью ни с одним из печатных изданий и носят на себе следы авторской правки. В списке ГБЛ первые две части восходят к I—III изд., а последняя (с наибольшим количеством изменений) — к IV—V изд. Отдельные стихи имеют разночтения, не соответствующие ни одному из печатных источников. Характер правки свидетельствует о том, что над этим вариантом автор работал в промежутке между выходом III и IV изд., то есть не ранее 1843 г., причем первоначально наибольшее внимание уделялось переделке последней части. Автограф ЦГАЛИ (неполный, по-видимому более

301

поздний) в основном совпадает с IV—V изд., с некоторыми отличиями. Отсутствие ст. 949—954, 965—966, 1333—1334, 1341—1348 показывает, что к переработке изъятого цензурой текста Ершов приступил в последнюю очередь, но значительно ранее, чем было представлено для печати IV изд.

Позднее, вернувшись к работе над сказкой, автор сделал более значительные изменения в тексте, главным образом в первой, затем во второй частях. Характер авторской правки устанавливается путем детального сопоставления семи прижизненных публикаций «Конька-горбунка» (не считая публикации первой части сказки в БдЧ), две из которых — первая и четвертая — явились основными источниками текста для всех последующих изданий.

Публикация сказки в 1834 г. (БдЧ и I изд.) осуществлена по инициативе П. А. Плетнева, который прочитал ее первую часть на одной из своих университетских лекций (см.: Ярославцев, с. 15). Согласно литературному преданию, начальные четыре стиха долгое время приписывались А С. Пушкину и с 1915 г. включались в собрания его сочинений. Основанием для этого послужило сообщение П. В. Анненкова, со слов книгопродавца А. Ф. Смирдина, утверждавшего, что Пушкин «удостоил тщательного пересмотра» сказку Ершова (А. С. Пушкин, Собр. соч., под ред. С. А. Венгерова, т. 6, СПб., 1915, с. 219). Однако, по справедливому замечанию М. К. Азадов» ского, мало вероятно, чтобы Ершов в V изд. подверг правке пушкинский текст (см.: М. Азадовский, Пушкинские строки в «Коньке-горбунке». — «Временник Пушкинской комиссии», т. 2, М.—Л., 1936, с. 315—316). К тому же скорее всего Пушкин прочитал «Конька» уже после публикации: нн в одном из мемуарных источников нет сведений о его знакомстве с рукописью сказки (см.: Ярославцев, с. 2; М. С. Знаменский, Дневник. — «Сибирские огни», 1940, № 4-5, с. 239; ПД, ЦГАЛИ), а переработку текста Ершов начал значительно позднее, уже после смерти Пушкина.

Ко времени публикации первой части в БдЧ было уже подготовлено к печати I изд., появившееся спустя два месяца. Послесловие О. И. Сепковского в БдЧ заканчивалось словами: «Полная поэма г. Ершова состоит из трех таких же частей и в непродолжительном времени выйдет в свет особою книгою». Тексты этих двух первых публикаций, полностью совпадающие между собой, искажены цензурными вычерками. Согласно программе, утвержденной Николаем I по докладу министра народного просвещения П. А. Ширинского-Шихматова в 1849 г., в книгах, «назначаемых для чтения простого народа», не должно было быть «не только никакого неблагоприятного, но даже и неосторожного прикосновения к православной церкви и установлениям ее, к правительству и ко всем поставленным от него властям и законам» (М. Лемке, Очерки по истории русской цензуры и журналистики XIX столетия, СПб., 1904, с. 258). Свидетельства современников дают некоторое представление о характере цензурных требований того времени. По воспоминаниям Н. В. Дризена, «рассматривая пьесы, касавшиеся королевского или царского быта, цензура делила их иа две части... Если в отношении иноземных государей цензура иногда допускала поблажку... то русские венценосцы оберегались ею свято. Почти о каждом подобном случае делался особый доклад государю» (Н. В. Дризен, Драматическая цензура двух

302

эпох. 1825—1881, с. 10). Строго соблюдалось «недопущение на сцену изображения храмов, церковной обрядности и пр.» (там же, с. 96), вызывали сомнение «простонародные» сюжеты. П. А. Плетнев писал В. А. Жуковскому 11 марта 1833 г.: «Вы, конечно, не забыли доктора Даля... Перед рождеством издал было он книжку своих сказок; только в них что-то нашли непозволительное или слишком простонародное, и книжка не пущена в продажу» (П. А. Плетнев, Сочинения и переписка, СПб., 1885, т. 3, с. 527). Подобным придиркам подвергся и «драматический анекдот» самого Ершова «Суворов и станционный смотритель», запрещенный дважды—в 1836 и 1839 гг. (см.: Н. В. Дризен, указ, соч., с. 80). Сравнение первопечатного текста со второй редакцией показывает, что к сказке Ершова были предъявлены именно такого рода претензии и заменены точками главным образом те строки, в которых наиболее явно выражалось ироническое отношение к царю и его окружению (ср. аналогичные изъятия в «Сказке о золотом петушке» Пушкина, напечатанной в БдЧ в 1835 г. — «Царствуй, лежа на боку...» н т. п.).

А. К. Ярославцев вспоминает о намерении Пушкина «содействовать Ершову в издании этой сказки с картинками и выпустить ее в свет по возможно дешевой цене, в огромном количестве экземпляров для распространения в России; но, при недостаточных средствах автора и по случаю смерти Пушкина, намерение это не выполнилось» (Ярославцев, с. 2).

Следующие два издания печатались в Москве без наблюдения автора после его переезда в Тобольск и стереотипно повторяют первопечатный текст. Немногочисленные разночтения III изд. (их всего шесть) сводятся к типографским ошибкам, из которых одна — «Будьте милостивы, братцы» (ст. 2093) — перешла во все последующие прижизненные издания по недосмотру и в наст. изд. заменена первоначальным вариантом: «Будьте милосливы, братцы», более соответствующим народно-разговорному стилю произведения (см. об этом ниже, с. 304). В 1847 г. Ершов безуспешно предлагал Смирдину переиздать сказку. Был ли это первоначальный или переработанный вариант, неизвестно. Переработка «Конька-горбунка» происходила между 1843 г. (выходом III изд.) и 1851 г., когда книгопродавец П. Крашенинников представил в цензурный комитет присланную ему автором рукопись для напечатания новым изданием. Организация и финансирование этого предприятия были поручены находившемуся в то время в Петербурге пасынку Ершова Н. Н. Лещеву (см. об этом.: В. Бурмин, Тобольские дни П. П. Ершова. — «Омский альманах», кн. 2, 1940, с. 186), а подготовку рукописи к печати и, по-видимому, некоторую стилистическую правку текста взял на себя П. А. Плетнев. 10 июня 1851 г. Ершов писал ему: «Книгопродавец Крашенинников снова сделал мне предложение об издании «Конька» по исправленной рукописи, которая теперь авизируется. Я писал к нему, чтобы он доставил Вам рукопись и всякое Ваше замечание исполнил бы беспрекословно. Вы первый ввели «Конька» в свет; надеюсь, что и теперь не откажете ему в Вашем содействии» (ПД). Трижды—в 1851, 1854 и 1855 гг—рукопись, а затем и представленный вместо нее текст III изд. отклонялись как «не соответственные современным понятиям и образованности». Только после апелляции издателя к министру народного просвещения

303

А С. Норову при содействии А. В. Никитенко были отменены поправки, на которых настаивали цензоры Елагин и Крылов, и сказка одобрена к печати четвертым изданием по представленной автором рукописи без каких-либо изменений (подробности ее цензурной истории изложены в «Деле С.-Петербургского ценсуриого комитета о рассмотрении сказки «Конек-горбунок», соч. П. Ершова, для нового издания». — ЦГИА).

IV изд. представляет собой значительно переработанный текст, по существу — вторую редакцию сказки. Изменения касаются прежде всего изъятого цензурой текста. В большинстве случаев мы не располагаем достаточными данными для определения степени его переработки (см., например, ст. 913—914, 2349—2350, 2355—2356). Некоторые основания для предположений есть лишь в тех случаях, когда обозначенные точками строки рифмовались с предыдущими и последующими, илн когда количество строк точек не совпадает с количеством строк нового текста. Там, где строки, рифмующиеся с вычеркнутыми, в IV изд. не изменены, можно с некоторой долей вероятности предполагать восстановление текста в первоначальной редакции (ст. 900—901, 2267, 2329—2331, 2345). Несомненно переделаны ст. 669—671, за которыми в I—III изд. следовал ст. «Тут подкликнул он коней», измененный в IV изд. на «Тут он кликнул скакунов». Ст. 949—982, 997—1005, 1333—1341 являются, по-вндимому, переработанным и расширенным текстом, так как в I—III изд. им соответствует иное количество строк. Но и здесь нет никаких оснований предполагать, как это делали многие исследователи, что Ершов значительно смягчил сатирическую остроту и демократичность текста под влиянием цензурных требований (см.: П. Черных, Заметки о языке «Конька-горбунка». — «Новая Сибирь», 1936, км. 11, с. 139; М. Азадовскнй, Литература и фольклор. Очерки и этюды, Л., 1938, с. 132; Б. п. 1951, с. 199; Б. п. 1961, с. 171). Наоборот, некоторые места оказались более острыми в цензурном отношении (см. ст. 949—982), Социальные акценты усилены и при переработке многих других мест, не подвергшихся цензурным искажениям. Правка в большинстве случаев подчеркивает сатирические характеристики царя н придворных, независимое и пренебрежительное отношение к ним Ивана (см. ст. 750—754, 798, 819—847, 869—870, 891— 894, 987—991, 1010—1012, 1198—1206, .1346—1348, 1864—1888). Контекстуальным сопоставлением двух редакций убедительно опровергается утверждение, что отдельные строки IV изд. несут меньшую социальную нагрузку (см. И. П. Лупанова, О двух изданиях (первом и четвертом) сказки П. П. Ершова «Конек-горбунок».— «Русский фольклор. Материалы и исследования», вып. 3, М.—Л., 1958, с. 334). Лишь через три года, при смягченных цензурных условиях 1855 г. эта редакция смогла увидеть свет. Всего в тексте этой редакции насчитывается около 300 разночтений по сравнению с предыдущими изданиями. Многие сцены дополнены живыми реалистическими подробностями, введены новые эпизоды, диалоги, авторские отступления, придающие рассказу сочный народный колорит. Кроме того, в текст внесены многочисленные языковые изменения, небольшие по объему, но существенные в стилевой системе произведения (они составляют около половины всех исправлений), последовательно приближающие изложение к народно-разговорной

304

речи, усиливающие впечатление живости, «сказочности» (подробно см. об этом в кн. И. П. Лупановой «Русская народная сказка в творчестве писателей первой половины XIX века», Петрозаводск, 19о5, с. 208). Как ни тщательно работал Ершов над повой редакцией, некоторые авторские поправки сделаны наспех, без учета контекста. Так, ст. 36: «Завалился на сенник» исправлен на «Закопался под сенник», а ст. 38: «С сенника дозорный сходит» оставлен без изменения; ст. 1290: «В окияпе правит том» исправлен на «Самолично правит в нем», чем нарушено согласование с предыдущими стихами.

Стилистическая правка завершена в V изд., «вновь исправленном и дополненном», как указано в выходных данных. Немногочисленные текстовые изменения этого издания в основном согласуются с упомянутыми выше принципами авторской переработки текста. Исключение составляет ст. 1615: «Дал мне сроку три дня только» — возможно, результат типографской ошибки. В ст. 401—402: «Так и этак мы решили, наконец вот так вершили», — вероятно, вкралась ошибка при авторской правке (в Б. п. 1961 исправлено: «Так и этак мы вершили, наконец вот так решили»).

Попытки современных публикаторов не только очистить текст от цензурных и типографских искажений, но и устранить противоречия, возникшие в процессе творческой работы автора, приводили подчас к созданию контаминированных редакций, произвольно сводящих воедино варианты разных изданий в зависимости от вкуса публикаторов. Таковы Изд. 1934, Омск. изд. 1937, Омск. изд. 1950, Б. п. 1951. В основу изд. Б. п. 1936 положен текст IV изд. без учета последующей авторской правки. В Б. п. 1961 принят текст V изд. (без исправления опечаток и без развернутой текстологической аргументации). В настоящем издании принимается текст, апробированный автором в V изд., с исправлением только явных типографских опечаток.

14 июня 1856 г. Ершов посылает Ярославцеву «похвальное слово своему первенцу»: «„Конек” мой снова поскакал по всему русскому царству. Счастливый ему путь! Крестный батюшка его, Крашенинников, одел его очень чисто и хвалит крестника напропалую. Журнальные церберы пока еще молчат... Но ведь конек и сам не прост: васлышав, тому уже 22 года, похвалу себе от таких людей, как Пушкин, Жуковский и Плетнев, и проскакав за это время всю долготу и широту русской земли, он очень мало думает о нападках господствующей школы и тешит люд честной, старых и малых, и сидней, и бывалых, и будет тешить их, пока русское слово будет находить отголосок в русской душе, т. е. до скончания века» (Ярославцев, с. 155).

При жизни автора (в 1865 и 1868 гг.) вышли в свет еще два издания, без авторского надзора. Они изобилуют (в особенности последнее) опечатками и искажениями и при установлении авторской воли не должны приниматься во внимание. Основные отношения с издателями поддерживал, по доверенности больного автора, Д. И. Менделеев (см.: «Сибирские огни», 1964, № 7, с. 174, с. 178— 179). После смерти Ершова «Конек-горбуиок» иеоднократио перепечатывался и породил большое количество различных подражаний, подделок и пересказов (см.: И. П. Лупанова, Русская народная сказка в творчестве писателей первой половины XIX века, Петрозаводск, 1955, с. 208). В советское время он выдержал уже около двухсот

305

изданий и подвергся тщательному научному изучению. (Подробная библиография изданий сказки на русском языке и в переводах приведена в кн. В. Г. Уткова «Дороги „Конька-горбунка”» (М., 1970). Там же имеются сведения об иллюстрациях, инсценировках и экранизациях.)

Сказка Ершова, имевшая несомненный читательский успех, критикой была встречена противоречиво. Литературные отзывы отразили резкое размежевание взглядов иа проблемы народности в русской литературе и на жанровые особенности литературной сказки (см. об этом вступ. статью, с. 10). БдЧ сопроводила публикацию восторженным отзывом О. И. Сенковского: «„Библиотека для чтения” считает долгом встретить с должными почестями и принять иа своих страницах такой превосходный поэтический опыт, как „Конек-горбунок” г. Ершова, юного сибиряка, который еще довершает свое образование в здешнем университете. Читатели сами оценят его достоинства — удивительную мягкость и ловкость стиха, любезную простоту, веселость и обилие удачных картин, между которыми заранее поименуем одну — описание конного рынка, картину, достойную стоять наряду с лучшими местами русской легкой поэзии» (БдЧ, т. 3, 1834, с. 214). Первое отдельное издание отмечено положительными отзывами «Северной пчелы» (5 октября 1834, № 225), ЖМНП (1834, ч. 4, с. 142), БдЧ (1834, т. 6, отд. 6, с. 1) и «Летописи факультетов на 1835 г.» (СПб., 1835, с. 29). Позднее Чернышевский одобрительно отозвался о сказке, напомнив о внимании к ней Пушкина (см.: Н. Г. Чернышевский, Поли. собр. соч., т. 2, М., 1949, с. 444). Иной характер носили отзывы Белинского в «Молве» (1835, № 9) и Станкевича (см.: «Переписка Н. В. Станкевича», М., 1914, с. 296). Отрицательную оценку получили II и III изд. в «Сыне отечества» (1840, т. 2, кн. 1, с. 196) и «Отечественных записках» (1840, т. 8, отд. 6, с. 57; 1843, т. 30, отд. 6, с. 1). Вторая редакция сказки при жизни автора не вызвала сколько-нибудь заметных критических откликов.

Ч. 1. Сенник — сеновал, сенной сарай; сенная постель. Лубок — дешевая, ярко раскрашенная картинка. Малахай — меховая шапка с ушами. Черная бабка — кость надкопытного сустава коровы, употребляемая в игре как бита. Балаган — шалаш, сарай. «Ходил молодец на Пресню» — песня на слова А. О. Аблесимова (1742—1783) из комической оперы «Мельник — колдун, обманщик и сват» (1779). Жомы — тиски. Зельно — сильно; очень. Яхонт — рубин. Седмица — неделя. Благой — дурной, блаженный. Немцы — иностранцы. Бусурманить — обращать в магометанство. Буерак—яма, овраг. Загреби — горсти. Переться — спорить, пререкаться. Некорыстный живот — небогатая жизнь. Намеднишний — недавний. Вершить — кончать, завершать, решать. Позвонок — бубенец. Курево — костер, дым, отгоняющий мошкару. Петь — вопросительная частица. Станичники — разбойники. Шайтан — черт. Гости — купцы. Содом — беспорядок, суматоха. Сафьянный — сделанный из козловой кожи особой выделки. Приказ — управление, распоряжение; учреждение, ведавшее отдельной отраслью управления. Ендова — большой сосуд для пива или вина. Суседка — домовой.

Ч. 2. Коурко (каурка)—лошадь рыжеватой масти. Спальник — придворный, находящийся при царской спальне. Сыта — медовый взвар, пойло, замешанное на меду. Притча — внезапный дурной случай.

306

Нетто — пожалуй, в случае чего; неужели. Бесурманин, басурман — магометанин; иноверец, иноземец. Ворожей, чернокнижник — колдун, злой волшебник. Конюший — ведавший конюшнями. Сусек — отгороженное место для ссыпания зерна в амбаре. Ражий — крепкий, здоровый. Прозумент (позумент) —шитая золотом тесьма. Белоярое пшено — пшено, кукуруза; отборный корм для коней. Зориться — рассветать. Еруслан Лазаревич — сказочный русский богатырь, персонаж многих лубочных изданий. Таловый — ивовый. Вдругорядь — второй раз. Рядовой — нечиновный, простой человек. Срядиться — собраться. Пошто — зачем. Ровно — как будто. Ажно — разве. Шабалки — шабаш, кончено. Рядиться — торговаться. Правеж — пытка. Решетка — тюрьма. Дрягнуть — дернуть, лягнуть. Тоё — ту (винит. пад. местоимения «та»). Надсесться — надорваться. Решеточные — тюремные сторожа, исполнявшие и обязанности пожарных. Стремянной — придворный, подводивший господину коня. Немские страны — зарубежные государства. Николи — никогда. Сиречь — то есть, иначе говоря. Ширинка — расшитое широкое полотенце. Балясы — болтовня, пустые разговоры.

Ч. 3. Доселева Макар огороды копал, А нынече Макар в воеводы попал; Словно шел Мамай войной; Для дружка И сережку из ушка— русские народные пословицы и поговорки. В почин— для начала. Вина — причина. Прошать — просить. Решиться — кончиться. Налой (аналой) — высокий столик, вокруг которого водят жениха и невесту при венчании. Живот — имущество. Перья — плавники. Причет — церковнослужители одного прихода, «Как по моречку, по морю...» — вероятно, вариант народной песни «Как по морю-морюшку по Хвалынскому...» (напечатана в кн.: С. В. Максимов, Собр., соч., т. 4, СПб., 1871, с. 160). Плес — рыбий хвост. Думный — заседающий в царской думе (государственном совете). Принудиться — пригодиться, понадобиться. Учиниться — сделаться. Болесть злая — падучая. Льзя — можно. Талон — счастье, судьба. Фряжское — заморское, иностранное.

Д. М. Климова

Д.М. Климова. Примечания [к стихотворной сказке П.П. Ершова «Конёк-горбунок»] // П.П. Ершов. Конек-горбунок. Стихотворения. Л.: Советский писатель, 1976. (Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание). С. 301—307.
© Электронная публикация — РВБ, 2022-2024. Версия 1.0 от 7 июля 2022 г.