66. Автограф — ЦГАДА, ф. 5, оп. 1, № 113, л. 48—49 (письмо), 31—31 об. («эпилог»). Впервые: Библиогр. зап., 1858, т. 1, с. 453—455.

Два предыдущих письма Сумарокова к Екатерине II (№ 61, 64) поступили к Козицкому с одной и той же почтой; в его бумагах сохранилось несколько записей на отдельных листках, связанных с представлением этих писем императрице. Это пояснительная записочка самого Козицкого: «От Александра Петровича Сумарокова вчера по почте полученные»; на ней рукой Екатерины помета: «Сумароков без ума есть и будет» (Рус. беседа, 1860, т. 2, кн. 20, с. 245—246; ЦГАДА, ф. 5, оп. 1, № 113, л. 17). 15 февраля 1770 г. императрица отправила Сумарокову следующее письмо: «Александр Петрович! Первое ваше письмо от 26 генваря (на самом деле от 28 января, — В. С.) мне удивило, а второе от 1 февраля еще больше; оба, понимаю, содержат жалобу на Бельмонта, который, однако, следовал приказаниям графа П. С. Салтыкова. Фельдмаршал желал видит трагедию вашу; сие вам делает честь. Пристойно было в том удовольствоват первого на Москве началника. Естли же граф Салтыков заблагорассудил приказат играт, то уже надлежало без отговорок исполнить его волю. Вы более других, чаю, знаете, сколь много почтения достойны заслуженные славою и сединой покрытые мужия и для того советую вам впред не входит в подобные споры, чрез что сохраните спокойство духа для сочинения, и мне всегда приятнее будет видит представлении страстей в ваши драммы, нежели читать их в писмах. Впрочем остаюсь к вам добросклонна» (Чтения О-ва истории и древностей российских, 1860, кн. 2, с. 238; также: Сборник рус. ист. о-ва, 1874, т. 30, с. 17—18). Впервые письмо стало известно в 1812 г. во французском переводе по «Correspondance littéraire de Grimm et de Diderot». Русский перевод был сделан П. А. Вяземским по тексту этого издания с пространным комментарием (Вестн. Европы, 1818, № 49, с. 170—173). Затем С. Н. Глинка перепечатал текст из «Correspondance littéraire» как оригинальный текст письма Екатерины II, сопроводив его собственным переводом; это дало основание комментаторам считать первоначальным именно французский текст. Между тем в бумагах Козицкого сохранился русский вариант письма, приведенный выше (ЦГАДА, ф. 5, оп. 1, № 113, л. 15—15 об.). Почерк, характерные для орфографии Екатерины II ошибки в согласованиях и пренебрежение знаком ь (вместо него почти всегда стоит ъ) не оставляют сомнения, что это опрятный черновой автограф. Можно, таким образом, думать, что подлинное письмо Екатерины к Сумарокову было написано по-русски.

1 Сумароков называет основных представителей разветвленного семейства Шуваловых — Мавра Егоровна Шувалова (урожд. Скавронская), графы Петр и Александр Ивановичи, их двоюродный брат Иван Иванович Шувалов; Андрей Петрович приходился ему двоюродным племянником. Сумароков вспоминал как покровительство, оказывавшееся Шуваловыми Ломоносову, в противоположность ему, Сумарокову (см. его письма к И. И. Шувалову), так и — говоря об «усердии своем к особе» — их решающую роль в деле канцлера А. П. Бестужева-Рюмина, направленном

211

против Екатерины II, тогда великой княгини. В числе подозреваемых и допрошенных в этом процессе был и Сумароков. Противопоставление Сумарокова и Ломоносова нашло отражение в его «Письме молодого русского вельможи к ***» («Lettre d’un jeune seigneur russe à M. de***», 1760), где он писал о Сумарокове: «Неспособный подняться до Корнеля, он избрал в образец Расина; сухость его воображения искупается живостью мысли... Его можно упрекнуть в копировке недостатков своего образца, в подражании ему даже в слабостях...» (XVIII век, вып. 1. М.—Л., 1935, с. 360—361). Еще более резко Шувалов выразил эту мысль в «Оде на смерть господина Ломоносова, члена Академии наук в Санкт-петербурге» («Ode sur la mort de monseur Lomonosof de L’Académie des Sciences de St-Pétersbourg», 1765), причислив Сумарокова к «мерзким соперникам» великого поэта: «Один неразумный копиист недостатков Расина ненавидит божественную музу северного Гомера». Примечание к слову «копиист» (un copiste) прямо называло Сумарокова: «г. Сумароков, автор нескольких трагедий, в которых наблюдается рабское подражание Расину и мания копировать этого великого человека, даже в тех его слабостях, за которые его упрекают. Этот г. Сумароков постоянно позорил прославленного поэта исключительно из-за превосходства талантов последнего» (там же, с. 353; пер. П. Н. Беркова). Особое негодование Сумарокова вызывало то обстоятельство, что Шувалов создавал ему дурную репутацию в кругу Вольтера, к которому он принадлежал в 1764—1766 г.

2 Отзыв Сумарокова, видимо, относится к постановкам трагедий M. M. Хераскова «Мартезия и Фалестра» (26 марта 1767, Москва), В. И. Майкова «Агриопа» (13 октября 1769, Петербург) и «Деидамии» Тредиаковского, никогда не ставившейся из-за своей явной несценичности.

3 Пасха в 1770 г. приходилась на 4 апреля.

4 Стихи из д. 3, явл. 1 трагедии «Ярополк и Димиза» (реплика Ярополка).

5 Предшествующее 25 февраля воскресенье приходилось на 21 число. Отправляя письмо Сумарокову, Екатерина II копию с него «для сведения» сообщила и Салтыкову. Списки с письма Екатерины, как правило, неточно воспроизводящие приведенный выше текст, встречаются в рукописных сборниках XVIII в.


Степанов В.П. Комментарии: А. П. Сумароков. Екатерине II, 25 февраля 1770 г. // Письма русских писателей XVIII века. Л.: Наука, 1980. С. 211—212.
© Электронная публикация — РВБ, 2007—2024. Версия 2.0 от 14 октября 2019 г.