779. Г. З. ЕЛИСЕЕВУ
30 сентября 1881. Петербург
30 сентября. 1881 г.
Многоуважаемый Григорий Захарович.
Уже 9 дней как пропекаюсь в Петербурге, но не писал к Вам потому, что крайне болен. С самого приезда буквально ни одной ночи более 4-х часов не спал. Одышка, неестественный кашель не дают покоя. Одну ночь положительно думал, что не доживу до утра: совсем задохся.
Отечество встретило меня не весьма приветливо: из сентябрьской книжки вырезали мое письмо 1. Я предполагал, что, может быть, личными переговорами удастся поместить письмо с некоторыми изменениями в октябрьской книжке, и сначала дело шло было на лад, но сегодня я окончательно убедился, что ничего не поделаешь. И октябрьская книжка выйдет без меня, да и кажется вообще «Письма» придется оставить. А так как у меня вся мозговая деятельность была направлена в эту сторону, то и не знаю, что дальше будет. Пожалуй, до конца года придется молчать, ибо для меня всякое творчество, при болезни, сопряжено с мучительными усилиями.
Распоряжение о высылке Вам газет и журналов в Ниццу, poste restante, мною уже сделано, и Вы, вероятно, уже все получаете как следует. Что касается до 3 т. р., то я распоряжусь немедленно выслать их Вам, как только получу известие, как и где Вы в Ницце устроились. Помнится, так мы с Вами условились. Я, признаться, даже предполагал уже получить это известие, но о сю пору ничего нет от Вас.
Я получил от Льва Толстого диковинное письмо 2. Пишет, что он до сих пор пренебрегал чтением русской литературы, и вдруг дескать открыл целую новую литературу превосходную и искреннюю — в «Отечеств<енных> записках»! И это так его поразило, что и он отныне намерен писать и печатать в
«Отеч<ественных> записках». Я, разумеется, ответил, что очень счастлив и журнал счастлив и сотрудники счастливы, что будем ждать с нетерпением, а условия предоставляем определить ему самому 3. Но покуда еще ответа от него нет 4. Соколов, который лечит меня, очень расспрашивал меня об Вас. Он думает, что Вы соскучитесь в Ницце и что, пожалуй, было бы лучше, если б Вы воротились в Петербург. Говорит, что и Боткин якобы не предполагал послать Вас на долгое время. Я в этом деле мало смыслю, а Боткина совсем не вижу; но помню, что и мне в Ницце как-то необыкновенно скучно было. Об Даниловой Соколов отзывается с крайним озлоблением. Во всяком случае, лучше было бы, если б Вы не обязывались относительно ее.
О вырезке моей статьи слух по всему городу идет, и со всех сторон ищут, как бы ее прочесть. Но, разумеется, любопытство остается без удовлетворения. А у меня два письма готовых — и я должен их бросить 5.
Пожалуйста, передайте от меня и от жены сердечный привет многоуважаемой Екатерине Павловне. Жена Вам кланяется; она передала посылку Вере Григорьевне 6 и была у ней. Я же, по нездоровью, до сих пор в редакции не был и к должности редактора не приступал.
Весь Ваш
М. Салтыков.