Василий Васильевич Каменский родился на пароходе, плывшем из Перми вниз по Каме. Детские годы прошли среди барж, пароходов, плотов, матросов, крючников. За организацию забастовки в Нижнем Тагиле сидел в тюрьме. Перепробовал разные профессии — от железнодорожного конторщика до спортсмена-авиатора (одного из первых в России). Много ездил, дважды бывал в Турции и Персии.
Первые стихи, надрывно-романсовые, напечатал в 1908 г. Знакомства с Хлебниковым (1907), чуть позже с братьями Бурлюками, Е. Гуро, М. Матюшиным, Н. Кульбиным и др. погружают поэта в атмосферу зарождающегося авангардистского искусства, он занимается живописью. Участвует в выступлениях кубофутуристической «Гилеи» (в «Садке судей I», 1910 и др. сборниках). Для артистической натуры поэта это была прежде всего веселая игра. Его завораживает хлебниковское обращение к истокам слова: Каменский пишет так, как будто до него никто никогда не писал стихов — подобно птице, отдаваясь пению, упиваясь радостью беспечального бытия. Звукоподражательные образы (чурлю-журль, цинть-цивью и т. п.), тавтологии (развеснилась весна, зовно зовет, колоколят колокола и т. п.) — все эти и подобные им слово- и звукосопряжения не просто расширяют музыкальное пространство стиха, но создают иллюзию слитности всего со всем в первичном ощущении природы.
Влиятельным для Каменского был опыт Хлебникова и Маяковского. Поэтов роднят отрицание мещанской морали, социальное и эстетическое бунтарство. Лучшие стихи Каменского, пронизанные волей и ветром, удалью и силой, безудержно эмоциональные, написаны именно в эту пору. Итогом исканий предреволюционных лет явилось самое значительное произведение Каменского — поэма «Степан Разин». Писалась она в поездке по Волге: «работал отчаянно, стихийно, буйно, запойно, и не работал, а пел, кричал, звал... писал на клочках бумаги, на телеграммах, на носовых платках, на конвертах, на бересте, на полях газет...». «Сарынь на кичку!», разбойный клич волжских ушкуйников, стал смысловым и эмоциональным центром «Разина».
Изд.: Каменский В. Стихотворения и поэмы. М.; Л., 1966 («Б-ка поэта». Большая серия).
Звенит и смеется,
Солнится, весело льется
Дикий лесной журчеек,
Своевольный мальчишка:
Чурлю-журль,
Чурлю-журль!
Звенит и смеется.
И эхо живое несется
Далеко в зеленой тиши
Корнистой глуши:
Чурлю-журль,
Чурлю-журль!
Звенит и смеется.
Отчего никто не проснется
И не побежит со мной
Далеко в разгулье:
Чурлю-журль,
Чурлю-журль!
Смеется и солнится,
С гор несет песню,
И не видит: лесная леси́нка
Низко нагнулась над ним,
И не слышит цветинка
Песню ответную,
Еще зо́вно зовет:
Чурлю-журль,
А чурлю-журль!
1910
А ну, вставайте,
Подымайте паруса,
Зачинайте
Даль окружную,
Звонким ветром
Раздувайте голоса,
Затевайте
Песню дружную.
Эй, кудрявые,
На весла налегай —
Разом
Ухнем,
Духом
Бухнем,
Наворачивай на гай.
Держи
Май,
Разливье
Май, —
Дело свое сделаем, —
Пуще
Гуще
Нажимай,
Нажимай на левую.
На струг вышел Степан —
Сердцем яростным пьян.
Волга — синь-океан.
Заорал атаман:
«Сарынь на кичку!»
Ядреный лапоть
Пошел шататься
По берегам.
Сарынь на кичку!
В Казань!
В Саратов!
В дружину дружную
На перекличку,
На лихо лишное
Врагам!
Сарынь на кичку!
Бочонок с брагой
Мы разопьем
У трех костров,
И на привольи
Волжском вагой
Зарядим пир
У островов,
Сарынь
На
Кичку!
Ядреный лапоть,
Чеши затылок
У подлеца.
Зачнем
С низовья
Хватать,
Царапать
И шкуру драть —
Парчу с купца.
Сарынь
На кичку!
Кистень за пояс,
В башке зудит
Разгул до дна.
Свисти!
Глуши!
Зевай!
Раздайся!
Слепая стерва,
Не попадайся! Вва!
Сарынь на кичку!
Прогремели горы.
Волга стала
Шибче течь.
Звоном отзвенели
Острожные затворы.
Сыпалась горохом
По воде картечь.
1914—1915
Соловей в долине дальней
Распыляет даль небес.
Трель расстрелится игральней,
Если строен гибкий лес.
Чок-й-чок.
Цинть-цивью.
Трлллл-ю.
Перезвучалью зовет: Ю...
Отвечает венчалью: Ю.
Слышен полет Ю.
И я пою Ю:
Люблю
Ю.
На миланном словечке,
На желанном крылечке
Посвистываю Ю:
Юночка
Юная
Юно
Юнится,
Юннами
Юность в июне юня.
Ю — крыловейная, песенка лейная,
Юна — невеста моя.
Ю — для меня.
Песневей,
Соловей,
На качелях ветвей,
Лей струистую песню поэту.
Звонче лей, соловей,
В наковальне своей
Рассыпай искры и́стому лету.
Чок-й-чок.
Циаць-а-ациац.
Чтррррь. Ю-йю.
Я — отчаянный рыжий поэт —
Над долинами зыбкими
Встречаю рассвет
Улыбками
Для...
Пускай для — не все ли равно.
Ну, для Ю.
Для нее и пою.
Ветерок в шелесточках
Шелестит про
Любовь
Мою
Ю.
Слушай, Ю,
Душу запевную, звонкую, —
Я — песнебоец —
Из слов звон кую.
1916
На утроутесе устья Камы
Серебропарчовой —
Чья раздолится отчаянная голова?
А стой и слушай:
Это я в рубахе кумачовой
Распеваю песни, засучив рукава.
На четыре вольностороны.
Чаятся чайки.
Воронятся вороны.
Солнится солнце.
Заятся зайки.
По воде на солнцепути
Веселится душа
И разгульнодень
Деннится невтерпеж.
Смотри и смей,
За поясом кистень
Из Жигулей.
За голенищем нож —
Ржавое наследство
Стеньки Разина.
1917
Радиотелеграфный столб гудящий,
Встолбленный на материке,
Опасный — динамитный ящик,
Пятипудовка — в пятерике.
И он же — девушка расстроенная
Пред объяснением с женихом,
И нервноколкая, и гибкостройная,
Воспетая в любви стихом.
Или капризный вдруг ребенок,
Сын современности — сверх-неврастеник,
И жрущий — ржущий жеребенок,
Когда в кармане много денег.
И он — Поэт, и Принц, и Нищий,
Колумб, Острило, и Апаш,
Кто в Бунте Духа смысла ищет —
Владимир Маяковский наш.
1917
А ну-ко, робята-таланты,
Поэты
Художники,
Музыканты,
Засучивайте кумачовые рукава!
Вчера учили нас Толстые да Канты, —
Сегодня звенит своя голова.
Давайте все пустые заборы,
Крыши, фасады, тротуары
Распишем во славу вольности,
Как мировые соборы
Творились под гениальные удары
Чудес от искусства. Молодости,
Расцветайте, была не была,
Во все весенние колокола.
* Примечание автора: «В первые дни Советской власти этот мой декрет был расклеен на заборах по всей Москве».
Поэты!
Берите кисти, ну
И афиши — листы со стихами,
По улицам с лестницей
Расклеивайте жизни истину, —
Будьте перед ней женихами —
Перед возвестницей.
Художники!
Великие Бурлюки,
Прибивайте к домам карнавально
Ярчайшие свои картины,
Тащите с плакатами тюки,
Расписывайте стены гениально,
И площади, и вывески, и витрины.
Музыканты!
Ходите с постаментами,
Раздавайте ноты-законы,
Влезайте с инструментами
Играть перед народом на балконы.
Требуется устроить жизнь —
Раздольницу,
Солнцевейную, ветрокудрую,
Чтобы на песню походила,
На творческую вольницу,
На песню артельную, мудрую.
Самое простое и ясное дело:
Рабочих дней шесть, и я
Предлагаю всем круто и смело
Устраивать карнавалы и шествия
По праздникам отдыха,
Воспевая Революцию духа
Вселенскую.
1917