II
СВЕДЕНИЯ О САЛТЫКОВЕ В НЕИЗДАННЫХ ПИСЬМАХ
Е. А. САЛТЫКОВОЙ К А. Ф. КАБЛУКОВУ
1876—1877 гг. 1
(Первые числа июня 1876. Петербург.)
«Я выезжаю с детьми из Москвы в Витенево во вторник 8 июня, в 12 часов утра».
Вместе с женой и детьми, или на день-два позже, выехал в Витенево и Салтыков. Из письма к В. П. Гаевскому от 26 июня 1876 г. видно, что Салтыков «пробыл всего неделю» в Петербурге, после возвращения из заграницы, вернулся же он 30 мая.
7 ноября 1876. Петербург
«Мишель кажется здоров, ревматизм совсем прошел, его доктор Белоголовый едет в Сербию, но я надеюсь, что он ему не нужен будет <...>.
У нас уже два месяца живет гувернантка-парижанка, которая ни одного слова ни на каком языке, кроме французского, не понимает, а такая отличная».
15 февраля 1877. Петербург
«...пожалуйста, напишите мне, как зовут мужа Аннушки Бодровой. Я имею случай попросить здесь самого Мезенцева, шефа жандармов, о выдаче ей отдельного вида на жительство <...>.
Очень бы хотелось, чтобы Вам удалось продать Витенево. Граф Головин, говорят, ужасно бросает деньги».
1 Продолжение. Начало выдержек из писем, за 1867—1876 (май) гг., см. в разделе Приложений, VI, т. 18, кн. II. Там же указан архивный источник публикаций.
E. A. Салтыковой удалось помочь бывшей няньке своих детей. При письме сохранилась копия распоряжения Мезенцова: «По распоряжению Его превосходительства г-на шефа жандармов предписано г-ну московскому обер-полицеймейстеру от 23 апреля 1877 года за № 1112, о немедленной выдаче отдельного вида на жительство крестьянке Анне Васильевой Мелюк».
<Февраль — март 1877>. Петербург
«...нашелся покупатель на Витенево, дает 25 тысяч, это сын генерал-адъютанта Ефимовича, молодой и очень богатый человек. Он, вероятно, приедет осмотреть Витенево на днях уже. Ради бога, примите его хорошо».
5 апреля <1877>. Петербург
«Как только дойдет до Вас это письмо, начните топить весь дом Витеневский несколько дней сряду и в середу 13-го апреля вышлите либо сани, либо карету, я не знаю, какая у вас дорога <...>
Мишель тоже приедет, но попозднее, он сам Вам будет писать».
В Витенево ехал его новый владелец С. И. Калабин. Салтыков прибыл в Москву для совершения купчей крепости и получения денег в пятницу 29 апреля.
7 апреля 1877. Петербург
«...вот наконец мое желание исполнилось, Витенево куплено. Так как Калабин взял на себя все расходы и по купчей крепости, и по всему, это составит еще полторы тысячи сверх 21 т. 500 р.»
20 мая 1877. Петербург
«Мишель просит Вас спросить у Калабина, заявил ли он о переходе к нему имения в Казенную палату, в Земскую управу и в Дворянское Депутатское собрание. А также получили ли Вы 50 руб., посланные Вам через контору Юнкера на пересылку наших вещей и коляски.
Пришлите поскорее, так как мы в эту середу 1 уезжаем в наше новое имение Лебяжье. Там тоже нам досталась отличная коляска. Вообще барыня, которой принадлежало Лебяжье, была ужасно богата, и муж на нее ужасно много тратил денег. Например, там два попугая, за одного из них заплачено 600 руб. Мебель отличная на 17 комнат, с коврами и с такими
1 25 мая.
прелестными дорогими зеркалами, что мы их в город перевезли. Спальная мебель роскошная. Там в доме амосовские печки, и вода проведена и в дом и в прачешную. Парк с утрамбованными дорожками, с оранжереей и с парниками. Мельница на речке и Финский залив близ дома, к нему ведет аллея березовая. Ужасно много разных служб, два каретных сарая, скотный двор, 4 коровы, 4 лошади, пропасть кур, индеек, пчел и свиней. Не знаю, что мы со всем этим будем делать. И лес есть. Земли всего 163 десятины. И заплатили мы за все это очень дешево, 131/2 тысяч. Лизавета Борисовна уже там и Максим Андреев тоже. Вы нам пишите в Петербург, так как Мишель будет ездить очень часто в Петербург».
«Потребность в собственном угле» для работы и отдыха была столь сильна, что, невзирая на горький опыт Витенева, Салтыков, едва успев продать его, тотчас же, в конце апреля или в начале мая того же 1877 г., купил новое имение — Мызу Лебяжье, на берегу Финского залива, близ Ораниенбаума. Жизнь и хозяйствование в Лебяжьем в летние месяцы 1877, 1878 и 1879 гг., где вследствие ряда обстоятельств натиск новой сельской буржуазии, поддерживаемой властью, был еще сильнее, чем в Подмосковье, дали Салтыкову много наблюдений, обобщенных в художественных образах «Убежища Монрепо». Публикуемый текст из письма Елизаветы Аполлоновны позволяет составить представление о том, что являло собой реальное «Монрепо» — Лебяжье — в момент покупки имения Салтыковым.
28 июня 1877. Мыза Лебяжье, близ Ораниенбаума.
«В Петербурге духота, а у нас все ветер. Мишель что-то жалуется на нездоровье».