В пустыне чахлой и скупой,
На почве, зноем раскаленной,
Анчар, как грозный часовой,
Стоит — один во всей вселенной.

Природа жаждущих степей
Его в день гнева породила,
И зелень мертвую ветвей
И корни ядом напоила.

Яд каплет сквозь его кору,
К полудню растопясь от зною,
И застывает ввечеру
Густой прозрачною смолою.

К нему и птица не летит,
И тигр нейдет: лишь вихорь черный
На древо смерти набежит —
И мчится прочь, уже тлетворный.

И если туча оросит,
Блуждая, лист его дремучий,
С его ветвей, уж ядовит,
Стекает дождь в песок горючий.

Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом,
И тот послушно в путь потек
И к утру возвратился с ядом.

Принес он смертную смолу
Да ветвь с увядшими листами,
И пот по бледному челу
Струился хладными ручьями;

Принес — и ослабел и лег
Под сводом шалаша на лыки,
И умер бедный раб у ног
Непобедимого владыки.

А царь тем ядом напитал
Свои послушливые стрелы
И с ними гибель разослал
К соседям в чуждые пределы.

1828

On sands where sunshine is a curse,
Antiar, a sentry grim and dreaded,
Alone in all the universe,
Stands, to the arid stillness wedded.

The thirsting steppes gave birth to him,
The sun above them gleaming redly,
And, spiteful, fed his roots and limbs
With poisons swift to act and deadly.

The venom, seeping through his bark,
Melts in the blaze and heat of morning,
But thickens at the fall of dark,
With crystal drops the tree adorning.

No birds, no beasts dare venture near.
Black winds alone, not lightly daunted,
Rush up, but fly away in fear,
By his malignant vapours tainted.

And when a rain-cloud sprays his crown
And leaves the heavy branches sodden,
The drops that from the tree stream down
With poisons are already laden.

But man bade man to seek Antiar —
One look sufficed... The slave, past caring,
Set out, and though the way was far,
Returned at dawn, the poison bearing.

A branch and resin 'fore his lord
He placed in silent supplication,
And down his ashen brow there poured
Cold, leaden drops of perspiration.

And, falling weakly on a mat,
His face a mask of sickly pallor,
He died, a humble bondsman, at
The feet of an almighty ruler.

With poison did his henchmen smear
The prince's arrows at his orders,
And to his neighbours far and near
Death sent he forth across the borders.