С. 54. В речах палатам уже упоминается прямо и откровенно, вслух на весь мир, что пролетарий опасен ~ что пролетарий внимает социализму. — Достоевский, по всей вероятности, опирается на следующее сообщение, напечатанное в «Московских ведомостях» (1877. 10 февр. № 34): «Берлинская „Провинциальная корреспонденция“ от 15 февраля обсуждает столь волнующее ныне Германию усиление социал-демократической партии и дает понять, что ответственность за это усиление
падает не на правительство, так как оно во время прений о законе о печати настаивало на параграфах закона, особенно карающих нападение в печати на собственность, семейство и брак, между тем райхстаг отклонил эти параграфы. Среди большинства германских представителей, по-видимому, разделяется взгляд, что злу следует помочь хотя бы паллиативами, доставляя рабочим случай для труда. Это доказывается заседанием Прусской палаты депутатов 13 февраля, где депутат Дункер внес предложение, чтобы правительство, ввиду бедственного экономического положения страны, усердно старалось о возведении общественных построек и других работ, средства на которые разрешены ландтагом».
С. 54. ...выступают политики, мудрые учители: есть, дескать, такое правило, такое учение, такая аксиома ~ может получить вид величайшей премудрости! — Эта характеристика политических принципов современных западноевропейских государственных деятелей намекает прежде всего на английского премьер-министра лорда Биконсфилда.
С. 55. Это учение очень распространено и давнишнее... — Здесь, возможно, подразумевается «давнишнее» учение о государстве, изложенное в книге «Государь» (1513), принадлежащей перу итальянского политического деятеля эпохи Возрождения Никколо Макьявелли (1469—1527). Макьявелли защищал в нем необходимость в ту эпоху сильной власти для обуздания эгоизма и установления порядка.
С. 55. ...уже восполнились сроки...— Имея в виду грядущее великое предзнаменование России в судьбах Европы, Достоевский перефразирует слова Христа: он на вопрос апостолов: «Не в сие ли время, господи, восстановляешь ты царство Израилю?» — отвечал: «Не ваше дело знать времена или сроки, которые отец положил в своей власти...» (Деяния святых апостолов, гл. 1, ст. 6—7).
С. 55. ...не пойдет уже сражаться с мельницами. — Указывая на ветряные мельницы, Дон-Кихот говорит своему оруженосцу: «Видишь ли, Санчо, эту толпу великанов? Клянусь богом, я уничтожу их всех. Разорением их мы положим основу нашему богатству и совершим дело, угодное господу, ибо велика заслуга пред ним человека, стирающего с лица земли проклятое племя великанов» (Дон-Кихот Ламанчский. Соч. Мигуэля Сервантеса Сааведры /Пер. с исп. В. Карелина. СПб., 1866. Ч. 1. С. 43). Достоевский вспоминает об этом эпизоде сервантесовского романа, чтобы оттенить чистоту и благородство побуждений русского народа накануне войны с Турцией.
С. 57. А Европа прочла осенний манифест русского императора и его запомнила... — Достоевский подразумевает один из актов царского правительства в связи с сербо-турецкой войной 1876 г. Газета «Правительственный вестник» (1876. 19(31) окт. № 232. «Действия правительства. Высочайшие повеления») оповещала: «Сегодня, 18-го октября, государю императору благоугодно было повелеть, чтобы генерал-адъютант Игнатьев объявил Порте, что в случае если она в двухдневный срок не примет перемирия на шесть недель или на два месяца и если не даст немедленного приказания приостановить военные действия, то он, со всем посольством, выедет из Константинополя и дипломатические сношения будут прерваны». Через несколько дней после этого Александр II, при приеме в Кремле «московского дворянства и городского общества в Москве», выступил с речью, в которой сказал: «Вам уже известно, что Турция покорилась моим требованиям о немедленном заключении перемирия, чтобы положить конец бесполезной резне в Сербии и Черногории». Сообщив далее о предстоящем совещании шести великих держав, созываемом для «определения мирных условий», Александр II заявил: «Если же оно (соглашение между шестью державами.— Ред.) не состоится
и я увижу, что мы не добьемся таких гарантий, которые обеспечивали бы исполнение того, что мы вправе требовать от Порты, то я имею твердое намерение действовать самостоятельно и уверен, что в таком случае вся Россия отзовется на мой призыв, когда я сочту это нужным и честь России того потребует» (Правительств. вестн. 1876. 31 окт. (12 ноября). № 243).
С. 57. ...«Apres nous le deluge» (После нас хоть потоп)!— Первоначальное употребление этой фразы приписывается разным лицам: 1) французскому королю Людовику XV (1710—1774); его фаворитке маркизе де Помпадур (1721—1764); неизвестному греческому поэту, которого часто цитировали Цицерон (106—43 до н. э.) и Сенека (ок. 4 до н. э.— 65 н. э.).