ЦАРЬ АГГЕЙ
I
В граде Фелуане царствовал царь именем Аггей, единый подсолнечный прегордый царь.
От моря и до моря, от рек и до конца вселенной было великое царство его и много народа всякого — и молодых, и стариков, и детей, и жен жили под его волей.
Стоял царь за обедней и слышит, дьякон читает:
«Богатые обнищают, а нищие обогатятся».
В первый раз царь услышал и поражен был:
«Богатые обнищают, а нищие обогатятся!»
— Ложь! — крикнул царь, — я царь — я обнищаю? — и в гневе поднялся к аналою и вырвал лист из евангелия с неправыми словами.
Большое было смятение в церкви, но никто не посмел поднять голоса — царю как перечить?
Царь Аггей в тот день особенно был в духе — на душе ему было весело и он все повторял, смеясь:
— Я, царь Аггей, — обнищаю!
И окружавшие его прихвостни, подхалимя, поддакивали. А те, кто знал неправду царскую, и хотели бы сказать, да как царю скажешь? — страшна немилость.
По обеде затеяли охоту.
И было царю весело в поле. Сердце его насыщалось гордостью.
— Я, царь Аггей, — смеялся царь, — обнищаю!
Необыкновенной красоты бежал олень полем. И все помчались за ним. А олень, как на крыльях, — никак не догонишь.
— Стойте, — крикнул царь, — я один его поймаю!
И поскакал один за оленем. Вот — вот догонит. На пути речка — олень в воду. Царь с коня, привязал коня, скинул платье и сам в воду, да вплавь — за оленем. Вот — вот догонит.
А когда плыл царь за оленем, ангел принял образ царя Аггея и в одежде его царской на его царском коне вернулся к свите.
— Олень пропал! Поедемте домой.
И весело промчались охотники лесом.
II
Аггей переплыл реку — оленя нет: пропал олень. Постоял Аггей на берегу, послушал.
Нет, пропал олень. Вот досада!
И поплыл назад.
А как выплыл, хвать, — ни одежды, ни коня. Вот беда-то!
Стал кликать, — не отзываются. Что за напасть! И пошел. Прошел немного, опять покликал, — нет никого. Вот горе-то.
А уже ночь. Хоть в лесу ночуй. Кое — как стал пробираться. Иззяб, истосковался весь. А уж как солнышка-то ждал!
Со светом выбрался Аггей из леса.
Слава Богу, пастухи!
— Пастухи, вы не видали моего коня и платья?
— А ты кто такой? недоверчиво глядели пастухи: еще бы, из лесу голыш!
— Аз есмь царь ваш Аггей.
— Давеча царь со свитой с охоты проехал, — сказал старый пастух.
— Я царь Аггей! — нетерпеливо воскликнул Аггей.
Пастухи повскакали.
— Негодяй! — да кнутом его.
Пустился от них Аггей, — в первый раз зарыдал от обиды и боли. Едва дух переводит. Пастухи вернулись к стаду. А он избитый поплелся по дороге.
Едут купцы:
— Ты чего нагишом?
А Аггей сказать о себе боится: опять поколотят.
— Разбойники! Ограбили! — и голосу своего не узнал Аггей: сколько унижения и жалобы!
Сжалились купцы, — а и вправду, вышел грех, не врет! — кинули с возу тряпья. А уж как рад-то он был и грязному тряпью, — ой, не хорошо у нас в жестоком мире! — в первый раз так обрадовался, и не знает, как и благодарить купцов.
Голодранцем день шел Аггей, еле жив.
Поздним вечером вошел он в свой Фелуан — город.
Там постучит — не пускают, тут попросится — гонят. Боятся: пусти такого, еще стащит. И одна нашлась добрая душа, старушонка какая-то: если и вор, украсть-то у нее нечего, а видно несчастный! — приняла его, накормила.
Никогда так Аггей не ел вкусно — пустые щи показались ему объеденьем. Присел он к печке, обогрелся, — ой, не хорошо у нас в жестоком мире! — отдышался, все молчком, боится слова сказать, а тут отошел.
— А кто у вас, бабушка, царь? — робко спросил старуху.
— Вот чудак! Или ты не нашей земли? Царь у нас Аггей.
— А давно царствует царь Аггей?
Ничего не понимает Аггей: ведь, он же царь Аггей, он царствовал тридцать лет! И вот сидит оборванный в конуре у старухи. И никто не признает его за царя, и сам он ничем не может доказать, что он царь. Кто-то,
видно, ловко подстроил, назвался его именем и все его ближние поверили. Написать царице письмо, помянуть то их тайное, что известно только ей и ему, — вот последняя и единственная надежда! — по письму царица поймет и обман рассеется.
Аггей написал царице письмо. Переночевал и другую ночь у старухи. Ну, до царицы-то письмо не дошло. Нагрянули к старухе полунощные гости и, как пастухи, жестоко избили Аггея — выскочил, забыл поблагодарить старуху.
И бежал ночь без оглядки. А вышел на дорогу — кругом один, нет никого.
«Я, царь Аггей, — обнищаю!»
Вспомнил все и горько заплакал.
Был он царем, был богатый — теперь последний человек. Никогда не думал о таком, и представить себе не мог и вот знает: что такое последний человек!
III
Ангел, приняв образ царя Аггея, не смутил ни ближних царя, ни царицу: он был, как есть, царь Аггей, не отличишь. Только одно забеспокоило царицу: уединенность царя.
— Есть у меня на душе большая дума, я один ее передумаю и тогда будем жить по-старому! — сказал царь царице.
Успокоил царицу.
И никто не знал, что за царь правит царством, и где скитается по миру царь их Аггей.
А ему надо же как-нибудь жизнь-то свою прожить! Походил он, походил по жестоким дорогам голодом — холодом последним человеком, зашел на деревню и нанялся батраком у крестьянина лето работать. А крестьянское дело тяжелое, — непривычному не справиться. Побился, побился, — плохо. Видит хозяин, плохой работник, и отказал.
И опять очутился Аггей на проезжей дороге, кругом один. И уж не знает, за что и браться. И идет так дорогой, куда глаза глядят.
Встречу странники.
— Други, нет мне места на земле!
— А пойдем с нами!
И дали ему странники нести суму.
И он пошел за ними.
Вечером вошли они в Фелуан — город. Остановились на ночлег и велели Аггею топить и носить воду. До глубокой ночи Аггей ухаживал за ними. А когда все заснули, стал на молитву и в первый раз молитва его была ясна.
Вот он узнал, что такое жизнь на земле в сем жестоком мире, но и его, последнего человека, Бог не оставил и ему, последнему человеку, нашлось на земле место, он и будет всю свою жизнь до последней минуты с убогими, странными и несчастными, помогать им будет. И благодарит он Бога за судьбу свою. И ничего ему теперь не страшно — не один он в жестоком сем мире.
И когда так молился Аггей в тесноте около нар, там, в царском дворце, вышел ангел в образе царя Аггея из затвора своего к царице, и светел был его лик.
— Я думу передумал мою. Будет завтра пир у нас.
И велел кликать наутро со всех концов странных и убогих на царев пир.
И набралось нищеты полон царский двор. Пришли и те странники, которым служил Аггей. И Аггей пришел с ними на царский двор.
И поил, и кормил их царь.
А как кончился пир и стали прощаться, всех отпустил царь и одного велел задержать — мехоношу.
И остался Аггей и с ним Ангел в образе царя Аггея.
— Я знаю тебя, — сказал Ангел.
Аггей смотрел на него и было чудно ему видеть так близко свой царский образ.
— Ты царь Аггей, — сказал Ангел, — вот корона тебе и твоя царская одежда, теперь царствуй! — и вдруг переменился.
И понял Аггей, что это — Ангел Господен.
Нет, ему не надо царской короны, ни царства: он до смерти будет в жестоком мире среди беды и горя, стражда и алча со всем миром.
И, слыша голос человеческого сердца, осенил его Ангел и с царской короной поднялся над землей.
И пошел Аггей из дворца на волю к своим странным братьям.
И когда проходил он по темным улицам к заставе, разбойники, зарясь на его мешок, убили его. Искали золота — и ничего не нашли. А душа его ясна, как золото, пройдя жестокий мир, поднялась над землей к Богу.