«Петербург» ценен, как метаморфирующая цепь типов, прикрепленных к одной точке, как переход одного героя в другого, по великолепной сцене сумасшествия (и др.) и потому, что метаморфозе подчинены не только актер, но и предметы, причем актер не сводится ни на один момент на положение раба — он является организатором мира вокруг себя.
<Май 1927>