1. АКТРИСА


актриса 34 стр
1
Актриса Борисова – как Библия на английском: книга-то хорошая, да вот я, жаль, перестал получать удовольствие. Рукопись обрывается на половине слова. Такой же принцип был и там. Я-то помню живейшую радость. Долг не свершон. Ни одна фраза не берется под карандаш. Пока не сдох, делай вид, что не сдох. Такой же принцип был и тогда. Он не выдержан, и песни не допеты. Фраза, сама по себе, нужная для будущего контекста, – вот была задача. С тех пор прошло много лет. Читал де Сада, а писал про Аполинэра. Это он вам сам сказал? Нет, конечно. Девочки не оценили высоту его любезности, когда он принес им на 3 дня свою любимую книгу. Эти старые холостяки коллекционируют те же самые книги. Он меня довел. У меня не было возможностей от него избавиться. Я должен стоять и слушать. Он приходил и говорил. Поскольку он покойник, теперь про него неинтересно. Вот если бы ты "Труд без капитала" поднял под "Белое солнце".
2
Я изучал роман Достоевского, как учебник по философии, стараясь понять, чего они в нем находят. Они находят радости и восторг и удовольствие, а я читаю по обязанности, как "Русскую историю в самом сжатом очерке". По-настоящему в эти годы я разучился читать романы. Это стало понятно только через несколько лет, когда я, наконец, нашел книгу, которая была почти про меня. А тут подставляйте любое название из списка любимых книг. Это все не имеет значение. Имеет значение – получать удовольствие и пробрасывать то, что не доставляет удовольствия. Вот как вы читали в детстве Майн-Рида. Лексика была жуткая. Мне понравилось, что он вдруг посредине всей процедуры стал писать стихи. Вот. А я что говорил? Должен же быть хоть один человек остаться в живых, чтобы сказать "А я что говорил!" Нет. Обрыв был как квартеронка. Не хочу, чтобы она умирала.
В каком направлении? В сторону разговора с саибом. Саиб разговаривал с самим собой, просыпаясь на рассвете. Где-то в середине спрятано СКАЗУЕМОЕ. А все подлежащия, по мысли, находятся в другой месте. Когда человек дает монолог, он ничего не объясняет. Считается все ясным. Эти три фразы даны в объяснение того, что ясно и без того. Было и это знаком внимания.

Все более длинные паузы возникают в промежутках. Все труднее дается новый язык очередного куска. Порция слов вызывает раздражение то почерком, то шрифтом. Вы же не будете писать карандашом на плохой бумаге. Зловещая фигура. Горох остается. Горох отскакивает от стенки. Только будет меньше возможностей. Вот именно. Я буду чертить те же самые слова, только будет меньше возможностей.

Здесь была точно сформулирована одна иллюзия. Поэтому, видимо, и трудно видеть эту бумагу. Тебя утешало существование каких-то слов. Ты ими и дорожил. Степень именно такова. Такой трудно читаемый текст просто не прочитывается. Триумф съэкономленной энергии. Ты съэкономил на чтении, а потратил на что? Этот признак устойчивого быта. Как будто рукопись – картина-полотно, к которому художник-живописец охладел и может даже продать. Продать-выбросить. "Деревянная голова" – тоже неплохое название для этого монолога. Камыш на стенке. Еще что-то.

Именно от этого я и оттолкнулся.

Мы сидели у воды и ждали парома. Это было два разных ожидания. Еще бы. Одно в начале жизни, а другое в конце. Общим было то, что ни то ни другое не попало в "Последнюю ленту Крэппа".


4
Все действия перечислены странным образом. На этом человек и успокоился. Одно мгновение, которое хотелось бы продлить. Ужасно все это звучит, переведенное на язык слов. Что и создавало ценность. Ценилось другое. Как он умеет сказать все, ничего не сказав. Треск. Свист. Какие-то звуки. Их вторжение нас сбивает с толку. Забавно знать. Прочитанное вслух, помню. От ритуала до завала из ритуала. Давно уж выброшено, а я все смотрю с надеждой. Выходить на улицу. Слова, подсказанные на улице. Идут. Прошли. Женщина сидит на лавочке, у нее написано что-то карандашом на куске бумаги. Желание забиться в щель. Можно подумать, любовь к природе мешает хорошо себя чувствовать в большом городе. На этой улице были такие события. Что-то я забыл. У тебя была голова. Была! Вот именно. Мы пробавлялись пустяками. И все? Чужие фокусы нас, конечно, раздражают. Мы смотрим на них холодным взглядом.
5
не для Алены-Старицы
1
Мы мчались бешеным галопом. Остановка, ничего не скажешь. Поставь глагол в прошедшем времени, и все будет ясно. С некоторых пор глагол в будущем времени не употребляется. Вот и все. Он описывал пишущую машинку, как любимую женщину. Один прокол, и боюсь, что на этом удовольствия кончаются. Видимо так. 15 страниц ритуала, 2 страницы хроники, может быть, может быть. 15 страниц английских цитат, 2 страницы глаголов в будущем времени. Может быть. Может быть. ЖИВЕТ НА СВЕТЕ СТРАННЫЙ ЧЕЛОВЕК, НИЧЕГО НЕ СКАЖЕШЬ. Не огорчайтесь, ему немного осталось жить. Как раз тот самый момент, когда начинается разрушение замысла. И тут цитаты из "Портрета" не помогут. Момент прошел, и резиновый клей остался в самом дальнем углу. Жизнь же была у бассейна. Жизнь же бурлила вокруг телефона. Уже умчался, расходов меньше. А вы много на меня потратили? Нервной энергии — больше, чем нужно.

Там Ураган принимает участие одной фразой "Скрыто от Урагана ". Подразумевалось, что все остальное было не без участия Урагана. Такая была эпоха. Такие были книги.

Тихо без шума уходят из мира люди, которых ты знал. И множество всяких других подарков.Да, кстати, почему же нет главного листочка про любовь-заразу. Вот видишь, даже такой способ не оправдывает законы хранения. Единица пропала. Без этой единицы все остальное утрачивает значение. Какой это "Резиновый клей", когда главная страница выброшена? Ни наводнение на Неглинной ни сугроб возле "Литературной газеты" не будут стоять рядом.

Да, помню.

Старый собеседник не появился. А текст, видимо, работался на старого собеседника. Библиотека, в которую я никак не могу попасть, работала на режиссера А.Митту.


ЖИЗНЬ ТВОЮ, СОВРЕМЕННИК, ОПРАВДАЛ ОН ОДИН

И все равно я двигаюсь в этом дурацком направлении.
БЕЛОЕ СОЛНЦЕ еще раз. Еще одна цикута. Что и было ошибкой в тот раз. Не проверил восприятия наслух. Злоупотребил чтением про себя.
Я заметил удивительную вещь. Я возвращаюсь к рыбной ловле на Амазонке через описание мутной воды из учебника географии. Больше можно и не читать. Такие куски похожи на бутылки. Бутылка, брошенная в море, прибилась к далеким берегам. Я беру у вас (мн. чис.) в долг. Отдавать долг будете кому-то еще. Разговора не будет. А что будет? Забыл спросить. Он смотрел на меня восхищенно и растерянно, как на машину, вышедшую из-под контроля. Он слишком увлекся. Не то беда, что во ржи ловец над пропастью дошел до лебеды, а то, что лебеда – ни туда и ни сюда, Он не знал, какую кнопку теперь нажимать у говорящей машины. Они сидели, притихшие и смущенные. И я не понимал, в чем дело. Четвертый не явился. Оправдал он один: не считая Вас, не считая.
7
Жизнь твою, "Современник", оправдал он один. Это Валя Никулин. Не считая Олега Ефремова, не считая. Неблагодарные потомки, мы говорим заученными интонациями Евгения Шварца, а про него самого можем сказать и "Не люблю я его!" Подозрительно мало написано. Подозрительно много прочитано. Вот когда я понимаю смысл работы для разрезки. Благодарение Богу, сегодня пятница – ББ СП – фу как тяжело звучит. Кончен труд, слава КПСС! Теперь до понедельника ты свободная женщина. Фраза сама по себе, нужная для будущего контекста, – вот была задача. Больше ничего не прибавилось за целый год. С тех пор прошло много лет. Слова, которые когда-то утешали, забылись, выветрились, стерлись. Подклейка потеряла значение. Теперь даже непонятно, зачем столько труда вложено в такие пустяки. И только иногда. И только иногда мелькнет вдруг строчка, награда за потраченные усилия. Я читал "Униженные и оскорбленные", стараясь не пропустить ни одного слова, как будто 30 лет назад.
не для Алены-Старицы
3

For all practical purposes it is as well as forgotten, and you must begin anew. Pity, of course, but what is to be done?

Одна забота только у этого бегемота, да и то – работа.

Женская солидарность у нее есть, ЖОНская солидарность – у нее нет. Она сама об этом заявила. Таков был последний веселый рассказ известного вам авантюриста Феликса Круля. Яхта – туфта. Ничего там больше и не было.

Я понимаю, там было бы прохладно, но ты рвешься в это пекло. Слова на воде пошли ту да же. Увы, таких нет и не было. А мне нравится как раз идея избирательности по принципу нравится—не нравится. Жалко только Бержерака: у него все наоборот: беспринципность и нужен—не нужен.

Это они придуряются: ничего не вижу, ничего не слышу, а я действительно ничего не вижу. Позой было в 19 лет цитировать Байрона: так ты заплачешь обо мне, когда меня не будет? А теперь не поза. Да, к сожалению, и не правда. Да и не надо. Кому надо, тот и без этого знает.

А почему это не для Алены-Старицы? Гигантские загадки – вот что он сказал о прозе Джойса в письме к Джойсу. Он – Г.Дж.Уэллс.

А Марсель

Фраза рождается длинной и запутанной, но сложное понятней им. Фраза рождается туманной и сложной, но неслыханную простоту мы просто утаим, и все. Фраза рождается в сложном синтаксисе через каторжные конструкции и конструктивные концепции, потом мы ее усекаем. Фраза о том, как относится поздний Пастернак к раннему Зинику, выброшена автором. Все время присутствует какая-то невыполнимая задача: заглянуть по ту сторону зеркала. Мало того. Он хочет туда попасть и там остаться. Странную подборку я не открывал. Кислое вино с чужого коня среди грязи – вот так-то, а сколько можно терпеть? Запишу голос П У (сокращенно ГПУ), буду крутить коричневую ленту и всем говорить: меня преследует ГПУ. Для младенцев высшего возраста, школа плавания второй ступени: "топ инфантс". Да не гони же ты своих коней. Погоди, не беги, догоню, будешь рад. Забытая цитата из романа, оплеванного лучшим другом Хемингуэя.


Способы разные, а получается одно и то же. Я не вижу просвета. Разные степени невозможности, только и всего. Разные ступени отхода после того, как слово сказано. Я проверяю наслух то, что должно, по идее читаться про себя. Текст должен говорить сам за себя. Он и говорит, только мне все-таки нужно знать когда и что. При каких-то условиях он обесценивается. Иначе бы я и не старался начинать сначала. Ваши заботы. Это верно, что никого не касается. Я не знал, что давно надо было переходить на английскую машинку. La fille, au contraire, était épanouie. On aurait dit que son teint était plus clair, plus coloré, ses yeux plus brillants, et même que ses seins avaient grossi. Jе travaille pour gagner ma vie — mais je préférerais ne rien fairе. Il у a tant de choses dans la vie qui m'intéressent et que je dois négliger taute de temps. Чего-то Глинка так подозрительно любил Венецию. Запах осенних листьев для безносого человека дорог памятью далеких лет. Да, моя четвертая жена была остроумная женщина.

Я продолжаю искать цитату, которая мне не нужна, из одного упрямства. Там была оскорбительная фраза: надоели мне эти пионеры и пенсионеры. Вы все, конечно, помните. Вот, наконец вам удалось сколотить маленькую империю из верноподданных и без лести преданных, а счастья нет. Вот и вам чего-то не хватает. Я ищу ту самую цитату, которая мне была нужна, чтобы скоротать время ожидания. Оживилась картина, оживилась, ничего не скажешь. Идет продолжение "Веера леди" и даже "Стилистики скрытого сюжета". Оттачивать острый-ядовитый язык вы будете на ком-то еще. С меня хватит. В замысле была благодарность, в исполнении мы видим только неблагодарную скотину-попугая. Только героини Ремарка новые, но уж это зависит от профессии: она требует свежих жертв и юного возраста. А мне ничего не надо, кроме шоколада из театра эстрады. Это не ямб и не хорей, не дактиль и не амфибрахий. Это синкопы, где ударяется каждый слог и выпевается только рифма.


12
Все наши усилия ужасно похожи друг на друга. Мы тем и отличаемся. Вот уж не нужно. Вот уж не нужно. Я был доволен уж одним тем, что работа не прекращалась. А уж какие результаты, неважно. Удивительный рассказ. Я до сих пор не знаю, чем он так привлекает. Что там было? Я до сих пор не знаю, в чем там дело. Как дискуссия для чтения вслух. Одного этого недостаточно. Случайность таких изгибов. Как торжествует присобаченность. Не знал, что это отзовется. Жутко сбивается все на чорти что. Требуется большое усилие. В ритуал может выйти и перечитывание. Чтение с машинкой на коленях тоже. Цикута — вот была вещь. Нужно было примириться и с интервалом. Смешно, что такой ерунде придавалось значение. Ломать все эти привычки надо было, ломать.
Тpecк видимой цели. Это уж совсем заумь. Начало было в Эстонии. Такой характер. Ничего другого и не ожидал. Видимо, ожидал чего-то другого. Хоть немного бы, хоть немного. Такой человек. Сущность новой обезьяны – в неблагодарности. Опять эклога. Нас всю дорогу волновала эклога. Пора бы к этому привыкнуть.

Жуткий переброс начался с романа "О человеческом рабстве". Вот ты попробовал — и увидел, что вышло. Но не рождает никогда количество в них новых качеств. Нас интересуют те случаи, когда рождает. Это редко, но бывает.

Эти успехи давно превратились в помеху. Великое слово: все объясняет. Вот такой ерундой и приходится пробавляться. Тем же самым ты занимался и тогда.

Театр Вахтангова – кажется, на этом кончилась моя связь с жизнью. Был веселый живописец, ничего не скажешь. Был да кончился. А я давно уж хожу мертвая, да только некому отпеть.

Какая-то настороженность была в этом подходе. Я не понял, в чем дело. Цифра 88 сразу сработала как две руны в старом немецком тексте из давно забытой газеты. Этого не надо было делать.

Выходит, что самого главного я не сделал.

Его любимый роман? Его любимый писатель – автор эротических романов маркиз де Сад, а я и не знал. Я даже не знал, что у него есть романы.


Scribbledehobble
увы, не больше

Нам (Люмпен-пролетариям) нечего терять, кроме очков. Вам нечего терять, кроме очков. Когда вы теряете очки, получается вы сами знаете что.
Ерунда.

Еще большая ерунда, если откроешь английскую машинку. Но там, по крайней мере, нет запаха того дворика для прогулок.
Но ничего похожего не было сказано.

He took her into a corner and, ignoring everyone else in the room, started to talk to her. Needless to say, it never occurred to him that she might have her own interests and problems, it never entered his head that it might perhaps be a good thing to draw the girl out.

Все, что пришло в голову, было только "to draw the girl out"
Все остальное выписано из книги, но для этого нужно было из кафе идти в библиотеку.

Я помню нежность ваших встреч. Я еще сидел, а ваше время уже истекло. Вы уходили.

Как перевод с японского на одну ночь.
Нейтральных слов наворочено достаточно. Все построено на неупотреблении известных слов. Не так уж много. Преодолел и поздние невзгоды. Тем более. Треск мешал. Была искусственная тишина. Я останавливался на тех словах, которые не имели значения. Через "потом" – самый краткий рассказ. Избежать не удалось. Значит, нужно мириться. Улыбнись, хоть один раз улыбнись. Тут все построено на неулыбке. Хмурая туча: это сдохнуть. Счастливая профессия – все выражает в звуках. Сам создатель, по крайней мере, доволен. Письма, у которых нет адреса. Каждый кусок – о том же самом, а в целом – увиливание. И это называется создание нового языка. Ха. Если. Остановок было еще больше. So that's that.

Vergessen Sie nie, dass Sie nur dazu da sind, sich selbst und nur sich selbst auszudrücken.

Жизнь на берегу Амазонки в конце XIX века. То же самое было и в Таганроге. Ты застыл на точке замерзания. Вранье это про наводнение на Неглинной. Три заразы вокруг гипноза – это дело другое. Тут по крайней мере проблема. И хорошо, что нет запятых. Слишком часто я повторял эти слова.

Si bien que la conquête, commencée parfois dans l’illusion et dans la fièvre, s'achève, le plus souvent, pour le vainqueuer, dans un simple acte de courtoisie.

Наше любимое занятие – рисунок пером под названием "Переливание из пустого в порожнее".

Я не посетил их, знакомые места, а так хотелось. Я уже приехал к ним, к знакомым местам, а потом испугался ("Я там ничего не увижу!") и не пошел. Даже не посмотрел.

Так и было.

Мы сидели у воды и ждали парома.


16
Новый театр, и мы бегаем в поисках дабл-ю-си. Давление. Твердость появляется потом. Вот и у меня такое впечатление, что я имею дело с ураганом. Такой ветерок. Мягкое податливое существо. Дурацкие слова. Карандаш бы ими пренебрег. Это нужно для разгона. Где-то на середине какой-то страницы я скажу несколько слов, с которых и нужно было бы начинать и которыми можно кончить. Ха. Мысль, выраженная междометием, нас не остановит. Хо. Потом я прочитал, и мне стало грустно. Эти подпорки надо выбрасывать. Когда-то. Eще меньше. Мне до сих пор нравится этот рассказ. Вот жмет, с жуткой силой жмет. Есть только одна разница.

МНЕ ДО СИХ ПОР НРАВИТСЯ ЭТОТ РАССКАЗ

Его я свято берегу. Читаю с тайною тоскою и начитаться не могу. Не вижу разницы. Видимо, разницы и нет. Был когда-то гордый вывод. Жаль, я его сейчас не чувствую. Так это одно и то же. Почему я ни одной фразы не могу взять из того, что там есть? Вот когда жизнь начинается сначала.

Почему опущены местоимения? Особенность чешского языка? Чтобы меньше было слов. Это создает напряженность. Это заставляет пренебречь ошибками смешного перевода. В общем, понятно, чем кончилось. Этим все и кончилось. Очень уж кратко. Да.

Холод не тайный, холод явный. Чего искал в старой стенограмме, того не нашел. Оказывается, я не успеваю прочитывать и более важные вещи.


17
Страница из забытой книги Дос Пассоса оживилась из-за девочки Ады: а чего ей надо? Белая горячка как метод: и подумать только, я стыдился такого признания еще в 58 году. Тоже мне выдача самого сокровенного. Тоже мне табу. Ван-Гог о картине "Ночное кафе". Вот и хорошо, что один экземпляр: для приклейки на картон с видом города Ленинграда.

Трудно Вам придется, – я хотел сказать Вам именно эти 3 слова! – и чем лучше у Вас будет получаться, тем труднее (а пока ведь получается не ахти как). Ябыл разочарован, потому что ждал большего. ЯБЫЛ прочитал, но сказал: это ужасно. Семь суббот на неделю производит ужасное впечатление. Хотя ведь тоже – души доверчивой признанье. Слова Ван-Гога: "В моем "КАФЕ" я попытался выразить ту мысль, что кафе – это такое место, где можно написать шедевр, сойти с ума или совершить преступление."


18
Да, это верно, что мелькнули и исчезли. Жуткая реальность новых степеней в искусстве приводила в ужас. Я сидел и переживал. Это не я. Это не я. Я ничего общего не имею с этим человеком. Перед тем как целоваться убери крем с губ. А что разве неприятно? Я опять ищу короткий путь к тому же месту. Сколько раз ты ходил по этой дороге? Пора бы знать. Эти злые небрежные слова вычитаны из одного московского критика. Как будто вы не знали без этого. Поднятие тяжестей. Вон поплыла стилистка-фигуристка. Это же жуткое напряжение: на долго ее хватит? Главная задача – только на ее плечах. Мне почему-то было грустно. Сейчас мы попробуем читать на веселом уровне. Сначала развеселимся, а потом будем читать. Слова-то какие, боже мой! Какие слова! Он хочет создать свой особый мир, в котором мы бы не имели никакого значения. В его вселенной для тебя места не найдется. Тебе только остается создавать свою вселенную, где для него ты можешь отвести любое скромное место, а можешь и не отвести. Вот это поднятие жизненного тонуса. Почитаешь – сразу настроение улучшается. Сколько там времени? Ой опаздываю! На него наложена эпиталама. Там эвхаристия другая. ТАМ ЕВХАРИСТИЯ ДРУГАЯ. Не было никакой возможности заглянуть в старую стенограмму. Я знаю, чем это кончается. Механизм отказывает. Машинка не работает. Мы переходим на латинский шрифт. Одно ясно — от ритуала до ритуала через табу вдруг иногда проглядывает что-то такое. Нам теперь дела нет, кого оскорблял Джеймс Джойс выдачей чужих секретов. Тайну свято сохрани. Обо мне никому не рассказывай. Черный хлеб лежит на белом солнце, и я не вижу конца у этой сказки.
19

Она шла с сознанием своей нужной кому-то – она знала кому – красоты. Возьмемся опять. За бутылки, выброшенные и не выброшенные в море. Нас интересуют главным образом невыброшенные.

Тут странным образом переплетаются чужие интересы. Тут есть страницы чужих книг, которые для нас важней наших собственных. Перевод был чудовищным упражнением, удивительным по своим результатам. Давно это было. Всегда стояла эта проблема. Она только иначе называлась. Кроме всего прочего, это называлось произведением искусства. Чего он там мог вычитать с его знанием языка с этих листков, исписанных неразборчивым почерком? Я не мог спросить. Просто было невозможно задать ей такой вопрос. Тут огромное поле для догадок. Я этим и пользовался. А у нее была возможность отказаться от досужих домыслов.

Новая работа начиналась с другого. Признаком новизны всегда был кусок первой попавшейся бумаги, на котором неразборчивые слова. Я до сих пор не знаю, до каких пределов простирается значение старой стенограммы. Да, но ритуал помогал преодолеть препятствия на пути к новому стихотворению.

Если одеть перчатки, можно кататься на велосипеде и в октябре.


ритуал

Занимаешься не своим делом, мастер. Это верно. Театр Вахтангова вошел в нашу жизнь. Боюсь сказать "каторжные работы". Как себя чувствует труженица искусства? А нам не хватает сил сидеть в партере с сонным видом. Позавчера она была миллионерша, сегодня – польская певица. Что она будет делать завтра? Во всяком случае одна реплика прозвучала прочувствованно и убедительно. А на мужчин меня уже не хватает. Испорченная машина еще как-то работает, но это одна видимость. Бывает ли у тебя красивый человек? Считать слова – вообще ужасно, на катушки тем более. Хозяин угощает нас новой записью вместе с коньяком и сухим вином. Я избавился от одной ошибки. Я ходил смотреть на реку, скованную льдом и занесенную снегом, именно на то место, где мы сидели на лодке и грелись на солнце. Ворох сухих листьев под ногами. Чужой пейзаж – как звуки в соседней комнате. Не нужно было этим заниматься. Уже не тревожила мысль насчет амфитеатра и Джеймса Джойса по-русски. От порыва ветра летят желтые листья с тополя. За лошадьми нужно ухаживать, поить, кормить во-время. Сам можешь не поесть, но коня накормить надо. В этом смысле автомобиль хлеба не просит. Позвонить, подъехать, поболтать и уехать – в этом была его жизнь. Только и держится на том, что не прочитывается. Ну что ж. Ну что ж. Выбросить картинки. Я помню ложу бенуара № 1. И так всю дорогу. Бумага едет, съезжает. Мы занимаемся ерундой. Ерунда нам доставляет удовольствие. Life would be almost perfect here if only when I was pretending to work I always was working.
21
Теперь уж непонятны ранние невзгоды. Партер примыкал к полицейской машине из-за того что спускался вниз амфитеатром. А на сцене работала актриса. Если тебе захотелось увидеть. Треск. Одна ступень к совершенству, не больше. Я тоже когда-то мечтал о такой специальности. Где-то звучит. Где-то звучит. А тебе захотелось переписать перевод? Перечитал и то хорошо.

Я к этому "Белому солнцу" возвратился довольно поздно. Но есть потребность услышать это со стороны. Сколько, например, страниц из романа Достоевского можно прослушать за 40 минут? Любые результаты под "Последнюю ленту Крэппа" помогают взглянуть со стороны.

Жуткая неадэкватность этих слов им не казалась ошибкой. Нам тоже. К чему бы это ни прикреплялось. Ступени крыльца к проблеме щит и меч, орел или решка. Станция метро "Сокол" к огромному количеству труда, затраченного на этот разворот из двух страниц. А за это время мы успели потерять удивительное сочинение под названием "А за это время".

Не исчезайте.

Тут мы смотрели "Дядюшкин сон".


22
Но жест отчаянный, ничего не скажешь.
23
Я прочитал "Мемориальную запись на два голоса", и мне стало грустно. Как мало от нас остается! Я нашел эти 2 страницы, где в двух словах автор говорит о своем знакомстве с героем. Дружба. Сердце друга. Шиллеровские романтики нашли пятый угол. Мускулы – это плохо, потому что у нас не хватает мускулов. Мясо. Еще хуже жир, но об этом ни слова. Хотя вообще говоря только об этом и речь. Еще что-то ужасно далекое от утешительного слова, вроде как французская надпись в Лопухинском переулке. Берег Слоновой Кости, вот какая республика занимает теперь старый дом нашей библиотеки. Голос журналиста по радио звучал незнакомо и наводил на сомнения, может, это и не он? Может, это кто-то за него читает текст? Уникальный дар волшебного Ираклия Андроникова играет туда же. Где же наш голос? Где же наши слова? Мне стало тошно до нестерпимости. Наш друг не уменьшает ощущения беспомощности, а увеличивает. Это ужасно, что так мало от нас остается. Это сдохнуть от тоски. Не знаю, чего там меньше. Два абзаца о дружбе, и только один дружеский. Пусть обижаются те, кого это касается. Все скупей и суше на привет. Вот пример упорядоченной вселенной. Над этим и шла работа. Мне грустно оттого, что невесело тебе. Но почему так мало? Но почему так мало? Неужели ты ничему не научился? Я ищу эрзацы для рисунка пером. Я ищу замены для западных энциклопедий. Я ищу того же самого. Тайная история проглядывает слишком явно. Он иначе не смог. Но любопытна сама попытка. Для него событием был бы и перевод.
Хороших мест много. Но главное слово – за нейтральным читателем. Конечно, я буду читать вслух. У нас где-то был эпиграф из Николая Бердяева, взятый Олдосом Хаксли для книги "Лучший из миров" (французское название). Ну ладно. Одна фотография ей ничего не даст. Переплета делать не буду. Синий бегемот – 1100 страниц, и это еще не все. Такой книги у меня еще не было. Ложь и грусть. Но у меня хоть в одном месте есть все, что надо было сказать про это. Впрочем, кажется, тоже смазано. Конечно, говорить просто на эту тему – не только скучно, но и опасно для здоровья. Отрава. Давать в руки твоих врагов такую дубинку, которой тебя потом всю жизнь будут долбать по черепу. Он это выпустил. Т.е. он выпустил главное. Я тоже выпускал главное. Конечно, так тоже нельзя, как я однажды попытался сделать. Надо как-то иначе. Все равно, без французской литературы не обойдешься. О бестселлерах писал какой-то новейший мальчик. Мало избранного. Слишком много всякой добавочной муры. В чем ошибка последнего переплета, не знаю, но чувство безысходности не покидает. Я один раз попробовал, а он пробовал много раз. 30 страниц, показанных в кафе "Отдых" – это и есть наш вариант "Счастливчика Джима". Несомненно. Она в этом году кончает. Временами похоже на стихи. Иногда это похоже на прозрение, на реквием, на апокалипсис. Но пусть слово возьмет чистый читатель. Я читал неравнодушно во всяком случае.
Первоначальный вид был именно такой. Очень важно вспомнить первоначальный вид. Это как "Слова в марте". Мы идем на "Миллионершу". Никто из нас такой пьесы ни по-русски ни по-английски не видал. Не попадалось и все. Что такое мидинетка? Это швея, которая работает на полставки. Что-то вроде этого. Это я сказала. Зачем ты мои остроты приписываешь Асаркану? У него своих хватит. Имеет смысл только та работа, которая сейчас проделывается. Боже мой, вот ужас-то какой! Нельзя сказать, что чувств никаких не изведав, нельзя. Ерундой я занимаюсь, конечно. Забавное занятие. Кто сказал: злее будут? Совесть великого инквизитора. Дом великого композитора остался в стороне нашего маршрута. Но дом баронессы фон Мекк мы посещали когда-то. До сих пор скамейка в сквере хранит тепло наших встреч.
POUR UNE CAFARDE, C’EST UNE CAFARDE!
25.4.63.

Who the hell is this H.G.Wells who demands so many waking hours of the few thousands I have still to live for a proper appreciation of his quirks and fancies and flashes of rendering. Samuel Beckett about James Joyce: "It is not to be read — or rather it is not only to be read. It is to be looked at and listened to. His writing is not about something. It is that something itself". But this is — sabotage! said Dr Holdman Stedding. The only reasonable reply to unreasonable compulsion is sabotage. And you hint even at assassination. I don’t hint. HINT indeed! I speak plainly of assassination — if shooting mad dogs or rogue elephants is assassination. Assassination is the legitimate assertion of personal dignity in the face of a dictatorship. It is not merely a right, it is a duty. A sacred duty.


27
БУТЫЛКА С ПИСЬМОМ, БРОШЕННАЯ В МОРЕ
не прибилась к берегу

Сдохнешь, ничего не останется. Пока не сдох, делай вид, что не сдох. Я этих слов, конечно, не писал. Такого взрыва еще не было. Я не помню слова, я помню только боль. На этом можно и закрыть. Я все думал: есть такие слова. А таких слов нет. Все слова были 10 лет назад. В том числе, и на тему фосфорического взрыва. Повсюду идет
 дождь, он продлится
еще несколько часов.
 Сегодня 14 октября.
Забавно будет потом. Дождь, конечно, в переходе на рабочий формат. С успехом можно поставить стр.1777-я. Мне несмешно. Но печально? Тоже нет.
"Ханжа, да еще какая!" Вот лучше всего как перевести. Для француженки она слишком интеллигентная. Все утро дискуссия насчет того, как строить русско-английский фразеологический словарь слэнговой лексики. Перевод не нужен, как у Кунина. Но фразы с указанием где когда, обязательно. Ты же сам видишь, что "банк=мура" не в 60-х гг. у Сэлинджера, а уже в 20-х гг. у Олдингтона есть. Это и надо указать.

Бутылка № 23 и не была брошена в море, хотя она тоже, конечно, с письмом ничем не хуже всего остального.

Уже давно действует эта тенденция ТАКИМ ПУТЕМ. Давно. Давно уж. Пора бы отдать отчет и осознать и сделать все выводы.

Была другая потребность. Добавить что-то как будто для разъяснения. Как будто! Как бы для продолжения, а на самом деле что-то еще. Искал не слова в марте. Искал "Гипноз" и "33 листа". Не нашел ни того ни другого.

Эпических замахов много.
Один из них напоминает
"40 лет без Урагана".
Мура и сверх-мура по-ан-
глийски (не забыть) на
24-й странице "Смерти
героя".
Чужие отношения с французским языком – вот что такое книга Дойчера. Я тут не вижу никакой разницы. А тут ее и нет. Залпом выпалить огромное количество имен и фамилий из жизни 20-х годов. Я эту драму не поднимал и не подниму никогда. Ведь они настроили, гады,
чорти на что. Я стал задумываться над
правотой чужой концепции. А "Поднятую
целину" написал есаул Пoловцев. МВ
ехидно улыбнулась.
Разумеется, начало фразы относилось к другому роману. Вот что ужасно. Между прочим, уж небо осенью дышало. Я тоже хотел игнорировать смену времен года. Они за себя отомстили. Времена года поразили кого-то творческим бесплодием, только не Корнеплодия Чубуковского. Так я и раньше думал.
29

Разбуди меня, когда мне будет сниться страшный сон. Когда я вскрикну, разбудите меня. Лавка древностей крутилась рядом с первым текстом Анапеста. Я четыре года был лишен таких возможностей. Я всю жизнь мечтал о рисунке пером на такой бумаге. Вдруг мелькнула "скука": повторение пройденного! Что-то вроде этого.

ЦЕЛУЮ неделю искали 88 подписей, запечатанных в конверте и хранившихся в тайнике, потом плюнули: туфта! Письмо написал один человек, а потом все-таки били какие-то подписи. Про поезд сказаны неуДАЧНЫЕ СЛОВА. Она была в черном халате и, раскрыв дверь, говорила что-то утренним голосом. Я стал выгонять хохочущие головы палкой, как крыс. Я пытался раздавить ухмыляющихся крыс, как ос. Осиное гнездо нужно трогать решительно, а пока все не продумано, лучше не трогать. Они были довольны, что нашли место для ночлега.

Журнал "Вокруг света" за 1930 год и "Всемирный следопыт" за 1928 год: ровно в 7 часов утра.


30
Возвращение было полным. Власти получили возможность пошуровать в этом доме. Они давно искали повода. Нашли самогонный аппарат, но поздно: кампания кончилась. Где-то у них спрятан трофейный мотоцикл. У них и золото должно быть. Нашли церковное серебро. Теперь я точно помню: возвращение началось с поезда, а не с парохода.

Мидинетка – это актриса эстрады, которая шьет на дому, иногда работает на полставки. Медленно вращался, поворачивался по кругу большой красный кирпичный красивый дом. В этом доме – лавка древностей, куда мы все время собирались. Эти книги я всю жизнь хотел иметь в своей библиотеке. Ее ценят там за хорошее произношение. Нет, ты смотри, сколько дырок я уже напрокалывал! И вся-то наша жизнь – работа. Какой из Кирилла вышел хозяйственным мужичок, вы подумайте.

Твердость в руке, нужная для рисунка пером, исчезла. Больше того. Хуже. Исчезло спокойствие, необходимое для ежедневной работы над рисунком.


31
забыв мечту, сдались на милость победителя

Одного этого недостаточно.

А это не криминал? Они до сих пор не помирились? Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. Уже опубликована тайная тетрадь лицеиста Яновского и собраны доказательства плагиата Кукольника, а они все не помирились.

Одного этого было бы вполне достаточно, если бы аллюзия имела конкретный прозрачный актуальный доходчивый смысл. Будет вся русская литература и вся русская революция, если вы с ним придете, тем более! О чем говорить? О литературе? Говорите, говорите. Пролетарии иерархического мира, соединяйтесь у пасхального стола, если идет дождь. Вам нечего терять, кроме зонтиков. Вот как пишет на самом деле Нина Хиббин.


32
Работа, увы, действительно шла под "Макаров чешет затылок". Никакого прогресса, кроме дешевого ("бандитского ") стилистического приема. Ход нищенский. Смешанная метафора – комплимент: и я была как затравленная лошадь.

Они резвятся на 16-й странице. Пока. А нам что-то мешает. А мы вынуждены писать о бактериологических планах Пентагона. Пока.

"Цветы зла" по-французски читаю: полюбишь и козла. Сами французы любят издеваться над знатоками чужого языка, поэтому это не звучит оскорбительно. МИНУС СПРАВЕДЛИВОСТЬ. Ты видал Шелеста? Нет, ты посмотри на Шелеста. Почему они придцепились к Шелесту? Что им сделал Шелест? А кто такой Шелест?

ЦелУю – 88 – сколько раз? Наши подписи хранятся в тайне, опечатанные сургучной печатью (номер пять?) для читателей 21 века.


33

Вы не сдались на милость победителя, вам и книги в руки. Союз инженерных организаций крутит коричневую ленту. Я не хотел предаваться воспоминаниям о днях далекого отрочества, а пришлось. Виноват союз инженерных организаций.

Винт от переплетного пресса торчал на самой видном месте. Значит, и это сохранилось? Тогда я буду переплетать. Ульи целы. Тогда все в порядке. А то я думал: как быть с пчелами?

Она была в черном больничном халате, но это выглядело мило и по-домашнему. Я осмотрел стеклянную палату-клетку. Все хорошо, только вот – кто это залез в узкий промежуток и будет смотреть на нас? Еще одна голова. Еще. И все довольны, что хорошо устроились. Я попытался их убедить, но они нахально меня не слушали. Белые крысы с приятными чертами липа и знакомыми физиономиями. А нельзя ли их палкой? Осиное гнездо нельзя пока трогать.


На дворе мороз и вьюга, а тут в крытом стеклянном переходе хрустального дворца тепло и уютно, и мы ровно в 7 утра в спортивных костюмах идем в бассейн плавать. Голова профессора Доуэля плавает, как Ихтиандр. Дворец будущего вырос на месте курятника. А там, где был свинарник, – растут яблони и груши. От старого мира осталось только каменное свиное корыто. Его нарочно оставили, как память о проклятом прошлом.

Уж больно обрадовался возвращению. Уж больно разителен был контраст между больничной койкой и двумя пишущими машинками.

Забав мечту, СДАЛИСЬ НА МИЛОСТЬ (победителя?) вот собственно говоря. В.Гаевский? Он так низко пал? Приходится. Но продолжение должно последовать. Будет.

Плевок утанга звучал печально: "Дурак ты, ученый, а еще человек называется!" Орангутанг плюнул через смотровую щель в глаза экспериментатора.



Далее: 5. КОТЕЛОК С РЫБОЙ
Оглавление
Комментарии


У. Малапагин (Павел Улитин). Черный хлеб: 4. Актриса // РБВ, 2011
© Текст — П. П. Улитин
© Комментарии — И. Ахметьев, 2010—2021
© HTML-верстка — Ю. Дмитрюкова, 2010—2018; Е. Горный, 2024
© Электронная публикация — РВБ, 2010—2025. Версия 5.0 от 24 июня 2024 г.