38. ОДА
ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ ГОСУДАРЫНЕ
ЕКАТЕРИНЕ II, ИМПЕРАТРИЦЕ ВСЕРОССИЙСКОЙ,
НА ЗАМИРЕНИЕ РОССИИ С ПОРТОЮ ОТТОМАНСКОЮ

Какая светлость озаряет
Мою отеческу страну?
Меня мой пылкий жар вперяет
Гласить любезну тишину.
Бряцати начиная в лиру,
Хощу вещать пространну миру,
Что может, боже, власть твоя;
На струнах глас мой извещайся,
С моей душою восхищайся
К отечеству любовь моя.

Блаженства росского причина,
Царица душ и наша Мать!
Ликуй, ликуй, Екатерина!
Сподобясь мир воспринимать.
Почувствуй наши восхищенья,
Вообрази те ощущенья,
Которых росска грудь полна;
Вообрази и успокойся:
Навеки брань кровава скройся,
Навеки буди тишина.

Гряди, гряди, блаженство наше
И услаждение держав!

Прекрасный мир, всего ты краше.
Ты дар небес, вина забав.
Тебя мы повсечасно ждали,
Когда противных побеждали,
Когда гремела наша рать;
И в час, как с нами разлучался,
Как Мустафой ты огорчался,
Мы все летели помирать.

И россов Матерь оскорблялась,
Жаленьем дух ее кипел,
Как брань жестока растравлялась
И Марс кровавый свирепел.
Ее душа славна войною,
Славней приятной тишиною
И милосердием своим;
Ее перун разил срацина,
А мудрость — далее Евксина
И всех градов, плененных с ним.

Но Мустафа, смущая царства,
Мечтал и веру попленить.
Исполн хищения, коварства,
Сарматов в греков пременить.
Он, сон оставя, раздражался
И, отягчаясь, погружался,
Дремля на троне, оттоман;
Оставив пратись янычаров,
Не разбуждался от ударов,
И очи скрыл его туман.

Надменным буйством быв, метались
На нас срацинские толпы,
Исшед, и тьмами сил скитались,
Стремя ко пагубе стопы.
Они невинных похищали,
И меч и пламень обращали
На безоружных поселян;
Завидя нас, на нас рыкали,
На нас погибель нарекали
И все злодейства агарян.

Узрев в народах распрей плевы,
Что хищный враг посеял в них,
И ухищрения царевы,
Алчбу его советов злых, —
Над польской сжаляся страною,
Богиня двинулась войною
На раздирающих покой;
Рекла: «Да молнии возблещут
И нарушати вострепещут
Исмаильтяне мир святой».

И се от Севера вспылала
Война, несущись на Восток,
Земля срацинска восстонала,
Пия кровей сыновних ток.
И что рекла Екатерина,
То нам исполнила судьбина
И ей подвластный росский род;
Он понт и сушу обтекает
И там противных посекает,
Где солнца запад и восход.

Седмь лет мы в их полях стояли
Со обнаженными мечьми,
Когда срацины обуяли,
Биясь с российскими людьми.
Седмь лет Румянцев торжествами
Над побежденными главами
Превозносился агарян;
Седмь лет срацины побеждались,
Но в давней злобе утверждались
Своих разгневанных племян.

Они средь молний, вкруг летящих,
Не зрели бедных дней своих,
Нас побуждая, не хотящих
Свершить над ними гибель их.
Поверх их бури порывались,
И искры в вихри завивались,
И разражался с треском гром;
Они, алкая буйством, мчались,

Когда их очи помрачались,
И опустел их скорбный дом.

Уже текли кровавы реки
И пленный их разился стан, —
Толико слепы человеки! —
Еще гордился оттоман.
Еще он тьмами понт покрыти,
Еще хотел нам ров изрыти
На задунайской стороне;
Над силистрийскими стенами,
Гордясь своими сединами,
Бунчук был припряжен к Луне.

Срацин метал свирепы взоры,
Когда рыкали росски львы,
Он шел — и вкруг обстали горы,
И вкруг его обстали рвы.
Он, гневен будучи, грозился,
Ревел и паче раздражился,
Когда, быв сперт, затрепетал;
Срацины, пад, оцепенели,
Когда вкруг громы загремели,
Что в них Румянцев с гор метал.

В ливийских так песках ярится
Сетьми запутавшийся лев,
Доколе сам не изнурится,
Свой тщетно разверзая зев.
Как путник пропасти над краем,
Визирь, бесчувствен за Дунаем,
Затрясся, став над стремниной;
Уже он гордость отлагает,
К мольбам поносным прибегает,
Прося об жизни лишь одной.

Преемник царска достоянья,
Преемник гордому царю,
Султан, людей зря обстоянья,
Винит неправедную прю.
Речет: «Не может смертный браться

И с тем народом препираться,
Кого всевышний сам пасет», —
Речет, и боле не дерзает,
Объемлет мир и лобызает,
Рукой оливну ветвь несет.

Града и села ликовствуют,
Благословляя небеса,
И безмятежно торжествуют,
Прияв сей слух во ушеса.
Земля уж боле не дымится,
И сын ко матери стремится,
И к брату разлученный брат;
И та, котора огорчалась,
Когда с любезным разлучалась,
С весельем мира ждет возврат.

Увидел друг любезна друга,
Которого влекла война,
И чает милого супруга
Узреть скорбящая жена.
И ратай не страшится боле,
Чтобы его пожала поле
Иноплеменничья рука;
Настала милая отрада,
Побегли брань и брани чада,
И не течет кровей река.

Нагбенный старец ликовствует,
Его вспалился хладный дух,
Еще он труд свой повествует
Стоящим юношам вокруг.
Там слезы радости лиются,
Повсюду клики раздаются,
Где есть российский человек;
Ее ты видя добродетель,
Годами нашими, содетель,
Умножь Екатеринин век!