ПРИМѢЧАНІЯ

КЪ II ТОМУ

ИСТОРІИ ГОСУДАРСТВА РОССІЙСКАГО.

3

(1) Въ печатн. Несторѣ, стр. 69: «отецъ» (Владиміръ) «его не любяше.»

См. Дитм. Chron. кн. VII. Въ одномъ мѣстѣ говоритъ онъ, что сынъ Владиміровъ и зять Короля Польскаго, заключенный отцемъ въ темницу, ушелъ наконецъ къ своему тестю; а въ другомъ, что сей ушедшій къ Болеславу Россійскій Князь назывался Святополкомъ (Звентепулкомъ). Кадлубекъ пишетъ, что Болеславъ, взявъ Кіевъ (см. ниже), возвелъ на престолъ Россійскій своего родственника: sui sanguinis Regem creat (Hist. Polon. кн. II, стр. 648).

Дитмаръ прибавляетъ, что Король Польскій, свѣдавъ о заключеніи своей дочери, зятя и Рейнберна, старался отмстить Владиміру: quantum potuit vindicare non destitit (стр. 418). Выше онъ говоритъ, что Болеславъ опустошилъ тогда великую часть Россіи: слѣдственно воевалъ съ Владиміромъ? Несторъ того не пишетъ.

(2) Рѣка Полтавской Губерніи, впадающая въ Трубежъ. Въ Архангел. Лѣт. сказано, что Борисъ имѣлъ у себя 8000 воиновъ.

(3) Въ Пушкин.: «призва Вышегородскые Болярьцѣ.»

(4) Борисъ, по словамъ Нестора, сказалъ: «не створи ему (Святополку), Господи, въ семъ грѣха.» Вотъ слава Христіанства! Въ Ипат., Хлѣб., Воскрес. I, 167, и въ другихъ лѣтописяхъ сей Князь изображенъ такими словами: «Тѣломъ бяше красенъ и высокъ, лицемъ круглъ, плеча высоцѣ, въ чреслѣхъ тонокъ, очима добръ и веселъ; брада мала и усъ, младъ бо бѣ еще; свѣтясь царскы, крѣпокъ тѣломъ, всяческы украшенъ, аки цвѣтъ во юности своей; на ратехъ храборъ, въ совѣтѣхъ мудръ, и благодать Божія цвѣтяше на немъ.» Новѣйшіе Лѣтописцы прибавили много пустыхъ словъ въ повѣствованіи о Борисовой кончинѣ.

(5) Кромѣ Моисея Угрина, Георгіева брата, ушедшаго въ Кіевъ къ Владиміровой дочери, Передславѣ. Вмѣстѣ со многими Россіянами плѣненный Болеславомъ, онъ, какъ вторый Іосифъ, не хотѣлъ промѣнять своего цѣломудрія и рабства на любовь одной знатной красавицы, которая, желая отмстить ему за такую нечувствительность, осудила его быть Абелардомъ (см. Житіе Моисея въ Патерикѣ). Ефремъ, Новогородскій Чудотворецъ, былъ также братъ Георгія Угрина (какъ написано въ Прологѣ Генв. 28), Конюшій Бориса и Глѣба. Онъ взялъ отрубленную голову брата и велѣлъ положить ее въ гробъ съ собою. Далѣе пишутъ, что Ефремъ, создавъ на берегу рѣки Твери церковь во имя Св. Бориса и Глѣба, скончался въ 6523 году. Но сіи Мученики, кажется, признаны Святыми въ 6580 г. (см. ниже).

Несторъ говоритъ, что добрые Россіяне тайно погребли тѣло Борисово въ Вышегородѣ, въ церкви Св. Василія, но не могли отыскать искаженнаго трупа Георгіева. Въ нѣкоторыхъ спискахъ именно означено, что Св. Борисъ убитъ Іюля въ 24 день.

(6) «И пришедшю ему на Волгу» — въ нѣкоторыхъ спискахъ: на усть Тмы — «на поли подтчеся конь въ рвѣ, » и проч. Какимъ образомъ Глѣбъ выѣхалъ изъ Мурома на берегъ Волги? Зто не дорога въ Кіевъ. Развѣ гонецъ Святополковъ нашелъ его гдѣ нибудь въ Нижегородской Губерніи, которой часть принадлежала къ древнему Муромскому Княженію, то есть, за Волгою?

6

или тогдашніе дремучіе лѣса Московской Губерніи были еще непроходимы, и Глѣбу надлежало ѣхать въ Смоленскъ черезъ Тверскую? Сочинитель Минеи (Маія 2) заставилъ его отправиться изъ Мурома къ устью Волги, а оттуда водою къ Смоленску. Далѣе: «и пріиде къ Смоленску, и пойде отъ Смоленска яко зрѣемо» — то есть, сей городъ былъ у него еще въ виду — «и ста на Смядинѣ въ пасадѣ.» Такъ называлась рѣчка, впадавшая въ Днѣпръ ниже Смоленска; она уже пересохла (см. Описаніе Смоленска).

Плачь Глѣбовъ о Борисѣ достоинъ замѣчанія въ лѣтописи: онъ нѣженъ и краснорѣчивъ. На примѣръ: «Увы мнѣ, Господи! Луче бы ми умрети съ братомъ, нежели жити на свѣтѣ семь. Аще бо быхъ, брате мой, видѣлъ лице твое Ангельское, умерлъ быхъ съ тобою. Нынѣ же что ради остахъ азъ единъ? Гдѣ суть словеса твоя, яже глагола къ мнѣ, брате мой любимый? Нынѣ уже не услышю тихаго твоего наказанья» — и проч. Въ Арханг. и въ другихъ новыхъ лѣтописяхъ здѣсь прибавлены маловажныя обстоятельства.

Вѣроятно, что поваръ Глѣбовъ былъ родомъ изъ Торковъ, и для того названъ Торчинъ.

Далѣе: «по семъ же вземше везоша и положиша и́ (Глѣба) у брата своего Бориса, у церкве Святаго Василія.» Въ Никон. Лѣт., въ Новгород. Попа Іоанна, въ Степен. Книгѣ и во многихъ другихъ сказано, что мѣсто, гдѣ лежало Глѣбово тѣло, ознаменовалось чудесами: «иногда показывался надъ нимъ столпъ огненный, иногда свѣча, не только ночью, но и днемъ; ловцы, пастухи, странники, часто слышали тамъ Ангельское пѣніе. Наконецъ граждане Смоленскіе вспомнили о Мученикѣ, послали туда Священниковъ съ крестами, принесли его тѣло въ городъ, » и проч. — Глѣбъ умерщвленъ, по извѣстію многихъ лѣтописцевъ, 5 Сент. въ Понедѣльникъ: такъ и было въ 1015 году. Христіанскія имена Бориса и Глѣба были Давидъ и Романъ.

(7) Левекъ, повѣривъ Щербатову, говоритъ, что Святославъ хотѣлъ бѣжать къ Андрею, Венгерскому Королю, женатому на его сестрѣ Премиславѣ. Но Андрей восшелъ на престолъ въ 1045 году (см. Прая Annal. Reg. Hungariae, книга I, стр. 54) и супруга его была не Владимірова, а Ярославова дочь (см. Прая Dissert. VII in An. Vet. Hung. стр. 130: erat hæc Nastasia Iaroslai filia). — Несторъ, сказавъ о братоубійствахъ Святополка, прибавляетъ: «Лютѣ бо граду тому, въ немъ же Князь унъ (юнъ), любяй вино пити съ гуслями и со младыми свѣтникы» (совѣтники): «сяковыя даеть Богъ за грѣхи, а старыя и мудрыя отъемлеть.» Увидимъ ниже, что Святополкъ любилъ пить.

Далѣе: «и нача даяти овѣмъ корзна, а другымъ кунами.» Татищевъ, вмѣсто перваго слова, написалъ шкурами. Но корзномъ называлась верхняя одежда. Такъ Князь Владиміръ, желая защитить Игоря, покрылъ его своимъ корзномъ, т. е. епанчею (см. въ печатн. Нест. стр. 204).

(8) Въ Троиц. и Пушкин.: «Варязи бяху мнози у Ярослава и насилье творяху Новогородцемъ и женамъ ихъ.» Ракома подлѣ Новагорода (нынѣ селеніе на берегу Ильменя) была тоже, что Берестовое подлѣ Кіева: сельскимъ жилищемъ Князей. Въ лѣтописи сказано, что Новогородцы побили Варяговъ на дворѣ Парамоновомъ. Въ

7

Новогород. Попа Іоанна: «и се слышавъ Ярославъ, разгнѣвася — и сбра воя славны тысящу и обольстивъ я исьсѣче, иже бяху Варягы тѣ изсѣкли, а друзіи бѣжаша изъ города.» — Передслава была, вѣроятно, дочь Рогнѣды. — Въ Новогород. Попа Іоанна: «топерво ми ихъ (Ярославу Новогородцевъ) золотомъ окупати.» Тамъ же сказано, что Ярославъ собралъ 3000 Новогородцевъ, а Варяговъ 1000. Въ харатейныхъ: «собравъ Варяговъ 1000» (въ Ипат. и Хлѣбн. 6000) «а прочихъ 40, 000» (въ другихъ спискахъ 30, 000) — т. е. не однихъ Новогородцевъ, но и другихъ Россіянъ, можетъ быть Чуди, Псковитянъ, Кривичей. Въ Пушкин. и въ Троицк. Ярославъ говоритъ словами Св. Писанія: «суди, Господи, по правдѣ, и да скончается злоба грѣшнаго.»

(9) Въ Несторѣ: «и стояша мѣсяцѣ три.» Въ харат. Новогород.: «и нача Днѣпръ мерзнути.» Напомнимъ Читателю, что Владиміръ скончался въ 1015 году, Іюля 15: ежели Ярославъ пришелъ къ Днѣпру въ 1016 году, какъ означено въ лѣтописи, и стоялъ безъ дѣйствія три мѣсяца, до осени и заморозовъ, то между кончиною Владиміровою и битвою Любечьскою прошло около 16 мѣсяцевъ: ибо Несторъ начинаетъ свои годы съ Марта (см. ниже, примѣч. 50). Татищевъ обратилъ для лучшей вѣроятности Несторовы три мѣсяца бездѣйствія въ три седмицы, и сказываетъ еще, что большая вода не позволяла войскамъ переправиться черезъ Днѣпръ. — Въ Ипат. и Хлѣбн. сказано, что Ярославъ стоялъ на сей сторонѣ Днѣпра, т. е. на правой.

Въ Новогород. Лѣт. Попа Іоанна и въ Никон. ругатель, Воевода Святополковъ, названъ Волчій Хвостъ (см. сей Исторіи Т. I, стр. 124). Онъ говоритъ: «а вы плотници суще, а поставимъ вы (къ) хоромомъ рубити нашимь.» Видно, что Новогородцы были тогда лучшими плотниками. Далѣе въ харатейн. Новогород.: «и бяше Ярославу мужъ въ пріязнь у Святополка, и посла къ нему Ярославъ нощью Отрокъ свой и рекъ къ нему: что тому велиши творити? меду мало варено, а дружины много. И рече ему мужъ тъ (тотъ): рчи тако Ярославу: даче (да аще) меду мало, а дружины много, да къ вечеру вдати.» — По списку Троицк. говорятъ Новогородцы: «кто не пойдетъ съ нами, то сами погубимъ;» а въ Пушкин.: «сами потнемъ», то есть, убьемъ.

Далѣе: «и не бѣ льзѣ озеромъ Печенѣгомъ помогати.» Въ харат. Новогород. Ярославъ говоритъ своимъ передъ сраженіемъ: «знаменайтеся; повивайте собѣ убрусы (убрусами) голову.»

Здѣсь сказано въ Кенигсберг. и во многихъ другихъ спискахъ: «бѣ же Ярославъ тогда двадцати осьми лѣтъ.» Это описка. Въ харатейной: «и бы тогда Ярославъ въ Новѣгородѣ лѣтъ 28;» то есть, отъ 988 года, къ которому Лѣтописецъ относитъ раздѣленіе Государства на области, до 1016 года прошло 28 лѣтъ. — О награжденіи воиновъ говорится въ харат. Новгород. и Попа Іоанна лѣтописи. Если у Ярослава было, какъ пишетъ Несторъ, 40, 000 воиновъ, и если гривна XI вѣка равнялась цѣною съ гривною Смоленскою 1228 года, то сей Князь роздалъ имъ 125 пудъ серебра (см. сей Исторіи Т. I, примѣчаніе 298 и 527): много по тогдашнему времени! Надобно исключить убитыхъ: за то онъ далъ каждому старостѣ и Новогородцу 10 гривенъ. — Въ лѣтописи Попа Іоанна сказано, что Ярославъ тогда же сочинилъ Правду или законы для Новогородцевъ: въ Никонов. и въ другихъ лѣтописяхъ говорится о награжденіи воиновъ и сочиненіи Правды уже въ 1020 году, а здѣсь сказано, что Ярославъ построилъ Златыя врата (см. ниже)

8

со многими церквами, и щедро наградилъ бѣдныхъ; что въ то же лѣто Печенѣги, обступивъ столицу, всѣклись въ Кіевъ, и что Ярославъ къ вечеру побѣдилъ ихъ. Къ сему извѣстію въ Архангельск. Лѣт. прибавлено: «Сѣтное и до сего дни словетъ.» Тутъ чего нибудь не достаетъ.

(10) Императоръ въ Мерзебургѣ получилъ первое извѣстіе о вступленіи Россіянъ въ Польшу: что однако же не имѣло никакихъ важныхъ слѣдствій. Et tunc primo comperit Rossorum Regem, ut sibi per internuntium promisit suum, Boleslaum petiisse, nihilque ibi ad urbem possessam profecisse. (Дитм. кн. VII). Видно только, что Россіяне осаждали Польскій городъ. Дитмаръ относитъ сей случай къ 1017 году, и прибавляетъ, что скоро (т. е. въ 1018 году) самъ Болеславъ вступилъ въ Россію, снова возвелъ на престолъ своего зятя и возвратился съ торжествомъ. Въ VIII книгѣ онъ уже подробно описываетъ несчастія, претерпѣнныя тогда Россіею.

Собственныя наши лѣтописи подтверждаютъ истину Дитмарова сказанія о нападеніи Великаго Князя на Польшу въ 1017 году. Несторъ пишетъ: «въ лѣто 6525 (1017) Ярославъ иде» (здѣсь пропускъ въ Троицк. и Пушкин. спискѣ) ..... «и погорѣ церквей много Кыевѣ.» Кудажъ ходилъ онъ въ семъ году? къ Кіеву, сказано во многихъ спискахъ; но онъ былъ тамъ уже въ 1016. Древній Новогород. Лѣт. говоритъ: «въ лѣто 6525 Ярославъ иде къ Берестью:» такъ назывался въ старину нынѣшній Брестъ Лйтовскій, который принадлежалъ Туровскому Княженію и былъ тогда на границѣ Польской. — Нарушевичь разсказываетъ въ своей Исторіи (Т. II, стр. 177—178), что Король, въ семъ году побѣдивъ Великаго Князя на Бугѣ, взялъ обозъ и нѣсколько городовъ, осаждалъ Кіевъ, сжегъ часть его и вышелъ изъ Россіи, узнавъ о приближеніи Нѣмцевъ къ рѣкѣ Одеру. Никто изъ лѣтописцевъ не говоритъ о томъ. Дитмаровы, выше приведенныя слова: nihilque ad urbem possessam profecisse, относятся къ осадѣ не Кіева, а Польскаго города (см. Нѣмецк. переводъ Дитмара, стр. 512). Нарушевичь сообщилъ свою догадку за вѣрное происшествіе. «Въ 1017 году» — пишетъ онъ, стр. 176 въ примѣч. — «былъ пожаръ въ Кіевѣ: нѣтъ сомнѣнія (zapewne), что Болеславъ тогда осаждалъ сей городъ.

Дитмаръ именно говоритъ (въ концѣ VIII кн.), что Императоръ или Нѣмцы совѣтовали Болеславу воевать съ Россіянами, и что у Короля было 500 Венгровъ и 300 Нѣмецкихъ воиновъ, также 1000 Печенѣговъ.

(11) Въ Никонов. и во многихъ другихъ спискахъ Нестора: «погорѣ градъ, и церквей много, яко до седьми сотъ.» Татищевъ поправилъ: «и домовъ до 700.» — Не только въ Никонов., но и въ древней Новогород. Лѣт. сказано, что въ 1017 году заложена церковь Св. Софіи въ Кіевѣ: она, по извѣстію Дитмара (стр. 426), была разрушена пожаромъ сего году. Ярославъ въ 1037 году заложилъ новую (см. ниже), распространивъ Кіевъ и сдѣлавъ Златыя врата, о коихъ Никон. и Воскресен. Лѣт. говорятъ еще въ 1017 году, въ противность Нестору.

(12) См. Мартин. Галлус. стр. 62, Кадлубека кн. II, стр. 648, и Длугоша, кн. II, стр. 151—152. Въ послѣднемъ: Nil hoc hamo hactenus opus est, neque ut pisces comprehendamus, sed qualiler hosti occurramus curandum, ne hostis infesti et potentis, effusionem sanguinis nostri sitientis, hamo involvamur — то есть: «чтобы не попасться на уду врагу сильному, » и проч.

Несторъ говоритъ: «Ярославъ же, совокупивъ

9

Русь, и Варяги, и Словени.» Длугошъ прибавляетъ: «и Печенѣги»; но Печенѣги были тогда съ Болеславомъ, по извѣстію Дитмара. — Въ Воскресен. сказано, что Ярославъ пришелъ въ Вильню (Волынію) и сталъ на Бугѣ.

Въ Троицк. и во многихъ: «кормилецъ Воевода именемъ Блудъ.» Въ древнѣйшемъ Пушкин., также въ Кенигсберг. и другихъ: «именемъ Буды

У Длугоша Budy. Сей Воевода, пѣстунъ Ярославовъ, могъ быть дѣйствительно самый предатель Ярополковъ, и въ 1018 году лѣтъ семидесяти. Владиміръ не имѣлъ правилъ Фридриха Великаго въ разсужденіи измѣнниковъ, когда Анастасъ пользовался его милостію и довѣренностію.

(13) «Да то ти прободемъ трескою» (въ новѣйшихъ спискахъ: копіемъ) «черево твое толстое.» Мартинъ Галлусъ и Кадлубекъ также описываютъ сію брань. Русской варваръ, по ихъ словамъ, сравниваетъ Болеслава съ обойденнымъ вепремъ, съ дикою свиньею, которая валялась въ нечистотѣ, попалась въ тенета, будетъ затравлена собаками, и проч. (Кадлуб. Hist. Polon. кн. II, стр. 649). Король въ отвѣтѣ своемъ называетъ гордаго Россіянина дикимъ осленкомъ, котораго съѣстъ вепрь. «Ежели я кабанъ» — говоритъ онъ — «то знай, что сильный кабанъ съ Божіею помощію можетъ растерзать собакъ. Но оружіемъ, а не словами перевѣдаюсь съ тобою.» Длугошъ говоритъ тоже, что Несторъ. — Читатель вспомнитъ подобную насмѣшку Короля Французскаго надъ тучностію Вильгельма Завоевателя. У Гомера также битвы начинаются перебранкою.

Далѣе: «бѣ бо Болеславъ великъ и тяжекъ, яко на кони не могы сидѣти; но бяше смысленъ.... «и вбреде въ рѣку.» Нарушевичь говорить: jedni w brod, drudzy w plaw. Дитмаръ пишетъ, что Россіяне напрасно хотѣли противиться; что они въ бѣгствѣ своемъ потеряли множество людей, а Болеславъ мало; что изъ Нѣмцевъ былъ тогда убитъ рыцарь Генрикъ. Въ Никон. и другихъ лѣтописяхъ сказано, что Воевода Блудъ лишился жизни въ семъ несчастномъ сраженіи.

(14) Дитмаръ сказываетъ, что городъ, принадлежавшій брату Россійскаго Короля, (Владиміръ, Брестъ или Туровъ) былъ взятъ приступомъ, а жители отведены въ неволю. Длугошъ замѣчаетъ, что тогдашніе города Россійскіе, построенные изъ одного дерева, безъ каменныхъ стѣнъ, не могли сопротивляться Болеславу (Hist. Polon. книга II, стр. 151).

Дитмаръ говоритъ далѣе, что Болеславъ велѣлъ осадить Кіевъ Печенѣгамъ: urbs Kitana (Kiovia) ab hostibus Pedenis, hortatu Boleslai, crebra im pugnatione invaditur; а Нарушевичь читаетъ: ab hostibus Polonis.

(15) Такъ пишетъ Дитмаръ, котораго знакомцы были тогда съ Королемъ Польскимъ и видѣли все собственными глазами. Нарушевичь именуетъ сего Архіепископа Анастасіемъ (Hist. Narodu Polsk. T. II, стр. 191). — Дитмаръ говоритъ, что девять сестеръ Ярославовыхъ и жена его находились тогда въ Кіевѣ: Несторъ упоминаетъ только о двухъ Владиміровыхъ дочеряхъ. Польскіе Историки называютъ Передславину сестру Мечиславою, или Мстиславою (Длугошъ Hist. Pol. I, стр. 154).

Польскіе Историки разсказываютъ, что Болеславъ, въѣзжая въ Кіевъ, мечемъ своимъ, въ знакъ побѣды, разрубилъ тамошнія Златыя врата (Длугошъ: illam in sui medio dividens; что сей удивительный мечь былъ данъ Болеславу Ангеломъ (Богуфал. стр. 25 и Кадлуб. Hist. Polon. кн. II, стр. 645), и названъ щербцемъ по щербинѣ, которая сдѣлалась на его лезвеѣ отъ разрубленія

10

Кіевскихъ воротъ (Март. Галлусъ стр. 62, Кадл. стр. 645, Богуфал. стр. 25); что онъ въ позднѣйшія времена хранился въ арсеналѣ Краковскомъ, и что Короли Польскіе всегда ходили съ нимъ на войну (Кадлуб. стр. 645). Изрядныя басни: замѣтимъ ниже и другія.

Дитмаръ пишетъ, что жена Святополкова оставалась въ Россіи, когда сей Князь бѣжалъ въ Польшу.

(16) Въ Троицк. и въ иныхъ спискахъ названъ Посадникъ Новогородскій Константиномъ. — О кунахъ см. ниже. Въ Несторѣ: «начаща скотъ» (деньги) «сбирати, отъ мужа по 4 куны, отъ Старостъ по 10 гривенъ, а отъ Бояръ по 18 гривенъ.» По извѣстіямъ Скандинавскимъ, многіе Норвежцы пришли тогда на корабляхъ къ Ярославу (см. Торф. Hist. Norveg. Ч. III, стр. 97). Въ Архангельск. означено ихъ число: 14, 100.

(17) См. Дитм. Chron. кн. VIII. Татищевъ говоритъ, что на Поляковъ были жалобы: въ лѣтописи нѣтъ того. Несторъ называетъ сей поступокъ Святополковъ безуміемъ. — Дитмаръ о сестрахъ Ярославовыхъ (стр. 426): quarum unam, prius desideratam, antiquus fornicator Boleslaus, oblita coontectali sua, injuste duxerat. См. также Длугош. Hist. Polon. кн. II, стр. 168. Въ Воскресенск. спискѣ и во многихъ, кромѣ Пушкин., Троицк., Кенигсберг., сказано: «и тогда Болеславъ положи себѣ на ложе Передславу, сестру Ярославлю.» Древнѣйшій Польскій Лѣтописецъ, Мартинъ Галлусъ, увѣряетъ, что она была главною причиною войны, и что Ярославъ, не хотѣвъ выдать сестры за Короля, сдѣлалъ его своимъ жестокимъ врагомъ. Ломоносовъ несправедливо называетъ сію Княжну супругою Болеслава (о женахъ его см. въ Нарушев. Hist. Narodu Polsk. II, 202). — Польскіе Историки (Длугошъ, Кромеръ, Сарницкій и другіе) говорятъ, что Болеславъ, предъ выступленіемъ изъ Кіева, въ знакъ владычества своего надъ Россіянами, и слѣдуя примѣру Геркулеса, поставилъ столпы желѣзные въ Днѣпрѣ, гдѣ впадаетъ въ него рѣка Сула. Но древнѣйшій ихъ писатель, Кадлубекъ, сказываетъ, что желѣзный столпъ поставленъ Болеславомъ не въ Россіи, а въ Саксоніи, въ рѣкѣ Салѣ, и что въ Кіевѣ онъ зарубилъ только Златыя врата, означивъ сими двумя памятниками границы своихъ владѣній на Западѣ и Востокѣ (Hist. Polon. кн. II, стр. 648). Сарницкій пишетъ, что Король положилъ въ Днѣпрѣ мѣдныя трубы, которыя отъ теченія воды издаютъ звуки и произносятъ имя Болеслава. «Другіе же (говоритъ онъ) увѣряютъ, что сіи звуки раждаются отъ пустоты, находящейся въ скалѣ надъ рѣкою» (Sarnicii Annal. Polon. кн. VI, стр. 1048). Нарушевичь не осмѣлился повторитъ точныхъ словъ земляка своего (Hist. N. P. II, 194).

(18) Мартинъ Галлусъ (стр. 62, 63) и Кадлубекъ описываютъ дѣйствія въ такомъ порядкѣ:

Ярославъ, слыша о вступленіи Короля въ Россію, оставляетъ государство (по словамъ Кадлубека: hamum cum regno abiicit: (см. выше прим. 12) и бѣжитъ, неизвѣстно куда. Болеславъ беретъ Кіевъ, возводитъ тамъ какого-то родственника на престолъ, идетъ назадъ и распускаетъ большую часть войска. Князь Россійскій гонится за нимъ, будучи во сто разъ сильнѣе его (по словамъ Мартина: hostes vero quasi centies tantum fuere); сражается на Бугѣ, и побѣжденъ. Чрезъ нѣсколько времени Великій Князь тамъ же сходится съ Болеславомъ, насмѣхается надъ нимъ, разбитъ и взятъ въ плѣнъ съ знаменитейшими вельможами (см. Кадлубека). Ихъ ведутъ къ Болеславу на смычкахъ, какъ гончихъ собакъ, и великодушный побѣдитель говоритъ: низко ругаться надъ

11

уничиженными судьбою; что случилось съ другими, можетъ случиться и съ нами. «Однакожь» — замѣчаетъ остроумный Кадлубекъ — «плѣнникамъ не должно было жаловаться на сіи смычки, ибо самъ Князь Россійскій называлъ своихъ воиновъ псами» (см. выше, примѣч. 13).

Длугошъ описываетъ даже четыре сраженія, и въ разныя времена, такимъ образомъ: «Болеславъ въ 1008 году побѣдилъ Ярослава на Бугѣ, — взялъ столицу, и разставилъ войско свое по городамъ. Ярославъ думалъ тѣмъ воспользоваться и приближился къ Кіеву; но снова побѣжденный, ушелъ въ Новгородъ. Король за вѣроломство Святополково отдавъ Кіевъ на разграбленіе Полякамъ (съ котораго времени сія столица утратила свое великолѣпіе) хотѣлъ спокойно возвратиться въ отечество; но Ярославъ въ 1009 году догналъ его на границѣ съ войскомъ Россіянъ, Половцевъ, Печенѣговъ, Варяговъ» ... (здесь Длугошъ превозноситъ удивительное мужество Болеслава, который, ободривъ своихъ малочисленныхъ Героевъ Демосѳеновскою речью, нападаетъ на враговъ.... Omnia enim erant tumultus, timoris et fuga plena) .... «Ярославъ, въ третій разъ обращенный въ бѣгство, сбрасываетъ съ себя знаки Княжескаго доствоинства, и на перемѣнныхъ лошадяхъ скачетъ — неизвѣстно, куда. Въ 1018 году онъ началъ вторую войну, сошелся съ Болеславомъ на томъ же несчастномъ Бугѣ, въ четвертый разъ бѣжалъ отъ него, и признавъ свое безсиліе, заключилъ съ нимъ миръ. Король удовольствовался данію весьма умѣренною, и плѣнныхъ Россіянъ отпустилъ домой (Hist. Polon. кн. II, стр. 151—168). Кромеръ, Стриковскій и другіе повторили сказку Длугоша, смѣсь Несторовыхъ и древнихъ Польскихъ извѣстій, раскрашенную вымысломъ. Но сказаніе Дитмара, современнаго Историка, утверждаетъ истину Несторова повѣствованія и лѣтосчисленія. Впрочемъ и Мартинъ Галлусъ относитъ взятіе Кіева къ 1018 году.

Длугошъ и Кромеръ говорятъ, что Болеславъ принялъ тогда данное ему отъ Россіянъ имя Храбраго (Chrobri, hoc est, acris appelltionem propter excellentem virtutem el animi magnitudinem a Russis tributam accepit), и построилъ новый замокъ близъ Вислицы, на рѣкѣ Нидѣ.

Изъ Прибавленій въ концѣ VIII тома издан. 1819 года). Сіе мѣсто и нынѣ именуется Хроберзъ. О рѣкѣ Вислицѣ говоритъ Длугошъ (кн. I. стр. 11): Wislica, cujus fons circa villam Strzoza, ostia circa villam Rybitwy.

(19) Сраженіе было въ Пятницу. Въ лѣтописяхъ Никонов. и Попа Іоанна прибавлено; «мнози вѣрніи видяху Ангела помогающе Ярославу.» — Князь Щербатовъ думалъ, что Берестье и Берестовое есть одно мѣсто. — Летописецъ сказываетъ, что Богъ, внявъ молитвѣ Ярослава, наказалъ Святополка подобно Каину: «Нападе нань Бѣсъ, и разслабѣша кости его; не можаше сѣдѣти, и несяхутъ на носилѣхъ ..... Онъ же, въ немощи лежа, всхопився (вскочилъ), глаголаше; о! се женуть» — и проч. О смерти его говоритъ онъ только: «испроверже злѣ животъ свой ..... есть же могила его въ пустынѣ» (между Польшею и Богеміею) «и до сего дне; исходить же отъ нея смрадъ золъ.» Въ Никонов. прибавлено: «ибо разсѣдшеся земля пожре его.» Кромеръ пишетъ тоже; но Длугошъ, имѣвъ у себя древнѣйшій списокъ Нестора (въ коемъ не было еще прибавленій) не говоритъ о семъ обстоятельствѣ.

(20) Новѣйшіе Лѣтописцы говорятъ: «того же лѣта начать (Ярославъ) взыскати святыхъ тѣлесъ Бориса и Глѣба.» Слѣдуетъ описаніе чудесъ, бывшихъ надъ тѣломъ Св. Глѣба. Во-первыхъ

12

Несторъ и древній рукописный Прологъ молчатъ о томъ; во-вторыхъ Ярославъ имѣлъ время и прежде, то есть въ 1016 и 1017 году, узнать, гдѣ погребены святые Мученики. — Тѣ же Лѣтописцы, Никонов. и другіе, сказываютъ, что въ 1020 году Великій Князь разгнѣвался (Татищевъ прибавляетъ: за непослушаніе) на Коснятина, Посадника Новогородскаго, Добрынина сына, заточилъ его въ Ростовѣ (или въ Муромѣ) на три года, я велѣлъ наконецъ умертвить. Въ Новогородск. лѣтописи Попа Іоанна упоминается только о заточеніи; но сіе извѣстіе сомнительно: его нѣтъ ни въ древн. Несторовой, ни въ харат. Новогородской. — Въ Кирилловской лѣтописи XV вѣка (Синод. библіот. No. 349, л. 229, на обор.) прибавлено, что въ сіе время скончался сынъ Ярославовъ Илья, посаженный отцемъ въ Новѣгородѣ (см. также лѣтопись Попа Іоанна, стр. 312).

(21) «И пришедшу ему (Брячиславу) къ Судомѣ рѣцѣ» (не Судомѣрѣ) «Ярославъ выйде изъ Кыева, и въ седьмый день постиже и́ ту:» то есть, въ седьмый день обратнаго похода Брячиславова. Pѣка Судома означена на картѣ Росс. Государства, сочиненной при Импер. Депо. Тутъ селенія Дубровки, Порѣчье, Сорокино и проч.

Въ новейшихъ лѣтописяхъ прибавлено: «Призва его» (Ярославъ Брячислава) «и вда ему два града, Свячь и Вибдескъ, и рече ему: буди же со мною одинъ. И воеваша Брячиславъ съ Ярославомъ вся дни живота своего.» Вибдескъ есть Витебскъ, а Свячь долженъ быть нынѣшнее мѣсто Усвятъ въ Витебской Губерніи.

(22) См. Торфеев. Hist. Norveg. Ч. III, стр. 97. Брячислава называютъ Норвежскіе Писатели Вратиславомъ, Ярослава Ярислейфомъ, а Святополка Буриславомъ.

(23) Memor. popul. Т. II, 1010. Кедринъ пишетъ, что Андроникь завладѣлъ Тавридою съ помощію брата Владимірова (вмѣсто сына), именемъ Сфенга. Тогдашній Великій Князь, Святополкъ, занятый войною съ Ярославомъ, не могъ помогать Грекамъ.

(24) См. сей Исторіи Т. I, примѣч. 90, и Oriental Geography, въ предислов. стр. XXVIII. Левитъ Іегуда (Iehudah) назвалъ сію книгу Сеферъ Козри. Ученый Буксдорфъ напечаталъ ее въ Базелѣ, въ 1660 году, съ Латинскимъ переводомъ, и говоритъ объ ней: liber multiplicis doctrinæ ас multæ laudis. — Въ нашествіе Татаръ, въ XIII вѣкѣ уже не видимъ никакихъ слѣдовъ Козарской Державы на берегахъ Каспійскаго моря. Ясы владѣли тогда городомъ при устьѣ Волги (см. сей Исторіи Т. I, примѣч. 388).

(25) Святославъ побѣдилъ Касоговъ, однакожь не овладѣлъ, кажется, ихъ страною (см. сей Исторіи Т. I, стр. 105). — Въ Родословныхъ Книгахъ сказано, что Князь Мстиславъ Владиміровичь, сынъ Мономаховъ, сражался съ Ординскимь Княземъ Редегою, убилъ его, взялъ двухъ Редегиныхъ сыновей, крестилъ, и назвавъ одного Юрьемъ, а другаго Романомъ, выдалъ за послѣдняго свою дочь. Нѣтъ сомнѣнія, что сія сказка основана на поединкѣ Касожскаго витязя Редеди со Мстиславомъ, сыномь не Мономаховымъ, а Владиміра Святаго.

Въ то время, какъ Мстиславъ имѣлъ войну съ Касогами, Ярославъ, по Ипатьев. и Хлѣбников. списку, ѣздилъ въ Брестъ.

(26) Татищевъ, желая объяснять происшествія, разсказываетъ, что Мстиславъ требовалъ отъ Великаго Князя новыхъ земель въ прибавокъ къ своему Удѣлу и получилъ Муромъ, но не былъ тѣмъ доволенъ. Симъ извѣстіемъ Татищевъ хотѣлъ утвердить свое мнѣніе, что Тмуторокань находился въ сосѣдствѣ съ Муромскимъ Княженіемь.

13

Козары должны были составлять знатнѣйшую часть жителей въ области Тмутороканской, гдѣ могли оставаться также потомки древняго Воспорскаго народа, смѣшаннаго съ Готѳами, Уграми и проч. См. сей Исторіи Т. I, стр. 24, примѣч. 88.

Несторъ въ первый разъ упоминаетъ здѣсь о Суздальской области, населенной прежде Мерею, т. е. Чудскимъ народомъ (см. сей Исторіи Т. I, стр. 21).

Въ харатейныхъ спискахъ Нестора: «въ сеже лѣто въсташа волсви въ Суждали, избиваху старую чадь» — въ Воскресенск. и въ другихъ прибавлено: бабы — «по Дьяволю наученью и бѣсованью, глаголаше, яко си держать гобино.» Подъ именемъ старой чади разумѣются старые люди: гобино есть изобиліе (см. Лексиконъ Кутеинскій). Несторъ называетъ здѣсь волхвами не обвиняемыхъ въ чародѣйствѣ, но самихъ обвинителей, которые хвалились откровеніемъ свыше, увѣряя, что они знаютъ тайную причину голода, столь великаго, что мужья отдавали женъ своихъ въ рабство для прокормленія.

(27) Около сего времени былъ въ Скандинавіи знаменитый Ярль или Принцъ, Финъ Слѣпый (см. Стурлез. Hist. Reg. Sept. Т. II, стр. 137 и Далин. Gesch. des R. Schwed. II, 9). Баеръ считалъ сего Якуна Іаковомъ, сыномъ Швед. Короля Олофа и шуриномъ Ярослава (см. Баер. въ Коммент. Акад. IV, 291).

Лиственъ есть нынѣ мѣстечко близъ Городни. Тамъ видны остатки древнихъ укрѣпленій.

Татищевъ говоритъ, что Мстиславъ поставилъ Сѣверянъ въ срединѣ, а Черниговцевъ на крылѣ; но то и другое имя означало однихъ людей: Черниговъ былъ въ землѣ Сѣверянъ. Далѣе см. Воскресенск. Лѣт. I, 182.

Изъ Прибавленій въ концѣ VIII тома издан. 1819 года). Въ Пушкинскомъ древнѣйшемъ спискѣ Нестора: «Приде Якунъ съ Варяги, и бѣ Якунъ слѣпъ: луда бѣ у него золотомъ истъкана; и приде къ Ярославу.» Въ другомъ мѣстѣ, въ житіи Матѳея, Инока Печерскаго, Несторъ пишетъ: «единою бо ему стоящю въ церкви ..... видѣ обиходяща бѣса въ образѣ Ляха въ лудѣ.» Думаю (вмѣстѣ съ другими), что луда означала вообще покрышку и въ особенности маску, иногда Verkappung, habit de mosque, гаерскую одежду. У Поляковъ ludzić, какъ изъясняетъ Линде, есть lockend, berücken, äffen, обманывать (что есть дѣйствіе маски). У насъ лудить значитъ покрывать оловомъ внутренность какого нибудь металлическаго сосуда; лудами называются камни, закрываемые водою; лудъ есть глупецъ, у Линде ineptus, человѣкъ какъ бы съ закрытымъ умомъ, въ противность тому, что называется у Нѣмцевъ offener Kopf. Слѣпой витязь Якунъ, какъ славный Богемецъ Зиска или Циска, могъ носить повязку на больныхъ глазахъ, чтобы закрывать ихъ отъ дѣйствія солнечныхъ лучей и воздуха. И въ Скандинавіи и вездѣ употребляются сіи повязки, Augenbinden. Якунова была златотканная, для того, что слѣпецъ хотѣлъ обратить ее въ украшеніе. — Луда на бѣсѣ, въ образѣ Ляха, знаменуетъ маску или habit de masque.

Въ новыхъ изданіяхъ Патерика, вмѣсто Якуновой луды, поставлена одежда; но вѣроятно ли, чтобы Лѣтописецъ, сказавъ: «и бѣ Якунъ слѣпъ, » непосредственно прибавилъ: «одежда бѣ у него золотомъ исткана, » какъ бы въ слѣдствіе его слѣпоты или глазной болѣзни? Одежды златотканныя не были въ сіе время рѣдкостію или чрезвычайностію для Князя Владѣтельнаго: Скандинавы обыкновенно покупали ихъ въ Россіи, въ Новѣгородѣ (см. Т. I, стр. 148). Далѣе пишетъ

14

Несторъ, что сей витязь оставилъ златую луду свою на мѣстѣ битвы: могъ ли Якунъ сражаться въ златотканной одеждѣ? Сражались въ латахъ, Древніе полко<в>одцы носили сверхъ латъ мантію (χλαμυς, pallium); но мантія или хламида называлась у древнихъ Россіянъ корзномъ, кочемъ или коцемъ (см. Т. IV, примѣч. 43), а не лудою.

(28) Сей Городецъ былъ противъ Кіева, на Восточномъ берегу Днѣпра (см. ниже, примѣч. 136, 183 и 204). Нынѣшній Остеръ назывался также Городцемъ Стрецкимъ и Въстръскымъ, т. е. Остерскимъ (см. Воскр. Лѣт. II, 8, и Хлѣбников. подъ годомъ 6649). Извѣстенъ еще и третій Городецъ, бывшій на Сеймѣ рѣкѣ (см. Больш. Чертежъ). Татищевъ же думалъ, что Городцами назывались Вышегородъ и Юрьевъ.

Въ Несторѣ: «И раздѣлиста по Днѣпръ Русьскую землю; Ярославъ прія сю сторону, а Мстиславъ ону.» Надобно вспомнить, что Несторъ жилъ и писалъ въ Кіевѣ. — Далѣе: «и начаста жити мирно и въ братолюбствѣ, и уста (преста) усобица и мятежъ, и бысть тишина велика въ земли.» Слово усобица гораздо лучше междоусобія, нынѣ употребляемаго въ семъ смыслѣ.

(29) Кельха Liefländ. Historia. стр. 31. Ярославъ, названный въ крещеніи Георгіемъ или Юріемъ, далъ Ливонскому Юрьеву свое имя. — Несторъ пишетъ. «Въ лѣто 6536 (1028) знаменье явися на небеси, яко видѣти всей земли.» Кедринъ упоминаетъ о сей Кометѣ: она являлась, по его извѣстію, 31 Октября (см. Cométographie I, 369). — Никон. Лѣт. говоритъ: «Въ лѣто 6537 Ярославъ ходи на Ясы и взятъ ихъ ... Въ лѣто 6538 преставися Новогородскій Епископъ Іоакимъ, и бяше ученикъ его Ефремъ, иже вы учаше.» Сей невѣжда самъ себѣ противорѣчитъ, говоря за Несторомъ, что 6537 лѣто было мирно и прибавляя, что въ семъ же году Ярославъ воевалъ. Слова: взятъ ихъ, дали мысль Татищеву написать, что Ясы переведены Великимъ Княземъ на берега Реи, или Роси. — Мы уже замѣтили, что древній Лѣтописецъ совсѣмь не упоминаетъ о Епископѣ Іоакимѣ: въ харат. Новогородской лѣтописи также нѣтъ ни слова о кончинѣ его въ 1030 г. Ефремъ означенъ въ Помянникѣ четвертымъ Новогородскимъ Епископомъ. Въ нѣкоторыхъ рукописяхъ прибавлено, что онъ училъ (Татищевъ говоритъ, языку Греческому) пять лѣтъ, а Епископства не сподобился.

(30) Бельзъ и нынѣ существуетъ въ Галиціи. Въ нѣкоторыхъ спискахъ Нестора стоитъ Бельзье, въ другихъ Бельзы, Бьзы, даже Обезы. Лѣтописецъ сказываетъ, что Ярославъ въ 1022 году ходилъ къ Берестью, на границу Польскую — не знаемъ, за чѣмъ: можетъ быть, онъ снова хотѣлъ тогда воевать съ Болеславомъ или вступить съ нимъ въ мирные переговоры. — Въ 1030 году Болеслава уже не было на свѣтѣ: онъ умеръ въ 1025 (см. Нарушев. Hist. Narodu Polsk. II, 202). Несторъ говоритъ о мятежѣ, безпорядкахъ, избіеніи Бояръ, Епископовъ и Священниковъ въ землѣ Ляховъ по кончинѣ Болеслава Великаго (такъ онъ называетъ его): но сіе возмушеніе случилось уже по смерти Мечислава (см. Нарушев. Hist. N P. II, 290, 291, въ Длугошѣ кн. II, стр 193—194).

О войнѣ 1032 года упоминаетъ Длугошъ (а за нимъ и Кромеръ) единственно по извѣстію Нестора, прибавляя отъ себя, что Мечиславъ удержалъ въ подданствѣ Россійскіе города, завоеванные отцемъ его. Сей Историкъ говоритъ, что Ярославъ населилъ своими плѣнниками окрестности рѣки Порси (prope fluvium Porszy, etc.): то есть, Длугошъ не разумѣлъ, что въ словахъ Несторовыхъ: «посади по Рси, » по есть союзъ. — Слѣдственно

15

на Рси жили не Ясы, какъ пишетъ Татищевъ (см. выше, примѣч. 29). Города, основанные на сей рѣкѣ Ярославомъ, могутъ быть Корсунь, Богуславъ, Юрьевъ.

(31) Болтинъ, въ примѣчаніяхъ своихъ на Исторію Щербатова, говоритъ, что кромѣ Полоцкаго были въ сіе время и другіе Удѣльные Князья въ Россіи, и что дѣти или внучата Святослава Владиміровича княжили тогда въ Древлянской землѣ, хотя объ нихъ и не упоминается въ лѣтописяхъ: по чему же Болтинъ зналъ, что Святославъ имѣлъ дѣтей, и что они владѣли Древлянскою землею, когда лѣтописи не говорятъ о томъ? Впрочемъ Болтинъ могъ бы сослаться на Никон. Лѣт., гдѣ сказано, что въ 1002 родился у Святослава Владиміровича сынъ Янъ. Въ Родословныхъ Книгахъ Святославъ показанъ бездѣтнымъ.

Мстиславова смерть въ Пушкин., Кенигсберг. и многихъ другихъ спискахъ, согласно съ Византійскою хронологіею, означена въ 1036 году; но въ Троицк. и въ Никонов. въ 1033, а въ Исторіи Татищева въ 1034. — Мстиславъ названъ Удалымъ въ Никон. Лѣт. I, 131. — Далѣе: «И положиша (Мстислава) у Святаго Спаса, юже самъ заложилъ: бѣ бо създано ея при немъ възвыше яко на кони стояще досящи» — то есть, человѣкъ, сидя на конѣ, не могъ уже рукою достать верхняго ряду кирпичей. — Татищевъ прибавляетъ, что Евстафій, сынъ Мстиславовъ, умеръ въ Тмутороканѣ.

(32) Стурлезонъ разсказываетъ, что какой-то Висивальдъ, Князь Русской, сватался за прекрасную вдовствующую Королеву Шведскую, Сигриду Сторраду, которая велѣла умертвить его вмѣстѣ съ другимъ женихомъ своимъ, Королемъ Вестфольдскимъ, за такую ихъ дерзость (Hist. Reg. Sept. I, 261). Далинъ считаетъ сего Князя Всеволодомъ, сыномъ Владиміра, изгнаннымъ изъ Россіи войною междоусобною, и безъ всякаго хронологическаго соображенія пишетъ, что жестокая Сигрида не хотѣла ни въ чемъ уступить славной Ольгѣ, которая управляла тогда Россіею (Gesch. des R. Schwed. I, 451). Ежели Сигрида въ 981 вышла за-мужъ, какъ онъ говоритъ, то по смерти Владиміровой — то есть, когда Всеволодъ могъ пріѣхать въ Швецію — сей красавицѣ было по крайней мѣрѣ лѣтъ 50.

(33) См. сей Исторіи Т. I, прим. 485, и Стурлез. Hist. Reg. Sept. I, 517. «Ингигерда» (говоритъ сей Лѣтописецъ) «отдала Альдейгабургъ въ управленіе родственнику своему, Ярлю (Принцу) Рагнвальду. У нее было три сына отъ Ярослава: Вальдимаръ (Владиміръ), Висиволдъ (Всеволодъ) и Гольти, то есть, ловкій, быстрый.» Мы не знаемъ, котораго изъ сыновей Ярославовыхъ Скандинавы означали симъ послѣднимъ именемъ: можетъ быть, Илію (см. выше, прим. 20). Объ имени Анны см. ниже.

(34) «Тоняху въ Сѣтомли, инѣ же въ инѣхъ рѣкахъ.» Мы не знаемъ рѣки Сѣтомли. Болтинъ думалъ, что рѣка Вета, ниже Кіева, могла такъ называться; но трудно вообразить, чтобы въ маленькой рѣчкѣ потонуло множество Печенѣговъ. Сіе имя означало, можетъ быть, рукавъ Днѣпра.

Вѣроятно, что многіе изъ Печенѣговъ ушли къ Дунаю, гдѣ обитали ихъ товарищи; нѣкоторые остались еще между Волгою и Днѣпромъ, гдѣ скоро начали господствовать Половцы.

См. описаніе Златыхъ вратъ Цареградскихъ въ Дюканж. Constantinopol. Christ. стр. 52—53. Ѳеодосій Великій соорудилъ ихъ, побѣдивъ тирана Максима. Онѣ названы такъ отъ золотыхъ украшеній. Слѣдующая надпись была изображена надъ оными:

16

Hæc loca Theodosius decorat post fata tyranni. Aurea sæcla gerit, qui portam construit auro.

Ярославъ надъ Златыми Кіевскими вратами сдѣлалъ церковь Благовѣщенія: «того дѣля (для), ать всегда радость граду тому святымъ благовѣщеніемъ будетъ» (см. Ипат. и Хлѣбн.).

О Митрополіи см. сей Исторіи Т. I, примѣч. 474. Въ лѣтописи: «при семъ (Ярославѣ) Черноризцы почаша множитися и монастыреве починаху быти.» И такъ прежде еще не было монастырей въ Россіи? Несторъ говоритъ ниже, что они уже существовали въ Антоніево время; но Антоній возвратился въ Россію въ Княженіе Ярослава, а не Владиміра (послѣднее сказано въ нѣкоторыхъ новѣйшихъ историческихъ книгахъ: см. ниже). — Далѣе въ Ипат. и Хлѣбников.: «Володимеръ землю взоре» (вспахалъ) «Ярославъ же насѣа книжными словесы сердца вѣрныхъ людей.»

Обстоятельство, что Ярославъ построилъ вмѣстѣ монастырь Св. Георгія, ему соименнаго, и Св. Ирины, заставило думать Татищева, что Великая Княгиня, Ингигерда, называлась Христіанскимъ именемъ Ирины: вѣроятно; однакожь на ея древнихъ иконахъ, которыя хранятся въ Новогородскомъ Архіерейскомъ домѣ, изобряжено имя Анны. Въ письменномъ Софійскомъ Уставѣ она также называется Анною, подъ 5 числомъ Сентября и четвертымъ Октября. Согласимъ одно съ другимъ, положивъ, что Ярославова супруга именовалась въ свѣтѣ Ириною, а передъ кончиною постриглась и была названа въ монашествѣ Анною. Память ея празднуется въ Софійскомъ Новогородскомъ Соборѣ Февраля 10 и еще Окт. 4, вмѣстѣ съ памятію сына Ярославова Владиміра. Неизвѣстно, кто уставилъ первое празднество; а второе Архіепископъ Евфимій въ 1439 году, какъ сказано въ Софійской лѣтописи подъ годомъ 6947. Гробъ ея стоитъ внутри Новогородской Софійской церкви на южной сторонѣ, съ надписью: «Святая благовѣрная Княгиня Анна, мать Св. благовѣрн. Кн. Владиміра Ярославича, Королевна Шведская, Олава перваго Шведскато Короля дочь, называлася въ своей земли Ингегерда, которая прежде была невѣста Олава, Короля Норвежскаго, потомъ супруга Ярослава Владиміровича Новогородскаго и Кіевскаго; преставилася въ лѣто отъ С. М. 6559, отъ P. Х. 1051; положены мощи ея въ Новогородскомъ Софійскомъ Соборѣ.» Въ Софійской лѣтописи прибавлено: «Архіепископъ Евфимій позлати гробъ Князя Владимера, внука Великаго Владимера, и подписа; такожде и матери его Анны гробъ подписа, и покровы положи, и память имъ устави творити Октоврія въ 4 день.» Но слогъ выше приведенной надписи, изображенной на стѣнѣ, не есть древній. Самыя имена Ингигерды и Олава едва ли были извѣстны Россіянамъ XV вѣка. Годъ Анниной кончины также означенъ несогласно съ лѣтописями: сія Княгиня умерла въ 6558, а не 6559 году.

Въ харатейныхъ: «и книгамъ прилѣжа Ярославъ и почитая е часто въ нощи и въ днѣ.» Слѣдуетъ похвала ученію, въ которой сказано, что книжныя словеса суть рѣки напаяющія вселенную; что ими утѣшаемся въ печаляхъ, и проч. Далѣе: «Ярославъ же, якожь рекохомъ, любимъ бѣ книгамъ: многы написавъ, положи въ Святѣй Софьи церкви.» Слѣдственно онъ и самъ списывалъ книги.

(35) Донынѣ Подлѣсье, или Полѣсье, гдѣ жили Ятвяги, богато рыбными ловлями и пчеловодствомъ. Польскіе Историки описываютъ характеръ сего народа дикимъ и неукротимымъ. Въ Никонов. и Воскресенск. Лѣт. прибавлено, что Ярославъ не могъ взять Ятвяговъ.

17

Мазовшане отложились отъ Королев<с>тва Польскаго во время тамошняго междоцарствія. — Здѣсь подъ именемъ Литвы должно разумѣть жителей сѣверовосточной Пруссіи и нынѣшней Литовской Губерніи, особенно ея сѣверной части; ибо южная принадлежала къ землѣ Ятвяжской. Древній народъ Литовскій жилъ въ густыхъ лѣсахъ. Стриковскій сочинилъ его Исторію, выбравъ оную изъ лѣтописей Польскихъ, отъ части изъ нашихъ, Ливонскихъ, Прусскихъ, изъ пѣсенъ и сказокъ. Мнимыя древнія извѣстія о происхожденіи Великаго Герцогства Литовскаго баснословны и явно основаны на догадкахъ. Говорятъ, что какой-то знаменитый Римлянинъ Палемонъ, во время или Августа Кесаря, или Нерона или Аттилы, приплылъ въ Литву, образовалъ ея дикихъ жителей и началъ тамъ властвовать какъ Государь. Его сыновья: Боркъ, Спера, Конъ, были основателями замковъ или городовъ Юрборга, Ковна, Сперы. Двое умерли бездѣтными. Третій оставилъ сыновей Керна и Гимбута, которые въ 1058 году воевали съ Россіянами (см. Матф. Стриковск. Хронику Литовск. гл. VII). Сколько же вѣковъ жилъ Палемонъ съ дѣтьми своими, если Августъ, Неронъ или Аттила заставили его бѣжать изъ Италіи, и если внуки Палемоновы господствовали въ Литвѣ около половины XI столѣтія? Смѣтливый Кояловичь, сократитель Матѳея Стриковскаго, видя такую хронологическую нелѣпость, прибавилъ отъ шести до десяти вѣковъ, и пишетъ (Hist. Litv. стр. 29), что Италіянскіе выходцы долженствовали поселиться въ Литвѣ около 900 года. Исторія Палемонова есть сказка, основанная единственно на сходствѣ нѣкоторыхъ словъ языка Литовскаго съ Латинскими. Слѣдственно и въ древней Россіи надобно искать Римскихъ поселенцевъ, ибо языкъ нашъ также сходствуетъ съ Латинскимъ? — Въ лѣтописи Кведлинбургской упоминается о Литвѣ подъ 1009 годомь: in confinio Russiæ et Lituæ ete. (въ Лейбниц. изданіи, стр. 287). Изъ другихъ Лѣтописцевъ никто не говоритъ объ ней ранѣе Нестора.

Въ Новогород. Попа Іоанна и въ Никон. Лѣт. прибавлено, что Владиміръ или Ярославъ въ годъ Литовской войны (1044), весною, заложилъ Новгородъ: крѣпость ли тамошнюю? или Никон. Лѣт. говоритъ здѣсь о Литовскомъ Новогродкѣ? — Въ Несторѣ такъ означены годы происшествій: въ 1038 война съ Ятвягами, въ 1040 съ Литвою, въ 1041 «иде Ярославъ на Мазовшаны въ лодьяхъ.» Въ 1042 Владиміръ ходилъ на Ямь. Несторъ причисляетъ Ямь къ данникамъ Россіи (въ печат. стр. 10): то есть, Новогородцы издревле ходили въ Финляндію собирать дань съ ея жителей или разорять сію землю.

(36) См. Memor. popul. II, 1010—1016. Такъ Византійскіе Лѣтописцы говорятъ о причинѣ войны: изъ нихъ взяли мы всѣ обстоятельства, которыхъ нѣтъ въ нашемъ Лѣтописцѣ. Они справедливо полагаютъ смерть Мстислава въ 1036 году, но ошибаются, говоря въ тоже время о кончинѣ Ярослава и восшествіи на престолъ Изяслава. Имена сихъ Князей такъ написаны въ Кедринѣ: Носисѳлавосъ, Еросѳлавосъ, Зинисѳлавосъ (Memor. popul. II, 1011). — Тогда, по ложному сказанію Византійскихъ Историковъ, царствовалъ въ Росс и Владиміръ, человѣкъ вспыльчивый и необузданный, который, желая отмстить Грекамъ, и призвавъ вспомогательное войско съ сѣверныхъ острововъ Океана, посадилъ 100, 000 ратниковъ на суда.

(37) Memor. popul. II, 1014. Фунть Византійскій состоялъ изъ 72 золотниковъ. Греческіе Историки справедливо называютъ сіе требованіе нелѣпымъ.

18

(38) Въ харатейныхъ: «и взя Князя въ корабль Иванъ Творимиричь, и Воеводы Ярославля.» — Въ новѣйшихъ лѣтописяхь сказано, что Россіяне, пришедши къ Дунаю, говорили Князю: «станемъ здѣсь на полѣ;» а Варяги: «пойдемъ къ Царюграду;» что Владиміръ исполнилъ желаніе Варяговъ; что Греки, видя ихъ, начали погружать въ море пелены съ мощами Святыхъ; что вдругъ сдѣлалась буря, и Варяги обратились въ бѣгство. — Въ Никон. Лѣт.: «и сташа на брезѣ нази, и хотяща пойти въ Русь, и не иде съ ними никто же отъ дружины Княжей. Вышата же рече: нейду къ Ярославу — выйде изъ корабля, и рече Вышата: азъ иду съ ними.» Это противорѣчіе. Воины хотѣли итти въ Россію, слѣдственно къ Ярославу. Щербатовъ же сдѣлалъ Вышату бунтовщикомъ!

Византійцы пишутъ о 24 галерахъ, Несторъ о 14 ладіяхъ, разбитыхъ Владиміромъ.

(39) См. въ Бандури (Т. I, стр. 18) безъименнаго описателя Константинопольскихъ древностей, жившаго около 1100 году; также Memor. popul. II, 1038, и Гиббона Hist. of the Decl. гл. LV, примѣч. 66. Сія мѣдная статуя, привезенная изъ Антіохіи, изображала Іисуса Навина или Беллерофона (an odd dilemma! говоритъ Гиббонъ), побѣдителя баснословной Химеры. Французы, овладѣвъ Констанотинполемъ въ началѣ XIII вѣка, сплавили оную.

(40) Сіе извѣстіе находится въ Мартинѣ Галлусѣ, Богуфалѣ и новѣйшихъ Польскихъ Историкахъ: Нарушевичь сомнѣвается въ его истинѣ (Hist. Narodu Polsk. II, 264—288). Разсказываютъ, будто Папа выпустилъ Казимира изъ монастыря на слѣдующихъ условіяхъ: 1) чтобы Поляки ежегодно присылали въ Римъ нѣкоторую сумму денегъ на масло особенной лампады въ церкви Св. Петра; 2) чтобы они подбривали себѣ голову, какъ Монахи тогдашняго времени; и 3) чтобы Дворяне, въ большіе праздники, носили на шеѣ епитрахиль, какъ Священники и Діаконы (см. Длугош. Hist. Pol. I, 211, и Кром. стр. 50).

Несторъ говоритъ о супружествѣ Казимира въ описаніи 1043 году. Мартинъ Галлусъ, почти современникъ Несторовъ, называетъ жену Казимирову только благородною Россіянкою (nobilem de Russia), а Богуфалъ дочерью Романа Одоновича, Князя Россійскаго. Лѣтописецъ Саксонскій (Annalista Saxo) не именуетъ отца ея, говоря просто: duxitque (Казимиръ) uxorem Regis Russiæ filiam. Длугошъ и Кромеръ, взявъ свое извѣстіе объ ней изъ Нестора, прибавляютъ, что она была дочь Анны, Греческой Царевны. Анна умерла въ 1011 году: слѣдственно супруга Казимирова не могла имѣть въ 1043 году менѣе 32 лѣтъ. Несторъ и сочинитель житія Моисея Угрина упоминаютъ только о двухъ Владиміровыхъ дочеряхъ, взятыхъ въ плѣнъ Болеславомъ: о Передславѣ и другой безъименной. Возвратились ли онѣ? и сія Марія была ли плѣнницею? не знаемъ. — О богатствѣ невѣсты пишетъ не только Длугошъ (Hist. Pol. I, 218), но и Мартинъ Галлусъ: cum magnis divitiis (стр. 70).

О Росс. плѣнникахъ, тогда освобожденныхъ, сказано въ печатномъ Несторѣ, Воскресенск. и Никон. Лѣт. (гдѣ Болеславъ несправедливо названъ отцемъ Казимировымъ); но въ харатейныхъ просто: «и вдасть Казимиръ за вѣно людій 800.»

О великанѣ Моиславѣ см. въ Длугош. Hist. Pol. I, 220. Длугошъ несправедливо пишетъ, что Мазовія названа такъ по имени Моислава (см. Наруш. Hist. Narodu Polsk. II. 328). Сей Историкъ и Кромеръ говорятъ, что Ярославъ только помогъ Казимиру. Вотъ слова нашего Лѣтописца: «Ярославъ

19

иде на Мазовшаны и Князя ихъ уби Моислава и покори я Казимиру.»

(41) См. Исторію Гаральда въ Стурлез. Hist. Reg. Sept. II, 54. Греческая Императрица Зоя, воспламененная къ нему страстію, не хотѣла отпустить его; но онъ, съ помощію своей дружины Варяжской, тайно ушелъ къ Ярославу. — Будучи не только герой, но и стихотворецъ, Гаральдъ въ своихъ походахъ сочинилъ 16 пѣсенъ, изъ коихъ всякая заключалась воспоминаніемъ о любезной дочери Ярославовой; на примѣръ: «Мы видѣли берега Сициліи, и плавая на быстрыхъ корабляхъ, искали славы, для того, что смѣлые подвиги воинскіе лучше бездѣйствія, и чтобы заслужить любовь Русской красавицы.» Маллетъ перевелъ на Французскій языкъ слѣдующую Гаральдову пѣсню:

«Легкія суда наши окружили Сицилію. О время славы блестящей! Темный корабль мой, людьми обремененный, быстро разсѣкалъ волны. Думая только о войнѣ и битвахъ, я не искалъ инаго счастія; но Русская красавица меня презираетъ!

«Въ юности своей я сражался съ народами Дронтгеймскими. Число непріятелей было велико: кровь лилась рѣкою. Младый Царь ихъ палъ отъ руки моей. Но Русская красавица меня презираетъ!

«Однажды было насъ шестнадцать товарищей въ кораблѣ: зашумѣла буря; взволновалось море, и грузный корабль наполнился водою — мы вычерпали оную, и спаслися. Я надѣялся быть счастливымъ; но Русская красавица меня презираетъ!

«Въ чемъ я не искусенъ? сражаюсь храбро, сижу на конѣ твердо, плаваю легко, катаюсь по льду, мѣтко бросаю копье, умѣю владѣть весломъ; но Русская красавица меня презираетъ!

«Развѣ не слыхала она, какую храбрость оказалъ я въ землѣ южной, въ какой жестокой битвѣ одержалъ побѣду, и какіе памятники славы моей тамъ остались? Но красавица Русская меня презираетъ!

«Рожденный въ Верхней Норвегіи, гдѣ жители столь искусно стрѣляютъ изъ луковъ, я захотѣлъ лучше плавать на корабляхъ, страшныхъ для поселянъ, между скалами морскими, и былъ въ неизмѣримости Океана, за предѣлами земель обитаемыхъ. Но Русская красавица меня презираетъ!»

Елисавета не презирала его: онъ слѣдовалъ единственно обыкновенію тогдашнихъ нѣжныхъ Рыцарей, которые всегда жаловались на мнимую жестокость своихъ любовницъ. — По лѣтосчисленію Далина, Гаральдъ женился на Елисаветѣ въ 1015 году (см. Gesch. des R. Schw. II, 7). Она скоро умерла, оставивъ двухъ дочерей, Ингигерду и Марію (Стурлез. Hist Reg Sept. II, 94): первая вышла за Филиппа, Короля Шведскаго. Мужественный зять Ярославовъ положилъ свою голову въ Англіи, сражаясь съ Королемъ Гаральдомъ Годвинсономъ въ 1066 году.

(42) Г. Левекъ въ своемъ Mémoire sur les anciennes rélations de la Fiance avec la Russie (Mémoires de l'Institut. National T. I) говоритъ слѣдующее: «Генрикъ зналъ, чего стоило отцу его, Роберту, супружество съ Бертою, родственницею ему въ четвертомъ колѣнѣ. Папа отлучилъ Роберта отъ Церкви: такая же участь готовилась всякому Монарху, который осмѣлился бы сочетаться бракомъ съ самою отдаленнѣйшею родственницею, въ пятомъ или шестомъ колѣнѣ; а Генрикъ былъ родственникомъ почти всѣхъ Государей Европейскихъ. Онъ лишился первой супруги, дочери Императора Конрада, и женился на Аннѣ, Княжнѣ Россійской. Можетъ быть, самъ Папа, чтобы войти въ сношеніе съ Россіею, хотѣлъ сего союза, » и проч. —

20

Acta Sanctorum, въ житіи Констант. Философа или Кирилла (въ Шлецер. Нест. Ч. III, стр. 232): Anno incarnati Verbi 1048, quando Henricus Rex Francorum misit in Rabastiam (Россію) Catalaunensem (Шалонскаго, т. e. Шалона на Марнѣ) Episcopum Rogerum, pro filia Regis illrus terræ, Anna nomme, quam debebat ducere uxorem, deprecatus est Odalricus, præpositus S Mariæ; Remensis Ecclesiæ, eundem Episcopum, quatenus inquirere dignaretur, utrum in illis partibus esset Cersona (Херсонъ), ubi S. Clemens requiescere legitur ... Ouod et fecit: nam a Rege illrus terræ, scilicet Jerosolavo, hoc didicit, etc. To есть: «въ 1048 году P. X., когда Генрикъ послалъ въ Россію Шалонскаго Епископа Рогера за невѣстою своею Анною, дочерью тамошняго Короля, Одальрикъ, Настоятель Реймской церкви Св. Маріи, просилъ сего Епископа развѣдать, въ тѣхъ ли странахъ находится Херсонъ, гдѣ, по сказанію, лежатъ мощи С. Климента? Что Рогеръ и сдѣлалъ, свѣдавъ отъ Короля оной земли, Ярослава, » и проч.

См. также Rerum Gallicarum et Francicarum Scriptores, Т. XI, стр. 157, 161, 197, 219, 247, 319, 355, 409, 411, 443, 499, 563, 564, 565, 653. Французскіе Лѣтописцы несогласны въ означеніи года свадьбы Генриковой: нѣкоторые полагаютъ ее въ 1044 году, иные въ 1051, и сказываютъ, что за невѣстою ѣздилъ Вальтерій или Готье (Gautier), Епископъ Москій, съ другими сановниками. Выписываемъ здѣсь любопытнѣйшее: Misit Rex Walterium, Episcopum Meldensem, et Wascelinum de Chalinaco cum aliis ad quemdam Regem in finil us Græciæ, qui vocabatur Gerisclo, de terra Rusciæ, ut filiam ejus sibi nuptum daret; quod ille gratanter accepit, eamque cum multis donis m Franciam misit, ut ex Clario Monacho discimus ... Rex duxit uxor em Scythicam et Russam ... Bertradam (вмѣсто Анны), Julii Claudii Regis Russiæ filiam ... A. 1052 Philippus natus est, Regis filius ex Anna, filia Georgii, Regis Slavorum ... Li Roi Henriz prist a fame Annte, la fille au Roi Ruffin. Cele dame pensoit plus aux choses à venir que aux choses presentes, ce est à dire, qu’elle pensoit plus à Dieu qu’aux choses du siecle; dont il avint qu’ele fist estorer à Senlix une vglise en l’enor S. Vincent ... Гервазій, Архіепископъ Реймскій, въ 1062 году писалъ къ Папѣ Александру: Regnum nostrum non mediocriter contubatum est: Regina enim nostra Comiti Radulpho (де-Крепи) nupsit, quod factum Rex noster quam maxime dolet. Для сего брака Рудольфъ де-Крепи оставилъ первую жену свою. Гервазій говоритъ о томъ: de uxero vero Comitis Radulphi, quæ vestræ conquesta est paternit ti, se a viro injuriâ esse dimissam, id vobis notum esse valmnus, и проч. — Папа Николай II (въ 1059 г.) въ ласковомъ письмѣ къ Аннѣ, glorrosæ Reginæ, хвалитъ ея набожность и благодѣтельность; совѣтуетъ ей питать въ Королѣ усердіе ко благу Государства и Церкви, воспитывать сыновей въ чистыхъ нравахъ, и проч.

Іезуитъ Менетріе увѣрялъ, что онъ нашелъ во Франціи гробъ Королевы Анны, въ Аббатствѣ Вильерскомъ, близъ Ферте-Але (en l’Abbaye de Villiers, près de la Fertè-Alais, en Gâtinois) съ надписью: hic jacet domina Agnes, uxor quondam Henrici Regis (cm. Jouroal des Savans, 22 Іюня 1682); но отецъ Менетріе отъ себя прибавилъ слово Regis, чтобы Агнесу, вдову какого-то Генрика, обратить въ Королеву Французскую.

Въ лѣтописи Ламберта Ашаффенбургскаго подъ годомъ 1043 находится слѣдующее извѣстіе: Rex (Henricus) Incarnationem Domini Goslariæ celebravit ... lbi, inter diversarum piovinciarum Legatos, Legati Ruscorum tristes redierunt, quia de filia

21

Regis sui, quam Regi Henrico nupturam speraverant, certum repudium reportabant. To есть: «въ 1043 году послы Россійскіе съ неудовольствіемъ уѣхали изъ Гослара отъ Короля Нѣмецкаго, Генрика: ибо надѣялись, что онъ женится на дочери ихъ Князя, но получили отказъ.» Вероятно, что Ярославъ предлагалъ Королю Нѣмецкому руку той самой дочери, которая послѣ вышла за Государя Французскаго.

(43) См. Mémoire Левек. и Récueil des Historiens de France, Т. XII, 433 и 564.

(44) Туроц. Chron. Hung. гл. XLII, стр. 108, и Праев. Annal. Reg Hungariæ, кн. I, стр. 54. Послѣдній говоритъ (Disseretalio VII in annal. vet): erat hæc Nastasia Iaroslasi Wladimerovichii filia, à nostris deinde Agmunda dicta. — См. нашей Исторіи Т. I, примѣч. 302. Въ грамотѣ Гейзы II, писанной въ 1058 году, упоминается о Герцогѣ Дамаславѣ, жившемъ при Андреѣ I: Прай считаетъ сего Дамаслава Россіяниномъ, пріѣхавшимъ въ Венгрію съ Агмундою или Анастасіею (Dissert. VII in annal. vet. 130).

(45) Саксон. Грам. Hist. Dan. кн. XI, стр. 207: Cujus (Гаральдовы) filii duo confestim (послѣ Гастингскаго сраженія) in Daniam cum sorore nugrarunt, quos Sveno paterni eorum meriti oblitus puellamque Rutenorum Regi Watdemavo, qui et ipse Iarislavus a suis est appellalus, nuptum dedit. — Въ Торфеев. Hist. Norv. Ч. III, стр. 377: Regis Haraldi Godvini filia, comine Gyda, nupsie Valdemaro, Russiæ Regi, filio Iarisleifi ex Ingigerde Sveciæ Regis Olafi, cognomento Sveonis, filia. Увидимъ ниже, что супругъ Гидинъ былъ дѣйствительно Владиміръ и Великій Князь (Rex) Россійскій, но только не сынъ, а внукъ Ярославовъ. Владиміръ Ярославичь, женатый, по нашимъ лѣтописямъ, неизвѣстно на комъ, имѣлъ сына Ростислава и Ярополка, какъ показано въ Родословныхъ Книгахъ. Могъ ли сей Владиміръ, умершій прежде отца, жениться на дочери Гаральда, когда сей послѣдній самъ женился только въ 1055 году (см. Юмову Англ. Исторію въ описаніи сего года), и когда Гида выѣхала изъ Англіи черезъ 14 лѣтъ по смерти своего мнимаго супруга?

Несторъ пишетъ, что Владиміръ въ 1045 году заложилъ Св. Софію въ Новѣгородѣ, а въ 1052 умеръ и погребенъ въ сей церкви, имъ созданной. Но въ харат. Новогород. Лѣт. прибавлено, что въ 1045 году по заутренѣ въ 3 часу, въ Субботу Марта 15 (развѣ 16?) сгорѣла Св. Софія, и въ тоже лѣто заложена Владиміромъ новая: слѣдственно прежде каменной была деревянная. Въ Новогород. Лѣт. Попа Іоанна сказано, что Владиміръ началъ строить каменную церковь въ 1045 году, а деревянная, дубовая, сгорѣла въ 1049, въ Субботу, Марта 4 (сіе число было тогда дѣйствительно Субботнымъ днемъ). Послѣдняя стояла въ концѣ Епископской улицы, на берегу Волхова (гдѣ какой-то Сотко заложилъ въ 1167 году каменную церковь Бориса и Глѣба); славилась внутреннимъ украшеніемъ и своими тринадцатью верхами. Въ нѣкоторыхъ историческихъ рукописяхъ находится слѣдующее обстоятельство: «Деревянная церковь Софіи была сооружена Епископомъ Іоакимомъ. Каменную строили семь лѣтъ, а служба отправлялась тогда въ придѣлѣ Іоакима и Анны, гдѣ лежитъ тѣло перваго Епископа Іоакима. Живописцы, призванные изъ Царяграда, хотѣли написать въ главѣ образъ Христа съ рукою благословляющею; но сія рука чудеснымъ образомъ сжалась. Живописцы поправили: опять сдѣлалось тоже — и въ четвертый день они услышали голосъ: не пишите меня съ рукою благословляющею, ибо я въ рукѣ держу Великій Новгородъ, и

22

когда разниму персты, тогда будетъ ему гибель.»

Владиміръ Ярославичь родился въ 1020 году: слѣдственно жилъ только 32 года. Онъ умеръ Октября 4, по сказанію древней Новогородской лѣтописи, и рака его стоитъ въ храмѣ Софійскомъ близъ олтаря. Въ эпитафіи, на стѣнѣ, означены лѣта жизни и дѣла сего Князя: походъ на Ямь и на Грековъ. Архіепископъ Евфимій въ 1439 году уставилъ праздновать его память въ Новогородскомъ Соборѣ (см. выше, примѣч. 31). Нынѣшніе гробы Владиміра и супруги Ярославовой деревянные и не старинной работы: древніе, можетъ быть обложенные серебромъ, похищены, какъ вѣроятно, въ начале XVII вѣка Шведскимъ Генераломъ Яковомъ де-ла-Гарди, который бралъ изъ церквей Новогородскихъ все драгоцѣнное.

(46) Изяславъ родился въ 1025 году, Святославъ въ 1027, Всеволодъ въ 1030, Вячеславъ по Троицк. и Никонов. списку въ 1033, а по Кенигсберг., Пушкин. а другимъ въ 1036, т. е. въ годъ Мстиславовой смерти. Татищевъ говоритъ, что Вячеславъ родился въ 1034, а Игорь въ 1036; годы послѣдняго не означены въ лѣтописяхъ. Сей же Историкъ прибавляетъ, что въ 1032 году Богъ далъ Ярославу дочь.

Въ Воскресенск. Лѣт. (I, 187) и многихъ другихъ: «сей же Казимиръ дасть сестру свою за Изяслава, сына Ярославля.» Въ древнемъ рукописномъ Патерикѣ (Синод. библ. No. 163) Изяславова супруга названа только Ляховицею, а въ печатномъ (см. житіе Моисея Угрина) дочерью Болеслава Храбраго. Болеславъ имѣлъ трехъ дочерей, изъ коихъ одна умерла Игуменьею, другая была за Маркграфомъ Мейсенскимъ, а третья за Святополкомъ (см. Наруш. Hist. Nar. Polsk. II, 202). Въ Польскихъ лѣтописяхъ упоминается только объ одной дочери Мечислава, выданной за Принца Венгерскаго (см. Наруш. II, 248, 249). — Супруга Ярославова скончалась въ 1107 году (см. Ипат., Хлѣбников. и Воскр. Лѣт.).

(47) Евдокія, Ѳеодора и Зоя были дочери Константина, брата супруги Св. Владиміра. Евдокія постриглась; вторая скончалась въ глубокой старости дѣвицею. Зоя не имѣла дѣтей ни отъ котораго мужа (см. Дюкан. Fannl August. Byzant. стр. 144, 145, и Русск. переводъ Кедрина, листъ 172 и слѣд.).

(48) Historia Archiepiscoporum Bremensium, въ Линденбр. изданіи стр. 89: Ida, nobilis fœmina de Svevia nata, fuerat filia fratris Imperatoris Henrici III, filia quoque sororis Leonis Papæ, qui et Bruno. Hæc nupsit Lippoldo, filio Dominæ Glismodis, et peperit Odam sanctimonialem de Rinthelen, quam postea claustro absolvit ... et tradidit Regi Ruziæ, cur peperit filium Warleslaw; sed Rege mortuo. Oda infinitam pecuniam in opportunis locis sepeliri fecit, et in Saxontam rediit cum filio et parte pecuniæ, et sepultores occidi fecit... Warteslaw autem, revocalus in Ruziam, pro patre regnavit, et ante obitum suum recuperavit pecuniam, quam mater absconderat. To есть: «Ида, племянница Императора Генрика III и Папы Леона, вышла за Леопольда, Графа Штадскаго, и родила Оду, которая, живъ нѣсколько времени Монахинею въ обители Ринтельнской, возвратилась въ свѣтъ, сочеталась бракомъ съ Россійскимъ Княземъ и родила ему сына Вартеслава; а по смерти мужа, зарывъ великія сокровища въ нѣкоторомъ удобномъ мѣстѣ, выѣхала съ сыномъ и съ деньгами въ Саксонію (гдѣ вышла за втораго мужа). Вартеславъ чрезъ нѣсколько времени былъ призванъ въ Россію, княжилъ на престолѣ отца, и воспользовался сокровищами, оставленными тамъ его матерію.»

23

То же разсказываетъ и Альбертъ Штадскій въ своей хроникѣ, и также не именуетъ супруга Одина. По собственнымъ нашимъ лѣтописямъ не знаемъ никакого Князя Вартеслава. Г. Траеръ въ своемъ разсужденіи: Abstammung Russ. Kays. Hauses und Braunschweig-Lüneburg. Herzoge von einer Deutsch. Stamm-Mutter, доказывалъ, что Ода была за Всеволодомъ, и что Вартеславъ есть Владиміръ Мономахъ; но мать Владимірова — Гречанка, по извѣстію Нестора — умерла прежде супруга. Гораздо вѣроятнѣе, что Нѣмецкіе Лѣтописцы обратили Вячеславича (Бориса) въ Вартеслава. — О Кунигундѣ говоритъ такъ называемый Саксонскій Лѣтописецъ (Annalista Saxo, въ Эккард. Corp. hist. med. ævi T. I, стр. 493): Cunigunda nupsit Regi Ruzorum, genuitque filiam, quam nobilis quidam de Thuringia. Gunterus nomine, accepit, genuitque ex illa Sizonem Comitem ... Въ другомъ мѣстѣ (стр. 599): Habuit idem Cono Comes uxorem, nomme Cunigundam, filiam Ottonis Marchionis de Orlagemunde. Hæc primum nupserat Regi de Ruzia, quo defuncto, reversa in patriam nupsit huic Cononi. To есть: «Кунигунда, дочь Оттона, Графа Орламиндскаго (и Маркграфа Мейссенскаго) вышла за Князя Россійскаго и прижила съ нимъ дочь, на которой женился послѣ Гинтеръ (Графъ Шварцбургскій); отъ сего брака родился Графъ (Шварцбургскій) Сицо. По смерти Князя Россійскаго Кунигунда возвратилась въ отечество и сочеталась вторымъ бракомъ съ Конономъ (Графомъ Бейхлингенскимъ).» Г. Реникъ полагаетъ Кунигундинымъ супругомъ Святослава (см. Versuch einer zuverlästigen Nachricht von dem ersten Gemahle der Gr. Kunigunde); но Святославъ умеръ пятидесяти лѣтъ: супруга его не могла быть молодою вдовою; или надобно предположить, что она была втораго брака. Вячеславъ умеръ двадцати-четырехъ лѣтъ (см. выше, примѣч. 46), Игорь также въ юношествѣ; первый оставилъ только одного сына, а вторый двухъ (см. ниже).

(49) Въ годъ Мстиславовой смерти Несторъ говоритъ только: «Епископа постави Жидяту.» Въ Новогородск. Лѣт. Попа Іоанна и въ другихъ онъ названъ Лукою. Въ Никон. сказано, что Ярославъ, ради войны съ Греками, избралъ Митрополита безъ согласія Патріарха Константинопольскаго; но это одна пустая догадка. Несторъ говоритъ, что Россіяне черезъ три года заключили миръ съ Греціею: слѣдственно въ 1051 году они уже не имѣли войны. — Вѣроятно, что Митрополитъ Ѳеопемитъ скончался прежде Иларіонова избранія. — Въ нашихъ рукописныхъ Каталогахъ означены всѣ Митрополиты и Епископы Россійскіе, время ихъ жизни и паствы; но сіи Каталоги сочинены въ новѣйшія времена, обезображены грубыми историческими ошибками и не согласны одинъ съ другимъ. Они выбраны изъ лѣтописей, и безъ всякаго разсмотрѣнія.

(50) «Аще ли будете ненавидно живуще, въ распряхъ и которающеся, то погибнете сами и волость отецъ своихъ и дѣдъ своихъ погубите, юже налѣзоша трудомъ своимъ и потомъ.»

Ни въ Пушкин., ни Кенигсберг. спискѣ не упоминается здѣсь объ Игорѣ, пятомъ сынѣ Ярослава; въ Троицк. уже другою рукою написано внизу: «а Игорю Володимерь.» Новѣйшіе Лѣтописцы включили имя сего Князя, видя въ послѣдствіи, что онъ господствовалъ въ Владимірѣ. Но городъ Владиміръ принадлежалъ сначала къ области Великаго Княженія, и былъ отданъ Игорю уже отъ брата старшаго какъ частный Удѣлъ Кіевскій. Для того, по смерти Вячеслава, братья перевели Игоря въ Смоленскъ, Удѣлъ особенный. — Въ одной лѣтописи XV вѣка (Синодал. Библіот. No. 349,

24

л. 227) и въ Новогород. Попа Іоанна (стр. 311) сказано, что Изяславъ взялъ себѣ Новгородъ и Кіевъ съ городами его, Святославъ Черниговъ и всю страну восточную до Мурома; а Всеволодъ Переяславль, Ростовъ, Суздаль, Бѣлоозеро и Поволожье (то есть, мѣста по Волгѣ). Такъ въ самомъ дѣлѣ были раздѣлены между ими области. — Въ нѣкоторыхъ рукописяхъ (Синодал. Библ. No. 354, лист. 257) одинъ сынъ Ярославовъ названъ Романомъ, другой Юрьемъ (вѣроятно Игорь), а третій Андреемъ думаю, Всеволодъ, который построилъ въ Кіевѣ церковь во имя Св. Андрея (см. ниже).

Въ лѣто<п>иси означено, что Ярославъ умеръ семидесяти-шести лѣтъ въ 6562 году, въ первую Субботу поста Св. Ѳеодора: то есть, въ Ѳеодорову Субботу (такъ въ харат. Пушкинск. спискѣ): слѣдственно 19 Февраля (а не 20, какъ прибавлено въ другихъ спискахъ: ибо Пасха была тогда 3 Апрѣля), и въ 1054 году по нынѣшнему счисленію съ Генваря, а по древнему въ 6561: ибо Несторъ начинаетъ годъ съ Марта, а не съ Сентября. Вотъ доказательства: Изяславъ, по извѣстію Лѣтописцам. ниже) ушелъ изъ Кіева Сентября 15 въ 6576 году, а возвратился въ столицу черезъ семь мѣсяцевъ (и 16 дней) Маія 2, 6577 году: что случилось бы не въ двухъ, а въ одномъ году, если бы о<н>ъ начинался съ Сентября. — Олегъ въ Февралѣ мѣсяцѣ воевалъ съ Мстиславомъ, и Лѣтописецъ говоритъ: «се же бысть исходящу лѣту 6604, Индикта 4 на полы» (въ половинѣ): слѣдственно Индиктъ считался тогда въ Россіи, какъ и въ Греци, съ Сентября, а годъ съ Марта. — Въ 6615 году, Августа 12, разбитъ непріятель; а послѣ, въ Генварѣ того же году, умерла мать Святополкова; въ 6617, Іюля 10, скончалась Евпраксія, и въ тоже лѣто, Декабря 2, Дмитръ Иворовичь взялъ Половецкія вежи; въ 6618 весною Святополкъ и Владиміръ ходили къ Воиню, и въ тоже лѣто Февраля 11, явился огненный столпъ надъ монастыремъ Печерскимъ; въ 6621 умеръ Давидъ Маія 25, и въ тожь лѣто преставилась Янка Ноября 3: слѣдственно новый годъ не былъ начинаемъ съ Сентября.

Ежели Ярославу въ 1054 году было семдесятъшесть лѣтъ, то Владиміръ женился на Рогнѣдѣ прежде 980 года.

Лѣтопис<е>цъ говоритъ, что во время кончины отца Изяславъ былъ въ Новѣгородѣ, а Святославъ въ Владимирѣ.

Въ харатейныхъ: «Всеволодъ же спрята тѣло отца своего; взложьше на сани, везоша и́ Кыеву, Попове поюще обычныя пѣсни.»

(51) Сей памятникъ, вышиною 2 аршина, длиною 31/2, шириною 19 вершковъ, сдѣланъ изъ мрамора бѣло-синеватаго, и находится въ придѣлѣ съ лѣвой стороны большаго олтаря. Половина монумента скрыта въ стѣнѣ. На камнѣ вырѣзаны кресты, съ буквами IC. XC., также птичьи головы, деревья, цвѣты, и проч.

Изъ Прибавленій въ концѣ VIII тома издан. 1819 года): На памятникѣ Ярослава Великаго изображены еще буквы NIKA (Греческое слово, означающее побѣду). (Сообщено отъ З. Ходаковскаго).

(52) См. харат. Новогородск. Лѣт. стр. 112, гдѣ сказано: «(Князь Михаилъ) цѣлова крестъ на всей воли Новогородьской и на всѣхъ грамотахъ Ярославлихъ» (см. также сей Исторіи Т. III, примѣч. 5).

Въ харат. Новогородск. Лѣт. стр. 80: «Мстиславъ же сзва Вѣче на Ярославлѣ дворѣ.» Сей Дворъ былъ на Торговой Сторонѣ въ Новѣгородѣ, за мостомъ отъ Софійскаго Собора. Въ нѣкоторыхъ лѣтописяхъ прибавлено: близъ рѣки

25

Волхова, идѣже нынѣ Николая Чудотворца церковь; и донынѣ зовется Ярославле дворище

(53) Въ 1044 году. Въ Никон. Лѣт. сказано, что Ярославъ положилъ ихъ кости въ Владимірской церкви Св. Богородицы; но древній Лѣтописецъ говоритъ здѣсь о Кіевской.

(54) Въ Никон. Лѣт. и въ рукописныхъ Новогородскихъ: «и собравъ отъ Старостъ и отъ Пресвитеровъ дѣтей 300, и повелѣ учити книгамъ.»

(55) Кромеръ, стр. 45: Ex Polonia agrestes complures ad Porsam (вмѣсто Рси) amnem non procul à Kiovia collocantur (Ярославъ и Мечиславъ), ut agros, ob assidua bella cultoribus exinanitos, colerent.

(56) Св. Георгій представленъ съ вѣнцемъ на главѣ; на плечахъ хламида, изъ-подъ коей водна часть брови; на лѣвой рукѣ щитъ, въ правой копье. Надпись: ὁ Γεωργιος, и буквы точно имѣютъ образъ Греческихъ первагонадесять вѣка. На другой сторонѣ, вокругъ: χ Ярославле сребро. Въ срединѣ надписи знакъ подобный трезубцу; на бокахъ стоять 3 буквы: М. А. И. Думаю, что сіи буквы Греческія, а не Русскія; что третья есть N, и что онѣ знаменуютъ: Μεγαλου Αρχωντος νόμισμα, то есть: Великаго Князя монета. Византійцы дѣйствительно именовали нашихъ Князей Архонтами (Memor. popul. II, 976). Можетъ быть, Ярославъ первый хотѣлъ имѣть собственныя серебряныя деньги въ Россіи, и велѣлъ художнику Византійскому сдѣлать въ Кіевѣ нѣсколько монетъ для опыта. Сія драгоцѣнность находится въ Кабинетѣ Графа А. И. Мусина-Пушкина. Я видѣлъ еще двѣ, безъ всякаго сомнѣнія древнія монеты или медали, золотую и серебряную, съ изображеніемъ К. Владиміра и съ подписью: «К. Владиміръ на столѣ (престолѣ) своемъ;» но не знаемъ, которой, Святой, Мономахъ или Владимірко Галицкій. Сіи монеты принадлежатъ одному Малороссійскому Дворянину.

(57) См. Никонов. Лѣт. I, 142, и Степен. Кн. 1, 224. Тамъ сказано, что въ 1051 году пріѣхали изъ Греціи въ Кіевъ три пѣвца съ своими семействами. Названіе демественное есть Греческое испорченное и происходитъ отъ слова Δομέςιϰος, уставщикъ, qui curat, ut recte canatur (говоритъ Дюканжъ), cantum imponit seu inchoat.

(58) См. Стурлез. Hist. Reg. Sept. Т. I, стр. 745 и слѣд. Сей Лѣтописецъ разсказываетъ, что Ярославъ хотѣлъ отдать Олофу землю Вулгарію, гдѣ жили язычники (можетъ быть, область сосѣдственную съ Казанскою Болгаріею: ибо народъ Болгарскій не зависѣлъ отъ Россіи). Занимаясь единственно святостію, Олофъ думалъ только о спасеніи души своей, лечилъ больныхъ и дѣлалъ чудеса (стр. 748 и 749); но увидѣвъ, къ несчастію, во снѣ тѣнь Олофа Триггвасона, которая подала ему надежду быть снова Королемъ Норвежскимъ, рѣшился, въ противность совѣту Ярославову и жены его Ингигерды, возвратиться въ отечество, гдѣ онъ положилъ свою голову на мѣстѣ сраженія въ 1030 году. Сынъ его Магнусъ жилъ въ Россіи до 1033 году.

(59) Многіе Лѣтописцы говорятъ, что Король Шведскій отослалъ несчастныхъ Англійскихъ Принцевъ, Эдвина, или Эдмунда, и Эдуарда въ Королю Венгерскому Соломону; но Соломона еще не было тогда на свѣтѣ (см. Праев. Annal. Reg. Hung. кн. I, стр. 28). Даже и славный Историкъ Юмъ повторилъ слова невѣждъ. Далинъ угадывалъ, что Монахи Лѣтописцы вмѣсто Holmgardia поставили Hungaria (Gesch. Schw. I, 475). Онъ не зналъ, кажется, что Адамъ Бременскій, почти современный Историкъ, именно такъ пишетъ: filii ejus (Эдмундовы) in Ruzziam exilio sunt damnati въ Линденброг. изданіи стр. 26). Впрочемъ быть

26

можетъ, что Англійскіе Принцы выѣхали послѣ изъ Россіи въ Венгрію (см. Праев. Annal. Reg. Hung. кн. I, стр. 28).

Венгерскіе Принцы, Андрей и Леванта, дѣти Ладислава Плѣшиваго и какой-то безъименной Россіянки (Туроц. Chron. Hung. стр. 108 въ Швандтнер. изданіи) долгое время жили въ нашемъ отечествѣ: тамъ Андрей узналъ, что Венгерцы избираютъ его въ Короли (см. Праев. Anna!. Reg. Hung. кн. I, стр. 50).

(60) См. въ Кіевск. Патерикѣ сказаніе о церкви Печерской. Симонъ, по сему извѣстію, Князя Африкана сынъ, былъ изгнанъ изъ отечества своимъ дядею, Якуномъ слѣпымъ, и привелъ съ собою въ Россію около 3000 Варяговъ, также нѣсколько Латинскихъ Священниковъ. Въ Скандинавскихъ Историкахъ нѣтъ ни слова о Князѣ Африканѣ.

(61) См. о Пермякахъ и Самоѣдахъ въ печатн. Нест. стр. 10, 145, 146, и ниже, примѣч. 64. Слѣдственно Шлецеръ (Nord. Gesch. 292) и другіе несправедливо говорятъ, что Русскіе узнали Самоѣдовъ только въ XV вѣкѣ. Имя сего народа производzтъ отъ Самеядна: такъ Лапландцы называютъ свою землю; а Русскіе, говоритъ Фишеръ (въ Сибирск. Исторіи, стр. 72, 73) считали нѣкогда Лапландцевъ (Лопарей) и Самоѣдовъ за одинъ народъ. Иные толкуютъ, что Самоядь есть Финское слово Suomihätti, то есть, Финнами оставленные жители: сіе изъясненіе предполагаетъ, что тѣ и другіе обитали вмѣстѣ, и что Финны оставили наконецъ Самоѣдовъ (см. Прая Dissert. in ann. vet. Hung. стр. 40). Языкъ послѣднихъ отличенъ отъ Финскаго и сходствуетъ съ языкомъ Остяковъ Томскихъ, Нарымскихъ, Енисейскихъ, Каймашей, Карагасовъ и проч. (см. Фиш. Сибирск. Исторію): думаютъ, что Самоѣды были изгнаны изъ Сибири Татарами. — Часть Лапландіи принадлежала Новугороду еще прежде Ярослава, если Руническая харатейная грамота, въ 1677 году напечатанная въ Норвежскомъ городкѣ Шеенѣ, не есть изобрѣтеніе какого нибудь любителя древностей. Ученый Спарфенфельдъ получилъ оную отъ Пастора Николая Голфварда. Она содержитъ въ себѣ распредѣленіе границъ между Россіею и Норвегіею во время Свенона I, Датскаго Короля, жившаго въ концѣ X вѣка. Въ ней сказано, что Государь Россійскій можетъ брать дань съ жителей приморскихъ, горныхъ и лѣсныхъ до самыхъ сѣверо-восточныхъ предѣловъ Норвегіи. Я нашелъ сіе извѣстіе въ рукописномъ извлеченіи, сдѣланномъ въ Стокгольмѣ изъ Лѣтописцевъ Скандинавскихъ для Екатерины Великой.

(62) Главные изъ нихъ были Тореръ и Карлъ, отправленные для торговли въ Біармію самимъ Королемъ Олофомъ. Приплывъ туда во время славной ярмонки и накупивъ мѣховъ, они вздумали еще ограбить кладбище: ибо жители имѣли обыкновеніе зарывать въ могилу часть богатства, оставляемаго умершими. Сіе мѣсто было окружено лѣсомъ и заборомъ; въ срединѣ, на площади, стоялъ истуканъ бога Йомалы, съ драгоцѣннымъ ожерельемъ на шеѣ; а передъ нимъ, въ серебряной чашѣ, лежали деньги. Норвежцы зашли туда въ глубокую ночь, и похитили все, что могли; но желая еще снять ожерелье съ идола, крѣпко привязанное, отсѣкли ему голову ... Вдругъ раздался ужасный звукъ и трескъ. Стражи кладбища пробудились и начали трубить въ рога. Воры спасались бѣгствомъ. Жители съ крикомъ и воплемъ гнались за ними, и со всѣхъ сторонъ окружили ихъ; но будучи неискусны въ дѣлѣ воинскомъ, не могли ничего сдѣлать отважнымъ грабителямъ, которые благополучно дошли до кораблей своихъ

27

(см. Стурлез. Hist. Reg. Sept. T. I, гл. CXLII, de itinere in Biarmiam, стр. 618 и слѣд.).

Стурлезонъ не именуетъ города Біармскаго. Въ Dissertation sur les aneiens Russes, стр. 36, приведено одно мѣсто изъ Торфеевой Норвежской Исторіи, гдѣ столица Біарміи названа Гольмгардомъ: я не умѣлъ найти сего мѣста въ Торфеѣ. Онъ пишетъ (Hist. Norv. Т. I, стр. 165), что Гольмгардъ былъ древнею столицею и Княжествомъ Россіи, которое досталось на часть Ярославу, сыну Владиміра Великаго. Мы знаемъ, что Ярославъ княжилъ въ Новѣгородѣ: слѣдственно имя Гольмгардъ, по Торфееву сказанію, означало сію первобытную столицу Россіи, а не Біарміи. Струбе, Авторъ Диссертаціи, и Миллеръ непремѣнно хотѣли доказать, что наши Колмогоры и древній Гольмгардъ есть одно мѣсто. Имя сходно; но Колмогоры по нашимъ историческимъ памятникамъ извѣстны только съ XIV вѣка: въ первый разъ упоминается объ нихъ въ грамотѣ Вел. Кн. Іоанна Іоанновича, сына Калитина (см. сей Исторіи Т. IV, примѣч. 386); тамъ жили Новогородскіе Двинскіе Посадники. Г. Крестининъ, Архангельскій уроженецъ, пишетъ, что Колмогоры составились изъ трехъ деревень: Курцева, Качкова, Падрокурья (см. его Начертаніе исторіи сего города). Имя ихъ есть, кажется, вмѣстѣ и Финское и Русское: колмъ на Финскомъ языкѣ значитъ три. И въ Большомъ Чертежѣ и въ Двинской лѣтописи сей городъ всегда называется Колмогорами, а не Холмогорами. — Мнимый Іоакимъ, Татищевъ и Елагинъ искали Гольмгарда въ окрестностяхъ Новагорода, не знавъ, что Скандинавскіе писатели называли такъ иногда самый Новгородъ, иногда всю Россію сѣверную.

Вотъ баснословное описаніе Йомалина храма: «Построенный весьма искусно изъ самаго лучшаго дерева, онъ былъ украшенъ золотомъ и камнями драгоцѣнными, ярко озарявшими всѣ окружныя мѣста (Sturlaugs Saga, стр. 47, 49). На головѣ Йомалы блистала золотая корона съ двѣнадцатью рѣдкими камнями; ожерелье его цѣнилось въ 300 марокъ (150 фунтовъ) золота; на колѣняхъ сего идола стояла золотая чаша, наполненная золотыми монетами, и такой величины, что четыре человѣка могли напиться изъ нее досыта. Его одежда цѣною своею превосходила грузъ трехъ самыхъ богатѣйшихъ кораблей.» См. Herrauds и Bosa Saga, стр. 33. въ Шлецер Nord. Gesch. стр. 439.

Норвежцы до самаго XIII вѣка ходили на корабляхъ въ Біармію (см. Далин. Gesch. des R. Schw. II. 144, въ примѣч.). Бѣлое море и часть Ледовитаго къ берегамъ Архангельской Губерніи долго назывались въ Россіи Мурманскимъ, то есть, Норманскимъ или Норвежскимъ моремъ (см. Двинск. лѣтопись въ Труд. Вольн. Рос. Соб. Т. I, стр. 126). Но Болтинъ говоритъ, что Мурманское значитъ поморское (Примѣч. на Леклера Т. I, стр. 45); ибо Татищевъ увѣрялъ, что Маурена значитъ на Сарматскомъ языкѣ поморье.

(63) См. Отерово путешествіе въ Форстер. Gesch. der Entdeckungen in Norden.

(64) Двинской Лѣтописецъ (Труд. Вольн. Рос. Собр. Т. I, стр. 114, 115) говоритъ, что они зависѣли отъ Новагорода еще при Владимірѣ, который просвѣтилъ ихъ крещеніемъ вмѣстѣ съ Россіянами. Первое вѣроятно, ибо народъ въ Архангельской Губерніи донынѣ сохранилъ (см. Записки Лепех. Т. IV) нѣкоторые обычаи языческихъ Славянъ: изъ чего можно заключить, что Россіяне еще въ идолопоклонствѣ овладѣли Двинскою областію; но второе сомнительно: ибо Норвежцы, посланные Королемъ Олофомъ, Ярославовымъ современникомъ, въ Біармію, нашли ея жителей идолопоклонниками. Г. Крестининъ полагаетъ, что земля

28

Двинская была завоевана Новогородцами прежде Рюриковыхъ временъ (см. Начерт. Ист. Холмог. и Начатки); но страна Веси (послѣ область Бѣлозерская), тогда еще независимая, находилась между сею землею и Новогородскою.

Объ имени Заволочья см. Двинск. Лѣтоп. стр. 113. Волокъ означаетъ 1) пространство между рѣками судоходными, чрезъ кое перевозили или перетаскивали суда; 2) также мѣсто лѣсное, закрытое, заволоченное (см. Словарь Географ. Рос. Государ. I, 977 и 1021). Если Двинская земля названа Заволочьемъ въ первомъ смыслѣ, то подъ волокомъ разумѣлось пространство между Онегою и Двиною.

Въ Архангельскомъ монастырѣ уцѣлѣли двѣ, весьма древнія грамоты харатейныя Новогородскаго Архіерея Іоанна: первая къ тамошнему Игумену Лукѣ, вторая къ Двинскимъ Посадникамъ (см. Крестинина Начертаніе Холмогоръ, стр. 4 и 5). Въ нихъ годъ не означенъ; но въ лѣтописяхъ, въ Помянникѣ и въ Каталогѣ Новогородскихъ Святителей наименованы два Іоанна: первый хиротонисанъ въ 1110 году, а вторый въ 1165. Грамота писана тѣмъ или другимъ.

Несторъ пишетъ (въ печатн. стр. 145, 146): «се же хочю сказати, яже слышахъ прежде сихъ 4 лѣтъ, яже сказа ми Юря Тароговичь Новъгородецъ, глаголя сице: яко послахъ отрокъ свой въ Печеру — людіи, яже суть дань дающе Новугороду — и пришедшю отроку моему къ нимъ, и оттуда иде въ Югру. Югра же языкъ есть нѣмъ» (т. е. иноплеменный) «и съсѣдятся съ Самоѣды на полунощныхъ странахъ. Югра же рекоша отроку моему: давно находимъ мы чюдо, его же нѣсьмы слышали преже сихъ лѣтъ; се же третье лѣто поча быти. Суть горы заидуче лукоморя» (т. е. за лукоморьемъ или морскою лукою), «имъ же высота до небеси, и въ горахъ тѣхъ кличь великъ и говоръ, и сѣкуть гору, хотяче высѣчися, и въ горѣ той просѣчено оконце мало, и ту де молвять, и есть не разумѣти языку ихъ, да кажуть на желѣзо, и помовають рукою, просяче желѣза. Кто дасть имъ ножь, ли сѣкиру, дають скорою (шкурами) противу. Есть же путь до горъ тѣхъ, и непроходимо пропастьми, снѣгомъ и лѣсомъ: тѣмъ же не доходимъ ихъ всегда; есть же и подаль на полунощьи. — Мнѣ же рекшю къ Юрятѣ: си суть людье заклепени Олександромъ Макидоньскимъ Царемъ, яко же сказаеть Меѳодій Патарійскій»: или Патарскій Епископъ, славный врагъ Оригеновой ереси (см. его житіе въ Минеяхъ и въ Прологѣ Іюня 20). Я нашелъ въ Синодальной библіотекѣ и сочиненіе Меѳодіево, о коемъ здѣсь говоритъ Несторъ, подъ заглавіемъ: Меѳодіа, Епископа Патарскаго, слово о царствѣ языкъ послѣднихъ временъ (см. книгу въ листъ подъ No. 20). Изъ сего древняго перевода выпишу здѣсь мѣста, на кои ссылается Несторъ: «Свободися Израиль отъ работы сыновъ Измаилевѣхъ: съй бо Гедеонъ съсѣче пльки ихъ и отгна ихъ отъ въселенныя въ пустыня Еѳривьскую, изъ нея же бѣху, и оставше 12 колѣнъ ... Александръ исъшедъ на въстокъ, уби Даріа Мидскаго, и облада градовы и странами многами, и обыде въся земля, и съниде до морѣ нарицаемаго Солнечнаа страна, идѣ же видѣ нечистыя языкы скврънны; сынове же сыновъ Іафетовѣхъ и внуци его гнушахуся ихъ; ихъ же нечистоту видѣвъ Александръ: ядѣху бо въсѣкъ (всякъ) нечистый видъ и прочаа животна мръскаа же (мерзкая) и скврънна, коморя и мухы и зъмія и мрьтвыя плътц (плоти) и извръгъ младыихъ (выкидышей) ... мрътъвця же (мертвеца) не погрибааху, но и тѣхъ ядѣху. Сіа въсѣ видѣвъ Александръ, помолися Богу прилѣжно, и събра

29

вьсѣхъ ихъ, и жены и чяда ихъ, и изъведе ихъ отъ Въстока и погна въ слѣдъ ихъ до предѣлъ Сѣверныихъ, имъ же нѣсть въхода отъ Въстока до Запада: понеже бѣ Александръ помолился Богу, и услыша его, и повелѣ Богъ двѣма горама, има же имя Мази и Вора, и приближистѣ ся другъ другу яко лактій 12, и сътвори врата мѣдна, и помаза ихъ асангитомъ, яко да аще помыслять отъврѣсти желѣзомъ, не възмогуть; аще ли растопити огнемъ, то и тако не възмогуть» (см. Баер, de muro Cancas. въ его Opusc. стр. 112, и Observat. du Moine Bacon въ Бержерон. Voyages): «естьство же Асингитово ни желѣзнаго разсѣченіа боится, ни огньнаго растопленіа ... Слыши убо Іезекіилево пророчьство, глаголящее: въ послѣдняя дъни и времена изыдять на земля Израилеву отъ странъ сѣверныихъ Гогъ и Магогъ», и проч. (см. въ Mém. de l’Acad. des Inser. г. 1761—1763 сочиненіе д’Анвиля du rempart de Gog et de Magog). Оставимъ повѣсть Византійскаго Меѳодія и догадку Несторову; но сказаніе Юрья Тароговича весьма любопытно и важно для нашей Исторіи, свидѣтельствуя, что Россіяне въ XI вѣкѣ уже бывали за хребтомъ горъ Уральскихъ, и что Сибирскіе народы вымѣнивали въ Югрѣ желѣзныя орудія на шкуры.

Въ Никонов. и другихъ лѣтописяхъ сказано, что въ 1032 году ходилъ какой-то Улѣбъ изъ Новагорода на Желѣзныя врата, и что многіе Новогородцы тамъ погибли: сего извѣстія нѣтъ ни въ Несторѣ, ни въ харатейной Новогородской, ни въ лѣтописи Попа Іоанна: для того мы не внесли его въ Исторію. Желѣзными Вратами называли Россіяне Дербентъ (см. въ Воскр. Лѣт. житіе Князя Михаила Ярославича Тверскаго, гдѣ сказано, что Царь Татарскій находился за рѣкою Теркомъ, близъ Вратъ Желѣзныхъ); но Татищеву хотѣлось, чтобы сіе имя означало хребетъ сѣверныхъ Уральскихъ горъ, и для того онъ прибавилъ, что Новогородцы, ходившіе на Желѣзныя Врата, были побѣждены отъ Югровъ. Миллеръ принялъ его мнѣніе. — Можно думать, что подъ именемъ Желѣзныхъ Вратъ разумѣли у насъ и землю Мордовскую или Черемисскую: въ баснѣ о древнемъ Словенскѣ (см. сей Исторіи Т. I, примѣч. 70) страна ихъ названа Сидерами; по-Гречески Сидера или Сидира есть Желѣзная.

(65) Въ лѣтописи, напечатанной въ Продолж. Древ. Рос. Вивліоѳики, сей уставъ весьма не полонъ, и вторая часть его несправедливо названа Правдою дѣтей Ярославовыхъ, которыя не сочиняли новыхъ законовъ, но только отмѣнили одинъ (см. ниже), утвердивъ всѣ другіе: «а ина все яко же Ярославъ судилъ, тако же и сынове его уставиша» (см. новое изд. Русск. Правды, стр. 10). Татищевъ пишетъ, что Ярославъ въ 1035 году велѣлъ дѣтямъ своимъ, Изяславу и Святославу, призвать знатныхъ людей въ Кіевъ изъ разныхъ городовъ и сочинить законы для Государства: сего извѣстія нѣтъ нигдѣ. Въ 1035 году Изяславу было 10, а Святославу 8 лѣтъ отъ роду.

Новые Издатели Русской Правды сдѣлали другую ошибку, не менѣе важную, назвавъ первую часть Ярославовымъ уставомъ, а вторую Мономаховымъ. Причиною сей ошибки было то, что подъ статьею о мѣсячныхъ ростахъ сказано въ подлинникѣ: «а се уставилъ Володимеръ Всеволодичь, по Святополчѣ съзвавъ дружину свою» — и проч.) — «и устави до третьяго и рѣза» (роста). Издатели вообразили, что все слѣдующее есть уже Владиміровъ уставъ. Но здѣсь внесенъ только прибавленный Мономахомъ законъ о ростахъ, подобно какъ выше вписанъ новый законъ Ярославичей о денежныхъ пеняхъ за всякое убійство: уставъ же

30

съ начала до конца Ярославовъ. Вѣроятно ли, чтобы Ярославъ не предписалъ еще никакихъ правилъ для наслѣдства, столь важныхъ и необходимыхъ въ гражданскомъ обществѣ? И въ Олегово время были уже на то законы въ Россіи (см. сей Исторіи Т. I, стр. 84). — Представимъ другое неоспоримое доказательство. Въ мнимомъ уставѣ Владиміровомъ (гл. V, стат. 2) сказано: «аще гдѣ налѣзеть ударенный своего истьця (холопа), кто ударилъ, то Ярославъ былъ уставилъ убити, но сынове его по отци уставиша на куны.» Спрашиваю: гдѣ Ярославъ говоритъ о томъ, ежели уставъ его кончится, по раздѣленію Издателей, двадцатьдевятою главою? И какимъ образомъ законъ Ярослава и дѣтей его могъ бы зайти въ уставъ Мономаховъ?

Самый древнѣйшій списокъ Правды нашелъ я въ библіотекѣ Синодальной, въ харатейной Кормчей Книгѣ (No. 82). Въ началѣ стоитъ слѣдующая надпись: «Въ лѣто шесть тысячь, семъ сотъ» — (третья числительная буква изгладилась) — «написаны быша книгы сія повелѣніемъ благовѣрнаго Князя Новогородьского Дмитрія» (сына Александра Невскаго) «а стяжаніемъ боголюбиваго Архіепископа Новогородьского Климента» (слѣдственно около 1280 году) «и положены быша въ церкви Св. Софія, на почитаніе (чтеніе) Священникомъ и на послушаніе Крестьяномъ (Христіанамъ), а собѣ на спасеніе души.» Сія книга, любопытная и по другимъ, внесеннымъ въ нее сочиненіямъ, въ началѣ XVI вѣка была уже въ Москвѣ, и Великій Князь Василій Іоанновичь (что написано на ея переплетѣ), отпуская въ Новгородъ Архіепископа Макарія въ 1524 году, далъ ему оную какъ драгоцѣнность и велѣлъ снова положить въ Софійскую церковь. — Въ библіотекѣ Графа А. И. Мусина-Пушкина есть другой, также харатейный, но, думаю, новѣйшій списокъ Правды, которымъ я также пользовался. Въ печатномъ же находятся неисправности, большею частію умышленныя, то есть, мнимыя поправки.

(66) На примѣръ, въ нихъ говорится объ Изгояхъ (см. ниже), жителяхъ Новогородскихъ, и проч. Но Ярославъ, будучи Великимъ Княземъ, безъ сомнѣнія далъ сей уставъ цѣлому государству. Дѣти Ярославовы и Мономахъ съ Боярами Кіевскими, Переяславскими, Черниговскими (см. ниже) отмѣнили и прибавили нѣкоторыя статьи: ясно, что въ Кіевѣ и другихъ южныхъ городахъ дѣла судились также по законамъ Ярославовымъ, весьма сходнымъ съ гражданскимъ уставомъ Децемвировъ (см. Commentaire sur la loi des douze tables par Bouchaud). Та же простота и краткость; но Римляне, будучи стѣснены въ Италіи на маломъ пространствѣ, имѣли нужду въ лучшей земской исправѣ (полиціи) и въ точнѣйшемъ означеніи недвижимой собственности. Не предвидя еще многихъ тяжбъ, весьма обыкновенныхъ въ долговременномъ гражданскомъ общежитіи, законодатели Римскіе опредѣляютъ уже мѣру дорогъ и пустырей между строеніями; опредѣляютъ также, что плодъ, упавшій съ вѣтви на чужую землю, принадлежитъ хозяину дерева! У насъ были совсѣмъ другія обстоятельства: малое число жителей и владѣнія обширныя. Римлянамъ надлежало скорѣе образоваться, Россіянамъ долѣе сохранить естественную простоту нравовъ. Во всѣхъ юныхъ обществахъ гражданскихъ родители имѣли власть неограниченную надъ дѣтьми своими: въ двѣнадцати дскахъ она утверждается закономъ; но въ Ярославовой Правдѣ нѣтъ объ ней ни слова: надобно думать, что сія власть была еще святѣе въ Россіи, когда законодатель не считалъ нужнымъ и говорить о томъ.

31

(67) Издатели Русской Правды напечатали: «аще убіетъ мужъ мужа — то положити за голову 80 гривенъ. Аще ли будетъ Русинъ, ли Гридинъ, ли купецъ, 40 гривенъ положити зань.» Думая, что за убіеніе мужа платили вдвое, нежели за Гридня и купца, они толкуютъ, что подъ именемъ перваго надлежитъ разумѣть Боярина. Нѣтъ; въ харатейныхъ подлинникахъ сказано такъ: «Оже убьеть мужъ мужа, то местити брату брата ... Оже ли не будеть кто его местя, то положити за голову 80 гривенъ, аче будеть Княжь мужъ или Тіуна Княжя» (о Тіунѣ см. ниже) ... «Ачи ли будетъ Русинъ (въ Пушк. горожанинъ) любо Гридь (Гридень), любо купецъ, любо Мечникъ, то 40 гривенъ положити зань.» Мужъ только съ прибавленіемъ Княжь означалъ Боярина; но слова: «оже убьеть мужъ мужа, » надобно разумѣть: «ежели человѣкъ убьетъ человѣка.» Первый союзъ аче относится къ предъидущему: Издатели напрасно отдѣлили его точкою; напрасно выпустили слова: Мужъ Княжь; напрасно также, слѣдуя худому списку Попа Іоанна, вставили здѣсь имя ябетника, которое есть описка, вмѣсто: любо Тіунъ, и котораго нѣтъ въ другихъ спискахъ.

Въ уставѣ, помѣщенномъ въ Новогородской лѣтописи Попа Іоанна (стр. 338), сказано, что Изяславъ, сынъ Ярославовъ, по сему закону велѣлъ жителямъ Дорогобужа (Дорогобудьцамъ) внести 80 гривенъ за его стараго конюха (или Тіуна Конюшаго, чиновника важнаго) ими убитаго. — Издатели Правды сравниваютъ Огнищанъ съ нынѣшними Однодворцами, и толкуютъ, что сіе имя принадлежало свободнымъ людямъ, которые имѣли собственныя земли въ деревняхъ, нанимали работниковъ, не платили податей и могли избирать добровольно всякое иное состояніе. Слова написанныя единственно изъ головы! Огнищанами именовались вообще люди нарочитые, граждане первостепенные. Такъ въ древней Новогород. Лѣт. (стр. 35, Москов. изд.) сказано, что Князь Ростиславъ, будучи въ Великихъ Лукахъ, звалъ къ себѣ на судъ изъ Новагорода Огнищанъ, Гридней (Мечниковъ, военныхъ людей) и лучшихъ купцевъ. Однодворцы не могли бы стоять въ гражданскомъ порядкѣ выше богатаго купечества и воиновъ. Тіуномъ Огнищнымъ именовался ихъ судія. — Имя Огнищанъ, которое встрѣчается только въ лѣтописяхъ Новогородскихъ, произошло въ глубокой древности отъ слова огнище или очагъ, знаменовало гражданъ домовитыхъ, и наконецъ обратилось въ названіе Житыхъ людей (см. сей Исторіи Т. IV, примѣч. 306; и Т. V, примѣч. 106).

Людинъ есть число единственное людей: такъ назывались, кромѣ Бояръ, собственно всѣ граждане вольные. Народы Германскіе то же разумѣли подъ именемъ Leute (Leudes въ законахъ Визиготѳскихъ, Лонгобардскихъ и проч. См. Дюканж. или Дюфрен. Glossarium ad Script. mediæ et infimæ Latinitatis). — Здѣсь мы соединили главу I, III, VII, VIII и IX по раздѣленію новыхъ Издателей Правды. Писцы безъ сомнѣнія перемѣшали статьи.

Въ подлинникѣ (статья 1): «Изгой любо Словенинъ.» Изгоями назывались жители области пограничной съ Ливоніею (см. нашу Исторію Т. IV, примѣч. 336, и новое изд. Правды, стр. 8), и населявшіе особенную улицу въ Новѣгородѣ: объ нихъ упоминается въ древнемъ Новогородскомъ Уставѣ о мостовыхъ (см. ниже) и въ лѣтописи Псковской; вѣроятно, что они были Латышскаго или Чудскаго племени.

См. XVIII главу мнимаго Устава Мономахова. Въ Софійскомъ подлинникѣ: «оже кто убьеть жену, то тѣмъ же судомъ судити, яко же и мужа; а

32

оже будеть виноватъ, то полвиры, 20 гривенъ.» Издатели напечатали виновата, вмѣсто виноватъ, и толкуютъ: «если мужъ за важную вину жену наказуя, убьетъ ее до смерти, то взыскать съ него полвиры.» Они думали, что жена означаетъ здѣсь супругу; но супруга была тогда собственностію мужа, который ни въ какомъ случаѣ не отвѣтствовалъ правосудію за свои поступки въ отношеніи къ ней. Законодатель говоритъ о женщинѣ: изобличенный убійца ея платилъ вдвое менѣе, нежели убійца мужчины.

См. въ печатн. Рус. Правдѣ стр. 84. Въ подлинникѣ: «а въ холопѣ и въ робѣ виры нѣтуть; но оже будеть безъ вины убьенъ, за холопа урокъ заплатити» — т. е. господинъ убитаго получалъ сей урокъ — «или за рабу, а Князю 12 гр. продаже.» Издатели вообразили, что сей законъ наказывалъ убійцу своего раба; но здѣсь говорится о чужомъ рабѣ, котораго, по уставу Ярославову (въ печатн. стр. 69), свободный человѣкъ могъ умертвить законнымъ образомъ въ случаѣ обиды.

Въ Правдѣ лѣтописи Новогородской (стр. 338) названъ сельскій Тіунъ Старостою. — Тіуномъ сельскимъ и ремесленникомъ могъ быть конечно и свободный человѣкъ; но здѣсь говорится о людяхъ рабскаго состоянія; иначе за ихъ убіеніе надлежало бы взыскивать виру или 40 грив., а не 12. Выше сказано (въ печатн. стр. 11): «аже кто убъетъ Княжя Мужа ... то 80 гривенъ; паки ли людинъ (людина или свободнаго), то 40 гривенъ.»

Въ подлинникѣ (въ печатн. стр. 24): «А за смердій холопъ 5 гривенъ.» Имя смердъ означало обыкновенно крестьянина и чернь, то есть, простыхъ людей, не военныхъ, не чиновныхъ, не купцевъ. Въ первомъ смыслѣ оно часто употребляется въ древней лѣтописи; на примѣръ (въ печатн. Нест. стр. 168): «оже то начнеть орати смердъ.» Въ Русской Правдѣ (печатн. стр. 47) сказано: «то ти уроци смердомъ, оже платять Князю продажю.» Здѣсь подъ именемъ смердовъ разумѣется вообще простой народъ. Олегъ (см. въ печатн. Нест. стр. 124), не желая совѣтоваться въ Кіевѣ съ Духовенствомъ, съ Боярами и съ градскими людьми, отвѣтствовалъ на приглашеніе Князей: «Чѣсть мене лѣпо судити Епископу или смердомъ.» Симъ названіемъ онъ хотѣлъ унизить Бояръ Княжескихъ; но употребилъ оное въ смыслѣ черни, а не земледѣльцевъ. — Вѣроятно, что имя смердъ произошло отъ глагола смердѣть. Американцы, жители береговъ Миссиссипи, также называютъ чернь людьми смрадными (см. Робертсонову Исторію Америки, Т. II, въ статьѣ о правленіи).

Издатели Правды вмѣсто: «а за смердій холопъ, » т. е. простаго, не Боярскаго холопа, напечатали: «а смерди и холопъ 5 гривенъ, » и толкуютъ, что за голову земледѣльца и холопа платили равную пеню. Ошибка грубая: ибо смерды были свободные люди, и ни въ какомъ случаѣ не могли равняться съ холопями; здѣсь говорится не о смердахъ, но объ ихъ рабахъ. Смерды платили Князю продажу, дань или пени; а съ холопа не было никакого денежнаго взысканія, ибо онъ не имѣлъ собственности.

За рабу, какъ видимъ, платили болѣе, нежели за раба: по тому ли, что убіеніе слабой жены считалось важнѣйшимъ преступленіемъ? Но выше сказано, что убійца свободной жены вносилъ въ казну только полвиры. Не уже ли раба, какъ вещь или товаръ, стоила въ то время дороже холопа?

(68) См. законы Саксонцевъ, Франковъ и проч., изданные Голдастомъ, Линденброкомъ, Георгишемъ. Въ древнихъ Шведскихъ сказано: «наслѣдники убитаго имѣютъ право мести.» (Стирнгок. de Iure

33

Sueonum ас Gothorum antiquo, кн. II, гл. IV, стр. 349; см. также Рѣчь Струбе о началѣ Рос. законовъ, стр. 10).

Не одни народы Нѣмецкіе, но и Греки во время Троянской войны брали деньги съ убійцъ, и сіи пени назывались ΑΠΟΙΥΑΙ (см. въ IX книгѣ Иліады рѣчь Нестора къ Ахиллесу). Древніе Ирландцы имѣли такое же обыкновеніе: см. Юмову Англ. Исторію Т. II, о законахъ Англо-Саксонскихъ.

(69) См. Ире Glossarium и Юмову Англ. Исторію Т. II, о правленіи и нравахъ Англо-Саксонцевъ). — Издатели Русской Правды и Татищевъ думали, что Тіунами назывались судьи уѣздные; но сіе имя вообще знаменовало Вельможу или Намѣстника Государева, имѣвшаго судебную власть. Такъ въ древней лѣтописи Новогородской, напечатанной въ Синодальной типографіи, сказано (стр. 110), что Ярославъ оставилъ въ Новѣгородѣ двухъ сыновей съ Тіуномъ Якимомъ; такъ въ Новогородскихъ грамотахъ XIV вѣка предлагается условіе Князю, чтобы онъ не держалъ въ Вологдѣ своего Тіуна или Намѣстника. Судебникъ Царя Іоанна Василіевича представитъ намъ должность Тіуновъ въ XVI вѣкѣ.

(70) То есть, конюшіе, повара, хотя можетъ быть, и холопи. Увидимъ ниже, что Тіунъ или чиновный слуга Боярскій, поставленный здѣсь наровнѣ съ людьми свободными, былъ рабскаго состоянія.

(71) См. въ печатн. Правдѣ стр. 58, 61, 95, 97.

(72) «Оже будеть убилъ или въ свадѣ или въ пиру.» Свада значитъ сваръ или ссору на языкѣ Богемскомъ. Въ пиру тоже, что въ хмѣлю или въ пьянствѣ. — См. въ печатн. Рус. Правдѣ стр. 11, 16, 26.

Кажется, что слово вервь, употребленное въ смыслѣ округи, есть Норманское или Шведское Hwarf.

«Въ которой верви голова ляжеть» — значитъ: гдѣ совершится убійство, а не тамъ, гдѣ будетъ мертвое тѣло поднято, какъ говорятъ Издатели Рус. Правды.

Но Шведскимъ законамъ округа или волость также платила 40 марокъ пени, въ случаѣ, если убійца скрывался (см. Рѣчъ Струбе стр. 12).

«Будетъ ли сталъ на разбой безъ всякія свады.» Издатели Русской Правды весьма благоразумно замѣтили, что здѣсь слово разбой употреблено въ смыслѣ убійства; иначе выраженіе: «разбой безъ всякой ссоры, » не имѣло бы никакого смысла. Въ Кормчей Книгѣ (Градскаго закона грань 39) сказано: «нарочитіи разбойницы на мѣстѣхъ, на нихъ же разбой творяху, повѣшени да будутъ, да видѣнія ради убоятся начинающіи таковая, и да будетъ утѣшеніе сродникомъ убіенныхъ отъ нихъ.» Слѣдственно именемъ разбойниковъ означены убійцы.

Здѣсь сказано просто: «на потокъ;» но въ другомъ мѣстѣ (нов. изд. статья XVII, стр. 38) изъяснено, кому отдавали злодѣевъ: «выдати его Князю на потокъ.» Человѣкъ, лишенный такимъ образомъ вольности, дѣлался рабомъ, холопомъ, и Князь могъ продать его какъ товаръ. Издатели Правды Русской думали, что потокъ есть заточеніе.

Далѣе въ подлинникѣ: «на разграбленіе» — то есть, преступникъ лишался не только свободы, но и собственности. Не думаю, чтобы народъ могъ дѣйствительно разграбить его имѣніе: гораздо вѣроятнѣе, что оно также шло въ казну.

(73) Въ подлинникѣ: «рогомъ.» Въ лѣтописи Псковской сказано (год. 6981), что Посадники, наливъ кубки и роги злащенны медомъ и виномъ, били челомъ Софіи, невѣстѣ Вел. Князя Іоанна,

34

Въ старину пивали изъ роговъ или сосудовъ, на подобіе рога сдѣланныхъ. — См. въ Рус. Правдѣ стр. 31 и 34.

(74) Нѣмецкіе законы опредѣляли цѣну особенную всякому поврежденному члену: головѣ, глазу, носу, ушамъ, зубамъ, бородѣ, усамъ, рукѣ, ногѣ; даже всякому пальцу и составу его: см. Рѣчь Академика Струбе стр. 12; далѣе см. въ Рус. Правдѣ стр. 69, 76, 77.

(75) У Шведовъ былъ такой же законъ: см. Рѣчь Струбе, стр. 12 и 13, въ Рус. Правдѣ стр. 67, и Юмов. Англ. Исторію Т. II, о законахъ Англо-Саксонскихъ, 70, 71.

(76) «Аще ли кровавъ придеть, али будеть самъ почалъ, а вылѣзуть послуси, то то ему платежъ, оже и́ билъ» (въ другомъ харатейномъ спискѣ били). Смыслъ ясенъ. Издатели Русской Правды говорятъ: «вмѣсто удовлетворенія, котораго онъ искалъ, да вмѣнятся ему тѣ язвы, кои онъ получилъ.» Выходитъ насмѣшка, о которой совсѣмъ не думалъ законодатель; раны не могли быть удовлетвореніемъ для раненнаго. Сказано только, что онъ, начавъ самъ драку, и бивъ другихъ, терялъ право на законное удовлетвореніе; или, по другому списку, не наказывался: ибо раны уже были ему наказаніемъ.

(77) См. Рѣчь Академика Струбе стр. 10.

(78) См. статью XII, въ печатн. стр. 38, также стат. XXIII, стр. 46. Клѣтью называлась прежде всякая горница, а не одна кладовая. — Воръ по Русскимъ законамъ платилъ три гривны, а по Датскимъ три марки. Обыкновенная вира или пеня за убіеніе людина состояла у насъ, какъ выше показано, въ 40 гривнахъ, а въ Швеціи въ 40 маркахъ (см. Рѣчь Струбе, стр. 10): и такъ здѣсь марка и гривна означаютъ одно. Впрочемъ у Скандинавовъ были разныя марки: 1) марка серебра состояла изъ 16 лотовъ сего металла, иногда же только изъ 8; 2) марка лотная, mark lodig, изъ трехъ золотниковъ серебра; 3) марка ортуговъ, mark ortugh, изъ 24 ортуговъ, т. е. мѣдныхъ монетъ (см. Ире Glossarium Suiogothicum). — Славяне Дунайскіе держали хлѣбъ въ ямахъ: и Россійскіе также. Въ подлинникѣ (печат. стр. 47): «То ти уроци смердомъ, оже платять Князю продажю; а оже будуть холопи татье» ... ихъ же Князь продажею не казнить, то двойци платити истьчю за обиду.» Издатели Правды ошиблись, написавъ: «се суть цѣны уставленныя, по коимъ взыскивать съ поселянъ пеню на Князя.» Нѣтъ: здѣсь уставлена цѣна въ пользу хозяина украденныхъ вещей, а не для казны; ибо воръ платилъ оную единственно въ томъ случаѣ, когда не могъ возвратить вещи лицемъ (въ печатн. стр. 46: пакы ли лица не будеть); а слова: «оже платять Князю, » объясняются слѣдующими: «а оже будуть холопи татье.» Вотъ истинный смыслъ: «сіи цѣны уставлены для виновныхъ смердовъ, т. е. свободныхъ простыхъ людей, съ которыхъ обыкновенно взыскивается и въ казну пеня; но если воры будутъ холопи, съ коихъ (ибо они не суть вольные люди) Государь не беретъ пени, то хозяинъ взыскиваетъ съ нихъ (съ господина) за вещь двойную цѣну.» Пеня казенная за воровство означена выше: см. въ печатн. Правдѣ стр. 45 и 46.

Прежде сказано, что коневый тать лишается достоянія и вольности. Можно согласить то и другое: имуществомъ вора удовлетворяли хозяину коня; прочее отдавали на разграбленіе, а вора Князю. — Здѣсь въ Пушк. харатейномъ спискѣ Правды сказано: «а будеть былъ Княжь конь, то платити за него 3 гривны, а за иныхъ по 2 гривны.» Въ Новогородской лѣтописи, напечатанной въ Вивліоѳикѣ: «а за Княжь конь, иже той съ

35

пятномъ» — т. е. съ клеймомъ — «3 гривны, а за смердій» (то есть, за лошадь простаго человѣка) «2 гривны.»

Въ подлинникѣ: «за лонщину.» И нынѣ во многихъ Губерніяхъ называютъ годовиковъ лонщаками. Польское слово Lonsk и Богемское Lonsky значатъ тоже.

(79) Въ одномъ спискѣ Правды, полученномъ мною отъ Г. Горюшкина, и въ лѣтописи Засѣцкаго, писанной въ XV вѣкѣ и хранящейся въ библіотекѣ Графа А. И. Мусина-Пушкина, No. 602, находится подъ статьею о рѣзоимствѣ вычисленіе, сколько прибыли въ извѣстное число лѣтъ можно имѣть отъ всякаго скота; и сей расчетъ несомнительно опредѣляетъ цѣну ногатъ и рѣзаней, то есть, отношеніе ихъ къ гривнѣ. На примѣръ: «отъ 22 козъ приплода на 12 лѣтъ 90, 112 козъ, а то кунами 27, 033 гривны и 30 рѣзань; а коза метана по 6 ногатъ.» Слѣдственно въ гривнѣ 20 ногатъ, а въ ногатѣ 21/2 рѣзани. Вторый примѣръ: «а на тѣхъ овчахъ и на баранѣхъ рунъ 360, 446, а на тѣхъ рунѣхъ кунами 7, 208 гривенъ и 46 рѣзань; а руно чтено по рѣзани: слѣдственно въ гривнѣ 50 рѣзаней. И такъ Издатели Русской Правды ошиблись, сказавъ на угадъ (стр. 18), что въ гривнѣ кунъ 20, въ кунѣ четыре ногаты, а въ ногатѣ рѣзаней 8. Они не сообразили того, что за овцу, по уставу Ярославову, надлежало платить 5 кунъ, а за жеребенка 6 ногатъ: не уже ли первая была дороже послѣдняго? — И кунъ не могло быть 20 въ гривнѣ; слѣдующія мѣста Правды служатъ доказательствомъ: «начинщикъ драки (стр. 33) платитъ 3 гривны за окровавленіе битаго; а ежели нѣтъ знаковъ, то 60 кунъ:» для чего же не три гривны, когда въ гривнѣ двадцать кунъ? и можно ли платить одно за побои безъ язвы и съ язвою? Далѣе, стр. 46: «за коня Княжескаго 3 гривны, за инаго двѣ ... за корову 40 кунъ:» для чего же и за послѣднюю не двѣ гривны, какъ за коня, если въ гривнѣ 20 кунъ? Далѣе стр. 74: «Отроку двѣ гривны и 20 кунъ:» для чего же не три гривны? Судя по означенной цѣнѣ вещей, видимъ, что гривна содержала въ себѣ около 20 кунъ, но не двадцать, а безъ сомнѣнія двадцать пять: ибо ни въ лѣтописяхъ, ни въ Правдѣ не находимъ сего числа въ показаніи, ни пятидесяти, ни семидесяти пяти кунъ; но вмѣсто того, чтобы сказать двѣ гривны и 10 кунъ, гривна и 15 кунъ, говорили и писали шестьдесятъ, сорокъ кунъ (такъ и нынѣ говоритъ народъ: сорокъ алтынъ, вмѣсто рубля двадцати копеекъ). Въ харатейной Кормчей Книгѣ (Синодальн. библ. No. 82), гдѣ вписаны Ярославовы законы, находятся также отвѣты Новогородскаго Епископа Нифонта (жившаго около половины XII вѣка), на вопросы какого-то Кирика: въ нихъ сказано, что за гривну служатъ въ церквахъ пять сорокоустій, а за шесть кунъ одно («сорокоустье на гривну пятью служити, а на шесть кунъ одиною»). Мѣста, выше приведенныя нами изъ устава Ярославова, свидѣтельствуютъ, что въ гривнѣ не могло быть тридцати кунъ; но въ заказанныхъ вдругъ пяти сорокоустьяхъ Священники могли уступать на каждое по кунѣ. — Въ прибавленіи Горюшкинскаго списка и лѣтописи Засѣцкаго нѣкоторый скотъ оцѣненъ дороже, нежели въ Правдѣ: кобыла въ 3 гривны, корова въ 2 гривны, овца въ 6 ногатъ, баранъ въ 10 рѣзаней, свинья въ 10 ногатъ или 1/2 гривны. Тутъ же показано, что рой пчелъ стоитъ 10 ногатъ. Ежели въ XI вѣкѣ гривна Новогородская въ отношеніи къ серебру равнялась цѣною съ гривною Смоленскою 1228 году (см. сей Исторіи Т. I, примѣч. 298 и 527) то, полагая гривну или полфунта серебра въ 10

36

рублей серебряныхъ, можемъ опредѣлить цѣну сихъ вещей въ отношеніи къ нынѣшней монетѣ такимъ образомъ:

По законамъ Ярославовымъ:

По упомянутому прибавленію Горюшк. списка:

 

Руб.

Коп.

 

Руб.

Коп.

Конь Княжескій

7

50

....

Простой..

5

....

Кобыла...

6

....

7

50

Жеребецъ неѣзжалый

2

50

....

Жеребенокъ.

75

....

Волъ...

2

50

....

Корова...

4

....

5

Трехлѣтній быкъ

3

....

Годовикъ..

1

25

....

Теленокъ..

50

....

Свинья...

50

....

1

25

Поросенокъ.

121/2

....

Овца....

50

....

75

Баранъ...

501/2

....

50

Рой пчелъ.....

 

 

....

1

25

Сія оцѣнка покажется чрезмѣрно высокою, особенно тѣмъ, которые, судя о достоинствѣ старинныхъ монетъ — на примѣръ, рублей XV и XVI вѣка — по ихъ нынѣшнимъ названіямъ, привыкли удивляться тогдашней дешевизнѣ вещей и не знаютъ, что рубль Великаго Князя Василія Іоанновича содержалъ въ себѣ около пяти нынѣшнихъ серебряныхъ: о чемъ будемъ говорить въ своемъ мѣстѣ. Здѣсь представимъ только слѣдующія нужныя замѣчанія: 1) въ половинѣ X вѣка молодая лошадь стоила въ Константинополѣ 12 червонцевъ, а мулъ пятнадцать (Constant. Porph. de Cerim. стр. 265, въ сочин. Г. Круга Münzkunde Rußlands стр. 102); въ древнихъ Саксонскихъ законахъ оцѣненъ конь и быкъ въ два червонца (см. Рѣчь Струбе стр. 13). 2) Нѣтъ сомнѣнія, что Россійскій законодатель цѣпилъ самыхъ лучшихъ коней, лучшихъ быковъ, и проч.: пять дурныхъ лошадей не стоятъ двухъ хорошихъ. — Выпишемъ еще нѣкоторыя статьи изъ прибавленій лѣтописи Засѣцкаго и Горюшкинскаго списка Правды; «А въ селѣ сѣяно ржи на два плуга 16 кадей» (64 четверти: см. сію Исторію Т. III, примѣч. 8) «Ростовьскыхъ, а того на одно лѣто прибытка на 2 плуга 100 копенъ ржи, а на 12 лѣтъ 1000 копенъ и 200 копенъ ржи. А ржи немолоченые 40 копенъ, а на ту рожь прибытка на одно лѣто 20 копенъ ... А полбы немолоченой 15 копенъ, а на то прибытка на одно лѣто 7 копенъ ... А овса молоченаго 20 половникъ и единъ, а на то прибытка на одно лѣто 11 половникъ овса. Ячмени молоченаго 6 половникъ, а на то прибытка на едино лѣто 3 половникы ... А того же села пять стожей (стоговъ) сѣна, а то на 12 лѣтъ 60 стогъ сѣна, а стогъ по гривнѣ. А жонка съ дчерью, тѣмъ страды (жалованья) на 12 лѣтъ по гривнѣ на лѣто 20 гривенъ и 4 гривны кунами.»

Въ 1209 году жители Оденпе или Медвѣжьей Головы (какъ называется сей городъ въ нашихъ лѣтописяхъ) заплатили Князю Россійскому 400 марокъ (или гривенъ) ногатами. Въ 1210 году осажденные жители Варполя (нынѣ Верпеля въ Эстоніи) дали ему 700 марокъ также ногатами (см. изданную Груберомъ Liefländ. Chronik, Т. I, стр. 78 и 95).

(80) Такъ въ Пушкин. спискѣ и во всѣхъ другихъ (см. въ печатн. стр. 71); а въ Софійскомъ ошибкою вмѣсто бобра поставлена борть, о которой ниже говорится особенно. Слова: «аже будеть на земли знаменіе, имъ же ловлено, или сѣть, »

37

доказываютъ, что здѣсь идетъ дѣло о звѣрѣ, а не о деревѣ бортномъ.

(81) Въ печатн. стр. 80.

(82) Въ печатн. стр. 72. Въ подлинникѣ: «аже разнаменаеть (раззнаменуетъ) борть.» Можетъ быть не всѣ знаютъ, что борть есть выдолбленное дерево, въ которомъ водятся дикія пчелы; хозяинъ на сихъ деревьяхъ изображалъ знаки.

(83) Въ печатн. стр. 75. Въ подлинникѣ: «оже будуть бчелы (пчелы) не лажены, то 10 кунъ; будетъ ли олекъ, то 5 кунъ.» Ясно, что олекъ значитъ пустой. Сіе неизвѣстное Русское слово напоминаетъ Нѣмецкое leck.

(84) Въ печат. стр. 78. Въ Пушкинскомъ: «аще кто посѣчеть верею перевѣсную.» Въ Софійскомъ: «аще перетнеть вьрвъ (вервь) въ перевѣсѣ.» Издатели напечатали то и другое. Верея не ошибкою ли поставлена вмѣсто верви? если не ошибкою, то она должна значить столбикъ или шестъ, къ которому привязываютъ сѣть.

Въ подлинникѣ: «за куря.» Рѣчь идетъ о дикихъ птицахъ. — Въ Пушкинскомъ упоминается здѣсь о псѣ украденномъ: но въ Софійскомъ нѣтъ его: кажется и быть не должно.

(85) Въ печатн. стр. 77. Въ Софійскомъ безъ сомнѣнія описка: семь кунъ, вмѣсто шестидесяти. Въ подлинникѣ конецъ числительной буквы могъ стереться, и Кси показалось З. — Донынѣ говорятъ: «лодки съ набоями.» Г. Кругъ (въ сочин. Münzkunde Rußlands, стр. 82). думалъ, что здѣсь говорится о лодкахъ обитыхъ кожею.

(86) Въ печатн. стр. 47, 68 и 101. Въ подлинникѣ: «оже будуть холопи татье, любо Княжи, или Боярстіи или черньчи.» Издатели думали, что симъ послѣднимъ именемъ означались монастырскіе холопи; но мы видѣли выше (см. прим. 67. и въ печат. Правдѣ стр. 23, 24), что холопи были обыкновенно или Княжескіе, или Боярскіе, или смердьи, то есть, простыхъ людей; ихъ же безъ сомнѣнія называли и черньчими, или холопями черни.

(87) Въ печатн. стр. 36, 38, 40, 41. Въ спискѣ Попа Іоанна сказано здѣсь, что всякой гражданинъ долженъ или немедленно итти на сводъ, или представить поручителей за пять дней, т. е. въ 5 дней.

(88) Въ печатн. стр. 41: «оже кто познаеть челядь свою украденную, и пойметь и, то вести но конамъ» — т. е. по означеніямъ или показаніямъ; конъ есть начало, предѣлъ. — Далѣе: «а то» (украденный холопъ) «есть не скотъ; не льзѣ речи: не вѣдаю, у кого купилъ есмь; но по языку ити до конца.»

(89) См. Въ печатн. стр. 35, 97, 98, 99. Вырараженіе (стран. 99): «повѣсти дѣеть, » значитъ: «указываетъ ему дорогу.»

(90) Въ печатн. стр. 100. Въ Софійской: «аже кто крьнетъ чюжъ холопъ:» т. е. купитъ, присвоитъ себѣ или закабалитъ. Въ нѣкоторыхъ спискахъ Игорева договора съ Греками, въ 944 году, слово крьнетъ также употреблено вмѣсто купитъ.

(91) См. Рѣчь Струбе, стр. 16. Въ Русской Правдѣ, стр. 36: «аще кто всядеть на чюжь конь не прошавъ, то три гривны» — (а не одна гривна, какъ въ печатной). Въ Ютландскихъ законахъ, низкимъ языкомъ Нѣмецкимъ: Ritt jemand eines andern Mannes Perd, ane des sinen Willen, deme dat Perd thohöret, de brikt davor dre Mark an den Bonden. Ютландскій законъ новѣе Ярославова; но сіе сходство доказываетъ, что основаніемъ того и другаго былъ одинъ древнѣйшій законъ Скандинавскій или Нѣмецкій.

(92) Въ печатн. стр. 64, 65. Въ харат. Пушкинскомъ: «еже далъ ему господинъ плугъ и

38

борону, отъ него же копу емлеть» Въ Софійскомъ: «кову емлеть.» Издатели говорятъ, что «копа есть денежная плата: ибо донынѣ въ Малороссіи называется такъ числительная умственная монета, состоящая изъ 50 копеекъ.» Но думаю, что истинное слово подлинника есть кова, и что оно происходитъ отъ глагола ковать, въ образномъ смыслѣ, вмѣстѣ съ именами ковъ и ковникъ. Такъ могли называться деньги, за которыя слуга шелъ въ неволю временную: онъ ими какъ бы оковывалъ себя. Далѣе въ подлинникѣ: «оже ли господинъ отслеть его на свое орудье, а погынеть (погибнетъ) безъ него, того ему не платити.» Издатели справедливо изъяснили, что здѣсь орудье значитъ дѣло.

Въ Софійскомъ; «изъ хлѣва, » а въ Пушкинскомъ: «изъ забоя, » въ смыслѣ загороды.

Далѣе: «аже господинъ преобидить закупа (наемника), а уведеть кову (въ Пушкинскомъ: копу) его или отарицю.» Не разумѣя словъ: «уведеть кову» (т. е. не дастъ полнаго договорнаго жалованья), многіе писцы поставили: «увѣдетъ вражду, » зная смыслъ кова. Нѣкоторые прибавили еще, «утвердитъ цѣну.» Издатели не ошиблись въ главномъ смыслѣ; но пустое слово вражда заставило ихъ сказать лишнее. Отарицею, какъ видно, называлась также плата, получаемая наемными земледѣльцами отъ хозяина или господина.

(Изъ Прибавленій въ концѣ VIII тома, издан. 1819 года). Крестьяне Минской Губерніи называютъ нынѣ отарицею оброкъ господскій. Сообщено отъ З. Ходаковскаго).

(93) Въ печат. стр. 48, 52. Въ Софійскомъ спискѣ деньги названы здѣсь скотомъ; «а оже кто скота възыщеть.»

(94) «Аже кто купьць купцю дасть въ куплю куны или въ гостьбу.» Издатели Правды толкуютъ, что купля есть торгъ мелочной, а гостьба обтовой или воловой. Лучше сказать, что гостями назывались купцы иногородные, или которые въ чужихъ земляхъ торговали.

(95) Въ печатн. стр. 57, 58, 59, 60 и 100.

(96) Въ печатн. Правдѣ, стр. 50, сказано: «занеже ему было годѣ, ялъ и хранилъ.» Здѣсь слова раздѣлены не такъ, и не имѣютъ смысла. Въ харатейныхъ: «занеже ему бологодѣялъ (благодѣялъ) и хоронилъ товаръ его.»

(97) Въ печатн. стр. 50 и 51: «аже кто дасть куны въ рѣзы (ростъ) или медъ въ наставы, или жито въ присопъ.» Издатели справедливо говорятъ, что наставъ и присопъ означаютъ придачу, лихву, и что до нашихъ временъ сохранилось между крестьянами обыкновеніе брать хлѣбъ въ займы подъ гребло, а возвращать его съ верхомъ. Увидимъ послѣ законъ Мономаховъ въ облегченіе должниковъ. — Издатели Правды (стр. 54) доказываютъ ошибку Татищева, который въ примѣчаніяхъ на Судебникъ (статья 36) утверждаетъ, что у насъ въ старину заимодавцы брали только десять на сто. Онъ, по ихъ мнѣнію, не вразумился въ истинный смыслъ Іоаннова Устава, гдѣ (въ статьѣ 133) сказано: «впредь отъ лѣта 7071 новые долги на служилыхъ людехъ правити вся сполна; да вполы на деньги росты, какъ идетъ на пять шестой.» Здѣсь — говорятъ Издатели — Царь велитъ брать съ людей служивыхъ на пять шестой, или одинъ на пять, какъ половинные росты: «слѣдственно полные, обыкновенные росты были два на пять или 40 на 100.» Нѣтъ, обыкновенно брали тогда уже одинъ на пять, а Царь уминьшаетъ сей ростъ вдвое для служивыхъ людей.

(98) Въ печатн. стран. 26, 34. Въ подлинникѣ: «оже ли будеть Варягъ или Колбягъ.» Татищевъ

39

думалъ, что Колбягами назывались жители Колберга, пріѣзжавшіе торговать къ Новогородцамъ.

(99) Въ печатн. стр. 70, 81, 82. Въ харатейныхъ: «оже иметь (возметъ) на желѣзо по свободныхъ людій рѣчи, любо запа нань будеть, любо прохоженіе ночное.» Издатели не хотѣли включить сего мѣста въ свой переводъ, замѣтивъ единственно, что сіи слова должны относиться къ обрядамъ, кои наблюдались при желѣзномъ испытаніи. Смыслъ кажется мнѣ яснымъ. Запа есть чаяніе, подозрѣніе. Говорятъ: внезапу, нечаянно. Ежели свободные люди не могли совершенно уличить судимаго, но свидѣтельствовали одну вѣроятность, одно подозрѣніе, сказывая, что они видѣли сего человѣка идущаго ночью, въ необыкновенный часъ, близъ того мѣста, гдѣ совершилось преступленіе: въ такомъ случаѣ истецъ могъ обвиняемаго вызвать на опытъ желѣза: ибо въ случаѣ яснаго свидѣтельства не было нужды въ семъ испытаніи. — Выше сказано, что присяга достаточна и въ трехъ гривнахъ (въ печатн. стр. 52).

(100) Сіе обыкновеніе перешло къ намъ изъ Скандинавіи. Въ древнихъ Шведскихъ законахъ сказано: «все сомнительныя дѣла должны быть решены желѣзомъ и судомъ Божіимъ. Кого огонь не сожжетъ, тотъ невиненъ; кого сожжетъ, тотъ преступникъ» (Стирнг. de jure Sueonum). Въ Софокловой Антигонѣ вѣстникъ говоритъ Царю Клеону, что стража его, въ доказательство своей невинности, готова вынуть руками изъ огня желѣзо раскаленное. Слѣдственно и древніе Греки употребляли сіе испытаніе. Плиній разсказываетъ, что нѣкоторые жрецы въ день торжества, посвященнаго солнцу, босыми ногами плясали на пылающихъ угляхъ. Извѣстно, что Кафры Мозембикскаго берега, Гвипейскіе Негры, жители Сіама и даже Калмыки прибѣгаютъ къ огню въ недоказанныхъ обвиненіяхъ (см. Petersburg. Journal, г. 1778, стр. 270).

Гаральдъ Гилле, бывшій послѣ Королемъ Норвежскимъ, доказалъ свое законное рожденіе тѣмъ, что раскаленное желѣзо не сожгло ногъ его. Король Сигурдъ, Магнусъ и другіе прибѣгали къ сему испытанію (см. Стирнг. de jure Sueonum). Въ Англіи Эмма, мать Эдуарда Исповѣдника, также должна была оправдаться дѣйствіемъ огня.

Монтескьё говоритъ (Esprit des Lois, кн. XXVIII, гл. XVII), что огненное испытаніе дѣйствительно, по крайней мѣрѣ отчасти, доказывало невинность или преступленіе. «Кожа у людей воинственныхъ (древнихъ Германцевъ) должна была такъ загрубѣть, что слѣды обожженія легко могли исчезать на ней; когда же черезъ три дни оставался знакъ, то онъ свидѣтельствовалъ малодушную нѣгу обвиняемаго, которая предполагала и другіе пороки.» Вотъ остроуміе!

(101) См. Origine des Lois, par Goguet, Т. I.

(102) Въ печатн. стр. 84—95. Въ Софійскомъ: «аже въ Боярѣхъ или въ дружинѣ, то за Князя задница» (оставшееса имѣніе) «нейдетъ.» Въ Пушкинскомъ: «аще въ Боярстѣй дружинѣ.» Вѣроятно, что Князь былъ наслѣдникомъ только однихъ смердовъ, или простыхъ, не военныхъ гражданъ.

(103) Надобно думать, что въ городахъ или мѣстечкахъ, гдѣ не было собственныхъ Княжескихъ домовъ, судъ производился у Тіуновъ.

(104) См. Въ Русс. Правдѣ стр. 17, 18, 22, 26, 73, 74, 81, 93, 94. Дѣтскій тоже, что Отрокъ. — Издатели Правды толкуютъ, что въ старину, когда еще не было письма въ обыкновеніи, помощникъ судейскій мѣтилъ на биркахъ, сколько взято денегъ съ виновныхъ, и для того названъ мѣтельникомъ: можетъ быть и для того, что онъ мѣтилъ на хартіи, или записывалъ доносы,

40

свидѣтельства, взысканія. Впрочемъ Отрокъ и писецъ, или Мѣтельникъ, не одинъ человѣкъ: первому давали въ нѣкоторыхъ случаяхъ 2 гривны и 20 кунъ; а второму 10 кунъ (см. въ печатн. стр. 73). И въ другомъ мѣстѣ говорится о каждомъ особенно (стр. 18). Вирнику съ Отрокомъ шло на недѣлю 7 ведеръ солоду, пшена 7 уборковъ (бураковъ, небольшихъ мѣръ), гороху тоже, хлѣбовъ 7, соли 7 голваженъ или ступокъ, баранъ или полоть ветчины, или деньгами двѣ ногаты, въ скоромный день 2 курицы, а въ постный деньгами куна. Онъ имѣлъ четырехъ лошадей и бралъ на нихъ овса, сколько онѣ могли съѣсть (а конемъ на воротъ всути овесъ). Изъ двойной виры, то есть осьмидесяти гривенъ, давали ему 16 гривенъ, 10 кунъ и 12 векшей, также гривну ссадную — или прикладную, перекладную — да за голову 3 гривны. «Перекладною» — такъ говорятъ Издатели — называлась гривна, которую получалъ Вирникъ за то, что, объезжая волость, онъ перекладывался съ воза на возъ.» — Въ статьѣ о накладахъ или прибавкахъ къ 12 гривнамъ продажи, взыскиваемымъ въ казну за срубленіе межеваго столба и за другія вины, сказяно (въ печатн. стр. 73): «Отроку (судьѣ) 2 гривны и 20 кунъ, а самому ѣхати съ Отрокомъ» (т. е. съ помощникомъ или писаремъ: см. въ печатн. стр. 88, гдѣ товарищъ мостника также названъ Отрокомъ) «на дву коню, сути же на ротъ овьсъ (овесъ), а мясо дати овьнъ (барана) или полть, а инѣмь кормомь, что има чрево възметь» (сколько они двое съѣдятъ). «Писчю (писцу) 10 кунъ, перекладнаго пять кунъ, а за мѣхъ» (въ которомъ, думаю, писецъ возилъ свои хартіи) «двѣ ногатѣ» Судья, въ случаѣ неосновательнаго уголовнаго доноса, взыскивалъ съ доносителя гривну, съ отвѣтчика, освобожденнаго отъ виры, гривну и еще 9 кунъ такъ называемаго помощнаго (а Мѣтельникъ 9 векшей) — Издатели говорятъ: «отъ верви;» но въ харатейныхъ спискахъ поставлено: «отъ виры». Отъ спорной бортной земли давали Отроку 30 кунъ, и наконецъ отъ всякаго дѣла (инѣхъ всѣхъ тяжь, кому помогуть) 4 куны (а Мѣтельнику 6 векшей): что называлось судебными уроками. Другая судейская пошлина называлась ротною или присяжною: Отрокъ получалъ за голову или убійство 30 кунъ, и 27 кунъ за тяжбу о землѣ пашенной и бортной (вѣроятно, съ виновнаго), и отъ свободы 9 кунъ (Издатели по новѣйшимъ спискамъ напечатали: свободивше челядинъ).

Здѣсь въ первый разъ мы упоминаемъ о векшахъ или мелкихъ кожаныхъ монетахъ: сколько ихъ было въ кунѣ, не знаю, но не болѣе десяти, какъ думаю. Издатели Правды Русской полагаютъ въ гривнѣ 400 векшей, а Татищевъ 380, увѣряя, что онъ видѣлъ сіи древніе лоскутки въ Новѣгородѣ.

(105) См. Новогор. Лѣт. Попа Іоанна стр. 337, и рѣчь Струбе стр. 17.

(106) Чему доказательствомъ служитъ законъ, по которому за убійство въ ссорѣ виновный лишался жизни (если родственники убитаго хотѣли того); а смертоубійца разбойникъ лишался единственно свободы (см. выше).

Слѣдующія мѣста находятся только въ новѣйшихъ спискахъ Русской Правды (и для того мы не внесли ихъ въ содержаніе):

1. «А кто конь купить Княжь, Боярынъ или купечь или сирота, а будеть въ конѣ червь или проѣсть (рана), а то пройдеть къ Государю, у кого будеть купилъ, а тому свое серебро взяти опять взадъ.» Нигдѣ въ Ярославовыхъ законахъ не упоминается о серебрѣ; деньги обыкновенно

41

разумѣются подъ именемъ кунъ. Смыслъ тотъ, что за проданную больную лошадь надлежало возвратить деньги.

2. «Иже изломить копье другу, любо щитъ, любо портъ (одежду), да аще у себя начнеть держати, то пріяти скота (деньгами) у него, иже что есть изломилъ; аще ли начнеть скотомъ приметати, заплатити ему предъ чадію» (людьми) «или начнеть вѣдати, сколько будеть далъ на немъ.» Смыслъ: «кто, взявъ чужую вещь, испортитъ оную, тотъ обязанъ деньгами удовольствовать хозяина, и при свидѣтеляхъ; или хозяинъ имѣетъ право взыскать съ него цѣну вещи.»

3. «Оже человѣкъ, полгавъ куны у людей, а побѣгнеть въ чужую землю, вѣры ему не яти, яко и татю.» Но какимъ же образомъ въ чужей землѣ могли знать, что ему не надлежало вѣрить? Или здѣсь говорится о бѣглецѣ поиманномъ?

4. «Иже утяжуть въ муцѣ, а посѣдить у Дворянина, 50 (не 80) ногатъ за ту муку; а у колокольницы бьють кнутомъ, за ту муку 80 гривенъ.» Смыслъ: «Если доказано будетъ, что Дворянинъ безъ вины держалъ въ темницѣ слугу вольнаго, или сѣкъ его кнутомъ у колокольни, то взыскать съ Дворянина (означенную) пеню.» Имя Дворянина новѣе Ярославовыхъ временъ; по крайней мѣрѣ нѣтъ онаго ни въ Правдѣ, ни въ лѣтописи Несторовой.

Въ Уставѣ Ярослава опредѣлено и жалованье, которое давалось городнику и мостнику, или строителямъ городскихъ стѣнъ и мостовъ; первый бралъ куну за начало работы, ногату при совершеніи дѣла, и на всякую недѣлю 7 хлѣбовъ, 7 убороковъ пшена, 7 луконъ овса на 4 лошади (вѣроятно, около двухъ четвертей), солоду 10 луконъ на все время, а деньгами (на-мясо, рыбу и вологу или питье) 7 кунъ еженедѣльно. Мостнику давали ногату за 10 лакшей, а въ починкѣ стараго моста куну за всякую городню (такъ назывались рѣжи или срубы мостовые въ водѣ), сверхъ нужной пищи и овса на двухъ лошадей, ибо онъ ѣздилъ обыкновенно самдругъ, съ Отрокомъ или помощникомъ (см. въ печатн. стр. 87, 88).

(107) См. Esprit des Lois, кн. XXVIII гл. III.

(108) Ярославовъ Уставъ о мостовыхъ выписываю изъ Пушкинской харатейной Правды:

«А се уставъ Ярославль о мостѣхъ: Осмениномъ поплата въ Людинъ Конецъ чрезъ греблю (ровъ) до Добрыни улици, въ городняя ворота до Пискупли улици, съ Прусы» — жителями Прусской улицы — «до Бориса и Глѣба; а Тигожанамъ до Коломлянъ, а Нередицинамъ до Бережанъ, а Бережанамъ до Пидьблянъ, а Пидьблянамъ до Чудницевѣ улицѣ, съ Загородци до городнихъ воротъ; а Владыцѣ (Епископу) сквозѣ городняя ворота съ Изгои, и съ другимъ (другими?) Изгои до Острой городни.» Здѣсь описываются Сотни, на которыя были раздѣлены граждане: «1) Давыжа ста, 2) Слѣпчева ста, 3) Бобыкова ста, 4) Олексина ста, 5) Ратиборова ста, 6) Кондратова ста, 7) Романова ста, 8) Сидорова ста, 9) Гаврилова ста, 10) Княжа ста, 11) Княжа ста.» — За симъ именуются области Новогородскія (коихъ именами также назывались, можетъ быть, Сотни или части города): 12) «Ржевская, 13) Бѣжичкая, 14) Вочкая» (отъ имени народа Водь) «15) Обониская» (или Обонежская, т. е. за Онегою) «16) Луская» (отъ рѣки Луги) «17) Лопьская» (одинъ изъ уѣздовъ Новогородскихъ назывался Лопцею: см. въ Т. VI сей Исторіи договоръ Новогородцевъ съ Королемъ Польскимъ въ 1471 году) «18) Волоховская, 19) Яжелбичкая.» Слѣдуетъ продолженіе городскаго устава о мостовыхъ: «до торгу (мостить)

42

Софьяномъ» (жителямъ Софійской части) «до Тысьчкого, Тысячкому до Вощиикъ» (гдѣ, можетъ быть, продавался воскъ) «отъ Вощникъ Посаднику до Великаго ряда, Князю до Нѣмецкого вымола» (не мельницы ли?) «Нѣмчемь до Еваня вымола, отъ Еваня вымола Гтомъ (Готамъ) до Геральда вымола до задьнего, отъ Геральдова вымола до Бутятина вымола» — въ другихъ спискахъ прибавлено: Огнищанамъ — «Ильинцамъ до Матвеѣва вымола, Михайловѣ улицѣ» (или Михайловцамъ, какъ въ другихъ спискахъ) «до Бардовѣ улици, а Витковлянамъ до клемяныхъ (клейменыхъ?) сѣней.»

Сказано, что Яжелбицкая часть или Сотня даетъ или дѣлаетъ двои рилѣ. Рилами или релями назывались перила: см. Т. V, примѣч. 386, годъ 1435, и Т. IX, примѣч. 95, г. 1564.

Ярославъ, какъ вѣроятно, только учредилъ обязанности городскихъ жителей, а Посадники записали и всегда наблюдали сіе учрежденіе. Онъ не могъ написать: «до Бориса и Глѣба, » ибо сей церкви Новогородской тогда еще не было (см. выше, примѣч. 45): чтобы яснѣе означить мѣсто, въ новѣйшія времена назвали оную въ Уставѣ; или сей Уставъ принадлежитъ не Ярославу Великому, а другому: можетъ быть, отцу Александра Невскаго. — Имя Конца Неревскаго или Неровскаго происходитъ отъ рѣки Наровы, Горничьскаго отъ гончаровъ, а Плотинскаго отъ плотины или плотниковъ. Сверхъ пяти Концевъ тамъ были еще три: Загородской, Неровской за городомъ и Петровской; но объ нихъ не упоминается въ лѣтописяхъ до XV вѣка.

Въ Указателѣ Россійскихъ законовъ напечатанъ — и весьма неисправно — мнимый Ярославовъ Уставъ о церковныхъ судахъ. Предлагаемъ его здѣсь согласно съ лучшими списками (впрочемъ не имѣю ни одного харатейнаго и древнѣе XVI вѣка).

«Се язь Князь Великій Ярославъ, сынъ Володимерь, по данью отца своего сгадалъ есми съ Митрополитомъ съ Ларіономъ, сложилъ есми со Греческимъ Номоканономъ, аже не подобаеть сихъ тяжь судити Князю и Бояромъ. Далъ есмь Митрополитомъ и Епископомъ тѣ суды, что писаны въ правилѣхъ, въ Номоканонѣ, по всѣмъ городамъ и по всей области, гдѣ Крестьянство есть. Аже кто умчить» (уведетъ или похититъ) «дѣвку или насилить, аже Боярская дчи» (дочь) «за соромъ» (срамъ) «ей 5 гривенъ золота, а Епископу 5 гривенъ золота, а меньшихъ Бояръ гривна золота, а Епископу гривна золота. Добрыхъ людей» (ихъ дочери) «за соромъ 5 гривенъ серебра, а на умычницѣхъ» (съ похитителей) «по гривнѣ серебра Епископу; а Князь казнить. Аже кто пошибаеть» (ударитъ) «Боярскую дщерь или Боярскую жену, за соромъ ей 5 гривенъ золота, а Епископу 5 гривенъ золота, а меньшихъ Бояръ гривна золота, а Епископу гривна золота; а нарочитыхъ людей» (именитыхъ гражданъ) «3 рубли, а Епископу 3 рубли, а простой чади» (за дочь простаго гражданина) «15 гривенъ, а Епископу 15 гривенъ, а Князь казнить. — Аже пустить Бояринъ Великъ жену безъ вины, за соромъ ей 5 гривенъ золота, а Епископу 5 гривенъ золота, а нарочитыхъ людей 3 рубли, а Епископу 3 рубли, а простой чади 15 гривенъ, а Епископу 15 гривенъ; а Князь казнить. Аже у отца и у матери дщи дѣвкою дитяти добудеть» (родитъ) «обличивъ ю попяти въ домъ церковный, а чимъ ю родъ окупить» (т. е. родные должны выкупить преступницу).«Аже дѣвку умолвить» (пригласить) «кто къ себѣ и дасть въ толоку» — (позволитъ кому наглымъ поступкомъ оскорбить ея цѣломудріе) — «на умолвницѣ» (съ того, кто

43

звалъ ее къ себѣ) «Епископу 3 гривны серебра, а дѣвицѣ за соромъ 3 гривны серебра, а на толочныхъ» (съ обидчиковъ) «по рублю, а Князь казнить. Аже мужъ отъ жены блядеть, Епископу въ винѣ» (виноватъ передъ Епископомъ) «а Князь казнить. Аже мужъ оженится иною женою, съ старою не распустився, мужъ Епископу въ винѣ, а молодую въ домъ церковный» — (чтобы родные выкупили ее) — «а съ старою жити. Аже женѣ лихій недугъ болить, или слѣпота, или долгая болѣзнь, про то ее не пустити» (не разводиться съ нею) «такоже и женѣ но лзѣ пустити мужа. Аже кумъ съ кумою створить блудъ, Епископу гривна золота, и въ епитимьи. Аже кто зажжеть дворъ или гумно или что иное, Епископу 100 гривенъ, а Князь казнить. Аже кто съ сестрою согрѣшить, Епископу 100 гривенъ, а въ епитимьи и въ казни по закону. Аже ближній родъ» (ближняя родня) «пойметься, Епископу 80 гривенъ, а ихъ разлучить, а епитимью да примуть. Аже двѣ жены кто водить» — (возметъ, и потому Несторъ называетъ Владиміровыхъ женъ водимыми) — «Епископу 40 гривенъ, а которая подлегла» (то есть, послѣдняя), та поняти въ домъ церковный, а первую держати по закону; а иметь лихо водити ю» — (если будетъ не хорошо обходиться съ нею) — «казнью казнить его. Аже мужъ съ женою по своей воли распуститься, Епископу 12 гривенъ; а буде не вѣнчался, Епископу гривенъ. Аже кто сблудить съ Черницею, Епископу сто гривенъ, а съ животною 12 гривенъ, а въ епитимью вложить. Аже свекоръ съ снохою сблудить, Епископу 100 гривенъ, а епитимья по закону. Аже кто съ двѣмя сестрами падется» (попадется), «Епископу 30 гривенъ. Аже кто съ мачихою сблудить, Епископу 40 гривенъ. Аже два брата будуть со единою женою, Епископу 100 гривенъ, а женка въ домъ церковный. Аже дѣвка не всхощетъ замужъ, а отецъ и мати силою дадуть, а что створить» (дѣвка) «надъ собою, отецъ и мати Епископу въ винѣ, а исторъ» (проторь) «имъ платити; тако же и отрокъ» (то есть они виноваты, если и сына женятъ насильно). «Аже кто зоветь чюжу жену блядью Великихъ Бояръ» (т. е. ихъ жену) «за соромъ ей 5 гривенъ золота, а Епископу 5 гривенъ золота, а Князь казнить; а будеть» (жена) «меньшихъ Бояръ, за соромъ ей 3 гривны золота, а Епископу 3 гривны золота; а будеть» (жена) «городскихъ людей, за соромъ 3 гривны серебра, а Епископу 3 гривны серебра; а сельскихъ людей за соромъ гривна серебра, а Епископу гривна серебра. Аже пострижеть голову или бороду, Епископу 12 гривенъ, а Князь казнить. Аже мужъ иметь красти коноплю или ленъ и всякое жито, Епископу въ винѣ со Княземъ наполы; тако же и женка, иже иметь красти» (если и женщина украдетъ). «Аже мужъ крадеть бѣлые порты или полотна, портищи и понѣвы» (понявы) «тако же и женка, Епископу въ винѣ со Княземъ наполы. Свадебное и сговорное, бой, убійство и душегубство аже что чинится, платять виру Князю наполы со Владыкою. Аже мужа два бьеться, одинъ другаго укусить или одереть, Епископу 3 гривны. Аже мужъ бьеть чюжу жену, за соромъ ей по закону, а Епископу 6 гривенъ. Аже сынъ бьеть отца или матерь, да казнять его волостельскою» (гражданскою) «казнію, а Епископу въ винѣ. — Аже Чернецъ, или Черница, или Попъ, или Попадья, или проскурница (просвирница) впадуть въ блудъ, тѣхъ судити Епископу оприснь (опричь) мірянъ, и во что ихъ осудить воленъ. Аже Попъ или Чернецъ упьются безъ времени» (не вовремя) «Епископу въ винѣ. Аже Чернецъ или Черница растрижеться, Епископу въ винѣ,

44

во что ихъ обрядить» (осудитъ). «А что дѣется въ домовныхъ людехъ и въ церковныхъ и въ монастырехъ, а не вступаються Княжи волостели въ то, а то вѣдають Епископли волостели, и безатщина ихъ» — (думаю, беззадщина, имѣніе человѣка умершаго, который не оставилъ наслѣдниковъ) — «Епископу идеть. — А кто уставленіе мое порушить» (нарушитъ) «или сынове мои, или внуцы мои, или правнуцы мои, или отъ рода моего кто, или отъ Бояръ, а порушить рядъ мой и вступиться въ суды Митрополичи, что есми далъ Митрополиту и Епископомъ по всѣмъ городомъ, по правиломъ Святыхъ Отецъ судивше казнити по закону; а кто иметься въ тѣ суды въ церковныя вступати, Крестьянско (Христіанское) имя не наречеться на томь, а отъ Святыхъ да будеть проклятъ.»

Въ Указателѣ напечатаны тутъ же сельскіе законы Греческіе (см. Судебникъ, издан. при Академіи. стр. 217), которыхъ нѣтъ въ спискахъ Ярославова Церковнаго Устава, и которые не имѣютъ съ нимъ ни малѣйшей связи. Сей подложный Уставъ не былъ еще извѣстенъ у насъ въ XIII вѣкѣ, ибо не вписанъ въ Софійскую Новогородскую книгу законовъ (см. выше, примѣч. 65) или Кормчую. Не говоря о многихъ другихъ его нелѣпостяхъ, замѣтимъ слѣдующую: вѣроятно ли, чтобы за брань, оскорбительную для жены Боярской, виновный платилъ 10 гривенъ (5 фунтовъ золота, когда убійца Боярина наказывался только осьмидесятью гривнами кунъ при Ярославѣ? Зажигатель гумна и дома, какъ уставлено въ Правдѣ, судился гражданскимъ судомъ; а здѣсь сказано, что онъ даетъ пеню Епископу. То же противорѣчіе въ законѣ о побояхъ и воровствѣ. Архангельск. Лѣт. сообщаетъ одно начало сего Устава съ прибавленіемъ: далъ есми Митрополитомъ и Епископомъ, и Попомъ, и Дьякономъ, свободу по всѣмъ градомъ; не емлють съ нихъ, ни съ ихъ людей, ни мытъ, ни явку, ни тамгу, ни восмьничья.» Сомнѣваюсь, чтобы слово Тамга употреблялось въ Россіи прежде нашествія Батыева.

(109) См. выше, примѣч. 50. Берега Угры и Протвы составляли часть Смоленскаго Удѣла (см. Воскресенск. Лѣт. I, 289, 291); также и городъ Торопецъ.

(110) Татищевъ сказалъ — а за нимъ Болтинъ и другіе повторили — что Стриковскій упоминаетъ о Голядахъ, обитавшихъ гдѣ-то въ Литвѣ: ни Стриковскій, ни Кояловичь не говорятъ объ нихъ ни слова. Имя Прусской Галиндіи есть весьма древнее (см. Гарткноха Alt und Neues Preußen); и въ Птолемеевой Географіи, между Европейскими Сарматами, находимъ Galindae. Уже Ярославъ Великій воевалъ въ Мазовіи, которая граничитъ въ Галиндіею. — Святославъ Ольговичь, по нашимъ лѣтописямъ, въ 1147 году взялъ людъ Голядь вверхъ Поротвы (въ Никонов. и въ нѣкоторыхъ другихъ спискахъ поставлено градъ вмѣсто людей). Несторъ въ описаніи Славянъ Россійскихъ не упоминаетъ о Голядахъ: они могли быть переселенцами изъ Галиндіи.

(111) Татищевъ прибавляетъ отъ себя, что Князья плѣнили множество Торковъ и разселили ихъ по городамъ. — Въ Несторѣ о первомъ Всеволодовомъ походѣ (въ 1055 году) сказано такъ: «иде Всеволодъ на Торкы зимѣ къ Воиню.» Издатель Кенигсбергскаго списка напечаталъ: «иде войною, » не знавъ, что Воинемъ называлось мѣсто за Сулою (см. ниже). Въ другой разъ ходили Ярославичи на Торковъ въ 1060 году.

(112) Несторъ говоритъ по харатейнымъ спискамъ (въ Никонов. II, 14): «Кумани, рекше

45

Половцы.» Половцы есть Русское имя: нѣкоторые производятъ его отъ поля, другіе отъ лова; второе справедливѣе. Польское polow значитъ добычу. Половцы сами себя называли Capchat, какъ говоритъ путешественникъ XIII вѣка, Рубруквисъ (см. его Voyages въ Бержерон. издан. стр. 26). Абульгази даетъ общее имя Кипчакъ всѣмъ народамъ обитавшимъ между рѣками Дономъ, Волгою и Яикомъ или Ураломъ, и причисляетъ ихъ къ Татарамъ (см. его Hist. des Tat. 45, 47).

О сродствѣ Печенѣговъ съ Половцами см. печатн. Нестор. или Рос. Библіот. стр. 145. Анна Комнина пишетъ, что Печенѣги и Команы говорили однимъ языкомъ (Memor. popul. III, 908).

Объ Узахъ-Торкахъ см. сей Исторіи Т. I, примѣч. 90. Узы около 1050 года имѣли войну съ Печенѣгами, а въ 1065 году перешли за Дунай, опустошили землю Болгарскую, Македонію и часть Ѳракіи. Константинъ Дука хотѣлъ отразить ихъ; но свѣдалъ, что они, истребленные отчасти голодомъ, язвою, Печенѣгами и Болгарами, отступили за Дунай. Наконецъ Узы добровольно поддалися Императору, и въ царствованіе Романа Діогена и Алексія Комнина воевали подъ знаменами Греческими (Memor. popul. III, 938—947). — Обитая между Волгою и Дономъ въ ближайшемъ сосѣдствѣ съ Печенѣгами, Узы въ нашествіи своемъ на Дунайскую Болгарію долженствовали захватить часть Россіи; а Несторъ около сего времени говоритъ о Торкахъ, сказывая, что они въ 1060 году ушли изъ Россіи и погибли отъ голода: то же говорятъ Византійскіе Лѣтописцы объ Узахъ.

Думаю, что Восточные Печенѣги изгнаны Половцами въ 1036 году; тогда они ворвались въ южную Россію, и будучи побѣждены Ярославомъ (см. выше), ушли въ Молдавію. Нѣкоторые изъ нихъ оставались еще между Половцами (см. ниже, прим. 218).

Въ печатн. Несторѣ стр. 14: «Половцы законъ держать отецъ своихъ кровь проливати, и хвалящеся о семъ, и ядуще мертвечину и всю нечистоту, хомеки и сусолы, и поимають мачехи своя и ятрови.» См. также Шлецер. Gesch. der Deutsch. in Siebenbürgen, 225. Въ Chron. Zwetl. сказано: Chomani (Половцы), gens immundissima, quae carnibus utebatur fere crudis pro cibo, et lacte equorum et sanguine pro potu. — Сраженіе Всеволода съ Половцами было 2 Февраля.

(113) Рѣка Волховъ шла вверхъ: Татищевъ замѣчаетъ, что сіе могло быть отъ причины весьма естественной; а именно, весною, отъ скопленія льду выше пороговъ. Волховъ дѣйствительно течетъ иногда обратно въ озеро Ильмень.

О Кометѣ см. Cométographie стр. 373. Несторъ упоминаетъ объ ней въ 1064 году: но кажется, что она являлась въ 1066.

Несторъ говоритъ, что младенца урода бросили въ Сѣтомль: см. выше, примѣчаніе 34. Далѣе: «его же позоровахомъ до вечера:» слѣдственно онъ жилъ тогда въ Кіевѣ.» Далѣе: «на лицѣ ему срамніи удове; иного не льзѣ сказати срама ради. И солнце не бысть свѣтло, но аки мѣсяцъ бысть, его же невѣгласи глаголють снѣдаему сущю» (и такъ сія басня о причинѣ затмѣній была тогда извѣстна въ Россіи).

Далѣе въ харатейныхъ спискахъ: Нарицающеся Хрестьяне, а погански живуще; се бо не погански ли живемъ? Аще бо кто усрящеть черноризца, единиць ли, свинью ли, или конь лысъ, то взвращаеться. Се бо по Дьяволю наученью кобь сію держать. Друзіи же и зачиханью вѣрують, еже бываеть на здравіе главѣ ..... Дьяволъ льстить, превабляя ны отъ Бога трубами и

46

скоморохи, гусльми и русальче: видимъ бо игрища утолочена и людей много множество, яко упихати начнуть другъ друга, позоры дѣюще, а церкви стоять (пусты). Егда же бываеть годъ (время) молитвы, мало ихъ обрѣтаеться въ церкви, » и пр. Единицами не назывались ли Монахини? Сіе Греческое слово также происходитъ отъ Μονος. Кобь значитъ то же, что кобленіе, т. е. волхвованіе (оттуда происходитъ глаголъ кобенить, т. е. коверкать); русалье игрище. — Примѣту лысыхъ коней мы уже забыли; но другія и нынѣ извѣстны.

(114) Онъ умеръ въ 1063 году. — Здѣсь замѣтимъ хронологическое несогласіе въ харатейныхъ спискахъ. По Суздальскому или Пушкинскому, Вячеславъ умеръ въ 1058 году; Ярославичи освободили Судислава въ 1059; Игорь скончался и Торки погибли въ 1060; Половцы разбили Всеволода въ 1061. По Троицкому все годомъ ранѣе; но далѣе лѣтосчисленіе согласно: ибо въ Пушкин. означенъ мирнымъ только одинъ 1062 годъ, а въ Троиц. два: 1061 и 1062.

Замѣтимъ также разныя прибавки Никоновской и другихъ новѣйшихъ лѣтописей: «Изяславъ оставилъ въ Новѣгородѣ Посадникомъ Остромира — Татищевъ назвалъ его Стромиломъ — который въ 1054 году ходилъ на Чудь и былъ въ сраженіи убитъ непріятелями.» Остромиръ тогда дѣйствительно управлялъ Новымгородомъ. Лѣтопись Попа Іоанна упоминаетъ объ немъ и — что всего достовѣрнѣе — писецъ древняго Софійскаго Евангелія заключаетъ трудъ свой словами: Почахъ ѐ» (т. е. Евангеліе) «писати въ лѣто 6564 (1056), а оконьчахъ ѐ въ лѣто 6565. Написахъ же Евангеліе се рабу Божію наречену сущу въ крщеніи Іосифъ, а мірьскы Остромиръ, близоку (ближнему, свойственнику) «сущу Изяславову Князю. Изяславу же Князю тогда предрьжящу обѣ власти, и отца своего Ярослава, и брата своего Володиміра. Самъ же Изяславъ Князь правляаше столъ отца своего Ярослава Кыевѣ, а брата своего столъ поручи правити близоку своему Остромиру Новѣгородѣ.» Сей писецъ, Діаконъ Григорій, желаетъ въ концѣ здравія Остромиру и подружію (т. е. супругѣ) его, Ѳеофанѣ, и чадамъ ея, подружіямъ чадъ ея, и проч. Вотъ явное доказательство, что Остромиръ былъ живъ въ 1057 году, и что Никонов. Лѣт. несправедливо говоритъ о его смерти въ 1054. Далѣе: 2) «Изяславъ въ томъ же году самъ (по Воскресенск. Лѣт. Остромиръ) пошелъ на Чудь и взялъ Осекъ Кединивъ» — въ другихъ спискахъ: Кепедивъ, Декипивъ — «или Солнечную руку.» Солнце по-Эстоиски пявъ или пяйвъ, рука кясси. — 3) «Въ 1055 году Новогородскій Епископъ Лука былъ оклеветанъ своимъ холопомъ Дудикомъ въ непристойныхъ рѣчахъ. Митрополитъ Кіевскій, Ефремъ» — объ немъ совсѣмъ не упоминается въ Несторѣ — призвавъ Луку въ Кіевъ, осудилъ его, будучи обманутъ клеветникомъ и товарищами его, Демьяномъ и Козмою: но черезъ три года Епископъ оправдался, а Дудикъ, которому отрѣзали носъ и обѣ руки, ушелъ къ Нѣмцамъ. Лука умеръ на возвратномъ пути изъ Кіева въ Новгородъ.» А въ лѣтописи Попа Іоанна сказано, что онъ снова управлялъ тамошнею Церковію. — 4) «Въ 1059 году Изяславъ воевалъ съ какими-то Ссолами» — въ нѣкоторыхъ лѣтописяхъ прибавлено: съ Колыванцами, или нынѣшними Ревельцами — «и велѣлъ имъ платить въ казну 2000 гривенъ; но сіи люди изгнали собирателей дани, и пожгли около Юрьева города и хоромы. Наконецъ Псковичи и Новогородцы сразились съ ними: Россіянъ убито 1000, а Ссоловъ безчисленное множество.» Ни

47

современный Лѣтописецъ, ни древній Новогородскій не упоминаютъ о семъ народѣ. Означеніе дани также весьма сомнительно. Кадлубекъ говоритъ о Солодамистахъ, Длугошъ о Слонцахъ, Кромеръ о Солингахъ, обитавшихъ въ Литвѣ или на границахъ Пруссіи. Въ Ливоніи была область Saccala (см. Liefländ. Chron. издан. Груберомъ, стр. 69). 5) «Въ 1060 году поставленъ Епископъ Новогородскій Стефанъ, котораго черезъ 8 лѣтъ задавили свои холопи на пути въ Кіевъ.» — Въ Воскресен. Лѣт. сказано, что Ярославичи по смерти Игоря раздѣлили Смоленскъ на три части.

(115) Татищевъ даетъ ему, по смерти отца, Ростовъ и Суздаль, а по смерти Игоря, Владиміръ Волынскій, говоря, что сей Князь, не будучи доволенъ своимъ удѣломъ, завоевалъ Тмуторокань. Но во многихъ спискахъ Нестора именно сказано, что Ростиславъ бѣжалъ изъ Новагорода. Болтинъ укорялъ К. Щербатова и тѣмъ, что сей Историкъ вѣрилъ лѣтописямъ болѣе, нежели Татищеву.

(116) Въ Несторѣ: «Ростиславъ же отступи кромѣ (вонъ) изъ города, не убоявся его, но не хотя противу стрыеви (дяди) оружья взяти.» — Татищевъ пишетъ, что въ томъ же 1064 году Изяславъ разбилъ 12, 000 Половцевъ на Сіовскѣ: что такое Сіовскъ? Былъ городъ Сновскъ, на рѣкѣ Сновѣ. Не Изяславъ, но Святославъ (какъ увидимъ ниже) разбилъ Половцевъ, и не въ 1064, а въ 1068 году.

(117) См. Дю-Канжа Glos. ad Script. med. Graec. и med. Latin. подъ словомъ Κατεπάνω и Catapanus. — Татищевъ пишетъ отъ себя: «Ростиславъ, Князь Владиміра и Червени, бралъ дань отъ Косоговъ и Ясъ, его же убоявся, Греки послали Катопана, » и проч. Ему хотѣлось, кажется, чтобы Ростиславъ умеръ въ Галиціи или Волыніи: ибо онъ не именуетъ здѣсь Тмутороканя. Сей Историкъ прибавляетъ еще, что Херсонцы убили Катапана, боясь мщенія отъ Русскихъ. — Несторъ такъ повѣствуетъ о смерти несчастнаго Князя: «Пьющу Ростиславу съ дружиною своею, и рече Котопанъ: Княже! хочю на тя пити. Оному же рекшю: пій. Онъ же испивъ половину, а половину дасть Князю пити, дотиснувся пальцемъ въ чашю: бѣ бо имѣя подъ ногтемъ растворенье смертное.» — Когда злодѣй, будучи уже въ Херсонѣ, объявилъ день Ростиславовой смерти, то ясно, что сей городъ находился не далеко отъ Княженія Тмутороканскаго; въ пять или шесть дней онъ не могъ бы доѣхать до Севастополя изъ Рязани, ни съ береговъ Ворсклы, гдѣ Татищевъ и Болтинъ искали Тмутороканя. — Былъ еще городокъ сего имени въ области Кіевской: по крайней мѣрѣ въ описаніи городовъ Русскихъ, включенномъ въ разные списки Нестора (см. Воскресенск. Лѣт. I, 20) сказано: «на Днѣпрѣ Кіевъ, Вышегородъ, Мирославици, Тмуторокань.» Впрочемъ Авторъ могъ здѣсь имѣть въ мысляхъ и древній Воспорскій городъ, знавъ только его имя по лѣтописямъ XI вѣка. Сей географическій отрывокъ достоинъ примѣчанія, хотя онъ писанъ уже въ то время, когда въ Москвѣ были каменныя стѣны: слѣдственно не ранѣе XIV вѣка.

Ростиславъ положенъ въ Тмутороканской, созданной Мстиславомъ церкви Святыя Богородицы. Татищевъ пишетъ, что онъ былъ ростомъ средній, вмѣсто лѣпъ, и прибавляетъ еще, что «Княгиня его хотѣла уѣхать съ дѣтьми, по смерти мужа, въ Венгерскую землю къ отцу своему, и что Изяславъ не далъ ей дѣтей, а самой ѣхать не запретилъ.» Ни слова въ лѣтописяхъ; и мы не знаемъ, на комъ былъ женатъ Ростиславъ.

(118) Несторъ говоритъ въ 1064 году:

48

«Всеславъ же въ се лѣто рать почалъ.» Въ Псковской Синодальной лѣтописи (No. 349. л. 166) сказано, что Всеславъ въ 1065 году осаждалъ Псковъ: «много тружався съ многыми замысленіи и пороками» (стѣнобитными орудіями) «шибавъ, отъиде, ничтоже успѣвъ.» — О ненависти Полоцкихъ Князей къ роду Ярославичей см. въ печатн. Несторѣ стр. 186.

Въ харатейныхъ спискахъ Нестора: «Матери бо родивши, бысть ему (Всеславу) язвено на главѣ его; рекоша бо волсви матери его: се язвено: навяжи нань, да носить ѐ до живота своего — еже носить Всеславъ и до сего дне на собѣ; сего ради немилостивъ есть на кровопролитье.» И такъ Всеславъ, умершій въ 1101 году, былъ еще живъ, когда Несторъ сочинялъ свою лѣтопись.

Всеславъ взялъ Новгородъ, по харатейнымъ спискамъ Нестора, въ 1067 году, а по древней Новогородской лѣтописи въ 1066. Въ послѣдней сказано: «и колоколы съима у Святыя Софіи. О! великая бяше бѣда въ часъ тый! и паникадила съима!» Кажется, что въ Новѣгородѣ начальствовалъ тогда сынъ Великаго Князя Мстиславъ, который, будучи побѣжденъ Всеславомъ, ушелъ въ Кіевъ. Сіе можно заключить изъ слѣдующаго мѣста одной краткой лѣтописи XV вѣка (въ Синодальн. библіот. No. 349): «въ Новѣгородѣ Изяславъ посади сына своего, Мьстислава и побѣдиша и́ на Черехѣ, и бѣжа къ Кыеву, и по взятіи града преста рать.» То же и въ лѣтописи Попа Іоанна (стр. 312).

Въ харатейныхъ о взятіи Минска: «а жены и дѣти вдаша на щитыВзять на щитъ значило плѣнить. Сіе выраженіе было весьма употребительно: также и другое: «взять городъ копьемъ, » то есть, приступомъ (см. въ печатн. Нест. страница 61).

Лѣтописецъ называетъ рѣку Нѣменъ Немизою. — Далѣе: «и тако яша Всеслава на Рши у Смоленска.» Татищевъ прибавляетъ, что Святославъ далъ совѣтъ обмануть Всеслава.

(119) Несторъ говоритъ здѣсь, что Богъ наводитъ иноплеменниковъ на землю грѣшныхъ, а войны междоусобныя бываютъ отъ Діавола: не льзя сильнѣе и короче выразить ужаса послѣднихъ.

Здѣсь видимъ, что Князья, выходя въ поле, раздавали оружіе и коней воинамъ.

Далѣе Несторъ пишетъ: «Нача людіе корити на Воеводу на Коснячка; идоша на гору съ Вѣча, и придоша на дворъ Коснячковъ, и не обрѣтше его, сташа у двора Брячиславля, и рекоша: пойдемъ, высадимъ дружину свою изъ погреба; а половина ихъ иде по мосту. Си же придоша на Княжь дворъ. Изяславу же сѣдящю на сѣнехъ съ дружиною своею, начаша прѣтися со Княземъ, стояще долѣ (внизу). Князю же изъ оконца зрящю, и дружинѣ стоящю (стоящей) у Князя, рече Тукы, братъ Чюдинъ, Изяславу: видиши, Княже, людье взвыли: посли, атъ (да) Всеслава блюдуть. И се ему глаголющу, другая половина людій приде отъ погреба, отворивше погребъ, и рекоша дружина Князю: се зло есть: посли ко Всеславу, атъ призвавше лестью ко окопцю пронзуть и́ мечемъ. И не послуша сего Князь. Людье же кликнуша и идоша къ порубу Всеславлю, » и проч. Народъ отворилъ сперва городскую темницу, именуя заключенныхъ въ ней дружиною своею, а послѣ вздумалъ освободить и Всеслава. Наши Историки не такъ понимали сіе мѣсто. — Въ лѣтописи сказано, что заключенный Всеславъ въ день Воздвиженія Креста (14 Сентября) усердно молилъ его о своемъ избавленіи, которое и случилось на другой день, въ наказаніе Изяславу, преступившему клятву и крестное цѣлованіе. — Здѣсь

49

въ Кенигсберг. годы означены несправедливо; слѣдую харатейнымъ.

(120) Въ печатномъ Кіевскомъ Патерикѣ, въ житіи Св. Никона, сотрудника Антоніева (см. ниже), сказано, что «Никонъ, по смерти Ростислава ходивъ изъ Тмутороканя въ Черниговъ, упросилъ Святослава Ярославича снова отправить туда сына своего, Глѣба, » который дѣйствительно княжилъ въ Воспорской области черезъ два года по кончинѣ Ростислава. Въ царствованіе Екатерины Великой найденъ между развалинами древняго Тмутороканя, или Фанагоріи, мраморный камень съ надписью: «въ лѣто 6576 (1068), Индикта 6, Глѣбъ Князь мѣрилъ море по леду отъ Тмутороканя до Кърчева (Керчи) 10, 000 и 4000 (то есть, 14, 000) саженъ» (см. Изслѣдованіе о Тмутороканѣ стр. 58 и Письмо о Тмутороканскомъ камнѣ А. Н. Оленина). Сей камень хранится тамъ и нынѣ.

(121) Длугошъ называетъ ее Вышеславою, «единственною дочерью Князя Россійскаго, которой по наслѣдству принадлежала большая часть Россіи» (Principis Russiæ filia, patris sui unica, cui magna pars Russiæ ex successione paterna debebatur). Кромеръ (стр. 56) говоритъ, что имя родителя ея нѣизвестно (cujus non extat nomen). Губнеръ въ своихъ генеалогическихъ таблицахъ вздумалъ назвать сію Княжну дочерью Выслава, сына Ярославова, Князя Владимірскаго, котораго не бывало. Ломоносовъ написалъ имя Вячеслава вмѣсто Выслава. Татищевъ, знавъ Кромера по Русскому переводу, не хотѣлъ оставить читателей въ недоумѣніи, и говоритъ въ своей Исторіи: «сего году (1065) выдана Вышеслава, дочь Святослава Черниговскаго, за Болеслава Польскаго.» — Не знаю также, гдѣ сей Историкъ нашелъ, что въ 1067 г. умерла Княгиня Всеволодова.

(122) Щербатовъ говоритъ за Стриковскимъ, что народъ встрѣтилъ Изяслава въ тридцати верстахъ отъ столицы. — Несторъ пишетъ: «и сѣде Всеславъ въ Кыевѣ мѣсяцъ семь.» Изяславъ ушелъ Сентября 15, а возвратился въ столицу Маія 2: слѣдственно черезъ 7 мѣсяцевъ и 16 дней. — Стриковскій разсказываетъ, что Князья Литовскіе, Кернъ и Гимбутъ, пользуясь несчастіемъ Россіи, утѣсненной тогда Болеславомъ и Половцами, опустошили ея предѣлы, и завоевали Бряславль въ области Князя Полоцкаго. Никто изъ современныхъ Лѣтописцевъ не говоритъ о томъ. Кернъ и Гимбутъ никогда не существовали. Имена городовъ и мѣстъ служили поводомъ къ изобрѣтенію сказки о древнихъ Князьяхъ Литовскихъ (см. выше, прим. 35).

(123) Длугошъ, Hist. Pol. кн. III, стр. 265, Кромер. стр. 57, Наруш. II, 401. Они несправедливо говорятъ, что Болеславъ взялъ Перемышль: ибо въ семъ городѣ и послѣ того, какъ увидимъ, властвовали Князья Россійскіе. Несправедливо также, чтобы Король прожилъ цѣлый годъ въ Кіевѣ: онъ вступилъ въ нашу столицу 2 Маія, а въ Мартѣ, съ котораго начался новый годъ, Поляковъ уже тамъ не было. Длугошъ описываетъ сію войну по извѣстіямъ Несторовымъ, украшая ихъ собственными вымыслами. Мартинъ Галлусъ и Кадлубекъ (первый на стр. 71, второй стр. 659) разсказываютъ только, что Болеславъ, довольствуясь славою побѣды, возобновилъ на вратахъ Кіевскихъ зарубку своего прадѣда (см. выше, примѣч. 15) и выбралъ Князя для Россіянъ, который звалъ Болеслава къ себѣ въ гости, обѣщая дать ему столько талантовъ или марокъ золота, сколько шаговъ ступитъ его конь на семъ переѣздѣ; что Болеславъ, вошедши къ нему во дворецъ, схватилъ Князя за бороду, и въ знакъ особенной милости едва не выдралъ ее, говоря Боярамъ

50

Россійскимъ: вотъ страшная голова, которой вамъ надобно бояться! вотъ человѣкъ, отъ насъ удостоенный чести!

(124) Въ харат. Новогород. Лѣт. сказано, что въ сіе время сгорѣло Подоліе; однакожь не въ Кіевѣ, а въ Новѣгородѣ, коего часть также называлась Подоломъ.

(125) Въ харат. Новогород.; «Мѣсяца Октября въ 23 (г. 1069) на Святаго Якова брата Господня, въ Пятничю, въ часъ 6 дни, опять приде Всеславъ къ Новугороду. Новогородци же поставиша полкъ противу ихъ у звѣринця на Къземли. И пособи Богъ Глѣбу Князю съ Новогородци. О! велика бяше сѣця (сѣча) Вожаномъ! и паде ихъ безчисльное число; а самого Князя отпустиша Бога дѣля; а на заутріе обрѣтеся крестъ честный Володимірь у Святѣй Софіи, при Епископѣ Ѳедорѣ.» Въ 1069 году Октября 23 было дѣйствительно въ Пятницу. — Въ Никоновской и въ другихъ поставлено: на Гзени, вмѣсто: на Кземли; у Татищева: «на рѣкѣ Визени.» Сраженіе было подъ самымъ Новымгородомъ, гдѣ нѣтъ никакой рѣки Визени. Кземлею называлось урочище подлѣ городскаго звѣринца. — Въ 1068 году Глѣбъ княжилъ еще въ Тмутороканѣ (см. выше, примѣч. 120). Вѣроятно, что Святославъ (см. Новог. Лѣт. Попа Іоанна стр. 312) по изгнаніи Великаго Князя отправилъ Глѣба въ Новгородъ, чтобы не дать сей области хищнику Всеславу. — Князь Полоцкій, ограбивъ въ 1066 году Софійскую церковь, взялъ тамъ и крестъ Владиміра Ярославича: Новогородцы отняли сей крестъ у побѣжденнаго. — Вожанами или Водью назывались Чудскіе жители нынѣшней Ораніенбаумской Округи, принадлежавшей Новугороду: они, какъ видно, потеряли много людей въ сраженіи.

Въ 1069 году заложена была церковь Св. Михаила въ Кіевскомъ Выдубецкомъ монастырѣ (см. сей Исторіи Т. I, примѣч. 459) названномъ послѣ Всеволодовымъ.

Мстиславъ Изяславичь умеръ въ 1069 году. — Ярополкъ побѣдилъ Всеслава у Голотичьска: въ географическомъ отрывкѣ XIV или XV вѣка (см. выше, примѣч. 117) сей городъ именованъ подъ надписію Литовскихъ. На рѣкѣ Нѣменѣ, въ Литовской Губерніи, есть нынѣ мѣстечко Олита. — Татищевъ говоритъ, что Ярополкъ овладѣлъ и городомъ Полоцкимъ; но тамъ княжилъ Всеславъ до самой кончины.

Далѣе: «воеваша Половци у Растовця и у Неятина». Татищевъ пишетъ: «у Ростовца и Снятина на рѣкѣ Сулѣ.» Снятинъ былъ конечно на Сулѣ: но это совсѣмъ другой городъ. Въ географическомъ, вышеупомянутомъ отрывкѣ сказано: «на Деснѣ Черниговъ, Омѣльники, Сновескъ, Брянечьскъ, Рястовечь, Неятинъ, Новгородъ Сѣверскій, » и проч. Города по Деснѣ и Сулѣ были построены Владиміромъ Великимъ.

(126) Въ харат. Новогород. Лѣт. сказано, что мощи Бориса и Глѣба были тогда перенесены съ Альты; но онѣ уже давно лежали въ Вышегородѣ, по извѣстію Нестора.

Съ Митрополитомъ Георгіемъ были тамъ Епископы Переяславскій Петръ, Неофитъ Черниговскій, Никита Бѣлогородскій (см. Воскресен. Лѣт.), Михаилъ Юрьевскій, и многіе Игумены: Ѳеодосій Печерскій, Софроній Михайловскій, Германъ Спасскій, Николай Переяславскій и другіе. Никон. Лѣт. именуетъ здесь Іоанна, Епископа Хелмскаго; но тогда не было еще и города Хельма или Холма, основаннаго Даніиломъ Галицкимъ въ XIII вѣкѣ.

Несторъ пишетъ, что «Митрополитъ Георгій худо вѣрилъ святости новыхъ Мучениковъ; но когда открыли Борисову деревянную раку, вся

51

церковь исполнилась благоуханія, и Георгій, объятый ужасомъ, палъ ницъ, моля Святыхъ Угодниковъ простить ему невѣріе. Ярославичи цѣловали Борисовы мощи и переложили въ каменный гробъ. Глѣбова каменная рака остановилась въ дверяхъ; народъ воскликнулъ: Господи помилуй! и въ ту минуту она прошла свободно». Въ нѣкоторыхъ спискахъ Нестора (см. Воскресен. Лѣт. I, 205) находится слѣдующее обстоятельство: «Митрополитъ рукою Св. Глѣба благословилъ Князей. Святославъ прикладывалъ оную къ головѣ, глазамъ и къ вереду, бывшему у него на шеѣ. Въ то время, какъ пѣли Литургію, сей Князь почувствовалъ у себя что-то на головѣ, и снялъ клобукъ свой. Вельможа, именемъ Бернъ, увидѣлъ на ней ноготь Глѣбовъ, и подалъ его Святославу, который съ великою радостію принялъ такую святыню.» Слѣдственно Князья, вмѣсто короны, носили клобуки и не снимали ихъ въ церкви? — Въ Воскр. Лѣт. прибавлено, что съ того времени утвердился въ Россіи праздникъ Бориса и Глѣба, 2 Маія.

Житіе Бориса и Глѣба описано, вмѣстѣ съ житіемъ Владиміра и Ѳеодосія Печерскаго, въ самыхъ древнихъ харатейныхъ Прологахъ, гдѣ нѣтъ ни слова даже о Св. Ольгѣ, ни слова о Св. Антоніи Печерскомъ. Бандури пишетъ, что самые Уніаты чтутъ сихъ братьевъ-мучениковъ Святыми (см. его Animadvers. in lib. Const. Porph. de Adm. стр. 116) — «вмѣстѣ съ Ольгою и Владиміромъ, » прибавляетъ Ассемани (Kalend. I. U. IV, 52). Въ обыкновенныхъ Уніатскихъ мѣсяцесловахъ я не нашелъ Россійскихъ Святыхъ; къ Греческимъ прибавленъ тамъ одинъ Іоасафатъ, Архіепископъ Полоцкій, убіенный, какъ сказано, отъ распролюбныхъ враговъ: симъ именемъ они величаютъ насъ Православныхъ. Но въ концѣ Требника ихъ, въ Соборникѣ дванадесяти мѣсяцей, дѣйствительно поставлены Св. Борисъ, Глѣбъ, Владиміръ, Антоній и Ѳеодосій (Ольги нѣтъ).

(127) «Святославъ же и Всеволодъ внидоста въ Кыевъ мѣсяца Марта 22, и сѣдоста на столѣ на Берестовомъ, » т. е. въ загородномъ дворцѣ Кіевскомъ; а Татищевъ говоритъ, что они въ слѣдъ за Изяславомъ ходили съ войскомъ къ Берестью, т. е. въ Брестъ. Также несправедливо пишетъ онъ, что въ семъ же году освящена церковь Печерская. Слова Лѣтописца: «основана бысть церковь Печерская Игуменомъ Ѳеодосьемъ и Епископомъ Михаиломъ (Юрьевскимъ?): Митрополиту Георгію тогда сущу въ Грьцѣхъ.»

(128) Ламбертъ Ашаффенбургскій говоритъ о томъ въ описаніи 1075 году, а Зигбертъ Гемблурскій (Gemblacensis) въ 1073. По извѣстію перваго, Изяславъ (Ruzenorum Rex, Demetrius nomine) видѣлся съ Генрикомъ въ исходѣ Декабря или въ Генварѣ, и былъ порученъ отъ Императора Саксонскому Маркграфу Деди. — Зигбертъ именно говоритъ, что Великій Князь обѣщалъ Генрику признать себя его данникомъ (se et regnum Russorum ei submittens, si ejus auxilio restitueretur), ежели онъ возвратитъ ему престолъ.

Ламбертъ называетъ Бурхарда братомъ супруги Князя Россійскаго, Изяславова гонителя, женатаго, по мнѣнію Траера, на Одѣ, дочери Леопольда, Графа Штадскаго, и сестрѣ Бурхардовой, или, по мнѣнію Реника, на Кунигундѣ, дочери Оттона, Графа Орламиндскаго. Реникъ предполагаетъ, что Ламбертъ ошибся: ибо Кунигунда была не сестра, а племянница Бурхарду. Мы признаемъ супругомъ Одинымъ Вячеслава (см. выше, примѣч. 48). Ошибка Ламбертова состоитъ единственно въ томъ, что Изяслава выгнали другіе братья, а не шуринъ Бурхардовъ, давно умершій.

Татищевъ по своему раздѣлилъ государство, и

52

пишетъ смѣло, что Святославъ отдалъ Всеволоду Черниговъ, Борису, сыну своему (племяннику, какъ увидимъ) Вышегородъ, Глѣбу Переяславль, Давиду Новгородъ, Олегу Ростовъ. Лѣтописецъ не говоритъ о томъ; въ Кіевскомъ же Патерикѣ (листъ 54) именно сказано, что Святославъ, по изгнаніи брата, сѣлъ въ Кіевѣ на престолѣ, а Всеволодъ возвратился въ Переяславль.

(129) Ламбертъ: tantum regi deferens auri et argenti, et vestium (одеждъ, но вѣроятнѣе паволокъ) preciosarum, ut nulla retro memoria tantum regno Teutonico uno tempore illatum referatur. Послы Генриковы, видя драгоцѣнности Государя Кіевскаго, сказали: «сего суть кметье» (не сметье) «луче.» Кметье есть дружиня: см. Т. III, примѣч. 268, 272.

(130) Quorum unus vester notus est et fidus amicus: вѣроятно, знаменитый духовный чиновникъ, коего Изяславъ могъ узнать въ Польшѣ. Сіе письмо напечатано въ Барон. Annal. Eccl. Т. XI, стр. 472. Вотъ важнѣйшее мѣсто подлинника: Filius vester, limina Apostolorum visitans, ad nos venit, et quod regnum illum dono S. Petri per manus nostras vellet obtinere, eidem Beato Petro debita fidelitate exhibita, devotis precibus postulavit, indubitanter asseverans, illam suam petitionem vestro consensu ratam fore ac stabilem, si Apostolicæ authoritatis gratia ac munimine donaretur. Cujus votis et petitionibus, quia justæ videbantur, tum ex conseusu vestro, tum ex devotione poscentis, tandem assensum praebuimus, et regni vestri gubernacula sibi ex parte Beati Petri traidimus, и проч.

Григоріево къ Болеславу письмо, отъ 12 Маія, есть 73 въ Epist. Greg. VII, кн. 2. Папа именно говоритъ о деньгахъ или сокровищахъ: pecunia quam Regi Russorum abstulistis. Нѣтъ ни слова о земляхъ и городахъ, какъ нѣкоторые пишутъ.

(131) Здѣсь Татищевъ разсказываетъ множество подробностей, будто бы взятыхъ имъ изъ Нестора. «Князь Чешскій (говоритъ онъ), слыша, что Россіяне соединились съ Поляками, заключилъ миръ съ Королемъ Владиславомъ (развѣ Болеславомъ?) чрезъ Воеводу своего, Лопату, и далъ ему 1000 гривенъ серебра. Владиславъ (опять таже ошибка въ имени) объявилъ Россійскимъ Князьямъ, что онъ не хочетъ воевать съ Богемскимъ Герцогомъ, а желаетъ итти на Поморянъ и Пруссовъ. Но Владиміръ и Олегъ сказали: мы враги Чехамъ, а не Пруссамъ; не остыдимъ своихъ отцевъ и не возвратимся безъ мира — пошли въ Богемію и завоевали Глацъ. Вратиславъ, тогдашній Герцогь Богемскій, прислалъ ко Владиміру брата своего, Епископа, и многихъ Вельможъ съ дарами. Князья взяли 1000 гривенъ серебра и благополучно возвратились въ отечество.» Въ лѣтописяхъ нѣтъ о томъ ни слова.

Самъ Владиміръ Мономахъ въ Духовной своей (стр. 32) пишетъ слѣдующее: «идохъ Переяславлю (къ) отцю, а по Велицѣ дни Володимерю на сутейску» (на границу?) «мира творить съ Ляхы; оттуда» (изъ Переяславля) «пакы на лѣто Володимерю опять. Та посла мя Святославъ въ Ляхы; ходивъ за Глоговы» (Глогау въ Силезіи) «до Чешскаго лѣса; ходивъ въ земли ихъ 4 мѣсяца; и въ то же лѣто и дѣтя ся роди старѣйшее, Новгородское» — т. е. сынъ Мстиславъ, Князь Новогородьскій — «та оттуда Турову, а на весну та Переяславлю; та же Турову.» Мстиславъ и по Кіевск. Лѣт. родился въ 1076 году.

Нарушевичь, согласно съ Длугошемъ, относитъ войну Богемскую къ 1062 году. Мартинъ Галлусъ не означаетъ времени; но Кадлубекъ говоритъ объ ней уже гораздо послѣ войны Россійской, бывшей въ 1069 году. Ламбертъ Ашаффенбургскій

53

пишетъ, что Герцогъ Польскій — такъ онъ называетъ Болеслава — тревожилъ землю Чешскую го 1073 году (см. Гебгарди Gesch. des R. Böhm. кн. VII, 390). Извѣстіе Нестора всего достовѣрнѣе.

(Изъ Прибавленій въ концѣ VIII тома изд. 1819 года): Въ Красноставскомъ Повѣтѣ, на древнихъ предѣлахъ Волыніи, существуетъ и нынѣ деревня Сутескъ (см. также примѣч. 192). (Сообщено З. Ходаковскимъ.)

(132) «Преставися Святославъ мѣсяца Декабря въ 27 день, отъ рѣзанья жельве, и положенъ Черниговѣ у Св. Спаса, и сѣде по немъ Всеволодъ на столѣ мѣсяца Генваря.» Татищевъ пишетъ, что Святославъ умеръ отъ чирьевъ. Желвію называлась всякая затвердѣлость: отъ сего слова происходитъ желѣза и желвакъ.

Въ библіотекѣ Воскресенскаго, Новоіерусалимскаго монастыря нашелся Сборникъ, писанный въ 1073 году повелѣніемъ сего Князя въ листъ на пергаминѣ, въ два столбца. На оборотѣ перваго листа изображено красками и золотомъ семейство Святослава: сыновья, супруга его и самъ онъ: надъ ними имена: Гълѣбъ, Ольгъ, Давыдъ, Романъ, Ярославъ, Княгыни, Святославъ. Меньшій сынъ (Ярославъ) представленъ младенцемъ: другіе, взрослыми; отецъ съ усами. На всѣхъ длинные кафтаны съ поясомъ; на головахъ высокія синія шапки; на Княгинѣ покрывало: на Святославѣ шапка отличная, не столь высокая, Княжеская мантія сверхъ кафтана и сапоги зеленые. Вверху надпись золотомъ: «желанія сердца моего, Господи, не прѣзьри, нъ пріими ны вся и помилуй ны;» а на оборотѣ втораго листа, въ фигурномъ четвероугольникѣ: «Великый въ Князихъ Князь Сватославъ въжделаніемь зѣло въжделавъ дьржаливый Владыка бявити покръвеныя разумы въ глубинѣ многостръпътьныхъ (многотрудныхъ?) сихъ книгъ прѣмудраго Василіа въ разумѣхъ, повелѣ мнѣ немудровѣдію премѣну сътворити рѣчи инако, набъдяща» (набдяще, наблюдая) «тожьство разумъ его, яже акы бьчела» (пчела) «любодѣльна съ всякого цвѣта псанію» (писанія) «събравъ акы въ единъ сътъ» (сотъ) «въ вельмысльное сердце свое, проливаетъ акы сътъ сладъкъ изъ устъ своихъ предъ Боляры на въразумѣніе тѣхъ мысльмъ, являлся имъ новый Птоломей, не вѣрою, нъ желаніемъ паче, и сбора дѣля многочьстьныихъ божествьныхъ кънигъ всѣхъ, ими же и своя клѣти испълнь, вѣчьную си память сътвори, еже памяти вину въсприяти.» На 4 листѣ съ конца такое послѣсловіе: «А коньць въсѣмъ книгамъ. Оже ти собѣ не любо, то того и другу не твори. Въ лѣто 6581 (1073) написа Іоаннь Диакъ изборникъ съ великууму Князю Святославу.» Въ сей рукописи вмѣсто Щ употребляются Ш и Т; на примѣръ: аште избавляюште, хотяште. Листовъ въ книгѣ 264, а статей во второй половинѣ 189; послѣдняя есть: лѣтописьць въкратъцѣ отъ Авъгуста даже и до Константина и Зоя, Царь Грьчьскыихъ. Любопытна только древность слога.

Объ Изяславѣ говоритъ Несторъ: «пойде съ Ляхи; Всеволодъ же пойде противу ему.» Ежели бы самъ Король вторично приходилъ съ Изяславомъ, то Лѣтописецъ безъ сомнѣнія, какъ и прежде, упомянулъ бы объ немъ. Вѣроятно, что Болеславъ только позволилъ Великому Князю набрать охотниковъ. Но здѣсь Длугошъ обрадовался случаю выдумать цѣлую исторію къ мнимой чести Короля своего, и разсказываетъ, какъ Болеславъ завоевалъ всю Волынію, и взялъ аманатовъ отъ Владимірскаго Князя Игоря (умершаго за 17 лѣтъ передъ тѣмъ); какъ, собравъ

54

Префектовъ, Трибуновъ, Центуріоновъ и рядовыхъ своихъ воиновъ, сильною рѣчью оживилъ ихъ мужество, разбилъ Всеволода, осадилъ Кіевъ; какъ въ столицѣ нашей сдѣлался моръ; какъ послы Русскіе низко кланялись Болеславу; какъ онъ въ другой разъ завладѣлъ Кіевомъ, и впалъ тамъ въ гнусный порокъ самаго неумѣреннаго сластолюбія, in spurcissimum Sodomiæ scelus, Rhuthenorum detestabiles mores imitatus, и проч. и проч. Кромеръ и Нарушевичь повторяютъ Длугошеву басню. Не имѣю нужды говорить здѣсь о другой, весьма старой, взятой изъ Геродота, Трога Помпея или Юстина, о рабахъ Польскихъ (вмѣсто Скиѳскихъ), которые въ отсутствіе господъ своихъ женились на ихъ супругахъ и дочеряхъ: то же самое разсказывали у насъ о холопяхъ Новогородскихъ (см. Т. I, примѣч. 458). Добродушному читателю остается жалѣть о бѣдныхъ Историкахъ, которые съ важностію и велерѣчіемъ описываютъ такія происшествія.

(133) «Сѣде Борисъ Черниговѣ мѣсяца Маія 4 день, и бысть княженія его 8 дній, и бѣжа.» Татищевъ и другіе называютъ Бориса сыномъ Святослава: ошибка важная, ибо сей Князь достопамятенъ по крайней мѣрѣ своею гордою смѣлостію. Не только въ харатейныхъ спискахъ, но и въ другихъ новѣйшихь, въ самомъ печатномъ Никоновскомъ, въ самой Родословной Книгѣ онъ названъ Борисомъ Вячеславичемъ, т. е. сыномъ Вячеслава, Смоленскаго Князя, умершаго въ 1057 году. — Далѣе Татищевъ прибавляетъ, что Владиміръ Мономахъ выгналъ Бориса изъ Чернигова; что Царь Греческій Михаилъ требовалъ помощи отъ Князей Россійскихъ; что Мономахъ ходилъ на Херсонцевъ; что Михаилъ тогда умеръ, а Никифоръ восшелъ на престолъ Византійскій.» Михаилъ тогда не умеръ, а былъ постриженъ, и Никифоръ сдѣлался Императоромъ не въ 1076, а въ 1078 году. Г. Сестренцевичь повторилъ сказаніе Татищева (Hist. de la Tauride, I, 308), воображая, что оно взято изъ лѣтописей.

Въ Новог. Лѣт. Попа Іоанна (стр. 312) сказано, что Новогородцы выгнали Глѣба, и что онъ, бѣжавъ за Волокъ, былъ тамъ убитъ Чудью — а Татищевъ говоритъ: «Емью.» Тѣло Глѣба погребено въ Черниговѣ Іюля 23, за церковію Спаса, близъ могилы Святославовой. Въ житіи Никиты Печерскаго (Патер. л. 115) написано, что сей затворникъ угадалъ день Глѣбовой смерти и велѣлъ объявить о томъ Изяславу.

(134) Въ Духовной Мономаха, стр. 33: «И Святославъ умре и язъ пакы Смолиньску, а (изъ) Смолипьска той же зимѣ та къ Новугороду, на весну Глѣбови въ помочь» — воевавшему тогда, можетъ быть, съ сосѣдственною Чудью — «а на лѣто со отцемъ подъ Полтескъ, и на другую зиму съ Святополкомъ подъ Полтескъ, и ожгоша Полтескъ. Онъ иде Новугороду, а язъ съ Половци на Одрьскъ» — описка вмѣсто Дрьютескъ, бывшій городъ Друцкъ на рѣкѣ Друцѣ въ Минской Губерніи — «а та Чернигову. И пакы къ отцю придохъ Чернигову, и Олегъ приде изъ Володимеря выведенъ, и возвахъ и́ къ собѣ на обѣдъ съ отцемъ въ Черниговѣ на краснѣмъ дворѣ, и вдахъ отцю 300 гривень золота» — то есть, 150 Фунтовъ; но сіе число, означенное въ подлинникѣ буквою Т, кажется мнѣ сомнительнымъ; а другихъ списковъ Владимірова завѣщанія мы не имѣемъ. — Ежели Святославъ умеръ въ Декабрѣ 1076 году, то Владиміръ въ 1077, весною, ходилъ въ Новгородъ ко Глѣбу (еще до прибытія Изяслава, за годъ до Глѣбовой смерти); въ томъ же 1077 году, лѣтомъ, въ область Полоцкую со Всеволодомъ, въ Іюлѣ или въ Августѣ, когда уже

55

Изяславъ возвратился; а зимою въ 1078 съ Святополкомъ, который оттуда отправился въ Новгородъ, чтобы заступить мѣсто Глѣба, въ семъ году убитаго. Олегъ, по сказанію Нестора, бѣжалъ изъ Чернигова въ Апрѣлѣ 1078 года, и могъ обѣдать у Владиміра или въ концѣ зимы, или въ началѣ весны.

(135) Несторъ именуетъ Ивана Жирославича, Тукія, Чюдина брата, и Порѣя, заключая: «и ини мнози въ 25.» Думаю, что въ подлинникѣ стояло тутъ число съ мѣсяцемъ. Сраженіе было на берегахъ Сожицы: не Оржицы ли, между Золотоношею и Пирятинымъ?

Татищевъ пишетъ, что Святославичи не были довольны Тмутороканскою и Муромскою областями: ему хотѣлось приближить одну къ другой.

(136) Въ Духовной Мономаха, стр. 34: «И пакы и (изъ) Смолиньска же пришедъ и проидохъ сквозѣ Половечьскыи вои, бьяся до Переяславля.» — Несторъ: «Олга же тогда и Бориса не бяше въ градѣ» (въ Черниговѣ). Татищевъ сказываетъ намъ, что они ѣздили въ Тмуторокань.

Далѣе: «Володимеръ же приступи ко вратомъ всточнымъ отъ Стрежени (рѣки Стрижени) и отя (отбивъ) врата, и отвориша градъ околній, и пожгоша, и людемъ же вбѣгшимъ въ днѣшній градъ:» въ новѣйшихъ спискахъ справедливо поставлено: «внутренній градъ;» ибо слово днѣ означало внутри: такъ въ Волынск. Лѣт. (въ рукоп. стр. 717) сказано: «позлащенъ днѣ и внѣ.» Въ лѣтописи о мѣстѣ сраженія: «у села, на Нежатинѣ нивѣ.» — Далѣе: «Привезоша и́ (тѣло Изяслава) въ лодьи и́ поставиша противу Городце, и изыдоша противу ему весь градъ Кыевъ.» Сей Городецъ или Городокъ былъ на лѣвомъ берегу Днѣпра, противъ Кіева (см. выше, примѣч. 28).

Изяславъ убитъ 3 Октября 1078. Супруга его вдовствовала 30 лѣтъ и скончалась въ 1107 году.

(137) См. выше, стр. 43.

(138) Въ житіи Антонія (Патер. л. 2) сказано: что въ онъ первый разъ возвратился въ Россію при Владимірѣ, и жилъ близъ села Берестова въ пещерѣ, ископанной Варягами (см. ниже); при Святополкѣ ходилъ снова въ гору Аѳонскую, и вторично возвратился въ княженіе Ярослава. Извѣстіе современнаго Лѣтописца достовѣрнѣе.

Далѣе Несторъ: «ископа (Иларіонъ) печерку малу двусажену.» — Пишутъ (Патер. Кіевск. л. 193), что Антоній постригъ Иларіона: когда же? Первый былъ еще самъ бѣльцемъ, когда вторый уже пасъ Церковь. Слова Несторовы: «Богъ Князю вложивъ въ сердце, и постави и́ Митрополитомъ, а си печерка тако ста; и не по мнозѣхъ днехъ бѣ нѣкій человѣкъ, именемъ мірскимъ (какимъ?) отъ града Любча, и взложи сему Богъ въ сердце въ страну ити (т. е. въ чужую); онъ же устремился въ Святую гору ..... И умоли Игумена (Аѳовскаго), дабы нань взложилъ образъ Мнишескы, » и проч.

Лѣтописецъ сказываетъ, что пещеры находились подъ ветхимъ монастыремъ: ибо въ его время былъ уже новый монастырь, на другомъ мѣстѣ.

Далѣе Несторъ: «А самъ (Антоній) иде въ гору, и ископа печеру, яже есть подъ новымъ монастыремъ, въ ней же сконча животъ свой, не выходя изъ печеры лѣтъ сорокъ.» Слѣдственно Антоній скончался не въ 1073 году, какъ означено въ Патерикѣ и Никон. Лѣтоп., а гораздо послѣ. Странно, что Издатель Патерика худо зналъ Нестора: иначе, опровергая въ предисловіи (л. 4) ложь Католиковъ, о мнимомъ гробѣ Антонія, будто бы въ Римѣ находящемся, онъ сказалъ бы, что сей мужъ Святый, по точнымъ словамъ нашего древняго Лѣтописца, преставился въ Кіевѣ.

56

Далѣе Несторъ: «въ си же времена приключися прити Изяславу изъ Ляховъ и нача гнѣватися Изяславъ на Антонья изъ (за) Всеслава, и присла въ ночь поя Антонья Чернигову.» Въ Патерикѣ сказано, что Святославъ, узнавъ о семъ гнѣвѣ, прислалъ за Антоніемъ. Онъ жилъ тамъ на Болдиныхъ горахъ, въ пещерѣ, имъ выкопанной, гдѣ послѣ основали монастырь Св. Богородицы, и возвратился въ Кіевъ, можетъ быть, по вторичномъ изгнаніи Великаго Князя.

Слова въ Патерикѣ, л. 46: «случися имъ ити мимо единаго села Печерскаго монастыря, » доказываютъ, что монастырю принадлежали разныя села. См. тамъ же, л. 74, 77, 79, 80. Святославъ отдалъ подъ церковь загородное мѣсто, собственно ему принадлежавшее.

Далѣе сказано въ Патерикѣ, что Симонъ пріѣхалъ въ Кіевъ съ тремя тысячами Варяговъ и многими Духовными, которые всѣ оставили Вѣру Латинскую для Греческаго православія; что Антоній предсказалъ Ярославичамъ несчастное слѣдствіе Альтскаго сраженія съ Половцами, а Симону долголѣтную жизнь и мирную кончину; что Св. Ѳеодосій, любя сего знаменитаго Варяга, далъ ему прощальную хартію или писменную молитву, которую съ того времени начали влагать въ руки умершимъ; что Бояринъ Изяславовъ, Судиславъ Геуевичь или Климентъ, подарилъ въ монастырь двѣ гривны или фунтъ золота (л. 46) также златый вѣнецъ и богатое Евангеліе, исполняя обѣтъ свой, произнесенный имъ въ часъ кровопролитной битвы.

Несторъ: «Изяславъ же постави монастырь Св. Дмитрія, и выведе Варлаама на Игуменство къ Св. Дмитрію, хотя створити выше сего монастыря, надѣяся богатьствомъ. Мнози бо монастыря отъ Царь и отъ Бояръ и отъ богатьства поставлени, но не суть таци (такіе), каци суть поставлени слезами, пощеньемъ, молитвою, бдѣньемъ. Антоній бо не имѣ злата ни серебра, но стяжа слезами, » и проч. Несторъ былъ красворѣчивый Писатель своего времени.

Далѣе Несторъ: «(Ѳеодосій) совокупи братье числомъ сто, и нача искати правила Чернечьскаго, и обрѣтеся тогда Михаилъ Чернецъ монастыря Студійскаго, иже бѣ пришелъ изъ Грекъ съ Митрополитомъ Георьгіемъ, и нача у сего искати устава Чернецъ Студійскыхъ, и обрѣтъ у него и списа, » и проч. Въ Патерикѣ сказано, что Монахъ Печерскій Ефремъ списалъ сей уставъ въ Константинополь (Пат. л. 100 на об. и выше, л. 42, 44 и 55).

Несторъ: «Братья несоша и́ (Ѳеодосія) въ келью и положиша на одръ, и шестому дни наставшю, болну сущю велми, приде къ нему Святославъ съ сыномъ своимъ Глѣбомъ, и сѣдящама у него, рече ему Ѳеодосій: се предаю ти монастырь на сблюденье .... Князь же цѣловалъ его» — и пр. И такъ Глѣбъ пріѣзжалъ въ то время (въ 1074 г.) къ отцу своему въ Кіевъ.

Въ Кіевскомъ Патерикѣ Синодальной Библіотеки, писанномъ, думаю, въ XV вѣкѣ, въ посланіи Симона Епископа (жившаго въ XII вѣкѣ) къ блаженному Поликарпу находится слѣдующее: «Отъ того, брате, Печерскаго монастыря мнози Епископи поставлени быша во всю Руськую землю, яко отъ самого Христа, Бога нашего, Апостоли во всю вселенную послани быша. Первый Ростовскій Леонтій Священномученикъ, его же Богъ прослави нетлѣніемъ, и се бысть первопрестольникъ, его же невѣрніи, много мучивше, убиша; и се третій гражданинъ небесный бысть Русьскаго міра съ онѣма Варягома» — убитыми въ Кіевѣ при Владимірѣ — «вѣнчався отъ Христа.» Для

57

чего въ печатномъ (л. 193) выпущено сіе любопытное мѣсто, которое свидѣтельствуетъ, что Леонтій Ростовскій былъ не Грекъ, присланный отъ Патріарха Фотія, тогда уже давно истлѣвшаго, къ Владиміру Святому (какъ пишутъ въ Прологѣ), а Россіянинъ и Монахъ Печерскій, Изяславовъ современникъ (см. Патерикъ, л. 103)? И такъ добродѣтельный Леонтій былъ дѣйствительно жертвою своей ревности къ успѣхамъ Христіанства въ Ростовѣ? чего мы также не знали. — О Кукшѣ говоритъ Симонъ: «Вятичи крести и много чудеси створи. По многихъ мукахъ усѣченъ бысть съ своимъ ученикомъ.» — Слѣдственно Вятичи приняли Вѣру Христіанскую или въ исходѣ XI или уже во XII вѣкѣ. Они жили въ Курской, Орловской и въ Калужской Губерніи: Брянскъ, Козельскъ, Мценскъ, называются ихъ городами въ лѣтописяхъ. Нѣкоторые изъ нашихъ Писателей думали, что Вятичами назывались жители города Вятки! — Далѣе Симонъ пишетъ къ Поликарпу: «аще хощеши вся увѣдати, почти лѣтописца стараго Ростовскаго.» Думаю, что онъ называетъ такъ Несторову лѣтопись, переписанную въ Ростовѣ. Поликарпъ заключаетъ житіе Агапиты сими словами: «якоже блаженный Нестерь «въ лѣтописцѣ написа.» Вѣроятно, что оба ссылаются на одну книгу.

Въ Патерикѣ, въ житіи Антонія (л. 3.), сказано, что Изяславъ за постриженіе любимца своего Ефрема и Варлаама разгнѣвался на Монаховъ Печерскихъ, и что Антоній со всею братіею хотѣлъ удалиться въ иную страну; но супруга Изяславова, Ляхиня, умолила Великаго Князя оставить ихъ въ покоѣ. Современный Лѣтописецъ не упоминаетъ о семъ вторичномъ гоненіи.

Варлаамъ, сынъ Іоанна и внукъ Вышаты, несправедливо, кажется, названъ тамъ правнукомъ Остромира. Знаменитый Новогородскій Посадникъ Остромиръ имѣлъ дѣйствительно сына Вышату, который въ 1064 году ушелъ съ Ростиславомъ въ Тмуторокань; но могъ ли внукъ сего Вышаты быть постриженъ въ 1056 году (см. Патер. л. 97)? Дѣдъ Варлаамовъ былъ конечно главный Воевода Ярославовъ, плѣненный Греками (см. выше, стр. 17); сынъ его Іоаннъ, или Янь Вышатичь, около 1071 году собиралъ государственную дань на Бѣлѣозерѣ и послѣ былъ Тысячскимъ или Воеводою въ Кіевѣ (см. ниже и въ печатн. Несторѣ стр. 129).

(139) Memor. popul. II, 975.

(140) См. въ печат. Нест. стр. 123, и Memor. popul. II, 1036, 1037.

(141) Въ Ростов. Лѣт.: «Глаголюще, яко сіи жито держатъ, а сіи медъ, а сіи рыбы, а сіи скору ... Они же (волхвы) въ мечтѣ прорѣзавше за плечима, вынимаста любо жито, любо рыбы, или вѣверицу ... И бѣ у нихъ людей 300 человѣкъ ... Испытавъ (Янь), чія еста смерда, и рече: выдайте волхва, яко смерда моего Князя и моя. Они же не послушаша. Янь же самъ пойде безъ оружія, и рѣша Отроки: не ходи безъ оружія; изсрамотятъ тя. И бѣ 12 Отроковъ съ нимъ, и пойде къ лѣсу. Они же исполчившеся ... Яневи же идушу съ топоркомъ, и выступиша отъ нихъ три мужа, глаголюще: видя идеши на смерть. Яневи же повелѣвшу бити я, къ прочимъ пойде; и они сунушася на Яня, и единъ грѣшися» (промахнулся) «Яня топоромъ; а Янь, оборотивъ топорокъ, удари тыліемъ, и повелѣ Отрокомъ сѣщи я. Они же бѣжаша въ лѣсъ, и убиша ту Попина Янева. Янь же рече Бѣлозерцомъ: аще не имете волхву сею, не иду отъ васъ за лѣто ... и рече има: что ради изгубиша только человѣкъ? Они же рѣша, яко тіи держатъ обиліе ... аще ли

58

хощеши, то предъ тобою выймевѣ жито или рыбу. Янь же рече: лжета: сотворилъ Богъ человѣка отъ земли, составленъ костьми и жилами и отъ крове, и нѣсть въ немъ ничто же.» и проч. Далѣе говорятъ волхвы: «Богъ мывся въ мовници и вспотився, отреся ветхомъ, и верже съ небесе на землю.» Ветхъ тоже, что ветошка.

Далѣе въ харатейныхъ: «и повелѣ Янь вложити рубль въ уста има и привязати я́ къ упругу и пусти предъ собою (въ) лодьѣ.» И такъ рублемъ называли кляпъ, брусокъ, отрубокъ. Упругъ не есть ли мачта или щегла? Янь велѣлъ повѣсить злодѣевъ при устьѣ Шексны, тѣмъ людямъ, у которыхъ они умертвили матерей, сестеръ или дочерей. Тѣла ихъ были съѣдены дикимъ медвѣдемъ. — Сіе случилось тогда, какъ Изяславъ находился въ изгнаніи, а братъ его, Святославъ, княжилъ въ Кіевѣ.

(142) См. Т. Ливія, кн. I, отдѣл. 56: itaque quum ad publica prodigia Etrusci tantum vates adhiberentur, etc. — Въ Ростов. Лѣт.: «Ключися нѣкоему Новогородцу пріити въ Чудь къ кудеснику: онъ же нача призывати бѣсы во храмину свою ... Новогородцу же сѣдящу на празѣ. Кудесникъ же лежаше оцѣпенѣвъ, и шибе имъ бѣсъ ... Онъ же (Новогородецъ) помянувъ на себѣ крестъ, и отшедъ постави крестъ кромѣ тоя храмины ... Онъ же (волхвъ) рече: бози наши живутъ въ безднѣ, образомъ черни и крылаты, хвосты имуще: восходятъ же и подъ небо слушающе Бога вашего; и аще кто умретъ отъ вашихъ людей, то возносимъ есть на небо; аще ли отъ нашихъ, той въ бездну. Пачеже женами бѣсовская волшвенія бываютъ; искони бо бѣсъ жену прельсти, а жена мужа ... Жены волхвуютъ чародѣйствомъ и отравою, » и проч.

(143) Топоръ былъ у него подъ скутомъ, говоритъ Лѣтописецъ: т. е. спрятанъ подъ одеждою. Епископомъ Новогородскимъ, по новѣйшимъ лѣтописямъ и Каталогу, былъ тогда Ѳеодоръ. Объ немъ сказано въ нѣкоторыхъ рукописяхъ: «свой песъ его уяде, и съ того умре.» Мѣсто Ѳеодора заступилъ въ Новѣгородѣ Епископъ Германъ въ 1078 году, по сказанію Никон. Лѣт.

(144) Вотъ одно изъ многихъ доказательствъ, что древній Россійскій городъ Владиміръ былъ не на Клязмѣ, а въ Волыніи близъ Турова. — Татищевъ отдаетъ сей послѣдній городъ не Ярополку, а Давиду, сыну умершаго Игоря Ярославича.

(145) Несторъ: «приде Романъ съ Половци къ Воиню. Всеволодъ же ста у Переяславля и сотвори миръ съ Половци.» И такъ урочище Воинъ было не далеко отъ Переяславля. Нынѣ есть рѣка Вюнка, впадающая въ Остеръ. — Мономахъ въ своей Духовной говоритъ: «идохомъ Переяславлю и стахомъ въ обровѣ» — т. е. окопѣ.

Романа умертвили 2 Августа. Несторъ: «суть кости его (Романовы) и доселѣ» ... гдѣ? не сказано.

Читателямъ извѣстно, кто былъ Ростиславъ: внукъ Ярославовъ, отравленный ядомъ въ Тмутороканѣ. Давидъ и Володарь бѣжали туда 18 Маія — Татищевъ говоритъ: «первый изъ Турова, вторый изъ Перемышля.»

Игуменъ Даніилъ, современникъ Несторовъ, говоритъ въ своемъ Хожденіи или путешествіи ко Святымъ Мѣстамъ (см. ниже): «и въ томъ островѣ (Родѣ) былъ Олегъ, Князь Русьскы, двѣ лѣтѣ и двѣ зимѣ.» По сказанію Нестора, сей Князь, сосланный въ 1079 году, возвратился уже въ 1083. Команы или Половцы, заключивъ миръ съ Императоромъ Никифоромъ въ 1078 году, были тогда союзниками и друзьями Грековъ (Memor. popul.

59

III, 960). Татищевъ пишетъ, что Козары отвезли Олега въ Грецію; но они, какъ говоритъ Лѣтописецъ, были только совѣтниками Половцевъ. И такъ Болтинъ напрасно удивляется невѣжеству Щербатова, сказывая намъ, что «Половцы не могли отослать Олега въ Константинополь, не имѣвъ никогда и никакой связи съ Греками.» Козары Тмутороканскіе составляли часть войска Романова и брата его въ семъ несчастномъ для обоихъ походѣ.

Татищевъ разсказываетъ, что въ «сіе время — то есть, въ 1082 году — Царь Нѣмецкій Генрикъ присылалъ ко Всеволоду Епископа Ольмуцкаго Адельберта, упрашивая Великаго Князя итти войною на Гейзу, Короля Венгерскаго; что Всеволодъ съ сыномъ Владиміромъ и съ племянниками, Давидомъ и Ярополкомъ, выступилъ къ горамъ (Карпатскимъ), но возвратился, жалѣя войска, и послалъ Боярина Чудина къ Императору, стараясь примирить его съ Гейзою.» Сего извѣстія нѣтъ въ лѣтописяхъ, и Короля Гейзы давно уже не было тогда на свѣтѣ (см. Прая Annal. Regum Hung. кн. II, стр. 77). — Татищевъ въ описаніи сего же лѣта говоритъ о морѣ, бывшемъ гораздо послѣ.

(146) См. Духовн. Мономаха, стр. 34, 35, 36. Владиміръ говоритъ: «тѣмъ же путемъ по Всеславѣ пожегъ землю, и повоевавъ до Лукамля м до Логожьска, та на Дрьютьскъ воюя», и проч. Лукамль, нынѣ Лукомля, есть мѣстечко въ Могилевской Губерніи (въ округѣ Сѣннаго). Логожскъ былъ или тамъ же, или въ Минской Губерніи, гдѣ на Польскихъ картахъ означено мѣстечко Lohoysk. — Далѣе: «и на ту осень идохомъ съ Черниговцы и съ Половци-Читеевичи къ Меньску, изъѣхахомъ городъ и не оставихомъ у него ни челядина, ни скотины.»

Несторъ: «заратишася Торци Переяславстіи: и остатокъ народа кочующаго, отчасти истребленнаго моромъ въ 1060 году (см. выше).

Въ Духовн. Мономаха стр. 35: «А на ту зиму повоеваша Половци Стародубъ весь, и язъ шедъ съ Черниговцы и съ Половци, на Деснѣ изымахомъ Князи Асадука и Саука, и дружину ихъ избиша, и на заутрее за Новымгородомъ (Сѣверскимъ) разгнахомъ сильны бои Белкатгина, а Семичи (которые были по Семи) «и полонъ весь отъяхомъ. — А въ Вятичи ходихомъ по двѣ зимѣ на Ходоту и на сына его, и ко Корьдну ходимъ первую зиму ... Томъ же лѣтѣ гонихомъ по Половцихъ за Хороль, иже Горошинъ (на Сулѣ) взяша. И ходихомъ за Супой» (рѣку впадающую въ Днѣпръ), и ѣдучи къ Прилуку городу» (въ Полтавской Губерніи) «и срѣтоша ны внезапу Половечьскіе Князи 8000, и хотѣхомъ съ ними ради битися, по оружье бяхомъ услали напередъ на повозѣхъ, и внидохомъ въ городъ; только Семцю яша одиного живого, и смердъ нѣколико, а наши онѣхъ болѣ избиша и изымаша, и не смѣша ни коня пояти въ руцѣ, и бѣжаша на Сулу тое ночи, и заутра на Госпожинъ день идохомъ къ Бѣлѣ Вежѣ (въ верховьѣ Остера), и Богъ ны поможе, и Святая Богородица: избиша 900 Половецъ, и два Князя яша, Багубарсова брата Асиня (Осеня) и Сакзя, а два мужа только утекоста. И потомъ на Святославль» (городъ неизвѣстный) «гонихомъ по Половцихъ, и потомъ на Торческый» (городъ за Стугною отъ Кіева) «и потомъ на Гюргевъ» (Юрьевъ на Роси) «по Половцихъ. И паки на той же сторонѣ у Красна» (близъ Василева) «Половци побѣдихомъ, и потомъ съ Ростиславомъ же у Варина» (можетъ быть, у Вороны, древняго городка на Сулѣ) «веже взяхомъ.» — Мы не можемъ опредѣлить точнаго времени сихъ происшествій Всеволодова княженія, о коихъ

60

Лѣтописецъ не упоминаетъ, сказывая, что Олегъ сосланъ и Ратиборъ сдѣланъ Посадникомъ Тмутороканскимъ въ 1079 году; что Торки усмирены Владиміромъ въ 1080; что Давидъ и Володарь ушли Маія 18 и завладѣли Тмутороканемъ въ 1080; что въ 1082 умеръ Осень (а не осенью, какъ въ печатномъ) Ханъ Половецкій, отецъ Аэпы и дѣдъ снохи Мономаховой (см. ниже), и что Олегъ возвратился изъ Греціи въ 1083.

(147) Татищевъ пишетъ, что Ярополкъ, уже изгнанный Ростиславичами и Давидомъ Игоревичемъ, пріѣхалъ въ Кіевъ; но въ лѣтописи: «приходи Ярополкъ ко Всеволоду на Великъ день; въ се же время выбѣгоста Ростиславича два» (о Давидѣ Игоревичѣ ни слова) «отъ Ярополка и пришедше прогнаста Ярополка.» Слѣдственно онъ прежде былъ у Всеволода. Надобно думать, что Ростиславичи, въ отсутствіе его завладѣвъ Княженіемъ, прогнали дядю, когда онъ возвращался въ свою столицу.

Объ Олешьѣ упоминается въ нашихъ лѣтописяхъ 1224 году, когда Россіяне шли противъ Татаръ; оно названо во многихъ спискахъ Отшельемъ, въ другихъ именно Олешьемъ (Новогор. Лѣт. стр. 101), и есть нынѣшнее селеніе Алешки, противъ Херсона. Генуэзцы называли его Elісе.

Древній городъ Дорогобужъ есть нынѣ мѣстечко того же имени на берегу Горыни, близъ Ровна.

(148) Мономахъ въ своей Духовной пишетъ только: «и пакы (ходихъ) по Изяславичихъ за Микулинъ, и не постигохомъ ихъ.» Слѣдственно и другой сынъ Изяславовъ, Святополкъ, Новогородскій Князь, возставалъ на дядю? Впрочемъ сіи слова не весьма ясны, и мы не хотѣли внести въ Исторію обстоятельства сомнительнаго. — Микулинъ былъ городъ Червенскій или Галицкій (см. Никонов. Лѣтоп. II, 85).

Татищевъ объявляетъ намъ, что Ярополкъ озлобился на Всеволода за то, что сей Князь отдалъ Дорогобужъ Давиду Игоревичу; а Болтинъ удивляется, что Щербатовъ не зналъ сего вымышленнаго обстоятельства! Татищевъ сказываетъ еще, что Мономахъ отправилъ въ Кіевъ мать и жену Ярополкову, а самъ остался въ Владимірѣ. Лѣтописецъ говоритъ: «матерь Ярополчю и жену его и дружину приведе Кыеву.»

Длугошъ по своему обыкновенію вымыслилъ, что Болеславъ, Король Польскій, хотя и не могъ самъ итти съ Ярополкомъ, но далъ ему отрядъ войска, который испугалъ Владиміра и заставилъ его примириться съ изгнанникомъ (Hist. Polon. кн. III, стр. 289). Длугошъ ошибся здѣсь въ лѣтосчисленіи осмью годами: въ 1086 царствовалъ уже Владиславъ, а не Болеславъ. — Татищевъ сказываетъ, что Всеволодъ возвратилъ Ярополку семейство и казну его. — Мономахъ въ своей Духовной три раза упоминаетъ о походѣ въ Владиміръ (стр. 35, 36, 38): «и на ту весну (ходихъ) къ Ярополку совокупляться на Броды (городъ въ Галиціи) ... И на ту зиму идохомъ къ Ярополку совокуплятися на Броды, и любовь велику створихомъ ... И потомъ ходивъ Володимерю, пакы Ярополка посадихъ, и Ярополкъ умре.»

Звенигородъ существуетъ и нынѣ въ Галиціи подъ именемъ Дзвиногрода между Станиславовымъ и Каменцемъ-Подольскимъ; онъ принадлежалъ тогда къ Владимірской области. — Другой Звенигородъ находится въ Кіевской Губерніи, недалеко отъ Богуславля.

Въ лѣтописи: «лежащу (Ярополку) на возѣ.» Въ Кенигсберг. спискѣ сей возъ нарисованъ и поставленъ на сани: искусный художникъ XVI вѣка догадался, что 22 Ноября могла быть зима! — Отроки Ярополковы, Радко Воикинъ и другіе,

61

отвезли его тѣло въ Владиміръ, изъ Владиміра въ Кіевъ.

(149) Несторъ, описывая собраніе Князей въ 1097 году, сказываетъ, что Давидъ Игоревичь и Ростиславичи взяли себѣ въ удѣлъ города отданные имъ Всеволодомъ: первый Владимірскую область, а послѣдніе Перемышль и Теребовль.

(150) Несторъ: «со псалмы и пѣсни проводиша до Св. Дмитрея, спрятавше тѣло его, съ честью положиша и́ въ рацѣ мраморянѣ, въ церкви Св. Апостола Петра, юже бѣ самъ началъ здати прежъ, мѣсяца Декабря въ 5 день.» Въ крещеніи онъ былъ названъ, думаю, Петромъ. Татищевъ прибавляетъ, что Кіевляне имѣли къ нему великую любовь, и желали, чтобы Ярополкъ княжилъ въ столицѣ по смерти Всеволодовой.

(151) Скоро увидимъ, что Посадники Черниговскаго Князя правили Муромомъ. — Татищевъ прибавляетъ (будто бы изъ Нижегородскаго и Макарьевскаго списка), что торгующіе Болгары, ограбленные на Окѣ и Волгѣ, жаловались Олегу и брату его, Ярославу, но не получивъ управы, взяли Муромъ. Въ сіе время Олегъ жилъ въ Тмутороканѣ: Татищевъ воображалъ сію область близъ Мурома. Онъ говоритъ еще о походѣ Всеволода для усмиренія Ростиславичей и войнѣ съ Поляками въ 1088 году: чего также нѣтъ въ лѣтописяхъ. Въ Ростовской и другихъ сказано только: «ходи Всеволодъ къ Перемышлю.» Въ семъ году умеръ Никонъ, знаменитый Игуменъ Печерскій (см. его житіе въ Патерикѣ); а въ 1089, по лѣтописи Священника Іоанна, дочь Всеволодова (чего нѣтъ въ другихъ). — Въ 1091 году Игуменъ и Монахи Печерскіе отрыли мощи Св. Ѳеодосія и перенесли ихъ въ церковь. Самъ Несторъ выкопалъ ихъ (рогаліею или заступомъ) и собственными глазами видѣлъ, что составы тѣла не распались и волосы на головѣ лежали плотно (притяскли бяху). — Любопытные могутъ читать о томъ въ Патерикѣ; а мы замѣтимъ здѣсь одно обстоятельство: Епископъ Стефанъ, желая видѣть мощи, пріѣхалъ въ Лавру на конѣ. — Татищевъ прибавляетъ, что Великій Князь съ Княгинею и дѣтьми былъ на другой день въ монастырѣ Печерскомъ и послѣ далъ праздникъ у себя, во дворцѣ Кіевскомъ. — По Воскресен. Лѣт. Несторъ, говоря о пренесеніи мощей, прибавляетъ: «азъ грѣшный, иже и лѣтописаніе се въ то время писахъ.»

(152) «Въ си же времена мнози человѣци умираху различными недугы, якоже глаголаху продающе корсты, яко продахомъ корсты огъ Филиппова дне до мясопуста 7000.» Въ Кенигсбергскомъ спискѣ стоитъ крсты, а догадливый Издатель поставилъ кресты. Но корстами назывались гробы (см. сей Исторіи Т. I, примѣч. 488). — Слѣдственно въ Кіевѣ умирало тогда около ста человѣкъ въ день.

Затмѣніе солнца было, по сказанію Нестора, въ 1091 <г>оду, Маія 21 во второмъ часу дня: точно такъ показано и въ астрономическихъ таблицахъ, напечатанныхъ въ l’Art de vérifier les Dates, Т. I, стр. 72. Въ томъ же году случилось и землетрясеніе (стукну земля, говоритъ Несторъ), а въ 1092 какое-то знаменіе небесное (яко кругъ бысть посредѣ неба). — Осудимъ ли суевѣріе Нестора, когда и Ѳукидидъ, приступая къ описанію войны Пелопонесской, съ ужасомъ говоритъ о солнечныхъ затмѣніяхъ, чрезвычайныхъ засухахъ, тогда бывшихъ, и проч.; когда Титъ Ливій, исчисляя угрозы Неба при вступленіи Аннибала въ Италію, сказываетъ намъ, что курицы обращались тогда въ пѣтуховъ, а пѣтухи въ курицъ (кн. XXII въ началѣ)?

Несторъ: «въ се же лѣто (1091) Всеволоду ловы

62

дѣющю звѣриныя за Вышегородомъ, заметавшимъ тенета и кличаномъ (крикунамъ) кликнувшимъ, спаде превеликъ змій отъ небесе; ужасошася вси людье.» Въ Степенной (стр. 229): «Хотя ему (Всеволоду) Богъ возбранити отъ самоутѣшнаго въ человѣцѣхъ обычая, иже съ богопротивнымъ волхвованіемъ начатъ таковые позоры отчеругателъ, Хама сынъ, именемъ Нимвродъ, гигантъ создавый Вавилонъ.» Далѣе говоритъ Сочинитель, что земля стукнула, когда упалъ змѣй. — Духовенство, какъ видно, не одобряло звѣриной ловли, любимой охоты нашихъ древнихъ Князей. — Въ томъ же 1091 году являлся волхвъ въ Ростовѣ скоро погибшій.

Далѣе въ лѣтописи: «Предивно бысть Полотьскѣ, въ мечтѣ бываше въ нощи тутно станяше по улици, яко человѣци рищюще бѣсы, » и проч. Татищевъ изъясняетъ, что Тутонъ есть Сарматское имя мертвеца; но въ Кутеинскомъ лексиконѣ 1653 году (стр. 174) показано, что тутно значитъ громъ. Лѣтописецъ хотѣлъ сказать, что былъ шумъ на улицахъ.

(153) Въ Большомъ Чертежѣ Песоченъ названъ городомъ Песчаною: нынѣ село въ Полтавской Губерніи. — Лѣтописецъ говоритъ о трехъ городахъ, взятыхъ Половцами; но именуетъ только два: Татищевъ дополнилъ его, назвавъ здѣсь городъ Устье, который находился близъ Переяславля (см. въ печатн. Нест. стр. 143).

Болтинъ, ссылаясь на лѣтопись Кривоборскаго, которая есть не что иное, какъ сокращеніе Несторовой, наполненное описками (она теперь у меня), говоритъ, что Василько воевалъ не Польшу, а Кіевскую область: ибо сей Князь, по словамъ нашего Критика, не имѣлъ причины тревожить Польскую землю. Болтинъ не вспомнилъ слѣдующихъ словъ Васильковыхъ (см. въ печатн. Нест. стр. 159): «азъ бо Ляхомъ много зла сотворилъ.» Даже и Польскіе Историки описываютъ сію войну. «Василько — говоритъ Длугошъ, Hist. Pol. кн. III, стр. 300 — «узнавъ о бѣгствѣ Короля Болеслава и нашихъ мятежахъ, съ наемными Половцами разорилъ многія области Государства Польскаго.» Далѣе онъ баснословитъ, что скоро вся Россія, будто бы до того времени подвластная его Королямъ, отложилась отъ Владислава (кн. IV, 316—317).

(154) Несторъ: «Се же Кыевѣ княжа, быша ему печали болше, паче неже сѣдящю ему въ Переяславли. Печаль бысть ему отъ сыновецъ (племянниковъ) своихъ, яко начаша ему стужати, хотя власти имъ.» — Далѣе: «нача любити смыслъ уныхъ (юныхъ), свѣтъ (совѣтъ) творя съ ними. Си же начаша заводити негодовати дружины своея первыя и людемъ не ходити Княжей правды (на судъ Княжескій) и начаша Тіуни грабити люди, » и проч. — Хваля Всеволода, Лѣтописецъ говоритъ: «въздержася отъ пьянства и отъ похоти.» Слѣдственно трезвость была тогда не весьма обыкновенною добродѣтелію.

(155) Ярославъ (какъ повѣствуетъ здѣсь Лѣтописецъ) сказалъ Всеволоду: «да ляжеши, идѣ же азъ лягу, у гроба моего, понеже люблю тебя паче братьи твоей.» — Онъ умеръ (въ 1093, а не въ 1094, какъ въ Никон. Лѣт.) въ Среду на Страстной недѣлѣ, и погребенъ въ Четвертокъ: доказательство, какъ спѣшили тогда хоронить мертвыхъ!

(156) Евпраксія постриглась въ 1106 году, а скончалась въ 1109, Іюля 10, Екатерина (по Кіевск. Лѣт. Ирина) въ 1108, Янка въ 1113 году. Евпраксія положена въ монастырѣ Печерскомъ у южныхъ дверей. Лѣтописецъ говоритъ: «и сдѣлаша надъ нею «божонку (божницу), идѣ же лежитъ тѣло ея.» О Янкѣ сказано въ Ростов. Лѣт.

63

(лист. 74, а въ печатн. Воскрес. I, 217): «въ лѣто 6594 (1086) Всеволодъ заложи церковь Св. Андрея, и сотвори у нея монастирь, въ немъ же пострижеся и дщи его дѣвою, именемъ Янка, и совокупи Черноризицы многи, и пребываше съ ними по монастырскому чину.» Въ Стенен. то же другими словами (стр. 228). Татищевъ прибавляетъ, что Монахиня Янка любила читать книги, и сама учила молодыхъ дѣвицъ грамотѣ, пѣть, шить и проч.

Вторая супруга Всеволодова, мать Ростислава (см. въ печатн. Несторѣ стр. 137 и 157) наименована Анною во многихъ спискахъ Нестора: кто она была, неизвѣстно. Миллеръ и другіе называютъ ее Княжною Половецкою: съ чего же? Сія Княгиня скончалась въ 1111 году Окт. 7, и положена въ монастырѣ Св. Андрея (см. Кіевск. Лѣт.)

(157) Въ Chronic. Th. Engelhuseu, въ Лейбниц. Script. Brunsv. II, 1090: Anuo 1089 Imperator duxit filiam Regis Russorum (женился на дочери Короля Россійскаго). Тутъ Лѣтописецъ повѣствуетъ слѣдующее: «Желая испытать цѣломудріе Агнесы, Генрикъ велѣлъ одному Барону искать ея любви. Она не хотѣла слушать прелестника: наконецъ докуками его выведенная изъ терпѣнія, назначила ему мѣсто и время для тайнаго свиданія. Вмѣсто Барона явился самъ Императоръ, ночью, въ потемкахъ, и вмѣсто любовницы встрѣтилъ дюжихъ слугъ, одѣтыхъ въ женское платье, которые, исполняя приказъ Императрицы, высѣкли его безъ милосердія, какъ оскорбителя ея чести. Въ мнимомъ Баронѣ узнавъ своего мужа, Агнеса сказала: для чего шелъ ты къ законной супругѣ въ видѣ прелюбодѣя? Раздраженный Генрикъ, считая себя обманутымъ, казнилъ Барона, а цѣломудренную Агнесу обругалъ съ гнусною жестокостію: нагую показалъ молодымъ людямъ, велѣвъ имъ также раздѣться.» См. еще Гебгарди Erläuterung der Europ. Kayser- und Königl. Häuser, табл. 9. гдѣ приведены свидѣтельства разныхъ Нѣмецкихъ Лѣтописцевъ. Агнеса или Адельгейда чрезъ 3 года развелась съ Генрикомъ.

Древнѣйшій Польскій Лѣтописецъ, Мартинъ Галлусъ, называетъ Евпраксію только Русскою дѣвою (Ruthena puella), а Длугошъ (Hist. Pol. кн. IV, 312) именно родною сестрою Святополка, Изяславова сына (см. также Нарушев. Hist. Nar. Polsk. III, 22).

(Изъ Прибавленій въ концѣ IX тома издан. 1821 года) Нѣкоторые изъ современныхъ Лѣтописцевъ именуютъ сію вторую Генрикову супругу Пракседою. Паги въ Примѣчаніяхъ на Баронія (г. 1093, II): Adeleidem conjugem, Praxedem etiam ab Auctoribus coaetaneis apellatam. Вѣроятно, что она была Евпраксія, вторая дочь Всеволодова. Неистовый Генрикъ, предавъ ея цѣломудріе въ жертву скверному насилію, хотѣлъ, чтобы и сынъ его, Конрадъ, имѣлъ въ томъ участіе; но Конрадъ изъявилъ омерзѣніе къ такому гнусному дѣлу и поссорился съ отцемъ за свою несчастную мачиху (см. Паги г. 1193, II, р. 313). Адельгейда или Пракседа ушла къ Матильдѣ, Графинѣ Тосканской (см. Лейбн. Scrip. Brunsv. I, 672), жаловалась на Генрика Синоду Константійскому (въ 1094 году) и была совершенно оправдана (въ 1095 г.) Синодомъ Піаченцскимъ (Паги: adhæc Bertoldus citatus testatur, in ca Synodo Praxidem Imperatricem á spurcitiis, quas invita pertulerat, absolulam esse). Современный Историкъ-Стихотворецъ, Пресвитеръ Донницо, въ описаніи Матильдиной жизни говоритъ о Пракседѣ, что она боялась мужчинъ, какъ агница боится волчьяго зуба, dentem lupinum (Script. Brunsv. I, 672).

(158) Сей достопамятный остатокъ древности находится въ харатейной Кормчей Книгѣ или въ

64

Старыхъ Софійскихъ правилахъ (Синод. библ. No. 82) подъ такимъ оглавленіемъ: «Іоанна Митрополита Русскаго, нареченнаго Пророкомъ Христа, написавшаго Правило церковное отъ Святыхъ книгъ вкратцѣ Іякову Черноризьцю.» Здѣсь выписываю тѣ мѣста, о которыхъ упоминаю въ Исторіи:

«Иже дщерь благовѣрнаго Князя даяти за мужъ въ ину страну, идѣ служать опрѣснокы и сквьрнояденіимъ отметаються, не достойно и зѣло не подобно правовѣрнымъ се створити своимъ дѣтемъ. Съчтаніемъ (сочетаніемъ) Божествьный уставъ и мірскый уставъ тоя же Вѣры благовѣрьство повелѣваеть поимати.»

«Прошалъ (спрашивалъ) о нѣкыхъ еси (Черноризецъ Іаковъ) иже купять челядь, створившимъ общихъ молитвъ, ядшимъ съ ними (съ которыми они и молились и ѣли вмѣстѣ), послѣди же продавше въ поганыя, которую симъ пріяти епитемью, и рчемъ, якоже рчено есть въ законѣ: Хрестьяна (Христіанина) человѣка ни Жидовину, ни еритику продати.»

«Иже своею волею ходять къ поганымъ купля ради и сквьрньно ядять, сихъ отвѣщеваемъ въ схыщники и лихиманьникы (лихоимцы) и неправедникы и мездьникы.» Но далѣе говоритъ, что ихъ не должно за ихъ скотолюбіе (т. е. любовь и деньгамъ) отлучать отъ церкви, но что имъ надобно очиститься молитвою.

«Иже третьи братучада поимають (съ ними совокупляются), аще и внѣшній законъ повелѣваеть, нъ (но) и сихъ въ опитемью вложи.» Братучадами первыми назывались двоюродные, т. е. дѣти двухъ братьевъ; вторыми внучатные, третьими правнучатные (см. Кормчую Книгу о беззаконныхъ брацѣхъ, гл. 51).

«Яко же еси реклъ: оже не бывають на простыхъ людехъ благословеніе вѣнчанія, но Бояре токмо и Князи вѣнчяються; простымъ же людемъ яко именемъ и плесканіемъ разумъ даемь всякъ. — Иже кромѣ (внѣ) Божествьныя церкви, кромѣ (безъ) благословенія творяще свадбу, тайно пониманіе нарчеть (должно назвать тайнымъ совокупленіемъ). Иже тако поимають, яко же блуднымъ опитемьи дають.» Сіе плесканіе (водою) конечно было въ Россіи остаткомъ языческихъ брачныхъ обрядовъ.

«Иже третья жену поялъ и Іерей благословилъ будеть, вѣдая или не вѣдая, да извержеться.»

«Подобаеть воину наказаніе имъ (Іереямъ) дати» — т. е. Іереи должны наставлять воиновъ. Изъ Прибавл. въ концѣ VIII тома издан. 1819 г.: здѣсь воину можетъ значить выну. Далѣе: «О горе вамъ, яко имя мое васъ ради хулу пріимаеть въ языцѣхъ! Иже въ монастырехъ часто пиры творять, сзывають мужи вкупѣ и жены, и въ тѣхъ пирѣхъ другъ другу преспѣвають, кто лучій творить пиръ (стараются превзойти другъ друга въ пированіи) ... подобаеть сихъ всею силою взбраняти Архіереи, научающе .... яко пьянства зла иного послѣдуимъ (производитъ много иного зла): нездержаніе, нечистота, блудьство, нечистословіе; да не реку: и злодѣяніе! Къ симъ и болѣзнь тѣлесная.»

«Иже свое подружіе оставять и поимають (возмутъ) инѣхъ, также и жены (если и жены оставятъ мужей), не пріимаемъ въ причащеніе, дондеже престануть отъ грѣхъ. Также жену не-дѣвицю свари (накажи словами ту, которая выходитъ замужъ, утративъ дѣвство).

Гдѣ же пеня денежная, будто бы собираемая нашимъ древнимъ Духовенствомъ съ прелюбодѣевъ, какъ означено въ мнимомъ церковномъ уставѣ Князя Ярослава (см. выше, примѣч. 108)? Епископы учили добродѣтели, а не корыстовались порокомъ,

65

и наказаніе состояло единственно въ отлученіи отъ церкви. —

О чудесахъ, бывшихъ при строеніи Лавры Кіевской, см. въ Патерикѣ лист. 74 и слѣд. Повѣствуютъ, что огнь и роса чудесно ознаменовали мѣсто, гдѣ надлежало строить церковь Печерскую; что сама Богородица выслала изъ Царяграда зодчихъ въ Кіевъ, давъ имъ намѣстную икону свою, мощи Святыхъ Артемія, Поліевкта, Леонтія, Акакія, Арефы, Іакова, Ѳеодора, и что на сихъ мощахъ основаны церковныя стѣны, размѣренныя златымъ поясомъ Варяга Симона (см. выше): въ широту на 20 поясовъ, въ длину на 30, въ высоту на 50; что купцы Византійскіе, удивленные разными, бывшими тогда чудесами, подарили на украшеніе олтаря мусію, привезенную ими въ Кіевъ для продажи; что лице Богоматери само собою изобразилось въ олтарѣ, гдѣ работали Греческіе художники вмѣстѣ съ Св. Алимпіемъ, Монахомъ Печерскимъ, который учился у нихъ составлять мусію; что каменная дска и столпцы для престола были невидимою рукою внесены въ запертую церковь; что Ангелы призвали Епископовъ на освященіе храма, Іоанна Черниговскаго, Исаія Ростовскаго, Антонія Юрьевскаго, Луку Бѣлогородскаго, и пѣли: кто есть сей Царь славы, и проч. Все сказанное описано блаженнымъ Епископомъ Симономъ, который жилъ въ XII и въ началѣ XIII Вѣка. Говоря о мастерахъ и живописцахъ Византійскихъ, скончавшихъ житіе въ Кіевской Лаврѣ, онъ пишетъ къ другу своему, Св. Поликарпу (такъ въ древнемъ рукописномъ Патерикѣ): «суть же и нынѣ у васъ свиткы ихъ въ полатахъ и книгы ихъ Греческіа блюдоми въ память.» Онъ разсказываетъ еще, что Мономахъ, въ юности своей исцѣленный отъ недуга златымъ поясомъ Варяга Симона, снялъ мѣру Печерской церкви и создалъ такую же въ своемъ Княженіи, въ городѣ Ростовѣ, а сынъ его Георгій въ Суздалѣ, означивъ на хартіи, гдѣ чему быть.

Несторъ называетъ здѣсь Кіевскую Лавру Монастыремъ Ѳеодосіевымъ. — При Всеволодѣ освятили еще церковь Св. Михаила Выдубецкаго или (какъ тогда именовали) Всеволожа монастыря, въ 1088 году.

(159) Несторъ «его же людье вси рекоша: се навье (навь) пришелъ.» Во многихъ спискахъ поставлено: «се намъ пришелъ.» Навь или навье означало мертвеца. Описавъ, какъ въ Полоцкѣ невидимые Духи убивали гражданъ, Несторъ прибавляетъ: «человѣци глаголаху, яко навье бьють Полочаны.» Такъ объяснено сіе слово и въ Каталогѣ Епископовъ.

(160) Въ Троицк. и Кенигсберг. спискѣ: «въ се же лѣто (6597 или 1089) преставися Іоаннъ Митрополитъ ... въ се же лѣто приведе Янка Митрополита Іоанна скопчину ... отъ года бо до года пребывъ умре (слѣдственно въ 1090) ... Въ се же лѣто (т. е., въ 1089) священа бысть церковь Св. Михаила Ефремомъ, Митрополитомъ тоя церквы ... бѣ бо преже въ Переяславли Митрополья.» Въ Ростов. Лѣт. сказано, что Митрополитъ Ефремъ святилъ церковь Св. Михаила въ 1088 году, Митрополитъ Іоаннъ скончался въ 1089. другой Іоаннъ скопецъ прибылъ съ Янкою въ 1090, и въ томъ же году Митрополитъ Ефремъ, строитель Переяславской церкви Св. Михаила, заложилъ тамъ другія церкви. Слѣдственно въ одно время были въ Россіи Митрополитами Іоаннъ и Ефремъ? Надобно думать, что Всеволодъ, любя Переяславль, учредилъ тамъ особенную Митрополію, уничтоженную по его кончинѣ, ибо Несторъ говоритъ: «бѣ бо преже.» Не разумѣвъ того, Никон. Лѣт. прибавилъ отъ себя: «живяху множае тамо (въ

66

Переяславлѣ) Митрополити Кіевстіи и всея Россіи.» Нѣтъ, Ефремъ не былъ тогда Кіевскимъ. Несторъ и въ 1091 году, описывая пренесеніе мощей Ѳеодосіевыхъ, называетъ сего Святителя Переяславскимъ; но быть можетъ, что онъ, по смерти Іоанна скопца, заступилъ его мѣсто и сдѣлался Митрополитомъ всей Россіи: съ чѣмъ согласенъ и Каталогъ Епископовъ, гдѣ Ефремъ показанъ Митрополитомъ Кіевскимъ съ 1092 году (Синод. библ. No. 67). Болтинъ (Примѣч. на Ист. Щерб. II, 48., и слѣд.) ошибся, утверждая, что въ Россіи не бывало Ефрема Митрополита, и что во всѣхъ Степенныхъ спискахъ Іоаннъ скопецъ означенъ десятымъ, а Никифоръ первымъ-надесять Митрополитомъ. Во первыхъ что такое Степенные списки? Каталоги Епископовъ? или Степенныя книги? Но и въ тѣхъ и въ другихъ преемникомъ Іоанна скопца названъ Ефремъ, Ефремовымъ Николай, а Никифоръ уже Николаевымъ (см. ниже). Далѣе пишетъ Несторъ; «Се бо Ефремъ бѣ скопецъ, высокъ тѣломъ; бѣ бо тогда многа зданья вздвиже. Докончавъ церковь Св. Михаила (въ Переяславлѣ), заложи на воротѣхъ городныхъ во имя Ѳеодора, и по семъ Св. Андрея отъ церкве у воротъ, и строенье банное — сего жь не бысть преже въ Руси — и градъ бѣ заложилъ каменъ отъ церкве Св. Ѳеодора.» Никон. Лѣт., не довольный баннымъ строеніемъ, прибавляетъ, что Ефремъ завелъ больницы, гдѣ даромъ лечили бѣдныхъ, и что онъ тоже самое сдѣлалъ и въ своемъ городѣ Милитинѣ (въ Малой Арменіи). Отдадимъ справедливость благоразумной догадкѣ Болтина, который первый замѣтилъ, что Несторъ подъ словомъ градъ разумѣетъ здѣсь ограду церковную, а баннымъ строеніемъ называетъ особенное зданіе, гдѣ ставили купѣль для крещенія взрослыхъ людей. Такія зданія, до того времени неизвѣстныя въ Россіи, дѣйствительно бывали при древнихъ церквахъ Христіанскихъ (на примѣръ, въ Софійской Цареградской) и назывались Баптистиріонъ (aedes juxta ecclesiam, in qua baptizantur fideles, говоритъ Дюканжъ, стр. 174). Слово баня и въ нашемъ Новомъ Завѣтѣ употребляется въ смыслѣ крещенія (баня пакибытія, въ Посл. къ Тим. III, 5). Самъ Несторъ (въ Никоновск. II, 8) говоритъ о Христѣ: «баню нетлѣнія дарова, свою кровь за насъ излія.» Невѣжды думали, что Митрополитъ строилъ народныя или торговыя бани. Не говорю о новомъ толкованіи сего мѣста, предложенномъ въ особенной книжкѣ: неизвѣстный ея сочинитель ѣздилъ въ Кіевъ; узналъ, что въ Малороссіи называется банею глава церковная, и смѣло утверждаетъ, что Митрополитъ Ефремъ началъ первый строить у насъ церкви съ главами! Два Собора Софійскіе, въ Кіевѣ и Новѣгородѣ построенные еще до временъ Ефремовыхъ и донынѣ цѣлые, свидѣтельствуютъ противное. Мы, не ѣздивъ въ Кіевъ, знали, что Польское слово bania знаменуетъ какъ главу, такъ и всякое круглое зданіе (съ круглою кровлею). — Въ Патерикѣ сказано, что Ефремъ скопецъ былъ первымъ Бояриномъ Великаго Князя, Изяслава, который гналъ Св. Антонія за постриженіе сего любимца; сказано еще, что Ефремъ, ходивъ въ Царьградъ, списалъ тамъ уставъ Студійскаго монастыря для своей Печерской обители: обстоятельство несогласное съ извѣстіемъ Лѣтописца (см. выше, примѣч. 138). Въ древнемъ рукописномъ Патерикѣ нѣтъ о томъ ни слова; однакожь Епископъ Симонъ въ письмѣ къ Поликарпу (см. выше) именуетъ Святителя Ефрема въ числѣ знаменитыхъ Печерскихъ иноковъ. Въ Каталогахъ онъ названъ Грекомъ (что и вѣроятно: ибо предки наши не скопились). Грекъ и евнухъ могъ постричься въ Кіевѣ; но сомнительно,

67

чтобы такой человѣкъ былъ первымъ Вельможею Изяславовымъ (предержай у него вся).

(161) Вотъ что сказано въ Каталогѣ Епископовъ (лист. 7, Синод. Библ. No. 67): «Повѣствуется же и сіе, яко во дни сего Митрополита (Ефрема) бѣ пренесеніе мощей Святителя Христова Николая изъ Миръ Ликійскихъ въ Баръ градъ Италійскій, и сей Митрополитъ уставилъ въ Россіи праздновати той пренесенія Николаева праздникъ.»

(162) См. Никонов. Лѣт. Ч. I, стр. 192. Хр. Готл. Фризій въ сочиненіи: de Episcopatu Kioviensi Commentatio, пишетъ, что будто бы еще Ярославъ Великій просилъ Епископа у Папы Венедикта VIII, и что Венедиктъ въ 1021 году прислалъ въ Кіевъ Святителя Алексія, Болгарскаго уроженца, искуснаго въ языкахъ Греческомъ и Славянскомъ; что сей Алексій основалъ новую Кіевскую Епископію, и первый служилъ въ Софійской церкви, но долго терпѣвъ отъ зависти Греческаго Духовенства, наконецъ выѣхалъ изъ Россіи и скончался въ Болгаріи. Фризій ссылается на Орловія, также Никанора и Kaccіана, писавшихъ de initiis Religionis Christianae in Russia.

(163) <В>ъ Новгород. Лѣт. Попа Іоанна, стр. 312, 313: «Сынъ Изяславль (Святополкъ) иде къ Кыеву, и присла Всеволодъ внука своего (въ Новгородъ) Мьстислава, сына Володимеря, » и проч. Сіе обстоятельство, что Всеволодъ тогда же прислалъ въ Новгородъ Мстислава, утверждается словами пословъ Новогородскихъ въ 1102 году: «а сего (Мстислава) ны далъ Всеволодъ, а вскормили есмы собѣ Князь» (въ печатн. Нест. 167).

(164) Въ Лѣтописи: «но свѣтъ (совѣтъ) створи (Святополкъ) съ пришедшими съ нимъ.» Далѣе говорятъ ему Бояре: «Аще бы пристроилъ 8000, не лихо то есть.» Татищевъ думалъ, что они говорятъ здѣсь о числѣ Половцевъ. — Далѣе: «наша земля оскудѣла есть отъ рати и отъ продажъ» — т. е. отъ налоговъ, или отъ судныхъ пошлинъ.

Несогласіе было между Святополкомъ и Владиміромъ: ибо Ростиславъ во всемъ слушался брата. Лѣтописецъ говоритъ въ двойственномъ числѣ: уладита, цѣловаста, и проч. Соединенное войско стояло у Св. Михаила Выдубецкаго. Татищевъ, по своему обыкновенію, вымышляетъ здѣсь причины Княжеской ссоры.

(165) Торческъ есть нынѣ селеніе Торчица, на берегу Торчи, въ Пятигорскомъ Уѣздѣ. Несторъ называетъ жителей сего города Торками (въ печатн. стр. 137). Триполь или Треполь, на Днѣпрѣ, ниже Кіева. О Янѣ, Воеводѣ Кіевскомъ, см. въ печатн. Нест. стр. 129. Лѣтописецъ (см. Никон. Ч. I, стр. 194), говоритъ, что Ѳеодосій весьма любилъ Яня и жену его, Марію, за ихъ благочестіе и согласіе. Однажды спросила у него Марія, гдѣ будетъ гробъ ея? «Тамъ же, гдѣ и мой, » отвѣтствовалъ Св. Игуменъ. Она дѣйствительно была погребена въ Лаврѣ, близъ Ѳеодосіева гроба.

(166) Въ лѣтописи: «межи валома:» ибо тогда всякой укрѣпленный городъ былъ окружаемъ двумя валами, между которыми оставалось не малое пространство. — Неважныя прибавленія Татищева оставляемъ въ семъ мѣстѣ безъ замѣчанія.

Святополкъ ушелъ въ Триполь; оттуда же ночью въ Кіевъ.

Ростиславу было тогда 23 года: онъ родился въ 1070 году (въ печатн. Нест. стр. 121), и погребенъ въ Софійской церкви близъ Всеволодова гроба. — Въ Патерикѣ (л. 132) написано, что Григорій, Чудотворецъ Печерскій, предсказалъ Ростиславу кончину его; что сей юный Князь съ гнѣвомъ отвѣтствовалъ ему: «мнѣ ли смерть

68

повѣдаеши отъ воды, умѣюшу плавати посредѣ ея? самъ тоя вкусиши» — и велѣлъ утопить святаго мужа.

(167) Въ лѣтописи: «на Желани.» Нынѣ есть село Жиляны близъ Кіева и Бѣлогородки. — Несторъ (сказавъ, что сіе несчастіе случилось на канунѣ памяти Св. Бориса и Глѣба) пишетъ: «Бысть плачь въ градѣ, а не радость, грѣхъ нашихъ ради ... Се бо на ны Богъ попусти поганыхъ, и не яко милуя ихъ, но насъ кажа (наказывая); се бо есть батогъ Его ... Въ праздники Богъ намъ наводитъ сѣтованье: яко же ся створи въ се лѣто первое зло на Взнесенье Господне, второе же въ праздникъ Бориса и Глѣба, еже есть праздникъ новый Русьскыя земли.» — Половцы, оставивъ Торческъ, грабили между Кіевомъ и Вышегородомъ (въ лѣтописи: спустиша на воропъ»). Татищевъ говоритъ, что Половцы отняли воду у жителей Торческа, пересыпавъ рѣку и давъ ей другое теченіе; говоритъ еще, что они разбили Святополка посредствомъ употребленной ими хитрости: въ лѣтописи нѣтъ ни того, ни другаго обстоятельства. — Въ сіе время (г. 1093) умеръ Ростиславъ, сынъ Мстислава, извѣстнато по его злодѣянію въ Кіевѣ (см. выше, стр. 78) и внукъ Изяслава. Въ Кенигсберг. онъ названъ ошибкою сыномъ Изяславовымъ.

(168) Сказаніе о женитьбѣ Святополка во многихъ спискахъ пропущено, но есть въ Кенигсберг., Ростов. и проч. — Святополкъ, по харат. Новогород. Лѣт. (стр. 3) родился въ 1050 году. На комъ онъ былъ женатъ прежде, неизвѣстно, но тогда имѣлъ уже взрослаго сына, Ярослава (или Ярославца) и двухъ дочерей (см. ниже).

Несторъ; се уже третіе наведе (Олегъ) поганыя на Русьскую землю.» Издатель печатнаго Нестора безъ всякаго смысла поставилъ здѣсь Бога, вмѣсю Олега, который дѣйствительно въ третій разъ привелъ тогда варваровъ съ собою: 1) вмѣстѣ съ Борисомъ, 2) съ Романомъ (см. выше, стр. 50, 55).

Мономахъ пишетъ въ своей Духовной (стр. 38): «Олегъ на мя приде съ Половечьскою землею къ Чернигову, и бишася дружина моя съ нимъ 8 дній о малу ... Не вдадуче имъ въ острогъ» (здѣсь не льзя разобрать нѣкоторыхъ словъ) ... «Жаливси Христьяныхъ душъ и селъ горящихъ, и монастырь, и рѣхъ: не хвалитися поганымъ — и вдахъ брату отца своего мѣсто городъ ... И въидыхомъ на Св. Бориса день изъ Чернигова ... И ѣхахомъ (стр. 33) сквозѣ полкы Половечьскіе не въ 100 дружинѣ» (т. е. съ нимъ было менѣе 100 человѣкъ) — «и съ дѣтьми и съ женами, и облизахутся на насъ акы волци стояще.»

(169) Сіе прекрасное мѣсто лѣтописи Несторовой выпущено Издателемъ (см. оное въ Никон. Лѣт. Ч. II, 7 и 8). Далѣе говоритъ Лѣтописець: «и не бѣ сего слышано въ днехъ первыхъ въ земли Русьстѣй, яже видѣста очи наша за грѣхи наши.»

Въ семъ же 1094 году скончался Владимірскій Епископъ, Св. Стефанъ, Апрѣля 27. Онъ былъ Печерскимъ Игуменомъ послѣ Ѳеодосія, достроилъ славную церковь Богоматери, перевелъ Монаховъ въ новый монастырь, оставивъ нѣкоторыхъ въ старомъ для погребенія тамъ мертвыхъ, и первый уставилъ пѣть Литургію за умершую братію и блаженныхъ Ктиторовъ или строителей храмовъ. Изгнанный (неизвѣстно, за что) иноками Печерскими, Стефанъ основалъ другой монастырь, близь Лавры, на Кловѣ, во имя Богоматери Влахернской, и въ память ея чудеснаго явленія художникамъ Греческимъ, посланнымъ ею въ Кіевъ для украшенія Лавры (см. выше, примѣч. 158). Наконецъ онъ былъ Владимірскимъ Епископомъ (см. Кіевск. Патер. л. 89 и 90).

69

(170) Святополковъ Бояринъ, Славята, начальствовалъ надъ ними: однакожь не онъ, но дружина уговорила Владиміра быть клятвопреступникомъ (Татищевъ ошибся). Далѣе: «Присла Володимеръ отрока своего Бандюка по Итлареву чадь, и рече Бандюкъ Итлареви: зоветъ вы Князь Володимеръ, рекъ тако: обувшеся въ теплѣй збѣ, заутрокавше у Ратибора, пріѣдите ко мнѣ. И рече Итларь: тако буди. Яко влѣзоша въ истопку (въ горницу), тако запрени быша. Взлѣзте на истопку, прокопаша верьхь, и тако Олбегъ Ратиборичь пріима лукъ свой и наложивъ стрѣлу, удари Итларя въ сердце.»

(171) Татищевъ искалъ Юрьева при устьѣ Остера; но сей городъ стоялъ на берегу Роси. Въ Несторѣ: «придоша Половци къ Гюргеву, стояша около его лѣто все и мало не взяша его. Святополкъ же омири ѐ. Половци же не идоша за Рось» — слѣдственно тутъ былъ Юрьевъ — «Гюрьевци же выбѣгоша и идоша Кыеву» (съ Епископомъ Мариномъ). Въ Кодиновой росписи Епархій, подчиненныхъ Кіевской Митрополіи, также сказано, что Юрьевъ на берегу Росси: S. Georgius ad Russum fluvium (см. Memor. popul. II, 1037).

Лѣтописецъ говоритъ, что Половцы сожгли оставленный жителями Юрьевъ, и что Великій Князь, построивъ Святополчь на Вытечевѣ холмѣ, населилъ сей городъ Юрьевцами, также Засаковцами, и проч. Городъ Витичевъ былъ на Днѣпрѣ, ниже Кіева (см. Больш. Чертежъ): тамъ, вѣроятно, находился и Святополчь, о коемъ еще упоминается въ лѣтописяхъ при нашествіи Татаръ въ 1224 году. Юрьевцы скоро возвратились на прежнее свое мѣсто (см. ниже). Саковъ былъ гораздо ниже Кіева, на восточномъ берегу Днѣпра (см. ниже, примѣч. 328)

(172) Въ харат. Новогород. стр. 8: «въ лѣто 6603 иде Святополкъ и Володимеръ на Давыда Смольнску, и вдаша Давыду Новъгородъ.» Въ Новогород. Попа Іоанна, стр. 313: «княживъ пять лѣтъ (Мстиславъ въ Новѣгородѣ), иде къ Ростову; а Давыдъ приде къ Новугороду княжить, и по двою лѣту выгнаша и́, и приде Мьстиславъ опять.» Если Давидъ, какъ сказано выше, въ 1095 году изгнанъ изъ Смоленска, то онъ не жилъ двухъ лѣтъ въ Новѣгородѣ: ибо Мстиславъ возвратился изъ Ростова въ томъ же 1095 году.

Татищевъ пишетъ отъ себя, что «Владиміръ самъ ѣздилъ тогда въ Новгородъ; что жители дали клятву быть вѣрными Мстиславу до его смерти и не имѣть иныхъ Князей, кромѣ Мономаховыхъ потомковъ; что Владиміръ женилъ Мстислава на Крестинѣ, дочери Новогородскаго Посадника, » и проч.

Сей Историкъ назвалъ Изяслава Княземъ Смоленскимъ, разсказывая, что Давидъ выслалъ его изъ Смоленска, и что самъ Владиміръ Мономахъ велѣлъ сыну занять Муромъ; но мы увидимъ ниже, что Мономахъ былъ недоволенъ симъ Изяславовымъ поступкомъ. — Нѣтъ также въ лѣтописяхъ, чтобы Олегъ (какъ пишетъ Татищевъ) грабилъ Ростовскую и Суздальскую землю, и чтобы Владиміръ въ 1095 году воевалъ съ Херсонцами.

Въ Несторѣ: «въ се же лѣто (1095) придоша прузи (саранча) Іюля въ 28 день, и покрыша землю, и бѣ видѣти страшно; идяху къ полунощнымъ странамъ, ядуще траву и проса.» Здѣсь Стриковскій, а за нимъ и Щербатовъ, говоритъ о нападеніи Пруссовъ на Россію!

(173) Князья звали Олега на съѣздъ въ Кіевъ уже въ 1096 году: онъ ушелъ Маія 3 изъ Чернигова въ Стародубъ, который былъ въ осадѣ 33 дни. Татищевъ пишетъ, что Святополкъ хотѣлъ сжечь Стародубъ, но Владиміръ тому воспротивился; что они сдѣлали приметъ къ стѣнамъ (т. е. обклали оныя деревомъ) и грозили обратить городъ въ пепелъ, желая единственно устрашить жителей; что

70

Великій Князь и Мономахъ, смиривъ Олега, тайно между собою положили отдать ему Муромъ, Давиду Святославичу Черниговъ, братьямъ его, Ярославу и Святославу, Сѣверскую землю и Тмуторокань, а Смоленскъ Изяславу Владиміровичу. Но Сѣверскою землею называлась самая Черниговская область, и Святослава Святославича не бывало.

(174) Въ лѣтописи: «воева Куря съ Половци у Переяславля, и Устье пожже.» Слѣдственно сіе мѣсто находилось близъ Переяславля, вѣроятно при самомъ устьѣ Трубежа.

Далѣе: «и придоста къ Зарубу, перебродистася.» И сіе мѣсто было на западномъ берегу Днѣпра, противъ устья рѣки Трубежа, гдѣ въ Большомъ Чертежѣ (стр. 146) означена гора Зарубина.

Далѣе: «акы тестя своего и врага (Святополкъ Тугоркана) привезше и Кыеву, погребоша и́ на Берестовѣмъ, межю путемъ идущимъ на Берестово и другимъ въ монастырь идуще.» Татищевъ говоритъ о высокой могилѣ. — Далѣе: того же мѣсяца (Іюня), въ Пятокъ, приде второе Бонякъ безбожный шелудивый отай (тайно) хищникъ Кыеву внезапу, и мало въ градъ не въѣхаша Половци, и зажгоша болонье» — (не лѣсъ, какъ сказано въ Академическомъ Словарѣ, а пространство между двумя городскими валами, гдѣ бывали огороды, нѣкоторыя строенія, паства для скотины: см. выше примѣч. 166, Ростов. Лѣт. л. 80 на обор. и Болт. Примѣч. на Истор. Щерб. II, 194) — «И взвратишася въ монастырь и въжгоша Стефановъ и деревней Германа» — не деревни, какъ думалъ Татищевъ, а деревянный Германовъ — «и придоша въ монастырь Печерьскый, намъ сущимъ по кельямъ почивающимъ по заутрени, и кликнуша около монастыря и поставиша стяга (знамя) два предъ враты монастырскыми; намъ же бѣжащимъ за домъ монастыря, а другимъ възбѣгшимъ на полати. Безбожные же сынове Измаилеви высѣкоша врата и поидоша по кельямъ, высѣкающе двери, износяху аще что обрѣтаху въ кельи. По семъ въжгоша домы Св. Владычицы и придоша къ церкви и зажгоша двери, еже къ Угу (Югу) устроеніи, и вторыя еже къ Сѣверу, влѣзше въ притворъ у гроба Ѳеодосьева, емлюще иконы, зажигаху двери и укоряху Бога и законъ нашъ. Богъ же терпяше: еще бо не скончалися бяху грѣси ихъ. Тѣжь глаголаху: гдѣ есть Богъ ихъ (Русскихъ)? да поможетъ имъ. И ина словеса хулная глаголаху на святыя иконы, насмѣхающеся: не вѣдуще, яко Богъ кажетъ (наказываетъ) раби своя напастьми ратными, да явятся яко злато искушено въ горну. Крестьяномъ бо многыми скорбьми внити въ царство небесное; а симъ поганымъ и ругателямъ, на семъ свѣтѣ пріимшимъ веселье и просторонство (просторъ, покой), а на ономъ свѣтѣ пріимуть муки ... Убиша нѣколико отъ братья нашея, » и проч.

Вѣроятно, что Бонякъ спѣшилъ удалиться, свѣдавъ о несчастіи Тугоркана. Мономахъ въ Духовной пишетъ (скр. 40): «Идохомъ съ Святополкомъ на Боняка, за Рось.»

Сей Ханъ взялъ тогда въ плѣнъ двухъ святыхъ Печерскихъ иноковъ, Евстратія Постника и Никона Сухаго (см. Патер. л. 172 на об.).

(175) Въ харатейной Пушк. и въ другихъ: «Олегъ же выйде изъ Стародуба и приде Смолиньску, и не пріяша его Смолняне, и иде къ Рязаню» (Рязани: здѣсь въ первый разъ упоминается о семь городѣ). Слѣдуетъ описаніе войны съ Половцами, а тамъ: «Олгови обѣщавшюся прити съ братомъ (Давидомъ) Кыеву и обрядъ (порядокъ) положити, и не всхотѣ сего Олегъ створити, но пришедъ Смолинску, и поимъ вои, пойде къ Мурому.» Татищевъ счелъ за нужное прибавить, что Давида не было тогда въ Смоленскѣ, и что сей Князь

71

находился въ Торопцѣ. Но смѣлый народъ часто дѣлалъ по своему въ древней Россіи, не слушаясь Князей, и граждане Смоленскіе могли, въ противность Давидовой волѣ, не принять Олега, боясь его безпокойнаго характера. — Замѣтимъ, что упомянутый городъ Торопецъ уже существовалъ въ сіе время. Несторъ, описывая житіе Черноризца Исакія, называетъ его Торопчаниномъ (въ Никонов. Ч. I, стр. 174). — Изяславъ убитъ подъ Муромомъ. О воинахъ его говоритъ Лѣтописецъ: «побѣгоша они черезъ лѣсъ, друзіи въ городъ.» Татищевъ вмѣсто лѣса, написялъ рѣку Лесію.

(176) Лѣтописецъ: «Мстиславъ же сдумавъ съ Новогородци и послаша Добрыню;» а Татищевъ все расплодилъ. Далѣе: «Токмо остави (Олегъ въ Суздалѣ) дворъ монастырскый (Печерскаго монастыря) и церковь, яже тамо есть Св. Дмитрея, еже бѣ далъ Ефремъ и съ селы.» Суздаль, будучи Всеволодовымъ городомъ, принадлежалъ къ Епархіи Ефрема Переяславскаго.

(177) Сіе письмо взято изъ древнѣйшаго харатейнаго списка Несторова, т. е. Пушкинскаго, и напечатано вмѣстѣ съ Духовною Мономаха, стр. 48 и слѣд. Оно было послано или съ Вячеславомъ или въ тоже время, ибо Владиміръ говоритъ въ своей грамотѣ, что сей меньшій сынъ его находится съ братомъ Мстиславомъ въ дѣдовской области (стр. 57), но писано еще прежде Олегова изгнанія изъ Мурома — что доказывается словами: «а ты (Олегъ) сѣдиши въ своемъ» (удѣлѣ). — Я ничего не прибавилъ, а только сократилъ. Вотъ нѣкоторыя изъ сихъ мѣстъ въ подлинникѣ (стр. 52): «А мы что есмы? Человѣци грѣшни, ли сей день живи, а утро мертви: день въ славѣ и въ чти, а заутра въ гробѣ и безъ памяти: иніи собранье наше раздѣлять. Зри, брате, отца наю» (нашихъ двухъ отцевъ): «что взяста, или чимъ има по ротѣ? Токмо оже еста» (они двое сотворили) «створила души свои» (душѣ своей) ... «И бяше тебѣ узрѣвше кровь его (Изяславову) и тѣлу увянувшю, яко цвѣту нову процвѣтшю, якожь агньцю заколену, и рещи бяше стояще надъ нимъ: Увы мнѣ! что створихъ? Свѣта сего мечетнаго (мечтательнаго) кривости ради налѣзохъ грѣхъ собѣ, отцю и матери слезы ... А сноху мою послати ко мнѣ, зане нѣсь въ ней ни зла, ни добра, да быхъ обуимъ оплакалъ мужа ея и оны сватбы ею въ пѣсни имѣсь» — (думаю, которая въ пѣсняхъ совершилась) — «не видѣхъ бо ею (ихъ двухъ) первѣе радости, ни вѣнчанья ею за грѣхи своя! А Бога дѣля пусти ю ко мнѣ вборзѣ (скоро) съ первымъ словомъ, да съ нею кончавъ слезы, посажю на мѣстѣ, и сядетъ акы горлица на сусѣ древѣ желѣючи, а язъ утѣшуся о Бозѣ.» Надобно думать, что Изяславъ, подобно Мстиславу крестный сынъ Олеговъ, женился въ Ростовѣ или въ Муромѣ, не за долго до кончины своей. Далѣе, въ подлинникѣ стр. 55, 57: «да не выискивати было чужего, ни мене въ соромъ, ни въ печаль ввести; научиша бо и́ паробци (слуги), да быша собѣ налѣзли, но оному налѣзоша зло. Ожели кто (изъ) васъ не хочеть добра, ни мира Хрестьяномъ, а не буди ему отъ Бога мира узрѣти на ономъ свѣтѣ души его.» Мономахъ говоритъ еще въ письмѣ: «съ братомъ твоимъ (Давидомъ) рядилися (а не родилися, какъ въ печатномъ) «есвѣ» (мы двое, т. е. Святополкъ и Владиміръ) «а не поможеть» (не можетъ) «рядитися безъ тебе, и не створила есвѣ лиха ничтоже; ни рекла есвѣ» (мы двое не сказали ему): «сли къ брату, дондеже уладимся.» Видно, что Олегъ, взявъ Ростовъ, отвѣтствовалъ такъ миролюбивому Мстиславу: сли къ отцу, и проч. — Въ харатейной лѣтописи за Мономаховою грамотою слѣдуетъ молитва къ

72

Богоматери, выписанная также (какъ вѣроятно) изъ бумагъ Владиміровыхъ.

(178) Въ лѣтописи: «и наста Ѳедорова недѣля поста и приспѣ Ѳеодорова Суббота и (т. е. первой недѣли день, въ который обыкновенно отправляется служба Св. Мученику Ѳеодору) — «а Мстиславу сѣдящю на обѣдѣ, приде ему вѣсть, » и проч. Въ сіе время Ѳеодорова Суббота была (по нынѣшнему лѣтосчисленію съ Января) 1097 году, Марта 1. Далѣе: «И власть Мстиславъ стягъ Володимірь (знамя Владимірово) Половчину, именемъ Кунуй» (а Татищевъ назвалъ самого Половчина Владиміромъ Куманомъ) — «и вдавъ ему пѣшьцѣ «(пѣхоту) и постави и́ на правѣмъ крылѣ, и заведъ Кунуй пѣшьцѣ, напя (натянулъ) стягъ Володимерь, и убояся (Олегъ) ... И поидоша къ боеви противу собѣ, Олегъ противу Мстиславу, и Ярославъ (братъ Олеговъ) противу Вячеславу. Мстиславъ же, перешедъ пожаръ» (выжженныя Олегомъ мѣста) «съ Новогородци и сступишася на Кулачьцѣ» (не рѣкѣ ли Каменкѣ?) «и бысть брань крѣпка, и нача одалати (одолѣвати) Мстиславъ, и видѣ Олегъ, яко стягъ Володимірь нача заходити въ тылъ его, побѣже.» Татищевъ украсилъ описаніе битвы многими подробностями, и пишетъ, что Мстиславъ имѣлъ въ рукахъ своихъ жену и дѣтей Олеговыхъ; что онъ, взявъ Муромъ, вынулъ тѣло брата и велѣлъ отвезти въ Новгородъ. Перваго обстоятельства нѣтъ въ лѣтописяхъ; что касается до втораго, то Лѣтописецъ, сказавъ о смерти Изяславовой, непосредственно говорить: «Положиша и́ въ монастыри Св. Спаса, и оттуда перенесоша и́ Новугороду.» Должно заключить, что это было еще прежде Мстиславовой побѣды. — Описаніе сей войны также опровергаетъ мнѣніе Щербатова и другихъ, которые утверждали, что Владиміръ на Клязмѣ существуетъ съ X вѣка: если бы между Суздалемъ и Муромомъ былъ тогда городъ, то Лѣтописецъ безъ сомнѣнія упомянулъ бы объ немъ. Я думаю, что сіе описаніе внесено въ Несторову лѣтопись какимъ нибудь очевидцемъ, т. е. Муромскимъ, Суздальскимъ или Ростовскимъ жителемъ: оно подробностію своею отличается отъ всѣхъ Несторовыхъ сказаній. Индиктъ и годъ означены въ концѣ: чего нѣтъ въ другихъ мѣстахъ: «Пойде (Мстиславъ) Новугороду, въ свой градъ, молитвами преподобнаго Епископа (а не Архіепископа) Никиты. Се же бысть исходящю лѣту (6604), Индикта 4 на полы.» Мстиславъ началъ воевать съ Олегомъ въ Февралѣ 6604, но возвратился уже въ 6605 году по тогдашнему лѣтосчисленію съ Марта. Сраженіе подъ Суздалемъ было уже въ началѣ 6605: такъ и показано въ харатейной Новогородской, съ прибавленіемъ, что въ томъ же году сгорѣло зарѣчье (онъ полъ) и дѣтинецъ (замокъ или крѣпость) и побили Книну чадь (вѣроятно людей Княгининыхъ) въ Новѣгородѣ. — Въ Никон. Лѣт. сказано, что Владыка Новогородскій, Никита, поставленъ въ 1096 году на мѣсто Германа умершаго въ 1095. Сей Никита на свои деньги велѣлъ расписать Св. Софію и скончался въ 1108 году. Преемникомъ его былъ Іоаннъ (см. Нов. Лѣт. Попа Іоанна (стр. 377).

Татищевъ пишетъ, что въ 1096 году умеръ Митрополитъ Ефремъ, и что Великій Князь на его мѣсто избралъ Святителя Полоцкаго Никифора, поставленнаго Епископами Россійскими. Историкъ нашъ не замѣтилъ, что прежде Никифора былъ еще Митрополитъ Николай.

(179) О семъ древнемъ обыкновеніи см. въ печатн. Нест. стр. 165, гдѣ̀ Владиміръ говоритъ Давиду: «сѣдиши съ братьею на одномъ коврѣ.» — Штриттеръ, видя въ Никонов. слова: «сняшась на любви» (вмѣсто на Любечѣ) пишетъ, что

73

собраніе Князей было въ Кіевѣ. Но Лѣтописецъ говоритъ далѣе: «цѣловавшеся пойдоша въ свояси, и приде Святополкъ Кыеву:» слѣдственно изъ другаго мѣста. — Здѣсь Татищевъ влагаетъ въ уста Святополку длинную рѣчь. Слова Нестороны: «глаголаша (всѣ Князья) къ собѣ рекуще: вачто губимъ Русьскую землю, сами на ся котору (вражду) дѣюще, » и проч.

Въ раздѣлѣ городовъ не упоминается о Смоленскѣ; но обстоятельства доказываютъ, что сей городъ остался за Владиміромъ. Въ лѣтописяхъ сказано, что Мономахъ въ 1100 или въ 1101 году (см. въ Никонов. Ч. II, стр. 33) основалъ въ Смоленскѣ каменную церковь Богородицы. Къ тому же Владиміръ въ своей Духовной (стр. 40 и 42) пишетъ, что онъ, заключивъ міръ съ Давидомъ Святославичемъ, и женивъ сына на Аэпиной дочери (см. ниже), часто ѣздилъ въ Смоленскъ и Ростовъ.

Вообще сіе извѣстіе о тогдашнемъ раздѣлѣ государства искажено отчасти писцами, отчасти нашими Историками. Въ Пушкин.: «Придоша Святополкъ, Володимеръ, Давидъ Игоревичь и Василько Ростиславичь и Давидъ Святославичь и братъ его Олегъ» — и проч. Далѣе: «кождо да держить отчину свою: Святополкъ Кыевъ Изяславль (Изяславовъ), Володимеръ Всеволожь» (Всеволоже, т. е. что принадлежало Всеволоду) «Давидъ и Олегъ и Ярославъ и Святославъ» (вмѣсто: Святославле, или что принадлежало Святославу) — «а имъ же роздаялъ Всеволодъ городы Давиду (Игоревичу) Володимерь, Ростиславичема (двумъ Ростиславичамъ) Перемышль Володареви, Теребовль Василькови.» Но въ Ростов. Лѣт. (л. 83 на обор.) нѣтъ здѣсь ни одной описки. — Татищевъ говоритъ о сыновцахъ или родныхъ племянникахъ Святополковыхъ; о Новѣгородѣ, отданномъ тогда Великому Князю; о Тмутороканѣ, Удѣлѣ Святославичей. Лѣтописецъ совсѣмъ не упоминаетъ о томъ. Въ Новѣгородѣ княжилъ Владиміровъ сынъ Мстиславъ до 1102 году (см. ниже). — Теребовль есть нынѣ мѣстечко въ Галиціи на рѣкѣ Серетѣ и называется Трембовла.

(180) См. выше, стр. 57.

(181) И такъ сіи города принадлежали къ области Кіевской. — Святополкъ, отвѣтствуя посламъ Владиміра и Святославичей (см. ниже), сказываетъ, что онъ боялся еще потерять Берестье (Брестъ) и Поборину; не Погорину ли, т. е. мѣста по рѣкѣ Горыни? Василько стоялъ близъ Кіева станомъ на рѣчкѣ Рудицѣ. — Татищевъ сказываетъ, что сей Князь за домашнею нуждою спѣшилъ въ Теребовль; но Василько, по словамъ Лѣтописца, отвѣтствовалъ Святополку: «не могу ждати, еда будеть рать дома.» — Татищевъ прибавляетъ еще, что Святополкъ и Давидъ не смѣли сдѣлать никакого зла Мономаху, весьма уважаемому народомъ. — Давидъ посылалъ и своего человѣка звать Василька, приказавъ ему сказать: «не слушайся брата старѣйшаго:» дяди; но Князья обыкновенно назывались тогда братьями.

(182) Въ лѣтописи: «пріѣха въ малѣ дружинѣ (Василько) на Княжь дворъ и вылѣзе противу его Святополкъ, и идоша въ истопку (горницу) ... И рече Святополкъ: да заутракай, брате; посѣдита вы здѣ, а язъ лѣзу, наряжу ... И не бѣ въ Давыдѣ гласа, ни послушанья ... И рече: идѣ есть братъ? Они же (слуги) рѣша ему: стоитъ на сѣнехъ. И вставъ Давыдъ рече: язъ иду понь ... И запроша Василька, и оковаша и́ въ двои оковы.» Нѣтъ въ лѣтописи, чтобы онъ требовалъ свиданія съ Великимъ Княземъ, желая знать вину свою. Татищевъ прибавляетъ, что Кіевскіе Вельможи совѣтовали Государю своему увѣдомить

74

обо всемъ другихъ Князей, и что Давидъ сказалъ Святополку: «отъ заключеннаго въ Кіевѣ Василька жди того же, что было Изяславу отъ Вечеслава» (Всеслава). Далѣе въ лѣтописи: «яста Василька (Сновидъ Изечевичь, конюхъ Святополчь и Дьмитръ, конюхъ Давидовъ) и хотяща и́ поврещи, и боряшется съ ними крѣпко, и не можаста его поврещи, и си влѣзше друзи, и повергоша, и связаша, и снемше доску съ печи и взложиша на перси его и сѣдоста оба полы (съ обѣихъ сторонъ) Сновидъ Изечевичь и Дмитръ, и не можаста удержати, и приступиста ина два, и сняста другую дску съ печи, и сѣдоста и удавиша и́ рамяно, яко персемъ троскотати (трещать), и приступи Торчинъ, именемъ Беренди овчюгъ» (овчаръ, а не евнухъ, какъ думалъ Татищевъ) «Святополчь, держа ножь и хотя ударити во око, и грѣшися ока (не попалъ въ глазъ) и перерѣза ему лице, и есть рана та Василькѣ и нынѣ» — (слѣдственно это писано при жизни сего Князя) — «и посемъ удари въ око, » и проч.

Городъ Здвиженскъ (а не Воздвиженскъ) былъ на рѣкѣ Здвижѣ. Въ лѣтописи: «сташа на торговищи и сволокоша съ него сорочку кроваву сущю и вдаша попадьи прати.» Домы Священниковъ, какъ лучшіе, въ селахъ и древнихъ городахъ служили пристанищемъ для путешественниковъ. Далѣе: «Поидоша съ нимъ въскорѣ на колѣхъ (на колесахъ), а по грудну пути: бѣ бо тогда мѣсяць Груденъ, рекше Ноябрь; и придоша съ нимъ Володемери въ 6 день. Приде же и Давидъ съ нимъ, акы нѣкакъ уловъ уловивъ, и посадиша и́ въ дворѣ Вакѣевѣ, и приставиша 30 мужь стеречи, и два Отрока Княжа, Уланъ и Колчко.» Издатель Нестора вздумалъ поправить Лѣтописца и напечаталъ, вмѣсто Ноября: «Груденъ, рекше Декабрь:» ибо Поляки называютъ сей послѣдній мѣсяцъ Grudzień (см. Т. I, примѣч. 152).

(183) Они стояли противъ Кіева за Днѣпромъ въ бору, сказываетъ Лѣтописецъ; а ниже, говоря о томъ же (Несторъ или другой) пишетъ: «сташа у Городца;» слѣдственно Городецъ былъ на лѣвой сторонѣ Днѣпра (см. выше, прим. 28 и 136). — Въ Кіев. Лѣт.: «въ се же лѣто (1098) заложи Володимеръ церковь камену Св. Богородица въ Переяславли на Княжѣ Дворъ и городъ на Въстри, » т. е. крѣпость въ Остерскомъ Городцѣ.

Въ Пушк., въ Ростов., Кенигсберг. и другихъ лучшихъ спискахъ Нестора названъ здѣсь Митрополитъ Николаемъ, а въ Никонов. ошибкою Никифоромъ, котораго тогда еще не было въ Россіи. Въ лѣтописи: «И преклонися (Владиміръ) на молбу Княгинину; чтяшеть ю аки матерь, отца ради своего ... И Митрополита тако же чтяше.»

(184) Въ спискѣ Пушкин., Хлѣбн., Ипат. и другихъ: «Да се, Василю, шлю тя; иди къ Василькови, тезу (тескѣ) своему.» Слѣдственно это писано Василіемъ. Въ такія посольства обыкновенно употреблялись Священники или Монахи. Сей Василій — будучи жителемъ Червенской или Волынской области, какъ вѣроятно — дополнилъ Нестора, знавъ лучше происшествія страны своей, но оставилъ и краткія хронологическія его извѣстія: отъ чего вышли повторенія. На примѣръ, война Святополкова съ Давидомъ, бѣдствіе Венгровъ (см. ниже) въ Галиціи, и кончина Мстислава описаны весьма обстоятельно, а послѣ сказано: «въ лѣто 6607 изыде Святополкъ на Давида и прогна въ Ляхы; въ се же лѣто побьени Угри у Перемышля; въ се же лѣто убьенъ Мстиславъ, сынъ Святополчь.» Одинъ человѣкъ не могъ писать сперва подробно, а тамъ коротко о томъ же случаѣ. — Татищевъ прибавилъ къ словамъ Несторова дополнителя слѣдующее: «случилося мнѣ

75

быть тогда въ Владимірѣ смотрѣнія ради училищъ и наставленія учителей!»

Города именую здѣсь такъ, какъ они въ Пушкин., въ Хлѣбн. и въ Ипатьев. спискѣ именованы. Перемиль и Шеполь были Галицкими городами; они, какъ видно, принадлежали къ области Теребовля. — Въ Никон. Лѣт. поставленъ вмѣсто Шеполя Теребовль; а Татищевъ написалъ, что сей городъ былъ завоеванъ Давидомъ.

(185) Вопреки Болтину, который говоритъ, что Василько не имѣлъ причины воевать съ Поляками. — О Берендичахъ или Берендѣяхъ см. ниже, примѣч. 218. — Печенѣги жили тогда въ окрестностяхъ Дуная и вели кровопролитныя войны съ Императоромъ Алексіемъ (см. Memor. popul.). Нѣкоторые оставались еще и на Донскихъ степяхъ. Далѣе въ Пушкин.: «реку брату своему Володареви и Давидови.» Здѣсь названіе брата относится только къ Володарю. Василько хотѣлъ требовать войска отъ Давида единственно по сосѣдству съ его владѣніемъ. — Далѣе: «И посемъ хотѣлъ проситися у Святополка и у Володимера ити на Половцы, да любо налѣзу собѣ славу, а любо голову свою сложю за Русьскую землю.» Издатель Нестора напечаталъ: просити вои у Святополка, » и проч. Сей разговоръ Василька, описанный нами отъ слова до слова, безъ малѣйшаго прибавленія (какъ и все другое), есть безъ сомнѣнія зерцало великой души.

(186) Василько ослѣпленъ въ Ноябрѣ 1097 году, разговаривалъ въ темницѣ съ Василіемъ при наступленіи Великаго поста, въ началѣ Февраля 1098, а Володарь освободилъ заключеннаго брата около Святой недѣли (приходящу Велику дни). Въ томъ же году Мономахъ и Святославичи примирились съ Святополкомъ, подъ Кіевомъ у Городца (см. выше, примѣч. 183), какъ мы уже описали: слѣдственно они нѣсколько мѣсяцевъ ничего не дѣлали, а только готовились къ войнѣ. Что Владиміръ, могъ тогда воевать съ Половцами, заключаю изъ слѣдующаго мѣста его Духовной (стр. 41): «Идохомъ противу имъ (Половцамъ) на Сулу:» чему кажется, надлежало быть около сего времени. — Въ Ростовск. и Воскресенск. Лѣт. сказано, что Василько дѣйствительно чрезъ посла уговорилъ Святополка и Владиміра не тревожить Давида и не проливать крови; но сіе обстоятельство, думаю, несправедливо. Описаніе Святополкова похода въ Волынію въ 1099 году начинается словами: «Святополку же обѣщавшюся прогнати Давида, пойде же къ Берестью:» слѣдственно Мономахъ и Святославичи не освободили Великаго Князя отъ даннаго имъ обязательства.

Городъ Бужскъ называется нынѣ Бускъ, между Бродами и Лембергомъ. Татищевъ пишетъ, что у Володаря были союзниками Венгры. Сей Историкъ, желая оправдать Ростиславичей, сказываетъ намъ, что Давидъ не исполнилъ своего обѣщанія и не возвратилъ имъ всѣхъ городовъ Червенскихъ; что Володарь и Василько требовали тогда Мономаховой помощи, и проч.

(187) «И неволя бысть выдати я́, и рече Давидъ: нѣту ихъ здѣ; бѣ бо я послалъ Лучьску (въ Луцкъ). «Онѣмъ же (Владимірцамъ) пошедшимъ Лучьску, Турякъ бѣжа Кыеву; а Лазарь и Василь воротистася Турійску» (мѣстечку на дорогѣ отъ Владиміра въ Ковель) ... «Давидъ же пославъ приведе Василя и Лазаря и дастъ я́ ... А заутра по зори (по зарѣ) повѣсиша Василя и Лазаря, и растрѣляша стрѣлами Васильковичи.» Въ Ростов. Лѣт. поставлено: «Васильковы Отроки, » то есть, молодые люди его отборной дружины (а не сыновья). Такъ въ другомъ мѣстѣ воины Мстиславовы названы Мстиславичами (см. Рос. Библіот. стр.

76

260). Татищевъ сказываетъ, что наперсниковъ Давидовыхъ повѣсили за ноги.

(188) «Святополкъ свѣтъ створи съ Ляхы; пойде Пинску пославъ по воѣ (по воиновъ), и приде Дорогобужю и дожда ту вой своихъ, и пойде на Давида.» Слѣдственно Великій Князь приходилъ въ Брестъ съ малымъ числомъ войска, думая тамъ набрать Поляковъ. Владиславъ обманулъ Давида, однакожь не хотѣлъ явно помогать его непріятелю. — Далѣе: «и стоя Святополкъ около града 7 недѣль, и поча Давидъ молитися: пусти мя изъ града. Святополкъ же обѣщался ему, и цѣловаше крестъ межу собою, и изыде изъ града и приде въ Червень» (близъ Хельма)» а Святополкъ вниде въ градъ въ Великую Субботу (9 Апрѣля), а Давидъ бѣжа въ Ляхы.» Татищевъ несправедливо говоритъ, что Великій Князь отдалъ Червенъ Давиду: сей послѣдній требовалъ единственно личной для себя безопасности, и былъ въ Червенѣ проѣздомъ. Историкъ нашъ прибавляетъ здѣсь и другія обстоятельства, разсказывая, какъ Святополкъ и Владиславъ угощали другъ друга, и какъ Великій Князь помолвилъ тогда дочь свою за Болеслава, Королевскаго сына, отложивъ бракъ на 5 лѣтъ, за малолѣтствомъ жениха и невѣсты.

(189) Татищевъ описываетъ все по своему, и заставляетъ Ростиславичей убѣдительно доказывать Святополку, что ему должно оставить ихъ въ покоѣ. — Въ лѣтописи: «Володарь и Василько поидоста противу, вземше крестъ, его же бѣ цѣловалъ (Святополкъ) къ нима ... И срѣтошася на поли на Рожни» (неизвѣстное урочище) ... «и Василько взъвыси крестъ, глаголя (и проч.) ... И мнози человѣци благовѣрніи видѣша крестъ надъ Васильковы вои възвышься вельми

Далѣе: «Святополкъ же прибѣже Володимерю, и съ нимъ сына его два, и Ярополчича (племянника) два, и Святоша, сынъ Давида Святославича ... Посади въ Володимери Мстислава, иже бѣ ему отъ наложницѣ, а Ярослава посла въ Угры.» Издатель Нестора назвалъ Святошу (стр. 164) Ярополковымъ сыномъ, а Татищевъ Коломана, Государя Венгерскаго, зятемъ Святополковымъ (см. ниже, примѣч. 209).

(190) Въ Никонов. и Ростов. Давидъ названъ здѣсь Ростиславичемъ; но Володарь и Василько не имѣли третьяго брата, кромѣ умершаго Рюрика. Потому вездѣ упоминается о Ростиславичахъ въ двойственномъ числѣ, какъ въ мѣстоимѣніяхъ, такъ и въ глаголахъ. Татищевъ породнилъ Давида съ Володаремъ, сказывая, что первый былъ женатъ на сестрѣ Ростиславичей; въ лѣтописяхъ нѣтъ того. Мартинъ Галлусъ пишетъ (стр. 80), что одна изъ дочерей Польскаго Герцога Владислава была тогда за Княземъ Россійскимъ (una quarum in Russia viro nupsit): не за Давидомъ ли, который два раза искалъ Владиславовой помощи?

(191) «И наутріе Бонякъ исполчи вои, и бысть Давиду вои 100, а у самаго (Боняка) 300; и раздѣли на 3 полкы, и пойде къ Угромъ, и пусти наворопъ» — (для скораго нападенія, а Татищевъ говоритъ: для добычи языковъ) — «Алтунопу съ 50 чади, а Давида постави подъ стягомъ» (въ боевомъ порядкѣ, а Татищевъ говоритъ: въ засадѣ) — «а самъ раздѣлися на двѣ части, по 50 на сторонѣ. Угри же исполчишася на заступы (на ряды): бѣ бо Угръ числомъ 100.000 (въ Никонов. и другихъ: «и быша нарядни въ доспѣхахъ, аки води колеблющеся, и бѣ видѣти ихъ страшно). Алтунопа же пригна къ первому заступу, и стрѣливше побѣгнуша предъ Угры; Угри же погнаша по нихъ, яко бѣжаще; минуша Боняка» — (слѣдственно онъ, а не Давидъ былъ въ засадѣ) «и Бонякъ погнаше сѣка въ тылъ; а Алтунопа

77

възвратяшеться вспять, не допустяху Угръ опять, и тако множицею убивая, сбиша ѐ въ мячь, яко се соколъ сбивзеть галицъ, и побѣгоша Угри, и мнози истопоша въ Вягру» (рѣкѣ впадающей въ Санъ) «а друзіи въ Сану» (рѣкѣ, на которой стоитъ Перемышль). Число Венгровъ, думаю, увеличено, а число побѣдителей уменшено; по сказанію Длугоша, первыхъ было 8000. Володарь могъ сдѣлать вылазку, а Татищевъ увѣрительно говоритъ, что она рѣшила битву.

См. Прая Annales Regum Hungariæ, кн. II, стр. 99—100. Годъ показанъ тотъ же самый, т. е. 1099; по Венгерскіе Лѣтописцы не знали причины войны. Quid causæ obmoti belli fuerit, non comperio, говоритъ Прай: жаль, что онъ не могъ читать нашихъ лѣтописей. — Кто была сія Ланка (можетъ быть Янка) quæ a defuncto marito rerum isthic potiebatur? He вдовствующая ли супруга Володарева брата, Рюрика, который прежде господствовалъ въ Перемышлѣ? — Уронъ Венгровъ былъ чрезмѣрный, какъ говоритъ Прай: nusquam alias tam insignem jacturam ab hoste nostros accepisse, domestici annales memorant. — Татищевъ разсказываетъ, что Володарь долго не хотѣлъ звать къ себѣ Половцевъ, и всячески убѣждалъ Коломана заключить миръ.

Туроцъ (Chron. Hung. стран. 66) пишетъ, что Король Ладиславъ, предмѣстникъ Коломановъ, воевалъ съ Россіянами за то, что они совѣтовали Половцамъ опустошать Венгрію: тогда — говоритъ сей Лѣтописецъ — устрашенные Россіяне испросили миръ у Ладислава, et promiserunt regi fidelitatem in omnibus.

(192) Въ Пушкин. и Кенигсберг. спискѣ: «Давидъ заимъ (на) Сутѣску Червень, приде внезапу и зая Володимерцѣ.» Въ Никон. Лѣт.: «заемъ грады Суетескъ» — въ Ростов. Сутѣскъ, у Татищева Сутень — «и Червень.» Въ географическомъ отрывкѣ, на который мы часто ссылаемся (см. выше, примѣчан. 117), показанъ Сутескъ въ числѣ восточныхъ городовъ Литовскихъ: здѣсь безъ сомнѣнія не объ немъ упоминается. Въ Духовной Мономаха (стр. 32) сказано: «идохъ на Володимерю на Сутѣйску мира творить съ Ляхы.» Сутѣскъ или сутискъ вообще означалъ, кажется, границу.

Далѣе: «а Мстиславъ затворися въ градѣ съ засадою (съ гарнизономъ), иже бѣша у него Берестьяне, Пиняне (жители Пинска), Выгошевци» (Волынскій городъ Выгошевъ названъ, думаю, послѣ Вышгродомъ) ..... «Мстиславу же хотящю стрѣлити, внезапу ударенъ бысть подъ пазуху стрѣлою на заборолѣхъ» (на стѣнѣ деревянной) «сквозѣ дску скважнею» (сквозь отверстіе доски). Въ Кіев. Лѣт. сказано, что Давидъ приступалъ къ городу подъ вежами, т. е. подъ башнями.

Въ Патерикѣ (л. 153), въ житіи Ѳеодора и Василія, повѣствуется (другими словами) слѣдующее о Мстиславѣ: Инокъ Ѳеодоръ нашелъ въ пещерѣ своей множество серебра и сосудовъ драгоцѣнныхъ; хотѣлъ сперва уйти съ ними, но раскаялся, и зарылъ ихъ. Мстиславъ, сынъ Святополковъ, свѣдалъ о томъ и требовалъ сокровища отъ Ѳеодора, который ему отвѣтствовалъ: «еще при жизни Св. Антонія слышалъ я, что въ сей пещерѣ было древнее Варяжское хранилище, и что она по тому самому названа Варяжскою. Правда, что я видѣлъ тамъ много золота и сосудовъ Латинскихъ; но Богъ отнялъ у меня память, и теперь не знаю, гдѣ они скрыты мною.» Жестокій Мстиславъ велѣлъ мучить Святаго, и будучи шуменъ отъ вина, пустилъ стрѣлу въ друга Ѳеодорова, блаженнаго Василія, который, вынувъ оную изъ себя и бросивъ къ ногамъ

78

юнаго Князя, сказалъ, что скоро Мстиславъ будетъ самъ уязвленъ ею. Пророчество исполнилось. Мстиславъ, раненный въ Владимірѣ на стѣнѣ, узналъ стрѣлу свою и сказалъ: «умираю за Ѳеодора и Василія.»

(193) Въ харатейной лѣтописи: «и рѣша людье: се Князь убьенъ; да аще ся вдамы, Святополкъ (а не Давидъ) погубитъ ны вся.»

(194) Именемъ Василя. — Съ Давидомъ Игоревичемъ былъ тогда сыновецъ, или братнинъ сынъ, Мстиславъ: слѣдственно Игорь имѣлъ двухъ сыновей. — Татищевъ пишетъ, что въ 1099 году Мономахъ возобновилъ Городецъ на Остерѣ, сожженный Половцами: сей Историкъ считалъ за одно мѣсто Городецъ и Юрьевъ, возобновленный не Мономахомъ, а Святополкомъ (см. ниже).

(195) Въ лѣтописи: «Братья створиша миръ межи собою, Святополкъ, Володимеръ, Давидъ, Олегъ въ Увѣтичихъ» — у Татищ. на Вятичевѣ: можетъ быть, въ городѣ Витичевѣ, на Днѣпрѣ, ниже Триполя. — Въ Пушк. и Кенигсберг. стоитъ 10 и послѣ 30 Августа; но въ Троицк., Ростов., Никон. и другихъ 30 Іюня. Въ нѣкоторыхъ означено, что Давидъ Игоревичь пріѣхалъ 2 Іюля.

Послами были къ Игоревичу отъ Святополка Путята, отъ Владиміра Орогостъ и Ратиборъ, отъ Святославичей Торчинъ. Они говорятъ: «Шедъ сяди въ Бужскѣмъ въ Острогѣ» (а Татищевъ обратилъ сей городъ въ два, въ Бужскъ и въ Острогъ) — «Дубенъ и Черторыескъ то ти даеть Святополкъ:» ибо сіи города принадлежали Великому Князю.

Татищевъ назвалъ и Ярослава побочнымъ сыномъ Святополковымъ. Здѣсь же говоритъ онъ о землетрясеніи въ Кіевѣ и Владимірѣ, отъ котораго церкви едва устояли, кресты падали съ храмовъ, и проч. Но въ лѣтописяхъ упоминается о томъ гораздо послѣ (см. ниже), и кратко: «потрясеся земля.»

(196) Длугошъ разсказываетъ (кн. IV, ст. 346), что въ сіе время, — т. е. въ 1001 году — Князья наши: Владиміръ Новогородской, Олегъ и Давидъ Переяславскій, Володарь и Ярославъ Ярополковичь, ограбивъ Польскія владѣнія, съ великимъ богатствомъ и со многими плѣнными возвращались въ Россію, но что юный Болеславъ настигъ ихъ близъ границы и ночью разбилъ на голову. Длугошъ, худо понимая Русскія лѣтописи, не умѣлъ даже и назвать Князей; но быть можетъ, что Володарь дѣйствительно воевалъ тогда Польшу: ибо Мартинъ Галлусъ (стр. 85) также упоминаетъ о сей войнѣ.

Въ лѣтописи о Ярославѣ: «и молись о немъ Митрополитъ и Игумени, и умолиша Святополка, и заводиша и́ у раку Св. Бориса и Глѣба» — то есть, Ярославъ у гроба сихъ Мучениковъ далъ клятву смириться. Далѣе (въ 1102 году): «выбѣже Ярославъ Ярополчичь изъ Кіева Окт. въ 1 день. Тогожь мѣсяца на исходѣ прельстивъ Ярославъ Святополчичь Ярослава Ярополчича и ятъ и́ на Нурѣ» — рѣкѣ впадающей въ Бугъ — «и приведе и́ къ отцю Святополку и оковаша.» — Далѣе (въ 1103 году): «преставися Ярославъ Ярополчичь мѣсяца Августа въ 11 день.»

(197) См. выше, прим. 163. Слова Новогородцевъ: «аще ли двѣ главѣ имѣеть сынъ твой, то пошли.»

(198) «Совокупишася вся братья (въ 1101 году): Святополкъ, Володимеръ, и Давидъ, и Олегъ, и Ярославъ, на Золотьчи» — рѣчкѣ, впадающей въ Днѣпръ противъ Кіева съ лѣвой стороны: см. печатн. Нест. 218 — «и прислаша Половци слы отъ всѣхъ Князій ко всей братьи, просяще

79

мира ..... И сняшася (съѣхались) у Сакова, и створиша миръ, » Сент. 15. Съѣздъ Князей Россійскихъ былъ на Долобскѣ. Озеро выше Кіева, на лѣвой сторонѣ Днѣпра, называлось Долобское (см. въ печатн. Нест. стр. 218).

Владиміръ говоритъ Князьямъ: «лошади жалуете, ею же ореть смердъ. И такъ имя лошадь употреблялось въ Россіи прежде нашествія Татарскаго. Здѣсь оно нѣсколько разъ повторено.

(199) Всеславъ, княживъ 57 лѣтъ, скончался въ 1101 году, Апрѣля 14, въ 1 часу дня: въ Пушк. спискѣ прибавлено: въ Среду; но въ семъ году 14 Апрѣля было Воскресеньемъ. Татищевъ пишетъ, что въ 1102 году сынъ Всеславовъ, Борисъ, ходилъ на Ятвяговъ, и возвратясь съ побѣдою, основалъ новый городъ, Борисовъ.

Мы сказали выше, что Олегъ Святославичь былъ женатъ на Княжнѣ Половецкой, (см. ниже, примѣчаніе 302).

(200) «Выйде (въ 1100 году) Мстиславъ отъ Давыда на море мѣсяца Іюня въ 10.» Вѣроятно, что сей Князь, подобно Норманскимъ, выѣзжалъ на море (думаю, Черное) собирать дань съ купеческихъ судовъ. — Вячеславъ Ярополковичь, о коемъ здѣсь упоминается, умеръ въ 1104 году, Декабря 13. Далѣе въ лѣтописи: «и придоша ниже порогъ и сташа въ протолчехъ, въ Хортичемъ островѣ» — думаю, протокахъ или рукавахъ Днѣпра, обтекающего сей островъ: а Татищевъ пишетъ: въ Торчахъ. — Далѣе: «вси моляху Бога и обѣты вздаяху Богу и матери Его, овъ кутьею, овъ же милостынею убогимъ, иніи же монастыремъ требованья ..... И пойдоша полкове аки борове, не бѣ презрѣти ихъ» — (т. е. какъ необозримый боръ; а нѣкоторые новѣйшіе Лѣтописцы поставили: «яко звѣріе дивіи, » воображая, что здѣсь говорится о боровахъ, или свиныхъ кладеныхъ самцахъ) — «и Русь поидоша противу имъ, и Богъ великый вложи ужасть велику въ Половцѣ и страхъ нападе на ня и трепетъ отъ лица Рускыхъ вой; дремаху сами, и конемъ ихъ не бѣ спѣха въ ногахъ; наши же съ весельемъ, » и пр.

Имена убитыхъ Хановъ: Урусоба, Кчій, Арсланапа, Катанопа, Куманъ, Асупъ, Куртокъ, Ченегрепа, Сурьбарь. Нѣкоторые думали, что Азовъ, который назывался въ древности Танаисомъ, получилъ имя свое отъ имени Асупа, Князя Половецкаго (см. Alte Azowische Begebenh. въ Samml. Ruß. Gesch. II, 78).

Лѣтописецъ именно говоритъ, что Россіяне взяли тогда Печенѣговъ и Торковъ съ вежами. Остатки сихъ народовъ еще кочевали на степяхъ Екатеринославской Губерніи.

(201) Сей Исторіи Т. I, стран. 23. Несторъ разумѣетъ ихъ подъ именемъ Зимеголы.

Мы не упоминаемъ въ Исторіи о слѣдующихъ происшествіяхъ сего вренени: Въ 1101 году (по Ростовск. Лѣт. въ 1102) родился у Владиміра сынъ Андрей, а въ 1104 у Святополка Брячиславъ: въ 1103 году снова явилась саранча, Авг. 1; въ 1105 году Бонякъ приходилъ къ Зарубу на Торковъ и Берендѣевъ. — Въ Ростов. сказано, что въ 1107 году Болгары осаждали Суздаль, гдѣ не было тогда Князя; что жители молились и Богъ чудеснымъ образомъ ослѣпилъ непріятелей: въ древнѣйшихъ спискахъ нѣтъ сего извѣстія. — Въ 1107 году, Маія 7, скончалась вторая супруга Мономахова: онъ называетъ ее въ своей Духовной (стр. 41) матерію Георгія, (см. также выше, примѣч. 46). — Къ 1108 году, Генваря 30, преставился Новогородскій Епископъ Никита (см. харат. Новогород. Лѣт. стр. 9). Въ Патерикѣ сказано, что онъ былъ затворникомъ въ Кіевской Лаврѣ, зналъ наизустъ многія Жидовскія книги и

80

Ветхій Завѣтъ, но не читалъ Новаго, обольщенный Діаволомъ, отъ котораго едва избавили его молитвами своими Григорій Чудотворецъ, Никола Епископъ Тмутороканскій и Несторъ Лѣтописецъ, тогдашніе Монахи Печерскіе. Въ Каталогахъ несправедливо означены годы церковной паствы и кончины сего Епископа. Мощи Св. Никиты, обрѣтенныя уже въ XVI вѣкѣ, хранятся въ Новогородскомъ Соборѣ, и гробница, сооруженная Царемъ Михаиломъ Ѳеодоровичемъ, окована серебромъ. — Въ 1108 же году довершили церковь Богоматери на Кловѣ и трапезницу Печерскаго монастыря, при Игуменѣ Ѳеоктистѣ, который заложилъ оную по обѣту Глѣба (Татищевъ пишетъ Святославича: но его уже не было на свѣтѣ при Игуменѣ Ѳеоктистѣ: развѣ Глѣба Всеславича?). Тогда же была сильная вода въ Днѣпрѣ, Деснѣ и Припети. — Въ 1109 году, по извѣстію Никон. Лѣт., на церкви Св. Михаила явилась неизвѣстная птица: «величествомъ бѣ со овна, и сіяше всякими цвѣты, и пѣсни безпрестанно и много сладости имуще изношашась отъ нея, и сѣде на церкви по 6 дней и отлетѣ, и никто же нигдѣ не можаше видѣти ея.»

(202) «Въ лѣто 6614 воеваша Половци около Зарѣчьска, и посла по нихъ Святополкъ Яня, Иванька Захарьича Козарина, и угониша Половци и полонъ отъяша.» Гдѣ былъ Зарѣчьскъ, точно не знаемъ; но вѣроятно въ Кіевской области. Въ Никон. названъ здѣсь Янъ Вышатичь, еще Путята, братъ его; и въ Ростов. Лѣт., за словами полонъ отъяшя, написано: «и гониша ихъ до Дуная біюще ихъ.» Въ Новогород.: «избиша Половци на Дунаи.» Татищевъ говоритъ, что Половцы въ сей годъ ходили къ Дунаю на Болгаровъ. Въ сраженіи 12 Авг. были съ Мономахомъ сыновья его Вячеславъ и Ярополкъ. Въ лѣтописи: «убиша же Таза, Бонякова брата, а Сугра яша и брата его; Шуруканъ едва утече.»

(203) Одинъ изъ сихъ Хановъ назывался Аэпа, Осеневъ сынъ, а другой Аэпа же, сынъ Гиргеневъ. На Осеневой внукѣ женился Георгій или Юрій Владиміровичь, а на Гиргеневой сынъ Олеговъ. Татищевъ называетъ послѣдняго Святославомъ, и пишетъ, что Россійскіе Князья надѣялись сими брачными союзами склонить Половцевъ къ принятію Вѣры Христовой и къ жизни гражданской; что Владиміръ, Давидъ и Олегъ съ великимъ убранствомъ выѣхали на рѣку Хороль, и проч. Далѣе въ лѣтописи: «6617, мѣсяца Декабря въ 2 день, Дмитръ Игоровичь взя еже Половецкые у Дону.» — Въ Ростов.: 1000 вежъ.» Въ 6618 (1110): «Идоша веснѣ на Половци Святополкъ, Володимеръ и Давидъ» (вѣроятно Святославичь) «и дошедше Воиня» (близъ Переяславля) «воротишася. Того же лѣта Половци воеваша около Переяславля по селомъ и взяша полонъ у Чючина» (см. Кіевск. Лѣт.). Татищевъ пишетъ, что Князья наши возвратились отъ Воиня «ради падежа конскаго.»

(204) Въ Кіевск. Лѣт. подъ 1111 годомъ вторично описывается то, что сказано было подъ 1102 годомъ: «Срѣтостася (Святополкъ и Владиміръ) на Долобску и сѣдоша въ единомъ шатрѣ Святоп. съ своею дружиною, а Володимеръ съ своею, и бывшю молчанію, и рече Володим.: брате! ты еси старѣй; почни глаголати. И рече Святоп.: брате! ты почни.» Тутъ Владиміръ доказываетъ, что не надобно жалѣть земледѣльцевъ и лошадей ихъ, когда надобно спасти отечество, и проч. — Въ походѣ 1111 года были, кромѣ Великаго Князя и Мономаха, Давидъ Святославичь и сынъ его Ростиславъ, Давидъ Игоревичь, Всеволодъ и Святославъ Ольговичи, Ярославъ Святополковичь, Мстиславъ и Ярополкъ Владиміровичи.

81

Въ 1102 году: «бысть знаменье на небеси, мѣсяца Генваря въ 29 день, по три дни, аки пожарная заря отъ Востока и Уга (Юга) и Запада и Сѣвера, и бысть тако свѣтъ всю нощь, акы отъ луны полнь свѣтящься. Въ то же лѣто бысть знаменье въ лунѣ мѣсяца Февраля въ 5 день. Того жь мѣсяца въ 7 день бысть знаменье въ солнцѣ: огородилося бяше солнце въ три дуги, и быша другыя дуги хребтъ къ собѣ; и сія видяще знаменья благовѣрни Черньци со вздыханіемъ моляхуся къ Богу и со слезами, дабы Богъ обратилъ знаменія Его на добро: знаменья бо бывають ово на зло, ово ли на добро. На придущее лѣто вложи Богъ мысль добру въ Русьскые Князи, и умыслиша дерзнути на Половци.» — Въ 1104 году «бысть знаменье, стояще солнце въ крузѣ, а посредѣ круга крестъ, а посредѣ креста солнце, а внѣ круга обаполы два солнца, а надъ солнцемъ кромѣ круга дуга, рогами на Сѣверъ. Такожь знаменье и къ лунѣ тѣмъ же образомъ мѣсяца Февраля въ 4, 5 и 6 день, въ днѣ по три дни, а въ нощь въ лунѣ по три нощи.» — Въ 1108 году, Февр. 5, было землетрясеніе. Въ 1111 году (Февраля 11) «бысть знаменье въ Печерстѣмъ монастырѣ: явися столпъ огненъ отъ земли до небеси, а мольнья (молніи) освѣтиша всю землю, и въ небеси погремѣ въ часъ 1 нощи, и весь міръ видѣ. Се же столпъ первѣе ста на трапезницѣ каменнѣй, яко же не видѣти бысть креста, и постоявъ мало, сступи на церковь и ста надъ гробомъ Ѳеодосьевымъ, и потомъ ступи на верхъ, аки ко Встоку лиць, и потомъ невидимъ бысть. «Лѣтописецъ толкуетъ, что сей столпъ былъ не что иное, какъ Ангелъ, посылаемый Богомъ для спасенія людей, и говоритъ: «не се ли Ангелъ вожь былъ на супостаты?» Въ Никонов. (II, 43) и другихъ прибавлено, что самъ Владиміръ видѣлъ сіе счастливое явленіе, находясь тогда въ городцѣ, куда столпъ удалился отъ монастыря (слѣдственно Городецъ былъ на Востокъ близъ Кіева: см. примѣч. 28 и 136). Въ Ростов.: «ту бо бѣ Князь Владиміръ врадостнѣся;» а въ Никонов.: «въ Радосыни:» такъ называлось мѣсто у Городца (см. ниже). Читатели не имѣютъ нужды въ изъясненіи столь обыкновенныхъ феноменовъ, свойственныхъ климату сѣверному. — Татищевъ, имѣвъ у себя переводъ Ликостенова Хроникона (Chronicon prodigiorum), зналъ, что въ 1106 году, Февраля 5, являлась Комета, и по тому единственно пишетъ объ ней въ своей Исторіи. Наши Лѣтописцы не примѣтили сей Кометы, говоря здѣсь только о Сѣверныхъ сіяніяхъ, и проч.

Когда Святополкъ, въ 1107 году побѣдивъ варваровъ, пришелъ въ Лавру 15 Августа, въ самую заутреню, тогда всѣ монахи съ радостію цѣловали или поздравляли его (братья цѣловаша съ радостью великою яко врази наши побѣждены быша).

Въ Пушкин. два раза сказано о возвращеніи нашихъ Князей съ Воиня, въ 6618 (что и справедливо) и въ 6619; а битва на Сальницѣ положена въ 6620, и весьма кратко описана. Числа и дни недѣли, означенныя въ Кіевск. Лѣт. и многихъ другихъ, свидѣтельствуютъ, что Князья выступили 26 Февр. 1111 году, во вторую Недѣлю (Воскресенье) Великаго поста. Разбивъ непріятеля 24 Марта, они праздновали на другой день и Благовѣщеніе и Лазарево Воскресеніе, которыя въ семъ году были точно въ одинъ день.

Въ Кіев. Лѣт.: «Поидоша въ 2 Недѣлю поста, а въ Пятокъ быша на Сулѣ ..... Въ Суботу на Хоролѣ, ту и сани пометаша, а въ Недѣлю, въ нюжь крестъ цѣлуютъ» (четвертую поста) «пріидоша на Пселъ .... и сташа на рѣцѣ на Голтѣ,

82

и ту пождаша вой, и доидоша Воръскла: ту жь заутра въ Среду крестъ цѣловаша съ многими слезами .... Въ 6 недѣлю поста придоша къ Донови, во Вторникъ, » и проч. Во всѣхъ лѣтописяхъ именно сказано здѣсь: Донъ, а не Донецъ, какъ поставилъ Татищевъ, вообразивъ, что рѣка Салница, гдѣ было тогда сраженіе, есть упоминаемая въ Большомъ Чертежѣ и впадающая въ Донецъ ниже Изюма. Нѣтъ, здѣсь названа Салницею рѣка Салъ, впадаюшая въ Донъ близъ Семикараковской Станицы. Святополкъ и Мономахъ отъ Кіева до Ворсклы шли 9 дней: могли ли они итти оттуда до Изюма около трехъ недѣль? Войско наше перешло за Ворсклу въ Среду на четвертой недѣлѣ, а сразилось на Сальницѣ или Салѣ въ Понедѣльн. Страстной недѣли.

(205) И такъ воины не носили тяжелыхъ латъ въ походѣ, когда непріятель былъ еще далеко. Мономахъ въ своей Духовной (стр. 36) сказываетъ намъ, что они и самое оружіе посылали навозахъ впередъ ко сборному мѣсту.

Ниже въ Никонов. и многихъ другихъ сказано, что войско шло къ городу Руканю — въ Кіев. и Воскресен.: «Шаруканю» — въ Ростов. опискою «Тороканю.» Онъ же назывался и Осеневымъ. Далѣе въ Ростов. и Кіевск.: «Князь Володимеръ повелѣ Попомъ своимъ, предъ полки идуще, пѣти тропари и кондаки и каноны Кресту и Богородицѣ. И пріидоша ко граду Осеневу» (здесь нѣсколько строкъ выпущено въ Никонов.). Осеневъ безъ сомнѣнія названъ такъ отъ имени Хана Осеня, дѣда Владиміровой снохи. Далѣе: «и Половцы вышедше изъ града (Осенева или Шаруканя) поклонишася Княземъ Рускимъ, и прележаша нощь ту, и заутра въ Среду поидоша къ Сугрову, и зажгоша и; а въ Четверт. поидоша съ Дона» (къ Салу или Салницѣ). Побѣда одержана Россіянами на «Потокѣ Дегея» (въ Ростов. Лѣт. прибавлено: «или Салнѣ рѣцѣ»); а вторая на Салницѣ. Рѣка Салъ составляется изъ рѣчекъ Юрукъ-Сала, Кара-Сала и другихъ.

Далѣе въ Ростов., Никон. и другихъ: «И многихъ ихъ (Русскіе Половцевъ) руками яша, и рекоша имъ: како толико васъ сила, и не возмогосте стати? ..... Они же рѣша: како можемъ съ вами битися, а другіи верху васъ ездятъ во оружіи свѣтлѣ?.... Вспомянуша же здѣ и видѣніе оно въ Печерскомъ монастырѣ, » и проч. — Татищевъ не хотѣлъ писать о мнимомъ чудѣ; но придумалъ въ описаніи битвы, той и другой, многое отъ себя; на примеръ, восклицаніе Мономахово: кто Богъ велій, яко Богъ нашъ — и слова Лѣтописца: грянули аки громъ (то есть, сильно ударили) обратилъ въ дѣйствительную грозу. Онъ пишетъ, что Князья Россійскіе извѣстили Греческаго Царя, Польскаго, Венгерскаго, Чешскаго и другихъ о сей великой побѣдѣ, и въ знакъ любви уступили имъ нѣсколько плѣнныхъ. Въ Кіевск. Лѣт. сказано только, «възвратишась съ славою великою къ своимъ людемъ, и къ всѣмъ странамъ дальнимъ, рекуще къ Грекомъ и Угромъ, и Ляхомъ, и Чехомъ, дондеже и до Рима, пройде на славу Богу.» Здесь говорится единственно о слухѣ, а не о посольствахъ. — Татищевъ въ описаніи похода передвинулъ рѣки, и кладетъ Голтву за Ворсклою.

(206) Надобно различать Исторію Татищева и лѣтописи, въ которыхъ не упоминается о Воспорской области послѣ 1094 году, когда Олегъ пришелъ изъ Тмутороканя съ Половцами къ Чернигову.

(207) То есть, Князь Владимірскій. У него были еще два брата, Изяславъ и Брячиславъ, которые не имѣли, кажется, удѣловъ и скончались оба въ

83

одномъ году: первый Дек. 13, 1127 г. а вторый Марта 28, и погребенъ Апрѣля 5 (слѣдственно не тамъ, гдѣ умеръ: ибо умершихъ обыкновенно погребали тогда на другой день). Брячиславъ меньшій сынъ, родился въ 1104 году. — Давидъ Игоревичь преставился Маія 25: «и положено бысть тѣло его въ 29, въ церкви Св. Богородица въ Влахернѣ на Кловѣ» (см. Кіевск. Лѣт.): слѣдственно въ Кіевѣ.

Въ 1111 году были пожары въ Новѣгородѣ, Смоленскѣ, Черниговѣ, Кіевскомъ Подолѣ, и скончался Епископъ Черниговскій Ιоаннъ Марта 23, достойный примѣчанія тѣмъ, что онъ 25 лѣтъ за болѣзнію не могъ отправлять службы, къ огорченію народа и Князя. На его мѣсто былъ поставленъ Игуменъ Печерскій Ѳеоктистъ въ 1112 году, Генваря 11 (а по нѣкоторымъ спискамъ уже въ 1113). Лѣтописецъ говоритъ: «И радъ бѣ Князь Давидъ (Черниговскій) и вси людіе: жадаху бо Епископли службы; а въ Печерскій монастырь поставленъ бысть Игуменъ Прохоръ.»

(208) Святополкъ умеръ въ годъ солнечнаго затмѣнія, слѣдственно въ 1113, а не въ 1114 году (какъ означено въ нѣкоторыхъ спискахъ, гдѣ годы перемѣшены) ..... О семъ затмѣніи сказано въ нашихъ лѣтописяхъ: «Бысть знаменье въ солнцѣ въ 1 часу дне; бысть видѣти всѣмъ людемь; остася его мало, акы мѣсяць долу рогама, мѣсяца Марта въ 19» .... (въ Кіевской: «се знаменіе проявляше Святополчю смерть») ..... По таблицамъ астрономическимъ оно было 19 Марта въ 6 часу утра (см. 1’Art de vérifier les dates). Представимъ еще другое доказательство: Мономахъ по кончинѣ Святополковой въѣхалъ въ Кіевъ 20 Апрѣля въ Недѣлю, а сіе число было Воскресеньемъ въ 1113 году. — Въ Кіев.: «приспѣ праздникъ Пасхы, и по праздницѣ разболѣся Князь, и преставися Апр. въ 16 день за Вышегородомъ, и привезоша его въ лодьи къ Кыеву, и спрятавше тѣло его, и вложиша и́ на сани, и плакашась по немъ Бояре и дружина его вся.» Татищевъ пишетъ, что Святополкъ жиль 54 года; что онъ былъ высокаго росту, сухъ, имѣлъ черноватые и прямые волосы, длинную бороду, острое зрѣніе и хорошую память; читалъ книги; ѣлъ мало по слабости здоровья, и пилъ рѣдко, единственно въ угожденіе другимъ; не любилъ войны; скоро могъ осердиться, но скоро и забывалъ оскорбленіе; слушался наложницы своей и никогда безъ слезъ не разставался съ нею.» Я не нашелъ сего описанія въ лѣтописяхъ. Святополкъ жилъ не 54, а 62 года, ибо онъ родился въ 1050 году (см. харат. Новогород. Лѣт. стр. 3).

Святополкъ былъ неблагодаренъ и подозрителенъ: ибо, всѣмъ обязанный Владиміру, не усомнился признать его врагомъ своимъ — робокъ въ несчастіи: ибо смиренно извинялся предъ Боярами младшихъ Князей, и думалъ бѣжать отъ Мономаха и Святославичей — высокомѣренъ въ счастіи: ибо, побѣдивъ Давида Игоревича, хотѣлъ выгнать и Ростиславичей изъ ихъ Удѣла.

Въ лѣтописи (г. 1107): «Такъ бо обычай имѣяше Святополкъ: коли идяше на войну или инамо, поклонився у гроба Ѳеодосьева и молитву вземъ у Игумена ту сущаго; тоже идяше на путь свой.»

Кіевская церковь Св. Михаила заложена въ 1108 году, Іюля 11. — Далѣе въ лѣтописи (г. 1108): вложи Богъ въ сердце Ѳеоктисту, Игумену Печерскому, и нача възвѣщати Князю Святополку, дабы вписалъ Ѳеодосья въ Синодикъ, и радъ бывъ, обѣщася и створи: повелѣ Митрополиту вписывати по всѣмь Епископьямъ, и вси же Епископи съ радостью вписаша поминати и́ на всѣхъ зборѣхъ.»

84

О Жидахъ Кіевскихъ см. ниже. Въ Патерикѣ, въ житіи Св. Прохора, л. 145, сказано: «тогда совѣща (Святополкъ) съ совѣтники своими, да цѣна соли будетъ многа, и да отъемъ у Прохора, самъ продаетъ оную чрезъ своихъ;» а выше л. 144 на обор.: «въ то убо время велію нестроенію сущу и грабленію беззаконному; не пустиша купцевъ къ Кіеву изъ Галича и Перемышля, и не бысть соли во всей Россійской земли, и бѣ видѣти тогда людей сущихъ въ велицѣй печали.» Сочинитель Прохорова житія (л. 143) говоритъ въ началѣ: «во дни Княженія Святополка Изяславича въ Кіевѣ много насилія отъ Князя сотворися людемъ: домы бо сильныхъ безъ вины искорени и имѣнія многихъ отъя.» Онъ сослалъ въ Туровъ Іоанна, Игумена Печерскаго, обличавшаго корыстолюбіе и грабительство его; но боясь Мономаха, дозволилъ сему благочестивому Игумену возвратиться въ свою обитель (см. Патер. л. 146).

(209) Въ лѣтописи подъ 6610 годомъ сказано, что сдѣлалось въ Октябрѣ, Декабрѣ, Генварѣ и Февралѣ, и потомъ: «на придущее лѣто Русскые Князи умыслиша дерзнути на Половци; въ се же лѣто» — и такъ въ слѣдующее — «преставися Ярославъ Ярополковичь мѣсяца Августа въ 11 день. Въ се же лѣто ведена бысть дщи Святополча Сбыслава мѣсяца Ноября въ 16 день.» Ярославъ былъ поиманъ въ исходѣ Октября 1102 году (см. выше), и скончался въ Августѣ: слѣдственно уже въ 1103. Въ томъ же году вышла и Сбыслава замужъ: что согласно и съ Польскими лѣтописями (см. Нарушевича Hist. Nar. Polsk. кн. II, стр. 92 и слѣд., гдѣ описаны всѣ обстоятельства).

Дочь Болеслава Храбраго была за Святополкомъ, усыновленнымъ племянникомъ Св. Владиміра; дочь Владимірова за Казимиромъ; Владиславова за Россійскимъ Княземъ (можетъ быть, Давидомъ Игоревичемъ); Болеславъ Смѣлый женился на Княжнѣ Россійской; сынъ его Мечиславъ, также.

Въ Пушкин.: «въ то же лѣто (6614) прибѣже Избыгнѣвъ къ Святополку» (см. также Длугоша Hist. Polon. кн. IV, стр. 360).

Далѣе: «въ томъ же лѣтѣ (1104) ведена бысть Предслава, дщи Святополча, въ Угры за Королевича, мѣс. Августа въ 21.» Коломанъ Венгерскій имѣлъ трехъ сыновей: Ладислава, Стефана и Николая, умершаго въ 1112 году. Супруги перваго и третьяго неизвѣстны; а за Стефаномъ была дочь Апулійскаго Герцога.

Далѣе въ лѣтописи: «въ лѣто 6612 ведена дщи Володарева за Царевичь Олексиничь (сына Алексіева) Царюгороду Іюля въ 20 день.» Татищевъ назвалъ Володаря Владиміромъ. — Алексій Комнинь имѣлъ трехъ сыновей: 1) Іоанна или Колоіоанна, женатаго на Иринѣ, дочери Венгерскаго Короля — 2) Андроника — 3) Исаакія. Супруги двухъ послѣднихъ неизвѣстны (см. Дю-Канжа Hist. Byzant. стр. 176 и 179).

Въ Кіевск. Лѣт. г. 6620 (1112): «ведоша Евфимью Володимерну въ Угры за Короля.» См. Туроц. Chron. Hung. гл. LXI, стр. 69. Лѣтосчисленіе согласно. — Прай (Annal. Hung. кн. II) говоритъ о Борисѣ: Borichium sive ex Colomano, sive ex alio, nam id incertum est, sublatum peperisset; а Туроцъ прямо: quæ (Евфимія) ex adulterio peperit filium, nomine Borich. Миллеръ думалъ, что супругомъ Евфиміи былъ Король Бела, женатый на дочери Графа Сербскаго (см. Туроц. Chron. гл. 63). Сія дочь Мономахова жила до 1138 года (см. ниже, примѣч. 240).

(210) О Митрополитѣ Никифорѣ сказано въ лѣтописи: «въ томъ же лѣтѣ (1104) приде Митрополитъ Никифоръ въ Русь, мѣсяца Декабря въ 6

85

день; тогожь мѣсяца въ 18 на столѣ посаженъ.» Въ 1105 году онъ поставилъ трехъ Епископовъ: Амфилохія Владимірскаго Авг. 27, Лазаря Переяславскаго Ноября 22, Мину Полоцкаго Дек. 13, а въ 1112 Ѳеоктиста Черниговскаго. Новогород. Лѣт. (стр. 9) называетъ Никифора Сурскимъ т. е. уроженцемъ города Суры (въ Ликіи).

Святоша или Святославъ (такъ именно въ Пушкин.) постригся въ 1106 году, Февр. 17 (см. Патерикъ, л. 177). Въ день его кончины народъ стекался къ нему толпами, требуя благословенія.

См. Прологъ, Августа 3. Тамъ сказано, что Антоній, находясь еще въ Италіи, положилъ въ делву церковные сосуды и разныя драгоцѣнныя вещи, и бросилъ ее въ море, а самъ чудеснымъ образомъ приплылъ на камнѣ въ Новгородъ; что рыбаки, имъ нанятые, закинувъ сѣти, вытащили оную изъ рѣки Волхова, близъ того мѣста, гдѣ существуетъ его обитель (въ двухъ верстахъ отъ Новагорода) и проч. Въ запискахъ Антоніева монастыря прибавлено, что сіи церковные сосуды были сердоликовые, яшмовые и хрустальные, украшенные золотомъ, алмазами и яхонтами, и что Царь Іоаннъ Васильевичь взялъ ихъ въ Москву; что пять образовъ мусійныхъ и каменный крестъ остались въ монастырѣ, гдѣ показываютъ и зеленую трость Антоніеву; что камень, на коемъ онъ приплылъ, находится въ паперти съ изображеніемъ Св. Угодника; что на золото и серебро, бывшее въ делвѣ, Антоній купилъ у Посадниковъ землю для обители, совершилъ каменную церковь въ 1122 году (см. ниже, примѣч. 225), а трапезу теплую въ 1130, также и колокольню съ теплыми погребами; что сіи зданія цѣлы донынѣ; что Антоній скончался въ 1147 году, имѣя 79 лѣтъ отъ рожденія; что мощи его обрѣтены и положены въ окованную серебромъ раку въ 1597 году, Іюля 1, а съ 1731 года лежатъ въ новой кипарисной, также серебромъ окованной, и проч. Въ семъ монастырѣ хранятся также слѣдующіе списки двухъ грамотъ Антоніевыхъ:

«Се трудъ, Госпоже моя пресвятая Богородица, имъ же трудихся на мѣстѣ семъ. Купилъ есми землю Пречистыя въ домъ у Смехна и у Прохна у Ивановыхъ дѣтей у Посадничихъ, а далъ есми сто рублевъ; а обводъ той земли отъ рѣки отъ Волхова Виткою ручьемъ вверхъ до Лющикъ, да Лющикомъ ко Кресту, а отъ Креста на Коровей прогонъ, а Коровьимъ прогономъ на Олху, а отъ Олхи на Еловой кустъ, а отъ Еловаго куста на верховье на Донцовое, а Донцовымъ внизъ, а Донецъ впалъ въ Деревяницу, а Деревяница впала въ Волховъ; а той землѣ и межа; а кто на сію землю наступить, а то управить Мати Божія.»

Сей списокъ свидѣтельствованъ Царемъ Іоанномъ Васильевичемъ въ пришествіе его въ Великій Новгородъ лѣта 7081 Авг. въ 15, и подписанъ Дьякономъ его, Иваномъ Собакинымъ. Вторая грамота есть духовная Антоніева: «Се азъ Антоній, хуждшій во Мнисѣхъ, изыдохъ на мѣсто се, не пріяхъ имѣнія ото Князя, ни отъ Епископа, но токмо благословеніе отъ Никиты Епископа, и паша по чюжей землѣ, ни вдвое, ни воедино, ни себѣ покоя не дахъ, и братьи, и сиротамъ, и здѣ Крестьяномъ досажая; да то управить Мати Божія, что есмь бѣды принялъ о мѣстѣ семъ. Се поручаю Богу и Св. Богородицѣ и Крестьяномъ, и даю въ свободу, и се поручаю мѣсто се на Игуменство (хто мое слово худое преступить, судить ему Богъ и Св. Богородица) или Богъ отведеть, а кого изберуть братья, но отъ братьи ниже кто въ мѣстѣ семъ терпить; а которой братъ нашъ да отъ мѣста сего начнеть хотѣти Игуменства или мздою или насильемъ, да будеть

86

проклятъ; или ото Князя начнеть по насилью дѣяти кому, или по мздѣ, да будеть проклятъ; или Епископь по мздѣ начнеть кого ставити, или инъ станеть насильемъ творити на мѣстѣ семъ, да будеть проклятъ. И се возвѣщаю, да егда сѣдохъ на мѣстѣ семъ, далъ есмь на землю и на тони 70 гривенъ, на селѣ есмь далъ гривенъ сто на Волховскомъ: Тудоръ съ женою и съ дѣтьми одерень» (крѣпостный), «Волосъ съ женою и съ дѣтми одерень, Василей съ женою и съ дѣтми одерень. Аще сію грамоту хто преступить, да будеть проклятъ треми сты Свв. Отецъ и осмью-надесять, и буди ему со Іудою причастье.» — Слогъ довольно старъ; но чтобы судить объ истинѣ сихъ грамотъ, надлежало бы видѣть подлинникъ, коего нѣтъ. См. ниже прим. 225.

(211) Сіе путешествіе или Хожденіе Данила Русьскыя земли Игумена сохранилось въ монастырскихъ библіотекахъ и находится, только не полное, при Кенигсбергскомъ спискѣ Нестора. Печать древности еще видна въ слогѣ, отчасти поновленномъ неблагоразумными писцами. — Вѣроятно, что Игуменъ Даніилъ родился или жилъ въ Черниговской области: ибо онъ рѣки Обѣтованной земли обыкновенно примѣняетъ къ Снову. Сей путешественникъ могъ быть Юрьевскимъ Епископомъ Даніиломъ, поставленнымъ въ 1113 году.

Даніилъ говоритъ о Балдвинѣ: «Язъ худый и недостойный въ ту Пятницу въ 7 часъ дни ходихомъ къ Князю тому Балдвину и поклонихся ему до земли. Онъ же видѣвъ мя худаго, и призва мя къ собѣ съ любовію и рече ми: что хощеши, Игумене Русьскы? Позналъ мя бяше добрѣ и любя мя вельми, яко же есть мужъ благодѣленъ и смирень вельми, и не гордить. Язъ рекохъ ему: Княже мой Господине! молю ти ся Бога дѣля и Князей дѣля Русьскыхъ, повели ми, да быхъ и язъ поставилъ свое кандило на гробѣ святомъ отъ всея Русьскыя земли. Онъ же съ тщаньемъ и съ любовью повелѣ ми поставити кандило; посла съ мною мужа своего, слугу лучшаго, » и проч. Даніилъ сказываетъ, что онъ поставилъ свою лампаду въ гробѣ, тамъ, гдѣ лежали ноги Спасителя; что кандило Греческое стояло въ головахъ, кандило Св. Саввы на персяхъ, а Фрязкое висѣло вверху. Далѣе говоритъ: «заутражь въ Великую Субботу въ 6 часъ дне сбираются вси людье передъ церковь Св. Воскресенья отъ всѣхъ странъ, пришельцы отъ Вавилона и отъ Египта и отъ всѣхъ конецъ земли ту сь сбираютъ, и велика тѣснота, томленье и лютѣ людьямъ тѣмъ бываеть: мнози бо человѣци ту ся здыхають (задыхаются). И ти людье всіи стоять съ свѣщи невзженны, ждуть отверзенья дверей церковныхъ. Внутрь же церкви токмо Попове едины суть, и ждуть Попове и всіи людье, дондеже придеть Князь съ дружиною ..... И ти людье вся глаголють токмо: Господи помилуй! и зовуть неослабно и вопіють сильно, якъ тутнати (гремѣть) и гремѣти всему мѣсту тому отъ вопля людей, и ту источницы слезами проливаются отъ вѣрныхъ людей; аще бо кто каменно сердце имать, но тотъ можеть прослезиться ..... Всякъ бо человѣкъ глаголеть къ собѣ: егда моихъ дѣля грѣховъ не снидеть свѣтъ святый ..... И яко бысть 7 часъ дни, пойде Балдвинъ Князь къ гробу Господню и съ дружиною изъ дому своего, вси боси, пѣши, и присла въ Метохію» (Metochion, келліи: см. Дю-Канжа) «Св. Саввы, и позва Игумена съ братіею ко гробу Господню, и язъ худый тужь, и придохомъ къ Князю тому и поклонихомся ему вси. Тогда онъ поклонихся Игумену и всей братіи, и повелѣ Игумену Св. Саввы и мнѣ худому близь собе

87

повелѣ итти, а инымъ Игуменомъ и Чернцемъ повелѣ передъ собою итти, а дружинѣ повелѣ позади итти, и придохомъ къ церкви Св. Воскресенья къ западнымъ дверемъ, и се множество людей заступили двери, и Князь Балдвинъ повелѣ воиномь, и разгнаша людей и створиша улицю ольно до гроба, и такъ могохъ пройти сквозь людье, ольно до гроба ..... И Князь по насъ приде и ста на мѣстѣ своемъ на деснѣй странѣ у переграды великаго олтаря: ту бо есть мѣсто Княже сздано высоко; и менежь худаго повелѣ поставити высоко надъ самими дверми гробными, яко дозрѣти ми бяше въ двери гробныя .... Латинскіи же Попове въ велицѣмь олтарѣ стояша, и яко бысть 8 часъ дни, и начаша Вечерню пѣти, и Попове благовѣрніи, и Черноризцы, и всіи духовніи мужи, пустынницы многи и Латыни въ велицѣмъ олтари вѣщати свойски... Язъ ту стояше, прилѣжно зря къ дверемъ гробнымъ, и яко начаша чести паремьи, изыде Епископъ съ Дьякономъ изъ великаго олтаря, и приде къ дверемъ гробнымъ, и позрѣ въ гробь сквозѣ крестецъ дверей тѣхъ; и не узрѣ свѣта и взвратися опять. И яко начаша чести паремью 6, тоть же Епископъ приде къ дверемъ гробнымъ, и не видѣ ничтоже, и вси людье воспѣша съ слезами Киріе Елейсонъ, еже есть: Господи помилуй! И яко бысть 9 часу минувшу, и начаша пѣти пѣснь проходную: Господеви поемъ! «Тогда приде внезапу туча мала отъ Встока лиць, и ста надъ верхомъ непокрытымъ тоя церкви, дождь малъ надъ гробомъ святымъ, и смочи ны добрѣ, и внезапу всія свѣтъ святый во гробѣ томъ, и изыде блистанье страшно и свѣтло изъ гроба Господня святаго, и пришедъ Епископъ съ четырмя Дьяконы, отверзе двери гробныя, и взяша свѣщу у Князя того Балдвина и вниде въ гробь, взже свѣщу Княжю первѣе; изнесше изъ гроба свѣщу и даша самому Князю въ руцѣ, и ста Князь на мѣстѣ своемъ, свѣщу держа съ радостію великою, и отъ того вси свѣщи взжьхомъ, а отъ нашихъ свѣщь вси людье взжгоша. Свѣтъ же святый не тако яко огнь земный, но чюдно инако свѣтъ тотъ изрядно, и пламя его червлено есть яко киноварь ... И тако вси людье стоять съ свѣщами, и вопіють вси людье велегласно: Господи помилуй! съ радостію великою и съ весельемъ, » и проч. Сіе описаніе въ своемъ родѣ достойно примѣчанія.

Далѣе: «Облобызавъ съ любовью мѣсто тое святое, идѣ же лежало тѣло Господа нашего I. X., измѣрихъ собою гробъ вдоль и въ ширину и выше, колико есть (при людехъ бо не возможно есть измѣрити его никомуже) и почтихъ гробъ Господень по силѣ моей, яко мога, и тому Ключареви подахъ нѣчто мало и худое благословенье свое. Онъ же видѣвъ любовь мою сушю къ гробу Господню, и къ тому ми удвигну доску въ главахъ гроба святаго, и ять ми того святаго камени мало благословенья дѣля, и запретивъ ми никому жъ повѣдати въ Іерусалимѣ. Язъ же поклонився святому и Ключареви, и вземъ кандило свое съ масломъ святымъ, изыдохъ изъ гроба Господня, съ радостью великою обогатився, и нося въ руку мою даръ святаго мѣста и знаменья Св. гроба, и идохъ радуяся, яко нѣкако сокровище и богатство нося. Богъ тому послухъ и Св. гробъ Господень, якъ въ всѣхъ мѣстахъ святыхъ не забыхъ именъ Князей Русьскихъ и Княгинь, и дѣтей ихъ, и Епископъ, и Игуменъ, и Бояръ, и дѣтей моихъ духовныхъ. И о семъ похвалю Бога моего благо, яко сподобилъ мя худаго имена Князей Русьскыхъ написати въ Лаврѣ Св. Саввы, и нынѣ поминаются имена ихъ въ Ектеніяхъ и съ женами, и съ дѣтми. Се же имена ихъ: Михаилъ-Святополкъ,

88

Василій-Владиміръ, Давидъ Святославичь, Михаилъ-Олегъ, Панкратій (Святоша) Святославъ, Глѣбъ Мѣнскій (Минскій), и сколько есть помнилъ, опричь всѣхъ Князей Русьскыхъ и Боляръ, и отпѣхомъ Литургію за Князей Русьскыхъ, и за вся Хресьяне 50 Литургій, и за усопшія Литургію отпѣхолъ. И буди же всѣмъ почитающимъ (читающимъ) се съ вѣрою и любовью благословенье отъ Бога и отъ Св. гроба и отъ всѣхъ мѣстъ святыхъ. Бога дѣля, братіе и господіе мои, не зазрите худоумью моему и грубости моей. Да не будеть въ похваленье написанье се мене ради, но гроба Господня ради кто съ любовью почтеть, да мзду приметь отъ Бога Спаса нашего, и Богъ мира съ всѣми вами въ вѣки вѣковъ. Аминь.» Любители отечественныхъ древностей не подосадуютъ на меня за сіи выписки.

Далѣе: «Мнѣ же худому Богъ послухъ есть, Св. гробъ Господень и вся дружина, Рустіи сынове, приключивыйсь въ тотъ день» — въ церкви Воскресенія, во время вышеописаннаго Даніиломъ чуда — «Новогородстіи, Кіане: Изяславъ Ивановичь, Городиславъ Михайловичь, Кашкича (два) и иніи мнозіи.»

(212) См. харат. Кормчую Книгу Синодал. библіотеки No 82. Тамъ, въ LXII отдѣленіи, въ сочиненіи названномъ: Въпроси Кюрьяка, еже въпроси Епископа Новогородьского Нифонта (умершаго около половины XII вѣка) сказано: «ходили бяху ротѣ (обѣщались), хотяче въ Іерусалимъ, повелѣ ми опитемью дати: та бо, рече, рота губитъ землю сію» — т. е. многіе не исполняли своего обѣта.

(213) Несторъ: «въ се же лѣто (6614) преставися Янь, старецъ добрый, живъ лѣтъ 90, въ старости маститѣ, живъ по закону Божью; не хуже бѣ первыхъ Праведникъ; отъ него же и язь многа словеса слышахъ, еже и вписахъ въ лѣтописаньи семь. Бѣ бо мужъ благъ и кротокъ и смиренъ, отгребаяся всякоя вещи, его же и гробъ есь въ Печерьскомъ монастыри въ притворѣ, идѣже лежить тѣло его, положено мѣсяца Іуня въ 24.» Сей, Воевода Кіевскій, Янь Вышатичь (см. Патерикъ л. 64 на обор.), погребенный вмѣстѣ съ супругою Маріею, семидесяти семи лѣтъ, т. е. въ 1093 году, еще сражался съ Половцами на берегахъ Стугны.

Татищевъ думалъ, что Несторъ писалъ только до 1094 году, или до мѣста, гдѣ поставленъ Аминь; но сего Аминя нѣтъ въ древнихъ спискахъ, ни въ самыхъ новѣйшихъ, Никонов. и другихъ подобныхъ: впрочемъ онъ и не могъ бы служить доказательствомъ. Напротивъ того ясно видимъ, что Несторъ писалъ еще въ 1096 году, говоря (лѣт. 6604): «намъ сущимъ по кельямъ почивающимъ» (въ Лаврѣ), ибо другаго Печерскаго Лѣтописца не знаемъ. Гдѣ же точно онъ заключилъ свой трудъ, опредѣлить не можемъ: вѣроятно, что около 1110 году, подъ коимъ во многихъ древнихъ спискахъ находятся слѣдующія строки: «Игуменъ Сильвестръ Св. Михаила написахъ книгы си лѣтописець, надѣяся отъ Бога милость пріяти, при Князи Володимерѣ, княжащю ему Кыевѣ, а мнѣ въ то время игуменящю у Св. Михаила въ 6624, Индикта 9 лѣта; а иже чтеть книгы сія, то буди ми въ молитвахъ.» И такъ здѣсь былъ перерывъ. Многіе изъ слова: написахъ, заключали, что Сильвестръ продолжалъ Нестора, и считали сего Игумена вторымъ нашимъ древнимъ Лѣтописцемъ; но тутъ написахъ значитъ списалъ: въ концѣ многихъ рукописныхъ Евангелій, Псалтирей и другихъ церковныхъ книгъ видимъ такія подписи. Если бы Сильвестръ (Несторовъ современникъ и послѣ Епископъ Переяславскій), былъ сочинитель, то онъ въ 6624 году не оставилъ бы шести лѣтъ (отъ 6618) безъ описанія, которое уже слѣдуетъ за его

89

подписью, и безъ сомнѣнія есть трудъ инаго, для насъ безъименнаго человѣка. Судя по краткости слѣдующихъ извѣстій, думаю, что сей безъименный началъ писать не прежде 1125 или 1127 года: ибо съ сего времени извѣстія дѣлаются вдругъ гораздо подробнѣе.

(214) Такъ въ Ростов. и Воскресен. Лѣт. Татищевъ прибавляетъ, что Кіевскій народъ не хотѣлъ видѣть Святославичей на престолѣ и разграбилъ домы Вельможъ, которые держали ихъ сторону; что Жиды, видя свою бѣду, собрались въ Синагогѣ и долго оборонялись; что Владиміръ, убѣжденный общею къ нимъ ненавистію (ибо они многихъ людей отвращали отъ Христіанства и завладѣли торговлею), призвалъ Князей на совѣтъ, и выслалъ всѣхъ Жидовъ; что съ того времени не было ихъ въ нашемъ отечествѣ, и народъ обыкновенно убивалъ тѣхъ, которые дерзали пріѣзжатъ въ Россію. Въ лѣтописяхъ напротивъ того сказано, что въ 1124 году погорѣли Жиды въ Кіевѣ: слѣдственно ихъ не выгнали. — Татищевъ прибавляетъ еще, что Мономахъ посадилъ въ Смоленскѣ, вмѣстѣ съ Вячеславомъ, другаго сына, именемъ Глѣба (коего не знаемъ); что Мстиславъ воевалъ съ Олегомъ, который хотѣлъ быть Великимъ Княземъ, и проч. Мстиславъ дѣйствительно побѣдилъ Олега, но гораздо ранѣе (см. выше, стр. 68). — Въ годъ Мономахова восшествія на престолъ, въ 1113, Вячеславъ Владиміровичъ отправился княжить въ Смоленскъ, Романъ Владиміровичь женился на дочери Володаря, горѣлъ Новгородъ и поставленъ Даніилъ Епископомъ Юрьеву, а Никита Бѣлугороду. — Въ Кіевской: «Преставися Игуменья Лазорева монастыря, свята житіемъ, мѣс. Сент. въ 14 день, живши лѣтъ 60 въ Чернечствѣ, а отъ роженія 92.» Въ семъ же году Мстиславъ основалъ въ Новѣгородѣ церковь Св. Николая близъ торговой площади на Княжескомъ Дворѣ. Въ одной Новогород. рукописи сказано, что Князь Мстиславъ, будучи въ тяжкомъ недугѣ, видѣлъ во снѣ Николая Чудотворца, велѣвшаго ему послать въ Кіевъ за его образомъ, который стоялъ въ Софійской церкви; что Бояринъ Мстиславовъ отправился туда озеромъ Ильменемъ, и что поваръ сего Боярина, черпая воду, увидѣлъ самую ту икону, за коею они ѣхали; что Мстиславъ, выздоровѣвъ, поставилъ ее въ храмѣ Св. Николая на Княжескомъ Дворѣ; что Царь Іоаннъ Васильевичь перевезъ оную въ Москву, въ церковь Благовѣщенія на Царскомъ Дворѣ, гдѣ сія икона черезъ 25 лѣтъ сгорѣла во время пожара; что Новогородскій Архіепископъ Климентъ въ 1292 году построилъ церковь Св. Николая на Липнѣ, въ семи поприщахъ отъ Новагорода, на берегу Ильменя, куда приплылъ изъ Кіева образъ сего Угодника. — Въ 1114 году, Марта 6, поставленъ Епископъ Кириллъ (но куда, неизвѣстно); умеръ Святославъ, Мономаховъ сынъ, въ Переяславлѣ, куда перевелъ его отецъ изъ Смоленска; также Романъ Всеславичь Полоцкій и Мстиславъ, внукъ Игоревъ. Святослава погребли у церкви Св. Михаила.

(215) Украшеніе раки Св. Бориса и Глѣба описано въ Степен. Книгѣ Ч. I, стр. 211, 212. Татищевъ, именуя Духовныхъ сановниковъ, бывшихъ при семъ обрядѣ, пишетъ: «и Азъ Сильвестръ Михайловскій.» Сего мѣстоименія нѣтъ въ лѣтописяхъ. Владиміръ три дни угощалъ народъ. Въ Пушкин. сказано: «и повелѣ Володимеръ метати паволокы, фофудью (кафтаны) и орничѣ (а не ирниче) бѣль людемъ.» Въ Кіевск. прибавлено: «ово же сребренникыОрницами назывались опушки у кафтановъ, отъ Византійскаго слова Orna, limbus. — Авторъ Степен. Книги говоритъ, что Олегъ, видя разрушеніе деревянной Вышегородской

90

церкви, гдѣ лежали мощи Святыхъ, построилъ на свои деньги каменную еще въ 1112 году, но Святополкъ не хотѣлъ въ угодность ему перенести туда раки ихъ. Освященіе церкви было 1 Маія, а перенесеніе мощей 2; поставили же ихъ на своемъ мѣстѣ въ четвертый день. Въ Кіевск. Лѣт.: «распри же бывши межи Володимеромъ и Давыдомъ и Олгомъ, Володимеру бо хотящю поставити среди церкви и теремъ сребренъ поставити надъ нима, а Давыдъ и Олегъ хотяша поставити а̀ въ комору, идѣже отецъ, рече, мой назнаменалъ, на правой странѣ, идѣже бяше устроенѣ комарѣ има. И рече Митрополитъ и Епископи: връзете (бросьте) жребій, да гдѣ изволита мученика, ту я́ поставимъ ... и положи Володимеръ свой жребій, а Давыдъ и Олегъ свой на Св. трапезѣ, и выняся жребій Давыдовъ и Олговъ, и поставиша я́ въ комару, гдѣ нынѣ лежита.»

Въ харатейныхъ спискахъ Нестора включено весьма подробное изображеніе всѣхъ Небесныхъ благодѣяній, коими Россія обязана предстательству Бориса и Глѣба. Тамъ сказано: «еста заступника Русьстѣй земли, молящаяся воину (выну) ко Владыцѣ о своихъ людехъ: покориша поганыя подъ нозѣ Княземъ нашимъ, » и проч. (см. въ Никонов. I, 121).

(216) См. о ростахъ выше, и Русскую Правду стр. 55. Тамъ сказано: «Владиміръ по Святополцѣ созвавъ дружину на Берестовомъ:» въ началѣ своего правленія, какъ надобно думать.

(217) См. Грубер. Liefländ. Chronik, Т. I, стр. 69. Оденпе не далеко отъ Дерпта. Въ лѣтописи: «приведе Володимеръ сына своего, Мстислава, изъ Новагорода въ Кыевъ, и дасть ему Бѣлгородъ» — а не Вышегородъ, какъ пишетъ Татищевъ.

(218) «Прогна Володимеръ (въ 1121 году) Берендичи изъ Русьскіе земли, а Торци и Печенѣзи сами бѣжаша; и тако мятущеся здѣ и ондѣ, и тако погибоша.» Въ описаніи 1114 года сказано: «Бишася Половци съ Торки и съ Печенѣги у рѣки Дону, и сѣкошася два дни и двѣ нощи, и пріидоша Торцы и Печенѣзи къ Володимеру.» Гдѣ въ однѣхъ лѣтописяхъ говорится о Торкахъ, Берендѣяхъ и Печенѣгахъ, тамъ въ другихъ названы только Черные Клобуки (см. Рос. Библіот. стр. 225 и Воскресен. Лѣт. II, 28). Сіе имя было для нихъ общимъ и дано имъ, безъ сомнѣнія, отъ черныхъ шапокъ. Тоже значитъ имя нынѣшнихъ Каракалпаковъ, нѣкогда обитавшихъ, по собственному ихъ преданію, въ Россіи Восточной (см. Рычкова Оренбург. Топографію, I, 173—174). Сихъ же Черныхъ Клобуковъ называли Черкасами (см. Воскресен. Лѣтоп. II, 21). Въ самомъ началѣ Мономахова княженія Половцы приближались къ Вырю: «Володимеръ же съвокупивъ сыны своа и сыновци, иде къ Выру, и съвокупяся съ Олгомъ: Половци же бѣжаша» (см. Кіевск. Лѣт.).

Годы всѣхъ описанныхъ происшествій: Мстиславъ, побѣдивъ Чудь въ 1113 году, взялъ Медвѣжью Голову въ 1116 на память Сорока Мучениковъ; въ томъ же году Ярополкъ воевалъ Половецкую землю; въ 1117 Мстиславъ выѣхалъ въ Бѣлгородъ и Бѣловѣжцы пришли въ Россію (см. Кіевск. Лѣт.); въ 1120 Ярополкъ ходилъ за Донецъ и Донъ (нигдѣ не встрѣтивъ Половцевъ), а Георгій на Болгаровъ; въ томъ же или въ 1121 году Берендѣи, Печенѣги и Торки ушли изъ Россіи; походъ Всеволода Мстиславича на Ямъ былъ въ 1123 году.

(219) Развалины Малороссійской Бѣлой Вежи находятся отъ вершины Остера въ 10 верстахъ, отъ Борзны въ 30, отъ мѣстечка Батурина въ 40, на открытой и ровной степи. Тамъ видны еще три вала и ровъ, который простирается въ длину на

91

четыре версты; также нѣсколько кургановъ или высокихъ могилъ. Въ окрестности сего мѣста съ 1767 года живутъ иностранцы. Они поселены въ шести деревняхъ: главная именуется Екатеринополь, и выстроена на самыхъ развалинахъ древней крѣпости. Г. Дѣйств. Статскій Совѣтникъ Шафонскій, описывая Бѣловежскую Колонію въ 1786 году, упоминаетъ еще о нѣкоторыхъ каменныхъ остаткахъ городской стѣны, воротъ, башенъ и погребовъ; но онъ несправедливо считалъ сію Бѣлую Вежу древнею Козарскою, взятою Святославомъ въ 965 году (см. нашей Исторіи Т. I, примѣч. 90 и 387. и Т. V, примѣч. 132). Россіяне еще при Олегѣ завоевали нынѣшнюю Черниговскую Губернію, гдѣ жили Сѣверяне. — Рукописное сочиненіе Г. Шафонскаго и планъ Бѣлой Вежи получилъ я отъ покойнаго Черниговскаго Губернатора, Ѳедора Ивановича Френздорфа.

(220) Въ Степен. Книгѣ. (I, 247) сказано только, что Владиміръ, за свое мужество, принялъ діадиму Константина Мономаха и другую Царскую утварь; что Неофитъ, вмѣстѣ съ Епископомъ Митулинскимъ (Митилинскимъ) и Милитинскимъ (Мелитинскимъ) вѣнчалъ сего Великаго Князя въ Соборной церкви, какъ перваго Царя Россійскаго. Авторъ Синопсиса, несправедливо ссылаясь на древнія лѣтописи, сказываетъ, что Алексій написалъ тогда ко Владиміру слѣдующее письмо: «Алексій Комнинъ, милостію Божіею православный Царь Греческій, Великому въ державныхъ Князехъ Россійскихъ, Владиміру, радоватися. Понеже съ нами единыя Вѣры еси, пачеже и единокровенъ намъ: отъ крове бо Великаго Константина Мономаха идеши, сего ради не брань, но миръ и любовь подобаетъ намъ имѣти. Нашу же любовь да познаеши паче, юже имамы къ твоему благородію, се посылаю ти вѣнецъ Царскій еще Конст. Мономаха, отца матери твоея, и скиптръ, и діадиму, и крестъ съ животворящимъ древомъ златый, гривну и прочая Царская знаменія, и дары, ими же да вѣнчаютъ благородство твое посланныи отъ мене Святители, яко да будеши отселѣ Боговѣнчанный Царь Россійскія земли.» Въ повѣстяхъ рукописныхъ, (изъ коихъ самая древнѣйшая, мнѣ извѣстная, писана въ началѣ XVI вѣка: см. Синод. библ. No. 365) находится весьма обстоятельная о томъ сказка (сокращенная въ печатн. Воскресенск. Лѣт. стр. 257 и въ Царственномъ): вотъ ея содержаніе: «Великій Князь Владиміръ призываетъ другихъ Князей Русскихъ, сродниковъ, Бояръ, Синклитъ, Митрополита, Епископовъ, и говоритъ имъ: Олегъ, Игорь, Святославъ, Владиміръ, Всеволодъ брали дань съ Константинополя; но Греки не хотятъ нынѣ давать ее: что дѣлать? Принудить ихъ, Государь! отвѣтствовалъ Совѣтъ единодушно — и Владиміръ отправилъ пословъ къ Императору Константину Мономаху» (умершему лѣтъ за пятьдесятъ до того времени). «Сей Императоръ съ гордостію отвергнулъ требованіе Россіянъ, и Великій Князь велѣлъ Мстиславу наказать Грековъ. Мужественный сынъ его завоевалъ Ѳракію и другія Греческія области. Тогда Императоръ, видя бѣду, совѣтовался съ Патріархомъ Иларіемъ» (котораго не бывало) «и вздумалъ послать въ Кіевъ Ефесскаго Митрополита, Неофита, съ другими Святителями и чиновниками: снялъ съ шеи своей животворящій крестъ, а съ головы вѣнецъ, и положилъ на золотое блюдо; спросилъ также крабійцу сердоликовую (изъ коей пивалъ Августъ Кесарь) цѣпь золотую и многія иныя драгоцѣнности; вручилъ оныя посламъ и велѣлъ сказать Владиміру: оставь въ покоѣ Христіанъ единовѣрныхъ; возьми украшенія древнихъ Царей Греческихъ; будь также Царемъ и моимъ братомъ! Владиміръ согласился,

92

и Неофитъ въ Соборной церкви возложилъ на него вѣнецъ, крестъ животворящій, порфиру, виссонъ и гривну златую, назвавъ Великаго Князя Мономахомъ, подобно Императору Константину. Наконецъ, умирая, сей Государь Россійскій собралъ знаменитое Духовенство, Бояръ, купцевъ, и сказалъ имъ: да не вѣнчаютъ никого на Царство по моей смерти! Отечество наше раздѣлено на многія области: если будетъ Царь, то удѣльные Князья отъ зависти начнутъ воевать съ нимъ, и государство погибнетъ. Онъ вручилъ Царскую утварь шестому сыну своему, Георгію; велѣлъ хранить оную какъ душу или зѣницу ока и передавать изъ рода въ родъ, пока Богъ воздвигнетъ Царя, истиннаго Самодержца, въ государствѣ Велико-Россійскомъ.» — Въ Успенскомъ Московскомъ Соборѣ, надъ Императорскимъ мѣстомъ, есть надпись такого же содержанія, какъ и сія повѣсть, съ прибавленіемъ что Константинъ Мономахъ воевалъ тогда съ Латиною (развѣ Алексій Комнинъ?), и что послѣ Олега ходилъ къ Царюграду Всеславъ (Святославъ) Игоревичь. Poëticis decora fabulis! — Князь Россійскій Владиміръ дѣйствительно воевалъ съ Константиномъ Мономахомъ, но только не Всеволодовичь, а Ярославичь, какъ мы выше описали. По крайней мѣрѣ Константинопольскій Патріархъ Іоасафъ въ 1561 году письменно утвердилъ истину Владимірова Царскаго вѣнчанія въ грамотѣ своей къ Царю Іоанну Василіевичу (см. въ Архивѣ Иностр. Дѣлъ Греческія дѣла No. I, л. 175, и сей Исторіи Т. VIII, примѣч. 163).

(221) См. Конст. Багрянородн. въ Бандури, Т. I, стр. 63; см. также духовныя грамоты Великихъ Князей Іоанна Іоанновича, Донскаго и наслѣдниковъ его, хранимыя въ Архивѣ Иностранной Коллегіи, или Древн. Рос. Вивліоѳ. I, 67, 107, 151. Каждый изъ нихъ отказывалъ большому сыну цѣпь золотую съ крестомъ, шапку золотую, бармы и коробку сердоликовую. — Герберштеинъ, бывшій въ Москвѣ при отцѣ Царя Іоанна Василіевича, сказываетъ (R. M. Com. стр. 5), что Россійскіе Государи въ день коронованія употребляютъ Мономахову утварь. Стриковскій (который жилъ въ XVI вѣкѣ) пишетъ, что Владиміръ отнялъ у Генуэзцевъ городъ Кафу, въ единоборствѣ побѣдилъ Воеводу ихъ, и снялъ съ него золотую цѣпь, хранимую въ сокровищѣ Московскихъ Князей, носимую ими въ часъ торжественнаго помазанія, и называемую Барма! Шведъ Петрей (издавшій свою Московскую Хронику въ 1620 году) слышалъ отъ Русскихъ, какъ онъ говоритъ (стр. 533), что Царская одежда Мономахова привезена симъ Великимъ Княземъ также изъ Кафы, гдѣ онъ воевалъ съ Татарами. Испанскій Историкъ, Антоній Герера, современникъ Филиппа II, увѣряетъ, что митра, ожерелье (monile) и скипетръ Мономаховы суть трофеи побѣды, одержанной Владиміромъ надъ Кафимскимъ Консуломъ: чему радовался Генуэзскій Патрицій, Іеронимъ де Маринисъ, восклицая: «такъ уважаютъ Россіяне нашу знаменитую Республику!» См. Sammlung Russ. Gesch. II, 80. Стриковскій, Петрей и Герера не справились съ хронологіею: въ княженіе Мономаха не было еще въ Кафѣ ни Татаръ, ни Генуэзцевъ, которые завладѣли ею въ XXIII вѣкѣ.

(222) Въ Пушкин., Троицк., Кіевск. и другихъ спискахъ, г. 6624 (1116): «въ се жь лѣто иде Леонъ, зять Володимерь, на Киръ Олексѣя Царя, и вдася ему городовъ Дунайскыхъ нѣколико, и въ Дръстрѣ городѣ лестію убиста и́ два Сърачинина, посланая Царемъ, мѣс. Авг. 15.» Въ Кіевск. подъ тѣмъ же годомъ: «Князь Великый Володимеръ посла Іоанна Войтишича и посажа Посадникы по Дунаю ... Того жь лѣта ходи Вячеславъ на

93

Дунай съ Ѳомою Ратиборичемъ, и пришедъ къ Деръстру, и не успѣвше ничтоже, воротишась.» — См. Жизнь Алексія Комнина, описанную его дочерью Анною, кн. IX, гл. 5, и кн. X, гл. 2 и 3; также Русск. переводъ Кедрина, Ч. III, л. 11. Анна, любя хвалить отца, описываетъ единственно такія происшестія, которыя могли дѣлать ему честь: о другихъ молчитъ. — Сынъ Маріи Владиміровны, убитый въ 1136 году, названъ въ Кіевск. Лѣт. «Царевичемъ Василькомъ Леоновичемъ, » а въ другихъ только внукомъ Мономаховымъ и Маріичемъ или сыномъ Маріи, умершей въ 1147 году, Генв. 20 («въ Недѣлю; а въ Понедѣльникъ вложена бысть въ гробъ въ своей церкви, въ ней же и пострижеся.»)

Татищевъ вздумалъ назвать Леона сыномъ Алексія Седьмаго; прибавляетъ также, что Греки въ 1116 году выгнали Мономаховыхъ Посадниковъ изъ городовъ Дунайскихъ; что Владиміръ въ 1119 году снова отправилъ туда Воеводу Яна Вышатича и готовился самъ къ походу; что Алексій Комнинъ (умершій въ 1118 году!) прислалъ ему вѣнецъ съ дарами, заключилъ съ нимъ миръ и сосваталъ его внуку, дочь Мстислава, за сына своего Іоанна. Но Іоаннъ Комнинъ былъ женатъ на Венгерской Княжнѣ.

(223) Вмѣстѣ съ Ярополкомъ ходилъ къ Друцку Давидъ Черниговскій. — «Ярополкъ сруби городъ Желній, и дасть его Дручаномъ» (жителямъ Друцка) «ихъ же полони.» Въ Курской Губерніи есть или была рѣчка Желень (см. Больш. Черт. стр. 142): не тамъ ли находился и городъ Желній? Курскъ принадлежалъ Мономаху. — О сей войнѣ съ Глѣбомъ сказано въ Духовной Владиміра такъ (стр. 42, 43): «къ Менску ходихомъ на Глѣба, оже ны бяше люди заялъ.» См. Кіев. Лѣт. г. 6624 (1116), гдѣ вмѣсто Смоленска надобно читать Менскъ. «Володимеръ же нача ставити избу у товара (стана) своего противу граду. Глѣбови же узрѣвшу, ужасеся сердцемъ, и нача ся молити ... Володимеръ же съжалися тѣмъ, иже проливашеся кръвь во дни Вел. поста, и вдасть ему миръ. Глѣбъ же вышедъ изъ города съ дѣтми и съ дружиною, поклонися Володимеру ... Володимеръ же, наказавъ его о всемъ, вдасть ему Менескъ» — Татищевъ пишетъ, что Мономахъ, изъ уваженія къ предстательству иныхъ Князей, согласился забыть вину Глѣба и далъ ему съ его семействомъ великій пирь.

Владиміръ сперва только осаждалъ Минскъ, а взялъ его уже черезъ три года. Глѣбъ умеръ въ Кіевѣ въ 1119 году, Сент. 13. Онъ былъ женатъ на дочери Ярополка Изяславича, убіеннаго Нерядцемъ въ 1086 году. Супруга его вдовствовала 40 лѣтъ, а жила 84 года. Объ ней сказано (Воскресен. II, 44): «положена бысть въ Печерскомъ монастырѣ у Св. Ѳеодосья въ головахъ; имѣяшеть бо великую любовь къ Св. Богородици и къ отцю Ѳеодосью, и со Княземъ своимъ ревнующе отцю своему Ярополку: Ярополкъ бо всю жизнь дая (Богородицѣ) Небольскую волость и Деревскую и Лучьскую и около Кыева; а Глѣбъ вда въ животѣ своемъ съ Княгинею 600 гривенъ сребра, а по животѣ его Княгиня дась 100 гривенъ сребра, а 50 золота, а по своемъ животѣ села и съ челядью и со всѣмъ.»

(224) См. печатн. Новгород. Лѣт. стр. 11: и разгнѣвася на ты, оже ограбили Даньслава и Ноздрчю, и на Сочьского на Ставра.»

Далѣе въ лѣтописяхъ: «приде Борисъ изъ Кыева посадничать въ Новгородъ.» Предшественники его были Добрыня, Дмитрій Завидичь и Коснятинъ Моисеевичь: первый умеръ въ 1117 году, Дек. 6; второй 1118, Іюля 9; а третій въ 1119. Родъ

94

Добрыни, Владимірова дяди, жительствовалъ въ Новѣгородѣ по кончинѣ сего знаменитаго Воеводы. Коснятинъ и Завидичь были также Новогородцы. Дочь Дмитрія Завидича называется Новогородскою (см. Лѣт. Новогород. стр. 12).

(225) Въ лѣтописяхъ сказано, что Ярославъ бѣжалъ сначала въ Венгрію; но онъ, кажется, ушелъ туда уже въ то время, когда отчаялся въ храбрости и силѣ Поляковъ.

Длугошъ пишетъ, что Мономахъ несправедливо считалъ Князя Владимірскаго своимъ тайнымъ врагомъ, и что Ярославъ, чувствуя свою невинность, явился безоружный въ станѣ Кіевлянъ, усовѣстилъ дядю и заключилъ съ нимъ миръ; что Владиміръ, снова подозрѣвая его въ опасныхъ замыслахъ, велѣлъ ему пріѣхать въ Кіевъ; но что Ярославъ, обманутый совѣтниками, ушелъ къ Болеславу съ женою и дѣтьми, поручивъ свой городъ дружинѣ (Hist. Polon. кн. IV, стр. 410, 411). Романъ, сынъ Мономаховъ, умеръ, по нынѣшнему лѣтосчисленію, въ 1119 году, Генв. 6. Андрей женился на Тугоркановой внукѣ въ 1117 году. Болеславъ Кривоустый былъ женатъ на родной сестрѣ Ярослава (см. выше, примѣч. 209).

Татищевъ прибавляетъ, что Намѣстникъ Ѳома подослалъ къ Ляхамъ Василя Бора, мнимаго измѣнника, который уговорилъ ихъ жечь и грабить окрестныя села; что хитрый Червенскій Посадникъ доставилъ имъ также нѣсколько бочекъ вина и меду, и разбилъ непріятелей, когда они разсѣялись для грабежа, и пили въ станѣ; что Мономахъ далъ за то Ѳомѣ гривну съ золотою цѣпію и сдѣлалъ его Тысячскимъ города Владиміра.

Въ лѣтописяхъ о смерти Ярослава: «изъ града вышедше два Ляха и скрыстася, легше на увозъ на пути, юду же ему минути ихъ. Ярославъ же возвратився пойде отъ града, и бывшу ему на увозѣ, идѣ же Ляха та ловяста его, и яко миноваше ихъ, они же вскочивше и прободоста и́ оскепомъ» (копьемъ). Сіе описаніе, взятое изъ Ростовской и другихъ хорошихъ лѣтописей, достовѣрнѣе Никоновскаго; а Татищевъ разсказываетъ, что Ярославъ или Ярославецъ выпросилъ у Болеслава и Коломана Венгерскаго (развѣ Стефана) 7000 человѣкъ и съ ними обступилъ Владиміръ; что Андрей, видя безпорядокъ въ его войскѣ, напалъ и разбилъ Ярослава; что сей послѣдній былъ самъ въ числѣ убитыхъ и погребенъ въ Владимірѣ; что союзники его спѣшили заключить миръ съ Андреемъ; что Коломанъ далъ пиръ, также Болеславъ, Андрей, и проч. Сіи обстоятельста взялъ Татищевъ изъ Матв. Стриковскаго, а Стриковскій изъ Длугоша (Hist. Pol. кн. IV, 420), а Длугошъ изъ головы своей, прибавляя, что Ярославъ убитъ осаждая Кіевъ! Сей Историкъ называетъ Коломана братомъ Стефановымъ; но у Стефана не бывало такого брата.

Годы описанныхъ происшествій: Ярополкъ Владиміровичь взялъ Друцкъ въ 1115 году и построилъ Желній въ 1116; Мономахъ осадилъ Минскъ въ 1115, Генваря 28, а завладѣлъ имъ въ 1119; призывалъ Бояръ изъ Новагорода въ 1112, и послалъ туда Намѣстника Бориса въ 1120; ходилъ на Ярослава въ 1117; сей послѣдній, удаливъ отъ себя жену и свѣдавъ о вторичномъ походѣ Мономаха ко Владиміру, бѣжалъ въ 1118 году, приступалъ къ Червену въ 1121, а ко Владиміру въ 1123.

Замѣтимъ также происшествія сего времени, о коихъ не упоминаемъ въ Исторіи. Въ 1115 году затмѣніе солнца. Вой гость заложилъ церковь Ѳеодора Тирона въ Новѣгородѣ, Апр. 28, и былъ ужасный моръ на лошадей, такъ, что Князь Мстиславъ и дружина его лишились всѣхъ коней

95

своихъ. Въ 1116, Іюня 90, умеръ Мина, Епископъ Полоцкій. Въ 1117, Маія 14, во время Вечерни, убило громомъ Діакона въ Софійской Новогородской церкви, и бывшіе люди не могли устоять на ногахъ (въ ту же ночь видѣли въ лунѣ какое-то знаменіе). Мономахъ заложилъ каменную церковь Бориса и Глѣба на Альтѣ, а Игуменъ Антоній (Римлянинъ: см. выше, примѣч. 210) каменный храмъ Богоматери, достроенный въ 1119, и монастырь въ Новѣгородѣ. Болгары отравили ядомъ Хана Аэпу и многихъ Половцевъ. Умеръ Лазарь, Епископъ Переяславскій, Сент. 16, а мѣсто его, Генв. 1, заступилъ Сильвестръ, который списывалъ Несторову Лѣтопись. Въ 1119 Новогородскій Игуменъ Киріакъ и Князь Всеволодъ Мстиславичь основали каменную церковь и монастырь Св. Георгія. (Тамъ находится надпись слѣдующаго содержанія: «Лѣта 6627 заложилъ церковь каменну Князь Великій Мстиславъ Св. Георгія въ монастырѣ Юрьевѣ, а совершилъ ею Великій Князь Всеволодъ, сынъ Мстиславичь Гавріилъ; а освятилъ ею въ лѣто 6648 мѣсяца Іюня на память Св. Апостолъ Петра и Павла при Игуменѣ Исаіи, а зачата бысть при Игуменѣ Кирьякѣ; а мастеръ дѣлалъ Петръ церковь о трехъ верхахъ»). — Въ 1120 умеръ сынъ Давида Черниговскаго, Ростиславъ (см. Кіевск. Лѣт.). Въ 1121, въ Копыревѣ Концѣ (въ Кіевѣ), основана церковь Св. Іоанна. Въ 1122, Марта 10, было знаменіе въ солнцѣ (затмѣніе), а въ лунѣ Марта 24 (не 30 и не 20); умеръ, Сент. 9, Даніилъ, Епископъ Юрьевскій, и Амфилохій Владимірскій, а въ 1123 Епископъ Сильвестръ въ Великій Четвертокъ, Апр. 12, и Ѳеоктистъ Черниговскій Авг. 6; Симеонъ поставленъ въ Епископы Владиміру; въ томъ же году Митрополитъ Кіевскій, какъ сказано въ Никон. Лѣт., заключилъ въ своемъ городѣ Синельцѣ (Синцѣ на Сулѣ) злаго еретика Дмитра; въ другихъ лѣтописяхъ нѣтъ сего извѣстія. Въ 1124 (а не въ 1123) Маія 10, въ Субботу, упала въ Переяславлѣ церковь Св. Михаила, созданная Митрополитомъ Ефремомъ, и скончалась вдовствующая Великая Княгиня, жена Святополкова, Февр. 28; а Всеволодъ, сынъ умершаго Давида, Князя Черниговскаго, женился въ Муромѣ на какой-то Ляховкѣ (Полькѣ).

Означимъ также прибавленія Татищева: «Въ 1116 году умеръ Романъ Святославичь Рязанскій» (Романъ Святославичь убитъ Половцами еще въ 1079 году). — «Въ 1117 году Ярославецъ заключилъ союзъ съ Поляками, въ намѣреніи отнять Владиміровы области и выгнать Ростиславичей. — Мономахъ разселилъ купцевъ Бѣловежскихъ по городамъ. — Въ 1118 году Великій Князь перевелъ сына своего Глѣба (котораго не бывало) изъ Смоленска въ Переяславль, ѣздилъ въ Суздаль, и призвавъ туда лучшихъ Новогородцевъ, взялъ съ нихъ письменное обязательство, чтобы они зависѣли всегда отъ старѣйшаго въ родѣ его. — Въ 1119 году Глѣбъ Минскій началъ воевать Смоленскую область: Мономахъ послалъ Мстислава и вѣлѣлъ ему плѣнить самаго Глѣба. Володарь ходилъ на Грековъ съ Королемъ Венгерскимъ, и возвратился съ великимъ богатствомъ. — Въ 1120 году Владиміровъ Воевода, Андріанъ Почаинъ, разорялъ Болеславовы области. — Въ 1122 Мономахъ отпустилъ внуку свою, Добродѣю, въ Царьградъ за Императора Іоанна.» Историкъ нашъ сказалъ выше, что въ 1119 году сей бракъ отложили на два года ради младости жениха и невѣсты; но Іоаннъ былъ тогда уже слишкомъ тридцати лѣтъ (см. Дю-Канжа Hist. Bizant. стр. 178) и давно женатъ на Венгерской Княжнѣ. Далѣе: «съ невѣстою ѣздилъ Россійскій Епископъ Никита, котораго тамъ поставили въ Митрополиты. — Ляхи, увѣривъ

96

Володаря въ своемъ мирномъ расположеніи, вдругъ напали на его войско и плѣнили сего Князя. Василько далъ за брата двѣ тысячи гривенъ серебра, » и проч., какъ пишутъ Длугошъ и Стриковскій; но Татищевъ въ десять разъ уменьшилъ сумму. Далѣе: «въ 1123 году Мономахъ шелъ на помощь къ Андрею, и на берегахъ Стыря узналъ, что Россія освободилась отъ непріятелей. Въ 1124 погорѣло въ Кіевѣ 30 церквей» (вмѣсто шести сотъ).

(226) См. Туроц. Chron. гл. LXIII, и Прая Reg. Hung. 120. Туроцъ называетъ Ярослава Безеномъ.

(227) Такъ пишутъ древній безъименный Сочинитель Жизни Оттоновой, Богуфалъ и Кадлубекъ (см. въ Нарушев. Hist. Narodu Polsk. III, 232—236).

Длугошъ, который обыкновенно выдумываетъ и дополняетъ, изъ одного случая сдѣлалъ два: Володарь, по его разсказамъ, плѣненъ въ сраженіи; а коварный Петръ обманомъ увезъ Великаго Князя Ярополка въ 1136 году (чего никогда не бывало). Болтинъ чувствовалъ нелѣпость такой сказки: жаль только, что онъ не зналъ древнѣйшихъ Польскихъ Лѣтописцевъ и не могъ ими опровергнуть Длугоша: ибо Длугошъ, а не Кромеръ изобрѣлъ оную.

Сочинитель Жизни Оттоновой (II, отдѣл. 4) говоритъ, что отъ выкупа Володарева вся Россія обѣдняла: ita ut Ruthenia tota insolita paupertate contabesceret. Длугошъ пишетъ, что Болеславъ требовалъ 80, 000 марокъ или гривенъ серебра за освобожденіе Володаря, но помирился на двадцати тысячахъ; что Василько заплатилъ ему деньгами 12, 000, придавъ 500 сосудовъ серебряныхъ: блюдъ, чашъ и стакановъ Греческой работы (Hist. Pol. кн. IV, стр. 418). Кадлубекъ сказываетъ, что Володарь былъ искупленъ сыномъ Владиміркомъ (Hist. Pol. кн. III, 723—724).

Нарушевичь прибавляетъ (кн. III, 235—236), что Василько убѣдилъ Короля заключить миръ съ нашимъ отечествомъ. По извѣстію сочинителя Оттоновой Жизни, Россіяне дали слово не входить никогда въ союзъ съ Поморянами и другими язычниками, врагами Болеслава, Пруссами, Половцами.

(228) Олегъ, женатый на Княжнѣ Половецкой, умеръ въ 1115 году, Авг. 1, а погребенъ 2, въ Черниговской церкви Св. Спаса, у гроба отца своего (см. Кіевск. Лѣт.); а Давидъ скончался въ 1123. Читателю извѣстенъ характеръ перваго. Авторъ Степен. Книги, сказывая, что братья любили добродушнаго, честнаго, смиреннаго Давида какъ отца, описываетъ чудо, бывшее при его смерти: Черниговскій Епископъ Ѳеоктистъ, видя Давида по кратковременной болѣзни отходящаго, велѣлъ пѣть канонъ кресту. Въ ту самую минуту разступился верхъ терема, влетѣлъ бѣлый голубь и сѣлъ на грудь умирающаго; Князъ закрылъ глаза навѣки, и голубь исчезъ: храмина исполнилась благоуханія. Послѣ Вечерни отнесли тѣло въ церковь Преображенія: тогда явилась звѣзда надъ самымъ крестомъ ея; но тронулась съ мѣста и стала надъ созданною Давидомъ церковію Бориса и Глѣба, когда тѣло его перенесли въ сей храмъ. Гробъ еще не былъ готовъ, и Епископъ сказалъ: солнце заходитъ; оставимъ погребеніе до утра. Но многіе люди пришли объявить Епископу, что солнце не скрывается, и стоитъ на одномъ мѣстѣ. Ѳеоктистъ восхвалилъ Бога; работники спѣшили обтесать камень, и какъ скоро вложили тѣло въ гробъ, солнце сѣло.» Оставляя чудо, замѣтимъ, что древніе Россіяне считали долгомъ погребать мертвыхъ въ самый день ихъ кончины, и единственно за неимѣніемъ готовой

97

раки отлагали сей обрядъ до слѣдующаго дня. Авторъ, славя Давидову святость, съ жаромъ говоритъ о заблужденіи тѣхъ людей, которые думаютъ, что спастися могутъ одни безбрачные, пустынники и Монахи: ибо Давидъ жилъ въ мірѣ, правилъ Княжествомъ, уступавшимъ въ силѣ одному Кіевскому, имѣлъ жену, дѣтей, и былъ святъ. Степ. Кн. I, 234. — Въ Кіевск. Лѣт., г. 1116, сказано: «Предслава Черница Святославна преставися:» сестра Олега и Давида.

Володарь умеръ 19 Марта и погребенъ въ церкви Св. Іоанна, имъ созданной въ Перемышлѣ: такъ пишетъ Длугошъ (Hist. Pol. кн. IV. 423—425), сказывая, что Володарь нарушилъ заключенный союзъ съ Болеславомъ, снова разорялъ его области и былъ имъ побѣжденъ при мѣстѣ Вилиховѣ въ 1125 <г>оду; но сей Князь Перемышльскій скончался въ 1124. — О сыновьяхъ Володаревыхъ и Васильковыхъ см. ниже.

(229) Въ лѣтописяхъ: «Дарь си отъ Бога прія, да егда въ церковь внидяшеть и слыша пѣнье, и абье слезы испущашеть.» О другихъ его добродѣтеляхъ см. въ Никонов. Ч. II, стр. 24, 57, 58. Татищевъ къ описанію Мономахова характера прибавляетъ, что сей Государь былъ лицемъ красенъ, ростомъ не великъ, но крѣпокъ и силенъ; имѣлъ большіе глаза, волосы рыжеватые и кудрявые, лобъ высокой, бороду широкую; и что, только одинъ разъ побѣжденный близъ Триполя, не могъ никогда говорить о семъ бѣдствіи, отъ сожалѣнія о братѣ Ростиславѣ, частію же отъ стыда.

(230) Сія Духовная или Поученіе Владимірово находится въ Пушкинскомъ харатейномъ спискѣ Нестора и напечатано особенно въ 1793 году. Оно писано Мономахомъ передъ отъѣздомъ его въ Ростовъ, зимою (ибо онъ говоритъ, стр. 41: «и се нынѣ иду Ростову;» а выше, стр. 3: «на далечи пути, да на саняхъ сѣдя, безлѣпицю молвилъ») и не ранѣе 1117 года (ибо Великій Князь упоминаетъ, стр. 43, о своемъ походѣ на Ярослава, Князя Владимірскаго): слѣдственно ему было тогда не менѣе шестидесяти-пяти лѣтъ отъ рожденія.

Стр. 1: «Азъ худый дѣдомь своимъ Ярославомъ благовольнымъ (а не благовласнымъ) славнымъ нареченемъ» (должно читать: нареченный) «въ крещеніи Василій, Русьскымъ именемъ Володимеръ, отцемъ взлюбленнымъ и матерью своею Мономахы.» Имя Василія ясно написано въ подлинникѣ. Такъ называетъ Мономаха современный Игуменъ Даніилъ (см. выше, примѣч. 211); но Татищевъ далъ ему Христіанское имя Ѳеодора. — Здесь узнаемъ отъ самого Владиміра, что Мономахомъ прозвали его отецъ и мать: слѣдственно не за мнимое единоборство съ Кафимскимъ Воеводою (какъ думалъ Стриковскій) и не за полученный вѣнецъ Константина Мономаха.

Далѣе, стр. 2, 12, 13: «Велій еси, Господи, и чудна дѣла Твоя! Никакъ же разумъ человѣческъ не можеть исповѣдати чудесъ Твоихъ ... Како небо устроено, како ли солнце, луна, и тма и свѣтъ? И земля на водахъ положена, Господи, Твоимъ промысломъ. Звѣрье разноличніи, и птицы, и рыбы украшены Твоимъ промысломъ, Господи! И сему чуду дивуемся, какъ отъ персти создавъ человѣка, како образи разноличніи въ человѣческихъ лицахъ: аще и весь міръ совокупить, не вси въ одинъ образъ, но кый же своимъ лиць образомъ по Божіи мудрости. И сему ся подивуемъ, како птицы небесныя изъ Ирья идуть» — (Ирь и въ нашемъ древнемъ языкѣ могъ значить тоже, что Греческое Иръ, то есть весну, утро) — «и первѣе въ наши руцѣ, и не ставять ся (не остаются) на одной земли, но и сильныя и худыя идуть по всѣмъ землямъ, да наполнятся лѣси и

98

поля. Все же то далъ Богь на угодье человѣкомъ, на снѣдь, на веселье.» — Владиміръ напоминаетъ также дѣтямъ многія прекрасныя мѣста изъ Василія Великаго (стр. 7). «При старыхъ молчати, премудрыхъ слушати, старѣйшимъ покарятися, съ точными (равными) и меньшими любовь имѣти, безъ луки (кривизны) бесѣдующе, не обильно смѣятися, срамлятися старѣйшихъ, къ женамъ нелѣпымъ (безстуднымъ) не бесѣдовати, долу очи имѣти, а душу горѣ.» Далѣе, стр. 11: «Ни одиночьство, ни Чернечьсвто, ни голодъ, яко иніи добріи терпять, но малымъ дѣломъ улучити милость Божію.» — Слѣдующее говоритъ Владиміръ на стр. 16, 17, 18.

(231) См. въ печатн. стр. 3, 18, 24. Послы Князей нашли тогда Владиміра на берегу Волги, какъ онъ сказываетъ: вѣроятно, въ 1097 году.

Далѣе Мономахъ не велитъ слѣдовать тогдашнему суевѣрному мнѣнію, что встрѣча на пути съ Инокомъ или Попомъ бываетъ несчастлива.

(232) Стр. 21: «оружья не снимайте съ себе вборзѣ (скоро), не розглядавше лѣнощами: внезапу бо человѣкъ погибаеть.» Въ печатномъ не такъ раздѣлены слова. — Далѣе см. стр. 22, 23, 24. Въ подлинникѣ: «Напойте, накормите унеина, » вмѣсто хозяина. Унна значитъ домъ на языкѣ Кабардинскомъ (см. Сравнительн. Слов. Ч. II, стр. 117). Россіяне могли заимствовать сіе слово отъ Козаровъ, или Касоговъ, Торковъ, Половцевъ: ибо его нѣтъ въ Славянскомъ и Скандинавскомъ языкахъ.

(233) Стр. 27: «отецъ мой, дома сѣдя, изумѣяше пять языковъ.» Какихъ же? вѣроятно Греческій, Скандинавскій, Половецкій и Венгерскій, кроме Русскаго. Далѣе см. стр. 15, 16, 26—31, 46, 47.

(234) Мы вмѣстили ихъ въ описаніе Святополкова и Мономахова княженія.

(235) Въ печатн. стр. 43, 44. Издатели ошиблись въ изъясненіи словъ: «а дая скота много и «многы порты свое.» Не Владиміръ, а Ханы Половецкіе давали ихъ за свой выкупъ. Слѣдующее говоритъ Мономахъ въ печатн. на стр. 43—48.

(236) Мы только сократили оное и предложили Владиміровы мысли въ естественномъ ихъ порядкѣ, безъ всякихъ украшеній и прибавленія.

(237) Non vitia hominis, sed vitia sæculi: пороки не человѣка, a вѣка. — См. выше, стр. 65.

(238) Въ лѣтописяхъ: «Володимеръ устрои мостъ черезъ Днѣпръ» (а Татищевъ прибавляетъ: «въ Вышегородѣ»), въ 1113 и 1115 году. — См. Мономахово поученіе, стр. 41.

Въ Синодальной лѣтописи временъ Василія Темнаго (въ Библ. No. 349, л. 224) и во многихъ другихъ новѣйшихъ сказано: «Мономахъ, правнукъ Великаго Князя Володиміра, поставилъ градъ Володимерь Залѣшьскый въ Суждальской земли, и осыпа его спомъ» (окружилъ валомъ) «и създа первую церковь Св. Спаса, за 50 лѣтъ до Богородичина ставленія.» Ниже означено, что славная Владимірская, Златоверхая церковь Богоматери совершена въ 1166 воду: слѣдственно Мономахъ основалъ городъ Владиміръ въ 1116. Но въ харатейныхъ и другихъ лѣтописяхъ относится построеніе сей церкви къ 1160 году; въ 1161 она расписана, а въ 1164 Андрей Боголюбскій внесъ въ нее чудотворную икону Богоматери. — Старый городъ Владиміръ былъ въ длину 620 саженъ (см. лѣтоп. Синодальн. библ. No. 111, л. 58 на обор.).

Въ древней Новогородской печатн. лѣтописи, стр. 11: «въ лѣто 6624 (1116) Мьстиславъ заложи Новгородъ болій пьрваго. Павлъ, Посадникъ Ладожскый, заложи Ладогу городъ камянь» — т. е. каменную городскую стѣну. Въ другихъ

99

лѣтописяхъ: «заложи Ладогу каменіемъ на приспѣ.» Татищевъ изъ приспа, т. е. вала, сдѣлалъ песокъ. Многіе лѣтописцы говорятъ о томъ подъ лѣтомъ 1114. Въ Кіевскомъ: «пришедшю ми въ Ладогу, повѣдаша ми Ладогожане, яко се здѣ, егда будеть туча велика, беруть дѣти наши глазкы стькляныа, и малы и великы, провертаны, а другые подлѣ Влъхвъ беруть, еже выполоскиваеть вода, отъ нихъ же взя болѣ ста; суть же различь (различны). Сему же ми ся дивящу, рекоша: се не дивно; и еще у насъ мужи стары, иже суть ходили за Югру и за Самоѣдь, яко видѣвше сами на полунощныхъ странахъ, спаде туча велика, и въ той тучи спаде вѣверица млада, акы топерво (теперь) рожденна, и възрастьши и расходится по земли; и пакы бываеть вторая туча, и спадають оленци мали въ ней, и възрастають, и расходятся по земли. Сему же ми есть послухъ Павелъ Посадникъ Ладожскый и вси Ладожане.» За тѣмъ Лѣтописецъ ссылается на Греческіе Хронографы и выписываетъ изъ нихъ примѣры: Несторъ или другой? неизвѣстно. Видимъ единственно, что онъ былъ тогда въ Ладогѣ.

(239) Въ Ростов. Лѣт. л. 97, на обор. и въ печат. Воскресен. I, 263; «въ лѣто 6632 бысть бездождіе велико и пожаръ великъ въ Кыевѣ, яко погорѣвшу ему мало не всему, Іюнія въ 23 день, яко церквей единыхъ сгорѣло мало не 600; а на Рождество Іоанна Предтечи погорѣ гора и монастыри всѣ, что ихъ было въ градѣ, и Жидове погорѣша.» Татищевъ разсудилъ за благо уменьшить число церквей (см. выше, примѣч. 225).

Въ Новогород. Лѣт. стр. 13: «въ лѣто 6633» (въ годъ Мономаховой кончины) «бяше буря велика съ громомъ и градомъ и хоромы разьдра, и съ божницъ вълны (кровлю?) разьдра; стада скотины истопи въ Волховѣ, а другыя одва переимаша живы. Въ тоже лѣто испьсаша (расписали) божницю Антонову.»

(240) См. выше, стр. 20, и примѣч. 45. Гида сочеталась бракомъ послѣ Гастинскаго сраженія, бывшаго въ 1066 году; а какъ первый сынъ Владиміровъ, Мстиславъ, родился въ 1075 или 1076 году (см. выше, примѣч. 131), то вѣроятно, что Мономахъ и женился около сего времени.

О кончинѣ второй Владиміровой жены см. выше, примѣч. 201. Третія умерла въ 1126 году, Іюня 11. Ломоносовъ называетъ ее несправедливо Евфиміею: въ 1138 году дѣйствительно умерла Евфимія, но только не жена, а дочь Мономахова: «преставися Ефимья Володимерна, и положена бысть на Берестовѣмъ у Св. Спаса.» Одинъ Никон. Лѣт. именуетъ сію Евфимію супругою Владиміровою, и самъ себѣ противорѣчитъ, сказывая, что Княгиня Мономахова умерла въ 1126 году, а Евфимія въ 1138 (см. выше; примѣч. 209).

(241) См. Торфеев. Hist. Norv. III, 377: Gyda nupsit Waldemaro, Russiæ Regi. Waldemari ex Gyda filius Haraldus, Russiæ Rex (Мстиславъ), cui uxor Kristina Sueciæ Regis Ingii Steinkelis filia, eorum filiæ Malfridis et Ingibiorg. Malfridis nupsit primo Sigurdo Hierosolimipetæ, Norvegiæ Regi, deinde Eirico Eymunio, Daniæ Regi. Sed Ingiborg, soror ejus, Knuto, Obotritorum Regi et Slesvici Duci, qui postea Sanctorum Collegio accessit. Eorum liberi magnus ille Danorum Rex, Waldemarus primus. Ломоносовъ ошибся, назвавъ Христину первою супругою Мономаха: она вышла за сына Гидина, а Мономахъ родился отъ Гречанки. Владиміръ имѣлъ уже дѣтей въ 1076 году (см. выше, примѣч. 131), а Христининъ отецъ былъ тогда еще двадцати одного году (см. Далин. Gesch. des R. Schwed. II. 20). Въ харат. Новогород. Лѣт. стр. 12: «преставися Мстиславля (жена)

100

Хрьстина» (г. 1122). Мудрено догадаться, что заставило Миллера въ родословной Великихъ Князей (см. Ежемѣсяч. Сочиненія годъ 1775, стр. 10) назвать Христину Королевною Изобесъ. Положимъ, что надобно читать: «изъ Обесъ или земли Абазинской»; но въ лѣтописяхъ нѣтъ и сего извѣстія. Болтинъ смѣялся за то надъ Щербатовымъ, который единственно повторилъ Миллерову ошибку.

(242) Въ лѣтописяхъ: «въ лѣто 6630 дщи Мстиславля ведена въ Греки за Царевича.» См. Дю-Канжа Hist. Byzant. стр. 179. Алексій родился въ 1106 году, и могъ быть обрученъ шестнадцати лѣтъ. Ѳеодоръ Бальзамонъ, Патріархъ Антіохійскій, говоритъ, что супруга Алексіева употребляла какое-то волшебство въ леченіи болѣзней, и сама наконецъ въ страшныхъ мукахъ умерла отъ того. Бальзамонъ писалъ въ концѣ XII вѣка.

(243) Сіи два посланія нашелъ я въ Синодальн. библіотекѣ, въ книгѣ Меѳодія Патарійскаго, подъ No. 375, съ заглавіемъ: Посланіе отъ Никыфора Митрополита Кыевскаго къ Володимеру Князю всея Руси, сыну Всеволожу, сына Ярославля. Первое начинается словами: «Въпрашалъ еси былъ, благородный Княже, како отъвръжени быша Латина отъ Св. правовѣрныя церкве, и се якожь обѣщався благородству твоему, повѣдаю ти вины ихъ.» Слѣдуетъ описаніе, въ чемъ Паписты уклонились отъ древняго ученія Церкви. Въ концѣ: «прочитай же, Княже мой, не единою, ни дважды, но множицею, и ты, Княже, и сынове твои.»

Во второмъ посланіи Никифоръ доказываетъ, что виною поста есть грѣхъ Адамовъ; что житіе человѣка есть двоякое, словесное и безсловесное, безплотное и тѣлесное; что самая душа имѣетъ три части, силы и свойства: словесное, яростное и желанное; что постъ кротитъ страсти, и проч. Далѣе: «Увѣдалъ еси, Княже, тричястное душа (души); увѣждь же слугы ея, и Воеводы, и споминателя, ими же служима бываеть, безплотна сущи, и пріимаеть въспоминаніа. Та убо душа сѣдить въ главѣ, умъ имущи якожь свѣтлое око въ себѣ, и исполняющи все тѣло силою своею. Яко же бо ты, Княже, сѣдя здѣ, въ сей своей земли, Воеводами, слугами своими, дѣйствуеши по всей земли, и самъ ты еси Господинъ и Князь: такъ и душа по всему тѣлу дѣйствуеть пятью слугъ своихъ, рекше пятью чювствій: очима, слухомъ, обоняніемъ, еже еста ноздрима, вкушеніемъ и осязаніемъ, еже еста руцѣ ... Многа ина имѣлъ быхъ изрещи на похваленіе поста, аще къ иному бы было писаніе се; а понеже къ тобѣ, добляя глава наша, его же Богъ издалече проразумѣ, его же изъ утробы освяти и помазавъ, отъ Царьское и Княжьское крови смѣсивъ ... Умъ твой быстро летаеть и не убѣжить ему пишемое ... Что подобаеть глаголати къ такому Князю, иже болѣ на землѣ спить и дому бѣгаеть, и свѣтлое ношеніе портъ отгонить, и по лѣсомъ ходя сиротину носить одежду, и по нужи въ градъ входя, власти дѣля въ Властительскую ризу облачить сь? И о вкушеніи такожь, иже въ брашнѣ и питіи бываеть, и вѣмы, яко же инѣмъ и на обѣдѣ свѣтлѣ готовиши ... и самъ убо служиши и стражеши рукама своима (твориши же то Княженіа ради и власти), и объядающимся инѣмъ и упивающимся, самъ пребываеши сѣдя и позоруя ... Рука твоя къ всѣмъ простираються и николижь ти съкровище положено бысть, ли злато, ли сребро ищьтено бысть, но вся раздавая обѣма рукама; но скотница (казна) твоя по Божьей благодати нескудна есть и неистощима ... Не мога самъ вся творити очима своима, отъ служащихъ орудіемь твоимъ и приносящимъ ти въспоминаніа, то отъ тѣхъ нѣкако приходить ти пакость ... О семъ испытай,

101

Княже мой; о томъ помысли, о изгнаныхъ отъ тебе, о осуженыхъ, о презрѣныхъ; въспомяни о всѣхъ, кто на кого изреклъ, и кто кого оклеветалъ, и самъ суди и разсуди таковыя ... Не опечали же ся, Княже мой, о словеси семъ, или мниши, яко кто пріиде къ мнѣ печаленъ, и того дѣля написахъ ти се; просто тако написахъ на въспоминаніе тебѣ, яко великіа власти и великомъ въспоминаніемъ требують и многъ, яко и вельми пользують и велику пакость имѣють; и сего ради дръзнухомъ мы, яко уставъ есть церковный и правило, въ время се и къ Княземъ глаголати что полезное. Не не вѣдаемъ бо сего, яко грѣшници оструплени суще и гноемъ истекающе, инѣхъ цѣлити начинаемъ ... аще бо и мы таци, но слово Божіе, иже въ насъ, здраво есть и цѣло; и подобаеть учимомъ словомъ искушати, и еже отъ слова исцѣленіа пріимати, не истязати жь прочая: человѣкъ бо въ лицѣ, Богъ въ сердцѣ.»

Списокъ сихъ посланій не старѣе четвертаго-надесять вѣка. — Самый переводъ Меѳодія достоинъ вниманія, будучи весьма древенъ.

(Изъ Прибавл. въ концѣ VIII тома издан. 1819 года:) Синодальная рукопись Меѳодіева творенія принадлежитъ къ началу XVI вѣка.

(244) Въ лѣтописяхъ сказано: «Мстиславъ княжа съ кротостью.» Въ Ростов.: «еще сый дѣтескъ.» Но ему было уже около 50 лѣтъ (см. ниже). Должно читать: «еще сый дѣтескъ, бися на Колокшѣ съ Олгомъ Святославичемъ» (см. Никон.). Лѣтописецъ напоминаетъ Читателю о побѣдѣ, одержанной Мстиславомъ въ юности его надъ Олегомъ. Глупые писцы вообразили, что сія война была въ 1125 году, хотя Олегъ умеръ за 10 лѣтъ до того времени. Никон. Лѣт. припуталъ здѣсь Тмуторокань въ Рязани, вмѣсто Мурома. Далѣе въ лѣтописи: «Половци (въ 1125 г.) присунушася вборзѣхъ и наворопиша изгономъ» (набѣгомъ) «къ Барочю и къ Браны» (въ окрестностяхъ Альты: см. ниже, примѣч. 262). Далѣе: «и постиже я́ у Полкостѣня.» Въ другихъ же: постиже Ярополкъ Стѣня.» Прежде упоминалось мѣсто Сутень на границѣ земли Половецкой.

(245) «И приде ихъ (Половцевъ) 7000 со Селукомъ и съ Ташемъ, и сташя у Ратьмирѣ добровы за Выремъ» (рѣкою Виромъ въ Слобод. Украин. Губерн.). Въ харат. и Кенигсберг.: «Ярополчи бо бяхуть Посадници по всей Семи, и Мстиславича Изяслава посадилъ (Ярополкъ) въ Курскѣ, и измаша послы ихъ на Локнѣ:» думаю одной изъ рѣкъ, впадающихъ въ Семь или Сеймъ. Обстоятельство, что Ярополкъ сдѣлалъ Изяслава начальникомъ въ Курскѣ, доказываетъ, что сей городъ принадлежалъ тогда къ области Переяславской.

(246) 1126 года, Марта 9.

(247) Ярославъ умеръ въ 1129 году. Татищевъ пишетъ, что сей Князь, изгнанный изъ Чернигова, ушелъ въ Тмуторокань, и тамъ, въ Рязани, оставилъ брата своего Святополка; что Мстиславъ вмѣстѣ съ Ярополкомъ Владиміровичемъ осадилъ Черниговъ; что Всеволодъ просилъ тестя своего удовольствовать Ярослава однимъ Тмутороканскимъ Удѣломъ; что Великій Князь отвѣтствовалъ длинною рѣчью Игумену Григорію; что Ярославъ, возвратясь въ Муромъ, отдалъ Сѣверское Княженіе дѣтямъ Давидовымъ, своимъ племянникамъ. Все несправедливо: 1) о Тмутороканѣ совсѣмъ не упоминается здѣсь въ лѣтописяхъ; 2) Ярославъ не имѣлъ брата Святополка; 3) Мстиславъ только готовился итти къ Чернигову, ибо Ярославъ, пріѣхавъ изъ Мурома, сказалъ Великому Князю: «хрестъ еси ко мнѣ цѣловалъ пойти на Всеволода, » и 4) Мстиславъ не говорилъ никакой рѣчи; 5) Ярославъ не могъ отдать

102

Сѣверскаго Княженія племянникамъ, ибо Сѣверское и Черниговское было тогда одно.

Въ лѣтописи: «и плакася (Мстиславъ) того вся дни живота своего.» Игуменъ Григорій твердилъ ему: «на мя будеть грѣхъ, оже преступишь хрестъ; то есть лжѣе (легче) неже прольяти кровь.» Напрасно говоритъ Левекъ. L’humain et pacifique Gregory avoit raison; toute guerre est injuste, à moins qu’elle ne poursuive une nation toute criminelle. Autrement elle fait couler des flots de sang innocent, pour punir un coupable, ou tout-au-plus un petit nombre de coupables, que même la punition n’atteint presque jamais. Мысли совершенно ложныя. 1) Никогда цѣлый народъ не можетъ быть преступникомъ: слѣдственно всякая война, по мнѣнію Левека, не справедлива. 2) Государь въ особѣ своей представляетъ весь народъ, и сей послѣдній отвѣтствуетъ за его дѣла. Черниговцы были виноваты, ибо они не защитили Ярослава, и признавъ Всеволода Княземъ своимъ, подвергались наказанію. Обѣтъ Государя есть то же, что государственный договоръ, всегда священный по Народному Праву.

(248) «Мстиславъ посла вои своя, и загна Половцы не токмо за Донъ, но и за Волгу (Воскр. Лѣт. I, 269).

(249) См. Кіев. Лѣт. г. 6635, и Длугош. Hist. Polon. кн. IV, стр. 425 и 427. Сей Историкъ говоритъ, что дружина Владиміркова и Ростиславова въ 1126 году воевала Польшу. Татищевъ называетъ Короля Венгерскаго тестемъ Владимірка.

(250) Изяславъ, Всеволодъ. — Татищевъ прибавилъ, что Князья Полоцкіе безпокоили тогда области Мстиславовыхъ дѣтей и братьевъ. Далѣе въ харат. и Кенигсберг.: «посла (Мстиславъ) братію свою, Вячеслава изъ Турова, Андрея изъ Володимеря, Всеволодка изъ Городна (не Городца), Вячеслава Ярославича изъ Клечьска» (не Изяслава и не изъ Луцка). Мѣстечко Городно существуетъ и нынѣ въ Минской Губерніи, между рѣками Стыремъ и Горынью, а Клечьскъ или Клецкъ близь Несвижа. Вячеславъ долженъ быть сыномъ Ярослава Святополковича, убитаго въ 1123 году, и племянникомъ Мстислава по матери. Всеволодко Давидовичь (см. Росс. Библіот. стр. 195 и Татищ. подъ годомъ 1141), сынъ Давида Игоревича, столь извѣстнаго ослѣпленіемъ Василька Теребовльскаго, былъ супругомъ Агаѳіи, дочери Мономаховой. Въ Кіевск. Лѣт. г. 6624: «Володимеръ отда дщерь свою Огаѳью за Всеволода.» Въ сей же лѣтописи, г. 6652, названы дочери Всеволодковы внуками Мономаха. Татищевъ сказываетъ, что Мстиславъ въ 1125 году утвердилъ братьевъ Вячеслава на Туровскомъ княженіи, Юрія на Ростовскомъ, Андрея на Владимірскомъ, отдавъ сыну Изяславу Курскъ, а другому, Ростиславу, Смоленскъ. Съ котораго времени Вячеславъ княжилъ въ Туровѣ, а Ростиславъ въ Смоленскѣ, не знаемъ: Изяслава же посадилъ въ Курскѣ не Мстиславъ, а Ярополкъ.

Далѣе въ лѣтописи: «а Всеволоду Ольговичу повелѣ «ити съ своею братьею на Стрѣжевъ къ Борисову.» Стрѣжеву надлежало быть въ нынѣшней Минской Губерніи ... «Изяславъ же ускори днемъ передъ братьею, и зая люди отъ города (Логожска); они же устрашившеся передашася, а Изяславцы почаша битися съ Вячеславомъ и съ Андреемъ. Изяславъ же перестряпавъ (промедливъ) два дни у Логожска, иде, » и проч.

(251) Въ харат. и Кенигсберг.: «и бывшю вечеру, Воротиславъ, Андреевъ Тысячскый, и Ванко Вячеславль (Вячеславовъ) всласта Отрокы своя въ городъ, и свитающю (на разсвѣтѣ) увидѣвше вся вои, и тако взяша и́ на щитъ, и едва

103

Мстиславны» (т. е. дочери Великаго Князя, Брячиславовой жены) «товарь ублюдоша, и то съ нужею бьющеся.» Татищевъ, вмѣсто Мстиславны, написалъ: «домъ и пожитки Князя Мстислава.» Далѣе: «потомъ же и Новогородци придоша съ Мстиславичемъ со Всеволодомъ къ Неколочю.» Сего мѣста нѣтъ въ описаніи Литовскихъ и Полоцкихъ городовъ (см. Воскр. Лѣт. I, 21). — Татищевъ справедливо замѣтилъ, что генеалогія Князей Полоцкихъ не ясна: ибо нѣкоторые изъ нихъ назывались однимъ именемъ, и древній Лѣтописецъ не сказываетъ намъ ихъ отчества. Въ Родослов. Книгѣ показаны у Всеслава только два сына, Борисъ и Ростиславъ; у Бориса сынъ Рогвололъ, который женился въ 1144 году; а Рогволода дѣти Василій, Иванъ, Ростиславъ. Но Давидъ, Глѣбъ, Романъ, (о коихъ мы упоминали) были также Всеславичи, и Рогволодъ, который сдѣлался Княземъ Полоцкимъ въ 1127 году, и коего дѣти въ 1129 сосланы въ Царьградъ (см. ниже), долженъ быть не сынъ Борисовъ, а братъ. Авторъ Степен. Книги (I, 270) пишетъ, что Всеславъ имѣлъ многихъ сыновей, и что меньшій, отецъ Св. Евфросиніи или Передславы, назывался Георгіемъ. О сей Полоцкой Княжнѣ разсказываютъ, что она, будучи прелестна и благонравна, отказала всѣмъ женихамъ и постриглась въ монастырѣ, гдѣ находилась тетка ея, супруга Романова, также Черница. Евфросинія жила нѣсколько времени при Софійской церкви въ голубцѣ, списывая книги священныя; завела Спаскій и Маріинъ монастырь въ Сельцѣ, гдѣ хоронили Епископовъ: постригла тамъ родную сестру, Гориславу, и двоюродную, Звениславу, дочь Борисову, также двухъ племянницъ, дочерей ея брата, Вячеслава; выпросила у Греческаго Императора Мануила и Патріарха Луки Ефесскую икону Св. Богоматери, написанную Евангелистомъ Лукою; отправилась съ братомъ Давидомъ въ Палестину; встрѣтилась на пути съ Мануиломъ, который шелъ противъ Венгровъ; была имъ обласкана, равно какъ и Патріархомъ Цареградскимъ; наконецъ скончалась въ Іерусалимскомъ Русскомъ монастырѣ Св. Богоматери и погребена въ Ѳеодосіевой обители, гдѣ лежатъ матери Святыхъ Саввы, Ѳеодосія, Козмы и Даміана. Сему надлежало быть за половину XII вѣка: ибо Лука Хрисовергій правилъ Константинопольскою Церковію отъ 1156 до 1169 году.

(252) Воскресен. Лѣт. I, 269, и Кіев. г. 1140, гдѣ прибавлено, что Князья Полоцкіе отвѣтствовали Мстиславу; «Бонякови шюлудивому въ здоровье.» Татищевъ пишетъ, что жители Полоцкой области, не захотѣвъ воевать, принудили Князей ѣхать на судъ въ Кіевъ; что Мстиславъ отправилъ ихъ въ Царьградъ къ зятю своему, Императору Іоанну, который далъ имъ жалованье, и что они, служа ему, храбро воевали съ Арабами. Въ Воскресен. Лѣт. «пославъ по Кривскіе Князи, по Давыда и по Ростислава и Святослава, и по Рогволодича два, и по Ростислава и по Василія и по Ивана; «а въ Ростов. справедливѣе: «по Рогволодича два, по Василія и по Ивана» (см. ниже примѣч. 259). Въ Византійскихъ лѣтописяхъ не упоминается о сихъ изгнанникахъ. Нѣкоторые изъ нихъ по кончинѣ Великаго Князя возвратились въ Россію. Въ Кіев. Лѣт. подъ годомъ 1140 сказано: «Взыдоста Княжича два изъ Царягорода; заточени были Мьстиславомъ.» — Далѣе въ лѣтописяхъ: «по городомъ ихъ посажа (Мстиславъ) мужи свои.» Увидимъ ниже, что тамъ княжилъ Изяславъ.

(253) Въ Новогород. Лѣт. (стр. 14): «иде Всеволодъ съ Новогородци на Чудь (въ 1130 году) зимѣ въ говѣніе, и сами исѣце (изсѣче), а

104

хоромы пожже, а жены и дѣти приведе.» Стр. 15: «на зиму (въ 1131 или 1132) иде Всеволодъ на Чудь, и створися пакость: много добрыхъ мужъ избиша въ Клинѣ Новогородьць Генв. въ 23, въ Суботу.» Въ другихъ лѣтописяхъ сказано, что Мстиславъ посылалъ со Всеволодомъ, въ 1130 году, Изяслава и Ростислава. Въ Степен. Книгѣ (I, 255): отступниковъ Русскаго царствія, богомерскую Чудь, рекомую Торму, самъ (Мстиславъ) поплѣни. На прочую Чудь посла сына своя. Они же противящихся ихъ побѣдиша: покоряющихся устроиша въ повиновеніи быти. Всеволодъ и градъ ихъ Ригу ратова. И паки Мстиславъ съ Новоградскими и Псковскими мужами и со Княземъ ихъ (Псковичей) Владиміромъ Борисовичемъ ратоваша по Неровѣ и къ морю, и подъ градомъ Воробьинымъ» (Верпелемъ). Риги въ сіе время еще не было (см. Грубер. Liefländ. Chronik, I, 29); а Князь Владиміръ княжилъ во Псковѣ около 1212 года! Тогда дѣйствительно Князь Мстиславъ (но только не сынъ Мономаховъ, а другой) воевалъ Торму, осаждалъ Воробьинъ, и проч. (см. Новгород. Лѣт. стр. 78, 79). Подъ Воробьинымъ находился со Мстиславомъ не Владиміръ, а Всеволодъ Борисовичь: Владиміръ же Псковскій назывался Мстиславичемъ (см. сей Исторіи Т. III, примѣч. 129). — Татищевъ говоритъ о двухъ походахъ Великаго Князя на Литву. Въ Кіев. Лѣт.: «Ходи Мстиславъ на Литву въ (1132) съ сынми своими и съ Олговичи и съ Всеволодомъ Городенскимъ, и пожгоша я́, а сами ся расхорониша (спрятались); а Кыянь тогда много побиша Литва: не утягли бо бяху съ Княземъ, но послѣди идяху по немъ особѣ» (т. е. не успѣли выступить съ Княземъ, и шли позади). Въ Степен. Книгѣ прибавлено, что Мстиславъ нашелъ въ Литвѣ великое богатство.

(254) Мстиславъ родился въ годъ Мономахова похода въ Богемію (см. его Духовн. стр. 32) въ 1076 году, а скончался Апр. 15, въ 1132 (не 14 Апр. и не въ 1133 г.), въ Пятницу на Св. недѣлѣ, и погребенъ въ церкви Св. Ѳеодора. Татищевъ сказываетъ, что онъ занемогъ въ седмицу Страстную; что въ его время всѣ Князья жили въ совершенной тишинѣ; что Мстиславъ уравнялъ подати, и проч. Сей Князь названъ Великимъ въ древней Новогород. Лѣт. стр. 46. По его кончинѣ Ярополкъ въѣхалъ въ Кіевъ на третій день, Апр. 17. — Въ Новогород. Лѣт. стр. 12: «оженися Мстиславъ Кыевѣ» (1120 году) «поя Дмитровьну Новѣгородѣ Завидица.» Татищевъ называетъ ее Любавою. Она жила еще въ 1167 году. Неизвѣстно, когда дочь Мстиславова вышла за Всеволода Ольговича. Въ 1140 году меньшій сынъ перваго названъ въ лѣтописяхъ шуриномъ Всеволода Черниговскаго. Татищевъ написалъ, что Мономахъ въ 1116 году выдалъ за сего Князя Мстиславову дочь, Агаѳію; но Агаѳія была дочь Мономахова и вышла за Всеволодка или Всеволода Городненскаго, а не Черниговскаго (см. выше, примѣч. 250).

(255) Сей голодъ подробно описанъ только въ Новогор. Лѣт.; но онъ безъ сомнѣнія былъ общій въ сѣверной Россіи: цѣна хлѣба не могла бы такъ возвыситься въ Новѣгородѣ, если бы онъ въ то же самое время продавался дешево во Псковѣ, области Полоцкой, Суздальской, Смоленской. Въ другихъ лѣтописяхъ сказано только: «бысть вода велика (въ 1128 г.); потопи люди и жито, и хоромы снесе.» Въ Новогор. Лѣт. стр. 13 и 14: «вода бяше (въ 1127) велика въ Волховѣ, а снѣгъ лежа до Яковля дни; а на осень уби морозъ върьшь» (рожъ по другимъ спискамъ) всю и озимицѣ, и бысть голодъ, и церезъ зиму ржи осминка по полугривнѣ. — Въ се же лѣто (1128) лютѣ

105

бяше: осминка ржи по гривнѣ бяше; ядяху люди листъ липовъ, кору березову, иніи молиць истлъкше мятуце съ пелъми» (истолченную молицу мѣшая съ плевами) «и съ соломою; иніи ушъ, мъхъ, конину.» Ушъ не то ли, что Польское Uszyca? родъ лютика или купальницы, ranunculus pratensis, употребляемый въ пищу Нѣмецкими крестьянами (см. Бомара). Далѣе: «Вода бяше велика и хоромъ много сноси.» Вѣроятно ли, чтобы осенній холодъ былъ столь вреденъ для озимей? Татищевъ отъ себя написалъ, что морозъ побилъ жито въ наливѣ и на цвѣту. — Мы оцѣнили здѣсь осмину хлѣба не по догадкѣ: семь Новогородскихъ гривенъ въ 1230 году составляли гривну или полфунта серебра (см. сей Исторіи Т. I, примѣч. 298 и 527), а фунтъ сего металла стоитъ нынѣ около двадцати серебряныхъ рублей; но вѣроятно, что въ 1128 году гривна кожаной монеты была еще дороже въ отношеніи къ серебру.

(256) Въ Новогород. Лѣт. стр. 15: «въ се же лѣто (1130) идуще и (изъ) заморія съ Готъ, потопи лодіи 7, и сами истопоша и товаръ, а друзіи вылѣзоша, нъ (но) нази; а изъ Дони (Даніи) придоша сторови» (здоровы).

Случаи Мстиславова княженія, о коихъ мы не упоминали въ Исторіи, суть слѣдующіе:

Въ 1125 году Всеволодъ утвержденъ на престолѣ Новогородскомъ, и Митроп. Никита, исполняя волю Князя Ярополка, Окт. 4, поставилъ Епископомъ Переяславскимъ Марка, (или, какъ сказано въ нѣкоторыхъ лѣтописяхъ, Іоанна) бывшаго Игуменомъ въ монастырѣ Св. Іоанна (или Св. Марка). Въ 1126 году Всеволодъ ѣздилъ въ Кіевъ къ отцу; сдѣланъ Посадникомъ въ Новѣгородѣ Мирославъ Горятиничь; скончались Митроп. Никита, Марта 9, и вдовствующая супруга Мономахова, 11 Іюня. — Въ 1127 Всеволодъ, женатый съ 1123 года, заложилъ въ Новѣгородѣ, на Петрятинѣ дворѣ, церковь Св. Іоанна, во имя сына своего, а Игуменъ Антоній каменную трапезницу у себя въ монастырѣ. Въ Новогород. Лѣт.: «въ то же лѣто паде метыль густъ по земли, и по водѣ, и по хоромомъ по двѣ нощи и по 4 дни;» а въ Ростов.: «шелъ 4 дни 2 нощи.» Метыль то же, что мотылъ: гной (см. Лексик. Кутеинскій), желтоватая нечистая влажность. Ясно, что въ Новѣгородѣ шелъ такъ называемый сѣрный дождь, pluie de soufre (см. Бомара): явленіе довольно обыкновенное въ окрестностяхъ сосноваго лѣса. Но Татищевъ вообразилъ, что здѣсь рѣчь идетъ о мотылькахъ, бабочкахъ; а какъ и мотыльки и саранча летаютъ, то онъ написалъ, что въ семъ году «напала великая саранча, которая 4 дни стояла вездѣ подобно туману, и съѣла хлѣбъ, плоды, листья на деревьяхъ.» — Въ 1128 году скончались Игуменъ Киріакъ Св. Георгія, Князь Полоцкій Борисъ Всеславичь, Іоаннъ сынъ Всеволода Мстиславича, 16 Апрѣля, и Завидъ Дмитріевичь, Новогород. Посадникъ, избранный въ томъ же году; Мстиславъ основалъ каменную церковь Св. Ѳеодора, а Печеряне, несправедливо завладѣвъ церковію Св. Димитрія, назвали оную именемъ Св. Петра. Въ 1129 году отправленъ изъ Кіева Даніилъ посадничать въ Новѣгородѣ и преставился Михалко Вячеславичь, внукъ Мономаховъ (въ Туровѣ, а не въ Рязани). Въ 1130 Всеволодъ ѣздилъ къ отцу; Іоаннъ добровольно оставилъ Новогородскую Епископію, бывъ 20 лѣтъ Епископомъ, а на мѣсто его посвятили Нифонта, мужа добродѣтельнаго, прибывшаго туда Генв. 1; совершена церковь Св. Іоанна въ Новѣгородѣ, и Петрилъ избранъ въ Посадники. Георгій Шимоновичь, Ростовскій Тысячскій, оковалъ гробъ Ѳеодосіевъ при Игуменѣ Тимоѳеѣ (см. Кіев. Лѣт.). —

106

Въ 1131 Мстиславъ заложилъ Кіевскую церковь Богоматери Пирогощую (или, по другимъ спискамъ, въ Пирогощитѣ). Въ Никон. Лѣт. сказано, что въ семъ году Рязанскіе, Пронскіе и Муромскіе Князья разбили Половцевъ; но сего извѣстія нѣтъ въ лучшихъ и древнѣйшихъ спискахъ: о Пронскѣ нигдѣ еще не упоминалось. 30 Марта было затмѣніе солнца, и Нифонтъ поставилъ Игуменомъ Антонія. Въ 1132 году родился у Мстислава сынъ Владиміръ.

Означимъ прибавленія Татищева. Онъ сказываетъ, что Мстиславъ, по смерти отца, собиралъ Князей на совѣтъ, и что Князья Черниговскіе негодовали на его властолюбіе; что въ 1128 году кадь ржи стоила въ Новѣгородѣ 4 гривны; что въ 1129 Ляхи ограбили ѣдущихъ изъ Моравіи купцевъ Русскихъ; что въ 1130 дочь Мстиславова Елена выдана за Королевича Венгерскаго Гейзу, а Великая Княгиня слюбилась съ какимъ-то Прохоромъ Васильевичемъ. Одинъ евнухъ — такъ повѣствуетъ нашъ Историкъ, хотя и другими словами — сказалъ Мстиславу: «ты, Князь, воюешь, занимаешься дѣлами или веселишься съ друзьями; а не знаешь, что дѣлается у твоей Княгини: съ нею видится наединѣ Прохоръ Васильевичь.» Мстиславъ отвѣчалъ съ улыбкою какъ Философъ: «я любилъ свою первую жену, Христину; однакожь, будучи молодъ, любилъ и другихъ красавицъ; она видѣла и молчала. Теперь моя очередь видѣть и молчать на старости; совѣтую и тебѣ не говорить о томъ.» Однакожь Тіунъ Прохоръ былъ сосланъ въ Полоцкъ и скоро умеръ.» Наши Лѣтописцы не выдумывали такихъ непристойныхъ басенъ. Сія сказка взята изъ Длугоша (Hist. Pol. стр. 463); но тамъ дѣло идетъ о Королѣ Польскомъ.

Татищевъ именуетъ Мстислава Петромъ такъ же справедливо, какъ Мономаха Ѳеодоромъ. Мстиславъ посвятилъ въ Новѣгородѣ церковь Св. Николаю, въ Кіевѣ Св. Ѳеодору, а не Петру.

Харатейная грамота Мстислава находится въ монастырѣ Юрьевскомъ, и писана въ то время, когда Мстиславъ былъ уже Великимъ Княземъ. Вотъ она по списку, мнѣ доставленному: «Се азъ Мьстиславъ, Володимирь сынъ, дьржа Русьску землю въ свое Княженіе, повелѣлъ есмь сыну своему Всеволоду отдати Буйцѣ Святому Георгіеви съ данію и съ вирами и съ продажами» (наверху приписано: и Вено Вотское) ... «даже который Князь по моемъ Княженіи почьнеть хотѣти отъяти у Св. Георгія, а Богъ буди за тѣмъ и Св. Богородица, и тъ (тотъ) Св. Георгій у него то отнимаеть; и ты, Игумене Исаіе, и вы, братіе, донелѣ же ся миръ съ (сей) стоить, молите Бога за мя и за мое дѣти, кто ся изостанеть въ монастыри, то вы тѣмь дъльжни есте молити за ны Бога и при животѣ и въ съмьрти; а язъ далъ рукою своею и осеньннее полюдіе даровьное полътретія-десяте гривьнъ Святому же Георгіеви. А се я Всеволодъ далъ есмь блюдо серебрьно въ 30 гривенъ серебра Святому же Георгіеви; велѣлъ есмь бити въ не на обѣдѣ, коли Игуменъ обѣдаеть; даже кто запъртить» (запортитъ, испортитъ) «или ту дань и се блюдо, да судить ему Богъ въ день пришествія Своего и тъ Св. Георгій.» На печати съ одной стороны изображенъ Іисусъ Христосъ, а съ другой Архангелъ Михаилъ, поражающій змія. — Полюдьемъ назывались объѣзды Княжескіе для собиранія дани или даровъ (о чемъ скажемъ нѣсколько словъ въ другомъ мѣстѣ).

(257) «Съ заутрья сѣде въ немъ (Всеволодъ въ Переяславлѣ), а до обѣда выгна и́ Гюрги.» Въ Никон. Лѣт. сказано, что Георгій и Святополкъ (какой же?) убили тогда многихъ людей въ Переяславлѣ.

107

Въ Новогород. Лѣт., стр. 75: «и рече Гюргій и Андрей: се Ярополкъ, братъ наю, по смерти своей хощеть дати Кыевъ Всеволоду, братану (братнину сыну) своему.» Мономахъ, будучи наслѣдникомъ, княжилъ въ Переяславлѣ, и за нѣсколько времени до кончины своей отдалъ его Мстиславу и Ярополку вмѣстѣ (см. Россійск. Библіот. стр. 187).

Георгій княжилъ въ Переяславлѣ только 8 дней. Никон. Лѣт., въ противность древнему, говоритъ, что Ярополкъ силою выгналъ Георгія. Изяславъ пріѣхалъ туда на Госпожинъ день, т. е. 15 Августа.

(258) См. Новогород. Лѣт. стр. 15, 16. Мы видѣли, что Мономахъ и Мстиславъ отправляли туда Посадниковъ изъ Кіева; но въ 1132 году самъ народъ избралъ Посадника Новогородскаго и Псковскаго: Мирославу даша посадницати въ Пльсковѣ, а Рагуйлови (Рагуйлу) въ городѣ (Новѣгородѣ).

(259) Въ Ростов., Воскр. и Никон. Лѣт. названъ Василько, Полоцкій Князь, сыномъ умершаго Святослава Владиміровича: слѣдственно внукомъ Мономаха; но сей Князь былъ сынъ Рогволода Всеславича (см. выше, примѣч. 252): потому въ житіи Св. Всеволода (см. ниже, примѣч. 265) сказано, что добрый Василько забылъ наслѣдственную вражду и все претерпѣнное родомъ его отъ Мстислава, изгнавшаго Князей Полоцкихъ. Не только въ Словѣ о полку Игоревѣ (стр. 33), но и въ Кіев. Лѣт. подъ годомъ 1178 названъ сынъ Васильковъ, Всеславъ, внукомъ (правнукомъ) Всеслава Полоцкаго.

(260) Татищевъ пишетъ, что Вячеславъ требовалъ Переяславля, и что Ярополкъ былъ защитникомъ Мстиславичей, у которыхъ его братья хотѣли отнять Удѣлы. — Изяславъ, бывъ Княземъ Полоцкимъ, владѣлъ и городомъ Минскимъ.

Лѣт. Никон. выдумалъ рѣчь, будто бы произнесенную тогда Великимъ Княземъ въ собраніи братьевъ: «И прослезися и рече: братіе! суетно есть житіе сіе, и вся мимо идутъ. Гдѣ отцы наши и дѣды и прадѣды? не умроша ли? такожде и намъ умрети есть, и кождо воспріиметь по дѣломъ своимъ.» Татищевъ, вмѣсто сей рѣчи, помѣстилъ свою. Никон. Лѣт. прибавляетъ еще, что Ярополкъ далъ Изяславу Дрочевъ (Дрогичинъ) и множество даровъ, жемчугу, золота, серебра, одеждъ, коней, доспѣховъ; и что въ то же время крестился въ Рязани Половецкій Князь Амуратъ.

Въ лѣтописи: «и даша дани Печерскые и отъ Смолинска даръ, и тако хрестъ цѣловашаНиконов. прибавляетъ: «дань отъ Смоленска и Дунайска!» Великій Князь получалъ отъ Удѣльныхъ произвольные дары, а Новгородъ платилъ ему, думаю, опредѣленную сумму или количество драгоцѣнныхъ вещей за свою Двинскую и Печерскую область. Въ уставѣ Князя Николы или Святослава Ольговича (см. ниже) также говорится въ особенности о дани и дарахъ. — Татищевъ, выдумками объясняя случаи, пишетъ, что Новогородцы отказались было платить сію дань. Слова о цѣлованіи креста свидѣтельствуютъ, кажется, что Изяславъ заставилъ тогда Князей, Всеволода Новогородскаго и Ростислава Смоленскаго, присягнуть дядѣ въ вѣрности.

Въ 1133 году Вячеславъ оставилъ Переяславль, но изъ Городца возвратился; а въ 1134, зимою, въ противность волѣ Ярополковой, уѣхалъ въ Туровъ. Георгій выпросилъ у брата Переяславль въ 1135: тогда огорченный Изяславъ отправился въ Минскъ и Новгородъ, гдѣ Мстиславичи вошли въ союзъ съ Ольговичами (см. ниже). — Никон. Лѣт. говоритъ, что Вячеславъ ходилъ не въ Городецъ, а въ Рязань, и что Ярополкъ велѣлъ сказать ему: «сѣди не волнуяся: не взимай нрава

108

Половецкаго.» Татищевъ вставилъ и Городецъ и Рязань. Забывъ, что Туровъ былъ отданъ Изяславу, сей Историкъ называетъ Андрея Туровскимъ Княземъ. — Никон. Лѣт. еще объявляетъ намъ, что Георгій въ 1134 году основалъ на устьѣ Нерли городъ Константинъ и много каменныхъ церквей въ Суздальской области. Такого города не было. Есть село Константиново въ нынѣшней Владимірской Губерніи, не далеко отъ Нерли; однакожъ на другой рѣкѣ: на Жабнѣ.

(261) Юрьевъ былъ взятъ Всеволодомъ въ 1133 году, Февр. 9. Татищевъ прибавляетъ, что Лифляндцы, данники Новогородскіе, взбунтовались и завладѣли Юрьевымъ; но что Всеволодъ отнялъ у нихъ сей городъ и взялъ дань со всей Лифляндіи.

Въ Новогород. Лѣт. стр. 16: «Новогородци убиша мужь свой и свьргоша и́ (его, а не ихъ) съ моста въ Суботу Пянтикостьную» (Пятидесятницы или передъ Троицею). Въ 1136 году они бросили съ мосту какого-то Георгія Жирославича, а въ 1141 Якуна (стр. 19, 23). — На возвратномъ пути Новогородцы смѣнили Посадника Петрила и выбрали на его мѣсто Иванька Павловича (стр. 17), а послѣ Мирослава Гюрятинича. — Мы не знаемъ, для чего Всеволодъ не дошелъ до Суздаля; но Татищевъ оказываетъ, что Новогородцы не захотѣли быть союзниками Ольговичей и вмѣстѣ съ ними дѣйствовать противъ сыновей Мономаховыхъ.

Митрополитъ Михаилъ былъ преемникомъ Никиты, и названъ въ Каталогахъ Грекомъ. Онъ прибылъ въ Россію по Кіев. Лѣт. въ 1130 или 1131 году; а въ Каталогахъ сказано, что Михаилъ пасъ Церковь 19 лѣтъ и выѣхалъ изъ нашего отечества въ 1145 году: слѣдственно былъ Митрополитомъ уже въ 1126? явная ложь: ибо и въ 1127, по сказанію Лѣтописцевъ (см. Рос. Библіот. стр. 183 или Воскр. Лѣт. I, 266.) Россія еще не имѣла Митрополита. — Никон. Лѣт. говоритъ, что Михаилъ въ 1135 послалъ запрещеніе на весь Новгородъ; что Всеволодъ и Епископъ Нифонтъ, огорченные такою строгостію, прислали въ Кіевъ Игумена Исаію и Якуна Иванькова, которые его умилостивили и вмѣстѣ съ нимъ прибыли въ Новгородъ. Запрещеніе состоитъ въ томъ, чтобы не производить въ церквахъ службы, не ходить Священникамъ въ домы ни съ какими требами, не давать Причастія больнымъ, не отпѣвать умершихъ (см. Платон. Церковную Рос. Исторію I, 80). Сей случай невѣроятенъ: ибо древній Новогород. и Кіев. Лѣт. молчатъ объ ономъ. Первый сказываетъ только, что Игуменъ Исаія ѣздилъ посломъ въ Кіевъ, и что съ нимъ пріѣхалъ Митрополитъ, который убѣждалъ Новогородцевъ не ходить въ Суздаль. Вотъ слова Михаиловы по Новогор. Лѣт.: «не ходите; мене Богъ послушаетъ;» а въ Никонов. прибавлено. Въ житіи Св. Всеволода (Кн. Степен. I, 257) сказано: «Новградстіи же людіе, не внемлюще запрещенію Митрополита, » и проч. Думаю, что сіе слово подало мысль Никонов. Лѣтописцу выдумать сказку о запрещеніи церковномъ. Татищевъ, вмѣсто онаго, говоритъ о клятвѣ, и пишетъ, что Митрополитъ дѣйствовалъ по волѣ Ярополка, оскорбленнаго Новогородцами. — «Новогородцы не хотѣли пустить отъ себя Митрополита для того, пишетъ Татищевъ, чтобы онъ не увѣдомилъ Ярополка и Георгія о походѣ ихъ.» Въ Новогород. Лѣт. просто (стр. 17): «Пустиша Митрополита Кыеву Февр. въ 10 въ Мясопустную Недѣлю» (по нынѣшнему въ 1135 году) «а на Суждаль идуце не пустиша его.» Далѣе: «и много ся зла створи; и убиша Посадника Новгородьскаго Иванка, мужа храбра зѣло, мѣс. Генв. въ 26, и Петрила Микулциця, и много добрыхъ мужей, а Суждальць болѣ; и створше миръ.» Въ другихъ;

109

побѣдиша Ростовци ... и воротишася съ побѣдою великою.» Въ Никон. Лѣт. сказано, что со Всеволодомъ были Нѣмцы (такъ и въ Кн. Степен.), и что, кромѣ двухъ упомянутыхъ Новогородцевъ, убиты еще Жирята Якуновъ и Данша Якшичь. Татищевъ изобрѣлъ обстоятельства и военныя хитрости, приписавъ ихъ Князю Георгію и Боярину его Коробу Якуну. Война Суздальская, по Новогород. Лѣт., была въ 6642 году, а по другимъ въ 6643.

(262) «Иде Изяславъ (въ 1135 г.) Новугороду къ братьи и сложишася съ Олговичи и съ Давидовичи, » т. е. дѣтми умершаго Князя Черниговскаго, Давида, брата Олегова.

Въ Пушкин. Лѣт.: «Заратишася Олговичи съ Володимеричи, и идоша Ярополкъ, Гюрги, Андрей къ Чернигову на Олговичи, и сташа не дошедше города, и стояша нѣсколько дній, и воротишася опять мѣсяца Ноября.» Въ Кіев. Лѣт.: «еще бо бяху Половци къ нему» (Всеволоду Ольговичу) «не пришли ... И Половцемъ пришедшимъ, Всеволодъ со братіею, со Изяславомъ и Святополкомъ Мстиславичема, поидоша воюючи села и городы Переяславское волости, и люди сѣкуще даже и до Кыева, и Городецъ» (противъ Кіева) зажгоша на Св. Андрея день, и ѣздяху по оной сторонѣ Днѣпра, люди емлюще, а другія сѣкуще, не могучи перевезтися черезъ Днѣпръ. Забравши скотъ весь, 3 дни стоявше за Городцемъ въ бору, и идоша къ Чернѣгову, и оттуда шлючи межи собою, створиша миръ. И паки Олговичи начаша просити у Ярополка, что нашъ отецъ держалъ при вашемъ отци, того же и мы хощемъ; аже не вдасть, то не жалуйте: что ся удѣеть, то на васъ будеть кровь. Тое же зимы (1135) Ярополкъ совокупи воя Кыевскыя, а Гюргій Переяславци, и стояша 8 (или 20) дній у Кыева (противъ Ольговичей) и умиришась; и даше (Вел. Князь) Переяславль Андрееви, а Володимерь Изяславу.»

Въ Пушкин. и другихъ сказано, что Ольговичи, воюя въ Переяславской области, взяли Нѣжатинъ (близъ Альты) и Баручь (см. выше, примѣч. 244).

Изяславъ участвовалъ въ первомъ походѣ Всеволодовомъ на Суздаль; когда жь Новогородцы съ Дубны или Волги (какъ въ другихъ лѣтописяхъ сказано) возвратились, сей Князь остался на Волокѣ (въ Волоколамскѣ) и свѣдавъ, что сыновья Мономаховы идуть къ Чернигову, пошелъ туда же, съ намѣреніемъ, какъ думаю, пристать къ Ольговичамъ. Болтинъ, зная Татищева, но не хотѣвъ справиться съ лѣтописями, винилъ Щербатова, что сей Историкъ принялъ Волгу за Волокъ.

Татищевъ пишетъ, что Юрій, или Георгій, лишенный тогда Переяславля, отправился въ свою прежнюю область, въ Бѣлую Русь; но Суздаль и Ростовъ никогда не назывались Бѣлою Русью. — Въ послѣдствіи увидимъ, что нынѣшній Остеръ или древній Городецъ остался за Георгіемъ (см. ниже, примѣч. 311).

О Нифонтѣ см. въ Новогород. Лѣт. стр. 17 и 18. Тамъ упомянуто о сраженіи Всеволода съ Ярополкомъ; но оно было уже послѣ заключеннаго мира въ слѣдующемъ году.

(263) Въ Пушкин.: «начаша (Ольговичи) воевати села и города по Сулѣ, и придоша къ Переяславлю и многы пакости створиша, и Устье пожгоша.» Въ Кіев.: «Стояша у города (Переяславля) 3 дни, и бишася у Епискуплихъ воротъ и у Княжихъ, и почутиша Ярополка идуща на верхъ Супоя.» — Въ Пушкин.: «погнаша ихъ» (Половцевъ) Володимеричей дружина, и воротишася опять на полчище» (мѣсто битвы) «и не обрѣтоша Княжье

110

вое, и впадоша Ольговичемъ въ руцѣ, и тако изъимаша держащаго стягъ (знамя) Ярополчь, и яша Бояръ Давида Яруновича, Тысячьскаго Кыевскаго, и Станислава добраго Тудковича (въ Никоновск. Ивана Даниловича, богатыря славнаго, Дамьяна, Янка), и прочихъ много, и внукъ Володимерь, Василько Маричиниць, убьенъ бысть ту.» А въ Кіев. Лѣт.: «Василько Леоновичь Царевичь, внукъ Володимерь Маричинъ.» Въ послѣдней сказано выше: «братія Ярополкъ, Вячеславъ, Гюргій и Андрей, видѣвше полки своя возмятени, отъѣхаша во свояси.» О Василькѣ см. выше, стр. 91. Татищеву захотѣлось похвалить умъ и храбрость его.

Халепъ есть нынѣ село ниже Триполья. Въ Пушкин.: «Ольговичи съ Половци взяша Треполь и Халепъ (въ Никоновск. дѣтинескъ, т. е. за̀мокъ или крѣпость) пуста и придоша къ Кыеву, хотя еще прольяти кровь Хрестьянскую, хвалишеся въ гордости своей, и Богъ не вда имъ того створити. А Ярополкъ собра вои многы съ братьею своею; моглъ бы ся бити съ ними, но того не створи, Бога ся убоявъ, но умирися съ ними.» Въ Кіевск. Лѣт.: «Андрей возвратися въ Переяславль. Всеволодъ же, перешедъ Десну, ста противу Вышегороду съ вои ... и постоя за 7 дній, иде къ Чернѣгову, и сослаша межи собою послы и не могоша ся уладити. Паки же Олговичи съ Половци перейдоша Днѣпръ Дек. въ 29 день, и почаша воевати отъ Треполя около Краина и до Бѣлагорода и Василева, олни же и до Кыева, и по Желани, и до Вышегорода, и до Деревъ (Древлянской области), и чрезъ Лыбедь стрѣляшася. Ярополкъ же, убоявся суда Божія, сотворися мній (меньшій) всѣхъ, хулу и укоръ прія на ся, отъ братія своея и отъ всѣхъ, и сотвори съ ними миръ въ 12 Генв. (уже въ 1337 г.) и цѣловаша крестъ, ходящу межъ ими Митрополиту Михаилу, и вда Ярополкъ отчину свою ко Олговичемъ, чего хотѣли.» — Увидимъ ниже, что Курскь отошелъ къ Черниговскимъ Князьямъ.

(264) См. Новогород. Лѣт. стр. 18, 19, и Степен. Кн. I, 258. Въ первомъ (стр. 9): «пострижеся Святоша, тьсть (тесть) Всеволожь.» Наши Историки думали, что зять Святошинъ былъ Черниговскій Всеволодъ Ольговичь, женатый, вмѣсто того, на дочери Мстислава. Далѣе: «всадиша (Всеволода) Маія въ 28 и сѣде 2 мѣсяца, и пустиша изъ города Іюля въ 15, а Володиміра, сына его, пріяша» (оставивъ у себя). Татищевъ прибавляетъ, что Ярополкъ наказалъ изгнаннаго Всеволода словами, и проч.

(265) Въ Новогород. Лѣт. стр. 19: «стрѣлиша Князя (Святослава) милостьницы» (пріятели) «Всеволожи, нъ (но) живъ бысть.» — О великодушіи Князя Полоцкаго см. въ житіи Всеволода, Степ. Кн. I, 259. Въ рукописной Псковской лѣтописи, Архивской и Синодальной, есть также сіе извѣстіе: «Василько, Всеволоду идущу мимо Полотска, самъ выѣха къ нему, проводи его съ честію, не забывъ заповѣди Божія, забы злобу отца его (Мстислава), что бяше сотворилъ всему роду его; вшедшу ему въ руцѣ его, ничто же о немъ лукавно помысли, яко же подобаше по человѣчеству; но и крестъ межи собою цѣловаста, яконе поминати, что ся дѣяло прежъ сего.»

(266) Въ Новогород. Лѣт. стр. 20: не всхотѣша людье Всеволода, и побѣгоша друзіи къ Всеволоду, и взяша на разграбленіе домы ихъ: Кснятинъ, Нѣжатинъ и инѣхъ много. Кто Всеволоду пріятель (изъ) Бояръ, тъ (то) имаша на нихъ не съ полуторы тысяце гривенъ, и даша купцемъ крутитися» (готовиться) на войну; нъ (но) сягоша» (достали, зацѣпили) «и невиноватыхъ.»

111

Татищевъ все переиначилъ; говоритъ о бунтѣ Всеволодовыхъ друзей, о казняхъ, о заключеніяхъ въ темницу, о деньгахъ отданныхъ не купцамъ, а войску.

На мѣсто Посадника Константина (въ Никоновск. Дашкова), ушедшаго ко Всеволоду въ Вышегородъ вмѣстѣ съ Жирятою, Псковскимъ Бояриномъ, Новогородцы выбрали Якуна Мирославича. — Далѣе въ лѣтописи: «Святославъ съвкупи всю землю Новогородскую, и брата своего приведе Глѣба съ Куряны и съ Половци, и идоша на Пльсковъ.» Курскъ зависѣлъ прежде отъ Князя Переяславскаго. Никон. Лѣт. выдумалъ, что Новогородцы дѣйствительно желали снова имѣть Всеволода Княземъ; что многіе ушли къ нему и на пути грабили села и домы; что Святославъ нѣкоторыхъ Бояръ казнилъ, другихъ посадилъ въ темницу, и проч. — Дубровна есть село за три почты отъ города Пскова. Въ Новогор. Лѣт. стр. 20: (Пльсковици) бяхуть ся устерегли, засѣкли осѣкы всѣ, и сдумавше Князь и людье на пути, вспятишася на Дубровнѣ, и еще рекше: не проливаймѣ кръви съ своею братьею, негли Богъ управить своимъ промысломъ.»

См. Ильинскаго Описаніе Пскова, стр. 8. Въ житіи Св. Всеволода-Гавріила (Кн. Степ. I, 260) сказано объ немъ: «вдовицамъ и сиротамъ заступникъ и кормитель бяше, всѣмъ имѣя нѣдра своя отверста, и никто же изыде изъ дому его алченъ.» Тамъ же написано, что Новогородцы, узнавъ о кончинѣ сего Князя, умершаго 11 Февраля, велѣли Протопопу своему, именемъ Полюду, взять Гавріиловы мощи; но рака Святаго была неподвижна, и только одинъ ноготь отъ руки его былъ привезенъ въ Новгородъ. Далѣе: «мощи Всеволода положены быша въ градѣ Псковѣ, въ церкви Димитрія Солунскаго» — (а въ древнихъ лѣтописяхъ сказано: у церкви Св. Троицы, юже бѣ самъ создалъ) — «бранное же его оружіе, мечь и щитъ, поставлено бысть на гробѣ его на хвалу и на утвержденіе граду Пскову.» — Святополкъ Мстиславичь пріѣхалъ туда вмѣстѣ со Всеволодомъ изъ Вышегорода. — На мечѣ Гавріиловомъ подписано: honorem meum nemini dabo (никому не отдамъ чести своей). Это отзывается духомъ новѣйшихъ временъ.

(Изъ Прибавл. въ концѣ VIII тома издан. 1819 г.:) Надпись: honorem meum etc. изображена на Довмонтовомъ мечѣ; Гавріиловъ не имѣетъ надписи. (Сообщено З. Ходаковскимъ).

(267) Мы означили цѣну хлѣба въ Новѣгородѣ по харатейному списку лѣтописи: въ новѣйшихъ стоитъ 7 гривенъ. Въ 1128 году осмина стоила тамъ гривну: слѣдственно въ семь разъ дороже (ибо въ гривнѣ было 50 рѣзаней). Татищевъ пишетъ, что Новогородцы имѣли еще недостатокъ въ соли, и догадывается, что въ Россіи тогда не варили ее, а покупали Испанскую (см. ниже).

Въ Новогород. Лѣт. стр. 19: «въ тоже (1136) лѣто оженися Святославъ Новѣгородѣ и вѣнцяся своими и Попы у Св. Николы; а Нифонтъ его не вѣнця, ни Попомъ сватбу, ни Церенцемъ (Чернцамъ) дасть глаголя: не достоить ея пояти.» На комъ онъ женился, и за что Нифонтъ не хотѣлъ вѣнчать его, не знаемъ. Татищевъ говоритъ, что сія вторая Святославова жена была дочь Петрила, и что люди Княжескіе убили отца ея. Онъ ссылается на Ростовскій списокъ; но сего обстоятельства тамъ нѣтъ. — Изъ словъ: «Нифонтъ его не вѣнця, » Щербатовъ заключилъ, что Князей обыкновенно вѣнчали Епископы.

Уставъ Святославовъ нашелъ я въ харатейной Кормчей Книгѣ или въ Древнихъ Софійскихъ правилахъ (Синодальн. Библіот. No. 82). Вотъ онъ:

112

«Уставъ бывшій преже насъ въ Руси отъ прадѣдъ и отъ дѣдъ нашихъ имати Пискупомъ десятину отъ даній и отъ виръ и продажь, что входить въ Княжь дворъ всего. А здѣ въ Новѣгородѣ что есть десятина, обрѣтохъ уряжено преже мене бывшими Князи, толико отъ виръ и продажь десятины зрѣлъ, олико даній въ руцѣ Княжи и въ клѣть (клѣти) его. Нужа же бяше Пискупу, нужа же Князю въ томъ въ десятой части Божіи. Того дѣля уставилъ есмь Св. Софьи, ать (да) емлеть Пискупъ за десятину отъ виръ и продажь 100 гривенъ новыхъ кунъ, иже выдаваеть Домажиричь изъ Онѣга; аче не будеть полна ста у Домажирича, а осмьдесять выдасть, а дополнокъ взметь (возметъ) 20 гривенъ у Князя изъ клѣти. Урядилъ есмь азъ Св. Софьи и написалъ Никола Князь Новогородьскый Святославъ: въ Онѣгѣ, на Волдутовѣ погостѣ, два сорочка (сорока), на Тудоровѣ погостѣ 2 сорочка, на Ивани погостѣ съ даромъ» (т. е. вмѣстѣ съ даромъ) «3 сорочкы, на Ракулѣ 3, на Спирковѣ 2, у Вихтуя сорочекъ, въ Пинезѣ 3, въ Кегрелѣ 3, усть Емцѣ» (съ устья рѣки Емцы) «2, устье Вагъ 2, у Пуйте сорочекъ, у Чюдина полсорочька, у Лигуя съ даромъ 2, у Вавдиша съ даромь 2, у Вели 2, у Вѣкшензѣ 2, на Борку сорочекъ, въ Отминѣ сорочекъ, въ Тоймѣ сорочекъ, у Помѣ полсорочька, у Тошьмѣ сорочекъ, у Пененича сорочекъ, у Порогопустьцъ полсорочка, у Валдита 2 сорочка, на Волоцѣ въ Моши два, у Еми скора» (у Финляндцевъ шкурами) «а на мори отъ чрена и отъ салгы по пузу, у Тудора сорочекъ.» (Чреномъ или Цреномъ именовалась большая желѣзная сковорода, употребляемая для варенія соли; нынѣ называется Циреною: см. Нов. Ежемѣс. Сочин. Авг. 1789. Имя салги безъ сомнѣнія также относится къ солеваренію, которое производилось въ Двинской приморской части Новогородскихъ владѣній. Пузъ означалъ мѣру, а въ особенности для соли: см. Т. V, примѣч. 244, и Г. Крестинина Исторію Холмогоръ, стр. 13). «Въ лѣто 6645 (1137) Индикта 15. Ожели кто въ которое время а то рюшить (нарушитъ), или отъиметь, что я урядилъ Князь Никола-Святославъ съ Владыкою Нифонтомъ, Князь ли или инъ кто изъ) сильныхъ Новогородець, а будеть Богу противенъ и Св. Софьи. — А се Обонѣзьскый рядъ: во Олонци 3 гривны, на Свѣри гривна, въ Юсколѣ 3 гривны, въ Тервиничихъ 3 гривны, у Вьюницѣ гривна, устье Паши гривна, у Пахитка на Паши полгривны, на Кукуевѣ горѣ гривна, у Пермина гривна, у Кокорка полгривны, на Масіегѣ низъ Сяси полгривны; въ поѣздѣ отъ всей земли Владыцѣ 10 гривенъ, а Попу 2 гривны; у Липсуевичь полгривны, у Тойвота гривна, въ Липнѣ полгривны. А се Бѣжичьскый рядъ: въ Бѣжичехъ 6 гривенъ и 8 кунъ, (въ) Городецькѣ полпяты гривны, въ Змени 5 гривенъ, Езьскѣ 4 гривны и 8 кунъ, Рыбаньскѣ гривна Волжьская, Выизьскѣ полгривны Волжьская.» Епископъ сверхъ ста гривенъ, отпускаемыхъ ему изъ казны, получалъ съ уѣздовъ означенную дань. <В>ъ старину считали деньги сороками. Здѣсь разумѣется, думаю, сорокъ кунъ: что составляло болѣе ста гривенъ, кромѣ десяти объѣздныхъ и пошлины съ соляныхъ варницъ. Когда Новогородскій Епископъ имѣлъ ежегоднаго доходу 250 гривенъ, то Князю надлежало имѣть 2500 гривенъ, слѣдственно 6250 нынѣшнихъ серебряныхъ рублей, если гривна кунъ была и тогда четвертою частію гривны серебра, подобно какъ въ началѣ XIII вѣка (см. сей Исторіи Т. I, прим. 527).

Далѣе въ Новогород. Лѣт. стр. 21: «выгнаша Святослава Апр. 17 въ Недѣлю 3 по Пасхѣ, сѣдѣвша 2 лѣта безъ 3 мѣсяцъ. А въ 23 того

113

мѣсяца поплошишася людье: сългаша бо, яко Святополкъ (братъ Св. Всеволода) у города (Новагорода) съ Пльсковици; и высунушася всь городъ къ Сильнищю, и не бысть ничто же» (т. е. Новогородцевъ испугали ложною вѣстію, что Святополкъ идетъ на нихъ съ войскомъ). — «Святославлюю (жену) пріяша (удержали) въ Новѣгородѣ съ лучьшими мужи; а самаго Святослава яша на пути Смольняне и стрежахуть его на Смядынѣ въ монастыри, яко же и жену его въ Новѣгородѣ у Св. Варвары въ монастыри, жидуще оправы Ярополку съ Всеволодкомъ» (ожидая чѣмъ кончится распря между ими). Татищевъ говоритъ, что Новогородцы разсердились на Святослава за обиды, сдѣланныя имъ войскомъ его, и что Смоленскіе жители признали Святослава Княземъ своимъ; но монастырь и темница не престолъ. Въ Смоленскѣ княжилъ Ростиславъ Мстиславичь, который держалъ сторону дяди, Ярополка. Никон. Лѣт. упоминаетъ только о казнѣ, отнятой у Святослава, и выдумалъ еще, что Ляхи и Чудь грабили въ сіе время Россію, а Половцы взяли Курскъ. «Всякое раздѣленное царство запустѣетъ, » прибавляетъ онъ изъ Св. Писанія, и проч.

(268) Въ Пушкин.: «и всхотѣ (Андрей) лишитися Переяславля; и тако бысть пагуба Посульцемъ» (живущимъ по Сулѣ) «ово отъ Половець, ово же отъ своихъ Посадниковъ.» Городъ Прилукъ есть нынѣ Прилуки въ Полтавской Губерніи. Далѣе въ лѣтописи: «Ярополку же скопившю множество вой: Ростовцѣ, Полочаны, Смолняне, Угры, Галичане, и Берендѣевъ 1000» (въ нѣкоторыхъ 30, 000, въ Никон. 40, 000; а Татищ. говоритъ, что Король Венгер. прислалъ ихъ къ Великому Князю 10, 000, и что Ярополкъ имѣлъ всего войска 60, 000). Берендѣи или Берендичи одинъ народъ съ Торками, или нѣкоторое особенное племя (см. выше, прим. 218).

Далѣе Никон. Лѣт. заставляетъ Черниговскаго Епископа говорить рѣчь, а Князя Всеволода отвѣтствовать: «увы мнѣ грѣшному! кто есмь азъ песъ смердящій, таковая злая содѣвая?» По древнимъ спискамъ Черниговскій Князь (яко смысленъ сый) сказалъ только, вошедши въ себя: «луче есть смиритися Бога ради.» Никон. пишетъ также о слезахъ Ярополка и Всеволода: «и плакаша много межи собою.» Въ первую ночь мира, заключеннаго въ Моравійскѣ (нынѣ Моровскѣ), было на небѣ какое-то знаменіе.

(269) Въ Никон. поставлено 8 Ноября, вмѣсто 18 Февраля. По нынѣшнему лѣтосчисленію съ Генваря, Ярополкъ скончался уже въ 1139. Онъ былъ схороненъ въ голубцѣ у церкви Св. Андрея; но вдовствующая супруга его, именемъ Елена, въ 1145 году перенесла Ярополково тѣло въ самую церковь и положила рядомъ съ тѣломъ Янки, сестры Мономаховой. — Въ Никон. Лѣт.: «бѣ бо премного Христолюбивъ и любя прочитаніе Божественныхъ словесь, и почитая Епископы .... на ратныя же враги страшенъ бѣ, и вси бояхуся и трепетаху его.» Мы видѣли, что Князья Черниговскіе не боялись злодѣйствовать. Татищевъ сказываетъ намъ, что милостивый и правосудный Ярополкъ былъ веселаго взора, охотно со всѣми говорилъ, и для того подданные любили его какъ отца.

Замѣтимъ случаи Ярополкова времени, о коихъ мы не упоминали: Въ 1133 было знаменіе въ солнцѣ или затмѣніе, с<д>ѣлали новый мостъ черезъ Волховъ, построены 2 деревянныя церкви, Богоматери и Св. Георгія, на торговой площади Новогородской; въ 1134 преставился Изяславъ Глѣбовичь, внукъ Олеговъ, Маія 14 (см. Кіев. Лѣт., гдѣ еще прибавлено: «въ се жь лѣто

114

принесена бысть дъска оконечная гроба Господня Діонисіемъ; послалъ бо бѣ Мирославъ»). Авг. 4 сгорѣла въ Новѣгородѣ вся торговая сторона отъ Ручья Плотничнаго до конца Холма и 10 церквей; въ семъ же году нѣкоторые Новгородцы были заключены въ Даніи («рубоша Новогородьць за моремъ въ Дони, » т. е. были посажены въ порубъ, а не изрублены: см. Новогород. Лѣт. стр. 17 и 26). Въ 1135 году, Генваря 6, скончался Переяславскій Епископъ Маркеллъ (или Маркъ); Всеволодъ Новогородскій и Нифонтъ Епископъ заложили каменную церковь Богоматери на торговой площади, а Рожнетъ Св. Николая на Яковлевой улицѣ; слышали громъ Декабря 10, а въ Рязани убитъ (какъ сказано въ Никон. Лѣт.) Тысячскій Иванъ Андреевичь Долгій. Въ 1136, Генв. 28, умеръ Посадникъ Мирославъ, на мѣсто коего Новогородцы избрали Константина Микульчича, въ отсутствіе Епископа Нифонта, возвратившагося изъ южной Россіи Февраля 4; въ Новѣгородѣ сгорѣла церковь монастыря Воскресенскаго, и Декаб. 5 освятили церковь Св. Николая. Въ Кіевѣ довершена церковь Пирогощая. Преставился Симеонъ, Епископъ Владимірскій; въ Рязани (только по Никоновск.) убитъ въ бѣгствѣ Печенѣжскій богатырь Темирхозя. Въ 1137 посвящены два Епископа, Смоленскій Мануилъ скопецъ и Ѳеодоръ Владимірскій, также скопецъ — въ Кіев. Лѣт. сказано, что Мануилъ былъ искусный Пѣвецъ; что онъ пріѣхалъ къ Мстиславу изъ Греціи самъ-третей, и что Смоленскъ прежде того не имѣлъ Епископовъ. Въ томъ же году Георгій уѣхалъ въ Ростовъ, и дочь Всеволода Мстиславича, Верхуслава, выдана за Польскаго Князя. — Въ 1138 (по Кенигсберг.) умеръ Глѣбъ Ольговичь (Татищевъ прибавляетъ: въ Курскѣ).

(270) См. Кадлуб. Hist. Polon. кн. III, стран. 724—730. Объ имени Галича см. сей Исторіи Т. III, примѣч. 134. Нарушевичь (Hist. Narodu Polsk. III, 269) именуетъ Венгерца измѣнника Борисомъ, по догадкѣ весьма невѣроятной. Могъ ли Владимірко такъ жестоко поступить съ Княземъ Ярославовой крови? Борисъ же, внукъ Мономаховъ, является послѣ живъ и здоровъ (см. ниже). — Сказочникъ Длугошъ сдѣлалъ грубую ошибку, приписавъ взятіе Вислицы (въ 1136 г.) Ярополку. Не сей Великій Князь, но Венгры разбили Болеслава (см. Кадлуб. Hist. Pol. кн. III, стр. 731, для сравненія съ Длугош. Hist. Polon. кн. IV, стр. 444). Щербатовъ и Левекъ повторили нелѣпости Длугошевы, взявъ оныя изъ М. Стриковскаго. Татищевъ зналъ сію басню, и написалъ другую о мнимой войнѣ Ярополка съ Болеславомъ. Нашъ Историкъ прибавилъ хитрости, засады, Воеводу Зева, рѣчь Андрееву, бубны, огни и проч.

(271) См. выше, стр. 145, и Прая Annales Reg. Hung. кн. II, стр. 125. Сія война была въ первый годъ Ярополкова княженія, т. е. въ 1132. Владимірко, оставивъ Бориса, скоро объявилъ себя союзникомъ Белы и ходилъ разорять Польшу съ Герцогомъ Богемскимъ (см. Прая Ann. кн. II, стр. 127: Sobjeslaus cum Russis. и проч.) Самъ Владимірко (см. ниже) упоминаетъ о томъ въ нашихъ лѣтописяхъ.

(272) См. Прая Ann. R. Hung. кн. II, стр. 135, 136, 142; Туроц. Chron. гл. 64 и 66, и Memor. popul. III, 645 и 659.

(273) Въ Ростов. и другихъ: «ста у города въ Копыревѣ концѣ, и нача зажигати дворы, Марта въ 4 день.» Всеволодъ привелъ съ собою Вышегородцевъ, подданныхъ Государя Кіевскаго. Вячеславъ требовалъ единственно, чтобы Всеволодъ далъ ему время выйти изъ Кіева, и въ тотъ день отступилъ къ Вышегороду. Татищевъ

115

прибавляетъ, что Кіевляне не захотѣли сражаться. Далѣе см. Никон. Лѣт., гдѣ сказано еще, что Всеволодъ ходилъ на Половцевъ (чего нѣтъ въ другихъ).

(274) Въ харатейныхъ: «дошедше Горины (рѣки Горыни), пополошившеся (испугавшись), бѣжаша.» См. Кіев. Лѣт., гдѣ сказано: «Всеволодъ иде на Андрея съ братомъ своимъ Святославомъ, а Изяслава Давидовича посла съ Половци, Ивана Васильковича и Володаревича изъ Галича, Володимера жь на Вячеслава и на Изяслава.» — Объ Андреѣ см. выше, стр. 93. Святославъ княжилъ въ Курскѣ. Далѣе: «и гониша по нихъ до Каранѣ, а далѣ не пусти Андрей дружины своея.» Карань есть нынѣ слобода, не далеко отъ Переяславля, къ Днѣпру. Татищевъ, любя подробности, говоритъ, что на Святослава ударилъ прежде Воевода Андреевъ, а тамъ уже самъ Князь. — Въ харатейныхъ; «на ту нощь загорѣлся городъ (Переяславль) мѣс. Сен. въ 1 день, но не отъ ратныхъ.» Въ Кіев. Лѣт.: «Всеволодъ же бяше не цѣловалъ креста еще, но исполнився страха Божія, и не посла къ городу никого же.» Послѣ онъ сказалъ Андрею: «аже бы лиха хотѣлъ, то что бы ми годно, то быхъ створилъ, » Малотинъ былъ гдѣ нибудь около Сулы и Днѣпра.

(Изъ Прибавленій въ концѣ VIII тома издан. 1819 года): Малотинъ въ Пирятинскомъ Повѣтѣ на Оржицѣ (Сообщено З. Ходаковскимъ).

(275) Въ Кіев. Лѣт.: «Володаревичь же и Васильковичь привабиша къ собѣ Изясл. Мстиславича и не урядившеся» (въ пользу Всеволода) «възвратишась. Изяславъ же (Давидовичь) иде съ сынома и воева волость Вячеславлю, и възвратишась; Ляхове же Володимерскую волость, помогаючи Всеволоду.»

(276) Въ Новогород. Лѣт.: «бѣжа Ростиславъ Смольнску изъ Новагорода Сентября 1, сѣдѣвъ въ Новѣгородѣ 8 лѣтъ и 4 мѣсяцѣ;» но онъ пріѣхалъ туда въ 1138, Маія 10, а выѣхалъ въ 1139: слѣдственно княжилъ только годъ и 4 мѣсяца: а Татищевъ говоритъ: «4 года и 4 мѣсяца?» Далѣе: «И бѣ мятежь Новѣгородѣ; а Святославъ дълго (долго) не бяше.» Въ нѣкоторыхъ спискахъ сказано: «для того, что Всеволодъ былъ занятъ войною съ Андреемъ и Мстиславичами.» Татищевъ прибавилъ, что Новогородцы, долго ожидавъ Святослава, опять призвали Ростислава. Далѣе: «потоциша (въ 1140 году) Кыеву къ Всеволоду Къснятина Микульциця, и паки по немъ инѣхъ мужъ 6, оковавше Полюдя Кснятиниця, Дьмьяна и инѣхъ колико.» Далѣе, стр. 23: «призваша изъ Суждаля Судилу, Нежату, Страшка, оже бѣху бѣжали изъ Новагорода Святославъ дѣля (ради Святослава) и Якуна.» Въ Кіев. Лѣт.: «По малѣ же времени почаша вьставати Новогородци у Вѣчи (на Вѣчѣ) на Святослава про его злобу. Онъ же посла къ брату Всеволоду, река ему: тягота, брате, въ людехъ сихъ; а не хочю у нихъ быти; а кого тобѣ любо, того пошли. И посла къ нимъ Ивана Вотейшича, прося у нихъ мужъ лѣпшихъ; и поимавъ я́ приведе къ Всеволоду; и хотяше послати сына своего Святослава (Всеволодовича). И слышавъ, иже въстали Новогородци въ Вѣчіи, избивають пріателе Святославле про его насиліе, и спріая (содружилъ) ему кумъ Тысяцкій его: Княже! хотять тя няти. Онъ же убоявся и бѣжа съ женою и съ дружиною на Полтескъ къ Смоленску; и се слышавъ Всеволодъ, не пусти сына ..... И прислаша Новогородци Епископа къ Всеволоду, рекучи: дай намъ сынъ твой .... и посла къ нимъ сынъ свой.»

Далѣе въ Новогород. Лѣт. (стран. 23) именно сказано, что самъ Всеволодъ вздумалъ послать

116

сына на мѣсто брата. — Якуна схватили на рѣкѣ Плисѣ или Полистѣ: «обнаживше яко мати родила и свергша и́ съ моста; нъ Богъ избави: прибрьде къ берегу.» Татищевъ прибавилъ, что Епископъ Нифонтъ умолилъ гражданъ не бросать Якуна въ рѣку. Они приковали ему руки къ шеѣ, и взяли съ него 1000 гривенъ (не рублей, какъ въ Никоновск.), а съ брата, Прокопія, 100 гривенъ, обложивъ пенію и друзей Якуновыхъ.

(277) «Всеволодъ же призва шурина своя и да има Берестій (Врестъ) и река: Новагорода не березета» (не брегите его или не княжите тамъ) «ать (да) сѣдять о своей силѣ, гдѣ си Князь ни налѣзуть.» Невѣжда Никоновскій написалъ: «посади его съ Епископомъ и съ Новогородцы въ Берести за сторожи;» и ввелъ нашихъ Историковъ въ ошибку.

(278) Въ Кіев. Лѣт.: «и про то» (за призваніе Ростислава Георгіевича въ Новгородъ) «разгнѣвася Всеволодъ, и зая Городецъ Въстръскый .... Посла Изяславъ ко сестрѣ своей, и рече: испроси намъ у зятя Новъгородъ Великый брату Святополку. Она жь тако створи.»

Татищевъ пишетъ, что заступленіе Митрополита освободило Нифонта и Новогородскихъ пословъ; что Ростиславъ и Святополкъ въ одно время отправились въ Новгородъ; что тамошніе жители просили Святополка возвратиться съ дороги; что онъ разсердясь на нихъ, взялъ Торжекъ; что Великій Князь послалъ къ нимъ Святослава, брата своего, для котораго они выслали Ростислава Георгіевича; что Игорь и Святославъ, съ помощію дяди своего, Ярослава, Князя Рязанскаго (давно умершаго: см. выше, примѣч. 247) воевали область Суздальскую, и проч. Все спутано. Никон. Лѣт. говоритъ, что Новогородцы повели Ростислава въ домъ Епископскій и взяли съ него присягу княжить по ихъ волѣ; что Всеволодъ, узнавъ о томъ, приставилъ въ Кіевѣ стражу къ Епископу Нифонту, а пословъ Новогородскихъ засадилъ въ погребъ: такъ сказано и въ другихъ лѣтописяхъ, кромѣ древнихъ, Кіевской и Новогородской, т. е. самыхъ достовѣрнѣйшихъ. Новогородцы заключили Ростислава въ Епископскомъ домѣ такъ же, какъ Св. Всеволода въ 1136 году.

(279) Андрей родился въ 1102 году, а скончался въ 1141, Генв. 22 — «а въ третій межи десятьма похороненъ у Св. Михаила» (въ Ростов. и другихъ: въ Переяславлѣ»). Татищевъ пишетъ: «погребенъ между двумя дѣдами» — какими же? Всеволодъ, Изяславъ, Святославъ лежали не въ Переяславлѣ. Счисленіе: три межи десятьма (между двумя десятками) означало 23, то есть, Андрей былъ погребенъ 23 Генв. — Лѣтописцы разсказываютъ за чудо, что во время Андреева погребенія сіяли три солнца, три столпа отъ земли до неба, въ образѣ дуги, и луна.

Въ харатейныхъ говорится ниже только объ Игорѣ, а въ Кіев. объ Игорѣ и Святославѣ; въ первыхъ сказано, что Игорь въ 1141 году занялъ города Суздальскіе, а въ Кіев. приписано сіе дѣйствіе Великому Князю (что, кажется, несправедливо). Станъ Игоревъ находился близъ Переяславля на рѣкѣ Стреквѣ: имя теперь неизвѣстное. — Кіев. Лѣт. повѣствуетъ о причинахъ войны: «Бѣжащю Святославу изъ Новагорода (въ 1141 году), идущю въ Русь къ брату, и посла Всеволодъ противу ему, и рече: брате! пойди сѣмо. Святославъ же ѣха къ нему изъ Стародуба, и не уладися съ нимъ о волости, и иде къ Курску: бѣ бо и въ Новѣгородѣ сѣдя Сиверску. Въ тожь лѣто Всеволодъ, розлучиваа съ братомъ своимъ, и да ему Бѣлгородъ» (отнявъ у него Курскъ

117

и Новгор. Сѣвер.) ..... «Въ то жь лѣто ходи Игорь къ Чернѣгову на Давидовича и створиста миръ ..... Бысть братьи его (Всеволода) тяжко сердце, Игореви и Святославу: волости бо даеть сынови, а братьи не надѣли. И позва Всеволодъ (въ 1142 году) братію къ собѣ, и сташа въ Олжичихъ, Святославъ и Володимеръ и Изяславъ, а Игорь у Городца, и ѣха Святославъ къ Игореви, и рече: что ти даеть братъ старѣйшій? и рече Игорь: даеть намъ по городу, Берестій и Дорогичинъ, Черторыескъ и Клецескъ, а отчины своея не дасть Вятичь. И цѣлова Святосл. крестъ съ братомъ Игоремъ, и на утрій день цѣловаста Володимеръ и Изяславъ съ Игоремъ .... И посла ихъ Всеволодъ звати на обѣдъ, и не ѣхата, рекуще: се въ Кыеви сѣдиши, а мы просимъ у тобе Черниговское и Новогородскаа волости, а Кыевскые не хотимъ. Онъ же Вятичь не ступяше, но даяше имъ 4 городы, яже преди нарекохомъ. Они же рѣша: а намъ самѣмъ о собѣ поискати, и поѣхаша къ Переяславлю .... И посла Всеволодъ Лазоря Саковскаго съ Печенѣгы свои Вячеславу въ помощь .... И поможе Богъ Изяславу (Мстиславичу), и бися съ ними, и побѣгоша въ городы своя. Въ тожь время идущю Ростиславу съ Смоленск. полкомъ къ зятю своему къ Кыеву, и слышавъ (о войнѣ) и пойде на волость ихъ, и взя около Гомія (Гомеля) область ихъ всю» (по харатейн. 4 города) ..... «Изяславъ же ѣха въ землю Черниговскую, и повоева около Десны села ихъ, и възвратися въ свояси съ честію. Игорь же съ братьею ѣхаша къ Переяславлю другое, и бишась 3 дни, и възвратишась.» Татищевъ пишетъ, что гордый Игорь велѣлъ сказать Изяславу Мстиславичу: «не шуми, сидя за печью какъ сверчокъ;» что Изяславъ разбилъ его, и тогда вошло на Руси въ пословицу: «сверчокъ тму тараканъ (Каланбуръ!!) побѣдилъ:» ибо Князья Черниговскіе назывались прежде Тмутороканскими; что Вячеславъ изъ благодарности отдалъ Изяславу свою юговосточную область, и пр.

(280) Въ Кіев. Лѣт.: «Посла по нихъ Всеволодъ брата своего Святошю, река имъ: възмете съ любовію, что вамъ даю: Городецъ, Рогачевъ, Берестій, Дорогичинъ, Клецескъ; болѣ не воюйтеся съ Мстиславичи. Они же сташа на воли его, и позва ихъ къ собѣ къ Кыеву, и пріѣхаша: Всеволодъ же не хотѣ того, иже ся братья съвокупила на едну мысль, посла къ Давидовичема, река имъ: отступите отъ Игоря и Святослава, а азъ васъ надѣлю. Они же преступивше крестное цѣлованіе, отступиста отъ Игоря и отъ Святосл. къ брату Всеволоду. Всеволодъ же радъ бывъ ихъ разлученію, и да Берестій и Дорогичинъ и Въщижь (см. ниже, примѣч. 397) Ормину (?), а братома пославъ и да има, Игореви Городецъ Гургевъ и Рогачевъ, а Святославу Клецескъ и Черторыескъ; и тако разыдошася .... Ольговичи, братья Всеволожа, поропташа нань, иже любовь имѣеть съ Мьстиславичи, а съ нашими ворогы, осажался ими около, а намъ безголовье и безмѣстье .... И докучиваху ему пойти ратью на Мстиславичи; онъ же воли ихъ не учини.»

(281) Въ Кіев. Лѣт.: «Приведена бысть дъщи Всеволожа въ Ляхы» (въ 1141 году) ... «Тогоже, лѣта (1142) отда Всеволодъ дъщерь свою Звениславу въ Ляхы за Болеслава.» Въ другихъ мѣстахъ лѣтописи Владиславъ называется зятемъ Всеволода. Длугошъ пишетъ, что сей Герцогъ въ 1121 году женился на Христинѣ, дочери Императора Генрика V, которая была еще жива и въ 1146 году; что братья Владиславовы, Болеславъ и Мечиславъ, въ 1151 году сочетались бракомъ съ дочерьми Всеволдиміра, Князя Галицкаго, первый

118

съ Анастасіею, вторый съ Евдокіею. Длугошевы извѣстія не имѣютъ достовѣрности современныхъ. Нарушевичь доказываетъ свидѣтельствами древнѣйшихъ лѣтописцевъ, что супруга Владиславова была не дочь Генрика V (см. Hist. War. Polsk. III. 181, 187), а сестра Императора Конрада. Она, какъ вѣроятно, умерла прежде 1141 года, и Владиславъ послѣ того женился на Княжнѣ Россійской, умершей въ третій годъ его изгнанія, какъ пишетъ Богуфалъ. — Мнимый Длугошевъ Всеволдиміръ Галицкій есть Всеволодъ Кіевскій и Всеволодъ Гавріилъ Псковскій (см. выше, прим. 269). Длугошъ сказываетъ еще, что Болеславъ, по смерти Анастасіи, женился въ 1160 году на Еленѣ, дочери Ростислава Перемышльскаго, внукѣ Володаревой.

Далѣе въ лѣтописи: «сняшася вси (Князья Русскіе) у Чьрньска (Черска на Вислѣ?), и воевавше воротишася, болѣ вземше мирныхъ Ляховъ, неже ратныхъ.»

(282) См. ниже, примѣч. 322. По смерти Моравскаго Герцога Оттона, въ 1126 году, сынъ его, именемъ также Оттонъ, ушелъ въ Россію, и жилъ тамъ до 1141 году (см. Гебгарди Gesch. des St. Mähren, кн. VII, 54, 55). — Невѣста Святополка Мстиславича (а не Всеволодовича, какъ сказано въ Софійской лѣтописи) пріѣхала въ 6657 между Рождествомъ и Крещеніемъ: слѣдственно онъ женился въ началѣ 1144 году.

Въ Новогород. Лѣт., стр. 24: «приходи Свейскій Князь съ Епископомъ въ 60 шнекъ (лодкахъ) на гость, иже изъ морья шли въ 3 лодьяхь, и бишася; не успѣша (Шведы) ничтоже, и отлучиша ихъ 3 лодье» (Новогородцы взяли 3 лодки Шведскія); «избиша ихъ (Шведовъ) 150.» Татищевъ думалъ, что Шведы побили Новогородцевъ. — Здѣсь въ первый разъ упоминается о Свеяхъ. Прежде называли ихъ у насъ общимъ именемъ Варяговъ.

Въ Новогор. Лѣт. стр. 24: «въ тоже лѣто (1142) приходиша Емь. Избиша я́ (ихъ) Ладожане 400, и не пустиша ни мужъ.» Татищевъ думалъ, что Ладожане были разбиты Емью. — «Въ тоже лѣто ходиша Корела на Емь и отбѣжаша; 2 лойву бити» — а въ лѣтописи Попа Іоанна: «2 лойвѣ избили.» Что такое лойва? не засмоленная ли лодка? лой есть смола. — Въ другомъ мѣстѣ Новогород. Лѣт. сказано (стр. 159): «совкупися вся волость Новогородская, Пльсковичи, Ладожане, Корела:» слѣдственно сія страна принадлежала Новугороду.

(283) Святославъ женился на дочери Василька еще въ 1143 году, а Рогволодъ въ 1144. Свадьба была въ Переяславлѣ.

Когда умерли Ростиславъ Володаревичь и Григорій Васильковичь, не знаемъ; а Иванъ Васильковичь въ 1141 году по Кіев. Лѣт., гдѣ сказано: «и прія волость его Володимерко Володаревичь, сѣде въ обою волостію княжити въ Галичи.» Далѣе г. 1144: «роскоторастася Всеволодъ съ Володимеромъ про сына, иже сѣде въ Володимери, и почаста на ся искати вины: Володимерко възверже ему грамоту крестную

Всеволодко Городненскій умеръ въ 1142 году, Февр. 1. Въ Кіев. Лѣт., кромѣ другихъ Князей и Владислава Польскаго, зятя Всеволодова, которые ополчились на Владимірка, именованы еще сынъ Великаго Князя Святославъ и Ростиславъ Глѣбовичь, внукъ Олеговъ (см. выше, примѣч. 269).

(284) Банъ тоже, что Панъ: тогда знаменитое достоинство. Сей Банъ названъ уемъ Короля, т. е. дядею по матери; слѣдственно онъ былъ роднымъ братомъ Елены, дочери Сербскаго Графа. — О Теребовлѣ см. выше, примѣч. 179. Не

119

замѣчаю маловажныхъ ошибокъ Никон. Лѣт. и прибавленій Татищева. — Ушица въ Подольской Губерніи. — Изяславъ Давидовичь былъ отправленъ за Половцами еще изъ Переяславля. — Мѣсто, гдѣ стоялъ Всеволодъ противъ Галицкаго Князя, занявшаго высоты близъ Серета, названо въ лѣтописяхъ Рожье поле.

Въ Воскресенск. и въ Ростовск. Лѣт. описаны здѣсь кровопролитныя битвы подъ стѣнами Звенигорода; но сіе было уже во время другаго Всеволодова похода въ Галицію (см. ниже). Далѣе въ лѣтописи: «Всеволодъ ста по сей сторонѣ (Звенигорода), а Володимеръ обону страну (въ Никонов. на Лебежнемъ полѣ), сшедъ съ горы; а межи ими рѣка мелка (въ Кіев. Бѣлка, въ Никонов. Грезка.); и повелѣ Всеволодъ чинити гати комуждо своему полку, и заутра перейдоша рѣку и взяша горы (въ Ник. Сокольи) за Володимеромъ. Володимеръ же мня, яко къ нему идуть, ста исполчився передъ городомъ на болоньи. Симъ же полкомъ не лзѣ бяше битися тѣсноты ради, зане болота пришли ноли подъ горы» (подъ самыя горы) ... «Взидоша Русьскыи полци на горы и зайдоша отъ Перемышля, » и проч.

Ниже въ первый разъ говорится въ лѣтописяхъ о гривнахъ серебра. Никонов. Лѣт. пишетъ опять рубли, вмѣсто гривенъ, сказывая, что Всеволодъ не оставилъ у себя ни сребреницы, раздавъ деньги войску. Въ древнихъ: «подѣли сребромъ братью свою, поченъ (начавъ) отъ старѣйшихъ и до меншихъ ... Уверни (возвратилъ) Всеволодъ Ушицю и Микулинъ.» — Надобно еще замѣтить, что Никон. Лѣт., выдумавъ глупую рѣчь Игоря, называетъ Галицкаго и другихъ безъ разбора Великими Князьями. Татищевъ пишетъ, что Владимірко винился передъ Всеволодомъ. Въ Кіев.: «Въдавъ Владимірко за трудъ Всеволоду 1000 и 400 гривенъ сребра, переди много глаголавъ, а послѣди много заплативъ. Всеволодъ же цѣловавъ его съ братьею, рече ему: се цѣловалъ еси; къ тому не съгрѣшай.» Сей Лѣтописецъ называетъ Галицкаго Князя многоглаголивымъ.

(285) Отъ Берлада, нынѣ Бырлата или Барлада, между Прутомъ и Серетомъ. Сей нѣкогда многолюдный и крѣпкій городъ (см. Кантемирово Описаніе Молдавіи) основанный близъ развалинъ древней Дакійской Зузидавы (см. Башинг. Erdbeschr. II, 789) былъ населенъ бродягами, которые славились разбоями на морѣ и сухомъ пути (о чемъ скажемъ нѣсколько словъ въ другомъ мѣстѣ). Вѣроятно, что Іоанна Галицкаго назвали Берладникомъ въ смыслѣ бродяги по его образу жизни.

Въ Кіев. Лѣт.: «на туже зиму шедшю Володимеру въ Тисмяницу (въ Галиціи) на ловы, » и проч. Далѣе: «бишась 3 дни; въ Недѣлю же Мясопустную на ночь выступи на ня Иванъ съ Галичаны, и побиша у Ивана дружины много, и заступиша и́ отъ города .... и пробѣже сквозь полкъ къ Дунаю, и оттуду полемъ прибѣже къ Всеволоду.»

(286) О собраніи Кназей въ Кіевѣ см. Кіев. Лѣт.: «и сѣдшимъ всѣмъ братіи у Всеволода на сѣнехъ, и рече Всеволодъ, » и проч. Далѣе: «повабливаеть мене Володиславъ, Лятскый Князь, на брата своа; и рече Игорь: не ходи, но пойдемъ мы ... И иде Игорь съ братомъ Святославомъ и съ Володимеромъ (Давидов.), а Изяславъ Мстисл. разболѣся и не иде. Изъ Володимеря Святосл. Всеволод. иде, и идоша на средь земли Лядское; найдоша брата 2 Владиславля, Болеслава и Мъжеку, стояча за болотомь, и переѣхаша на сю сторону, и поклонистася Игореви съ братьею, и цѣловавше крестъ межи собою ... И даста брату Владиславу 4 городы, а Игореви съ братьею Визну... Тое же зимы Владиславъ, Лятскый Князь, емь мужа

120

своего, Петрока, и ослѣпи его, и языка ему урѣза, и домъ его разграби; токмо съ женою и съ дѣтми выгна изъ земли своея, и иде въ Русь» (кто? Петрокъ или Владиславъ?) ... «Ею же мѣрою мѣрить, взъмѣритъ ти ся. Ты емь лестію Володаря, и умучивъ и́, имѣніе его въсхити все.» Длугошъ говоритъ, что Владиславъ, изгнанный братьями, бѣжалъ изъ Польши въ 1146 году: увидимъ, что онъ при смерти Всеволода уже находился въ Россіи. Сей же Историкъ пишетъ, что Россіяне въ 1145 году, осаждая Познанъ, были на голову побиты.

(287) Въ Кіев. Лѣт.: «Всеволодъ съ Игоремъ иде къ Галичю, и съ Давидовичема и съ Вячеславомъ, Изяслав. и Ростислав., и Святослава поя сына своего и Болеслава, Лятскаго Князя, зятя своего, и Половци дикыа, и бысть множество вой.» Вмѣсто Болеслава надобно, думаю, читать Володислава, который тогда ушелъ изъ Польши. Далѣе: «и бысть дождь, и стече снѣгъ... Пожгоша около его (Звенигорода) острогъ въ первый день, а въ вторый день створиша Вѣче Звенигородци, хотячи ся передати... и Воевода, Иванъ Халдѣевичь, изыма въ нихъ мужъ 3 и уби я́, и когождо ихъ перетне наполъ, верже я́ изъ города ... Въ 3 же день приступиша вси вои къ граду, по зори бишась до поздноя вечери, и зажгоша городъ въ трехъ мѣстѣхъ. Граждане же угасиша ... и възваша: Киріе елейсонъ» (Господи помилуй). — Далѣе въ харатейныхъ: «приде Володимеръ Галичьскый и взя Прилукъ» (на границѣ Кіевской и Подольской Губерніи, нынѣ Прилука) ... «и совокупи Всеволодъ братью свою на Родосыни» (см. выше, примѣч. 204) «и сложи путь съ Бориша дни» (положилъ выступить въ Борисовъ день, или Іюля 24) «на Володимера, и нарече оба Изяслава (Давидовича и Мстиславича) оставити дома, и перебы нѣколико и разболѣся», и проч. Никонов. Лѣт. прибавляетъ, что Великій Князь отправилъ гонцевъ въ Чехи, Ляхи, Угры, требуя войска.

(288) Въ харатейныхъ: «и везоша и́ Вышегороду.» Въ Кіев.: «и посла по брата своего, по Игоря и по Святослава, и ста подъ Вышегородомъ въ островѣ, и призва къ себѣ Кыяны, и нача имъ молвити: «азъ есмь боленъ уже велми, а се вамъ братья моя, Игорь; имете ся зань. Они же рекоша: Княже! ради; ся имемъ. И поѣхаше Игорь въ Кыевъ, иде съ ними подъ Угорьскый, и съзна Кіаны всѣ; они же цѣловаша къ нему кресть, рекучи: ты намъ Князь — и яшась понь лестію. Заутрій же день ѣха Игорь къ Вышегороду, и цѣловаша къ нему крестъ Вышегородци. Всеволодъ же посла къ Изяславу Мстиславичю Володислава, зятя своего, а къ Давидовичема Мирослава Андреевича, река: стоите ли въ крестномъ цѣлованіи у Игоря? и рѣша: стоимы. Въ утрій же день преставися Всеволодъ мѣс. Авг. въ 1 день» (по харатейнымъ Іюля 30) «и спрятавше тѣло его въ церкви Св. мученику (Бориса и Глѣба).» — Татищевъ пишетъ, что Вельможа Улѣбъ колебался признать Игоря наслѣдникомъ; что Великій Князь озлобился, но старѣйшина Лазарь Сокольскій утишилъ его гнѣвъ; что Всеволодъ былъ толстъ и плѣшивъ, имѣлъ широкую бороду, не малые глаза, долгій носъ; могъ въ судахъ оправдывать или обвинять, кого хотѣлъ; но что любя наложницъ, болѣе занимался удовольствіями, нежели расправами; что народъ страдалъ, и только однѣ любовницы оплакали кончину Всеволодову; что граждане не терпѣли и наслѣдника его, зная свирѣпый нравъ Игоревъ, и проч. Въ лѣтописи названъ Всеволодъ смысленнымъ.

121

Вотъ маловажные случаи его княженія: Въ 1140 году, Марта 20, затмѣніе солнца; родился у Вел. Князя сынъ Ярославъ. Въ 1141 поставленъ Епископъ Переяславскій Евфимій. Въ 1142 преставился Чернигов. Епископъ Пантелеймонъ. Въ 1143 (по Новогород. Лѣт.) «стояша вся осенина дъждева (дождлива) отъ Госпожина (Успенія) до Корочюна» (такъ назывался, думаю, постъ предъ Рождествомъ, отъ короткихъ дней) — «тепло, дъждь, и бы вода велика вельми въ Волховѣ, и всюдѣ сѣно и дръва разнесе; озеро морози въ нощь, и растьрза вѣтръ, и внесе въ Волхово, и поломи мостъ 4 городнѣ; отинудь бѣ знать» (никакого знака не осталось): «бѣ занесе (унесло).» Въ Кіев. Лѣт.: «бысть буря велика, яко же не была николиже около Котелници, и розноси хоромы и товаръ и клѣти и жито изъ гуменъ, и просто рещи, яко рать взяла, и не остася въ клѣтехъ ничтоже; и нѣціи налѣзоша бронѣ въ болотѣ, занесены бурею.» — Въ 1144 зимою Всеволодъ на одной недѣлѣ выдалъ двухъ дочерей Всеволодковыхъ, внукъ Мономаховыхъ, одну за Владиміра Давидовича Черниговскаго, а другую за Юрія Ярославича, внука Святополкова (см. Кіев. Лѣт.). 9 Іюня Всеволодъ заложилъ въ Каневѣ церковь Св. Георгія; въ Новѣгородѣ сдѣланъ новый мостъ, сгорѣлъ Холмъ (часть города) и церковь Св. Иліи, Епископъ Нифонтъ расписалъ притворъ Св. Софіи, избранъ въ Посадники Нежата Твердятичь, совершена на торговой площади каменная церковь Богоматери, и поставленъ Священникомъ сочинитель древней Новогородской лѣтописи. Въ Кіев. Лѣт.: «За Днѣпромъ въ Кыевской области летящу по небесѣ до земля яко кругу огненному, и остася по слѣду его знаменіе въ образъ зміа великого, и стоа по небу съ часъ и разыдеся. Паде снѣгъ въ Кыевской сторонѣ коневи до чрева на Великъ день (Свѣтлое Воскересенье). Священа бысть церкви въ Бѣлѣгородѣ Св. Апостолъ. Поставиша Епископа къ Турову, именемъ Якымъ.» — Въ 1145 передъ жатвою стоялъ двѣ недѣли ужасный жаръ (в<ъ> Новогородской: «яко искря гуце» или жгуче) и наконецъ шли дожди до самой зимы, такъ что много пропало хлѣба и сѣна; осенью наводненіе, а зима малоснѣжная и сумрачная до Марта; утонули 2 Попа, и Епископъ Нифонтъ запретилъ ихъ отпѣвать. Въ Смоленскѣ, на Смядыни, заложена церковь Бориса и Глѣба. Митрополитъ Михаилъ ѣздилъ въ Царьградъ, и сгорѣла въ Кіевѣ часть Подола. Явилась на Западѣ большая звѣзда съ лучами. Въ Муромѣ скончался Святославъ Ярославичь, оставивъ престолъ брату Ростиславу; а въ Рязань поѣхалъ княжить меньшій сынъ Ростиславовъ, Глѣбъ.

(289) Дворъ Ярославовъ находился въ Кіевѣ на горѣ. Въ Кіев. Лѣт.: «съзва Кіаны всѣ на гору, на Ярославль Дворъ.»

Въ Ростовск., Кіев. и Воскресен. Лѣт. Ч. I, стр. 282: «и паки совокупившеся вси Кіяны у Туровы божницы и послаша по Игоря. Игорь же поемъ Святослава, иде къ нимъ и ста съ дружиною, а брата посла въ Вѣче... Святославъ же съсѣдъ съ коня, цѣлова крестъ въ Вѣчи. Кыяне же вси, съшедше съ коней, начаша молвити, » и проч.

(290) Въ Кіев. Лѣт.: «устремишась на Ратшинъ дворъ грабити и на Мечникы ... Въземъ (Изяславъ) молитву въ Св. Михаилѣ у Еписк. Евф. и перейде Днѣпръ у Заруба, и ту прислашася къ нему Черніи Клобуци и все Порусье» (мѣста по рѣкѣ Русу или Роси) ... «и пойде Изяславъ къ Дръковому, и ту совокупишась вси Клобуци и Поршане. Въ томъ же мѣстѣ прислашась къ нему Бѣлогородци и Василевци ... Игорь же посла къ Володимеру и Изяславу (Давидовичу), и рече:

122

стоита ли у мене въ крестномъ цѣлованіи? Она же въпросиста у него волости много: Игорь же има вда, и повелѣ има пойти къ собѣ... Изяславъ же Давидов. ѣха вборзѣ къ Игореви. Епископъ же Черниговскій, Онуфрій, Просвитеромъ своимъ рече: аще кто сего цѣлованія (Давидовичей къ Игорю) съступить, да проклятъ будеть Господскыма 12 праздникома. И по малѣ дній съступиста Давидовича крестное цѣлованіе. Начальници же бы съвѣту злому Улѣбъ Тысячскый и Иванъ Войтишичь и Лазорь Саковскый, а въ Святославли полку Василь Полочанинъ, Мирославъ Хиличь внукъ, и совокупиша около себе Кіаны.»

(291) Въ 1116 году.

(292) Въ Кіев. Лѣт.: «пріиде Изяславъ къ валови, идѣ же есть Надово озеро, у Шелвова борку, и ту ста» (въ харатейныхъ: на Желани) «съ сыномъ Мьстиславомъ. Кыяне же особно сташа у Олговы могилы» (на горѣ Щековицѣ или нынѣшней Скавицѣ) ... «и видѣвъ Игорь, иже Кыяне пославшеся и пояша у Изяслава Тысячского и съ стягомъ и приведоша и́ къ собѣ, и Берендичи, переѣхавше Лыбедь, взяша Игоревы товары предъ Золотыми вороты и подъ огороды ... и Улѣбови и Иванови Войтишичю рече: поѣдта въ своя полкы. Пріѣхавъ же въ свой полкъ, и повергли стягы, и поскочиша къ Жидовскымъ воротомъ. Видѣвъ же то Игорь и Святославъ и сыновець его Всеволодичь, не смятошась, но пойдоша противу Изяславу на верхъ озера, и ту быша пророви отъ озера, а друзіи изъ Сухоа Лыбеди... Въѣхаша Берендичи съ саблями и почаша я сѣчи, и ту побѣже Игорь и Святославъ въ слудвы (болота) Дорогожичьскыа, и Изяславъ же съ Мьстиславомъ, сыномъ своимъ, и съ всею дружиною въѣха въ бокъ имъ, и начаша сѣчи, и разлучишась другъ отъ друга, и съ Игоремъ же не бѣ кто улучася, и бѣже Игорь въ болото Дорогожичское, и угрязе подъ нимъ конь... бѣ (Игорь) ногами болитъ; а Святославъ бѣже на устье Десны, за Днѣпръ; а Всеволодичь Святославъ вбѣже въ Кыевъ къ Св. Оринѣ въ монастырь, и ту его яша. Идоша по нихъ до Вышегорода и до Днѣпра, до устья Десны и до перевоза до Кыевского, сѣкуще я́, а другыа въ водѣ избиваху... Выидоша противу ему (Изяславу) множество народа, Игумени съ Черноризци и Попове всего города Кыева въ ризахъ, и пріѣха къ Св. Софіи... Бояры многы изымаша: Данила Великаго и Гургя Прокопьча, Ивора Гюргевича, Мирославля внука, и инѣхъ много въ Кыевѣ ... и разграбиша Кыяне съ Изяславомъ домы дружины Игоревы и Всеволожи, и села и скоты, и взяша имѣнія много въ домѣхъ и въ монастырехъ.»

(293) Именемъ Владиміру. Въ лѣтописи: «отъ радости (Вячеславъ) не приложи чти къ Изяславу... и отъя городы опять, иже бяше отъ него Всеволодъ отъялъ.» Рѣчь Вячеславова (см. Воскресен. Лѣт. II, 13) свидѣтельствуетъ, что племянникъ обѣщалъ прежде завоевать для него Кіевскую область. Съ Ростиславомъ ходилъ въ Волынію и сынъ Всеволодовъ. — Татищевъ говоритъ, что Вел. Князь послалъ дары Венгерскому Королю; что Святославъ Ольговичь уѣхалъ въ Новгородъ Великій къ Ростиславу: но Ростиславъ княжилъ въ Смоленскѣ, а Святославъ уѣхалъ въ Новгородъ Сѣверскій.

Пересопница, нынѣ селеніе того же имени, находится между Луцка и Дорогобужа, Ровна и Клевани на рѣкѣ Стублѣ или Струбелкѣ, впадающей въ Горынь.

(294) Въ Кіев. Лѣт.: «Святославъ же убѣже въ Чернѣговъ съ маломъ дружины, послася къ братома и рече стоита ли въ крестномъ цѣлованіи, еже есвѣ

123

цѣловали пяти дній?... Се вамъ оставливаю Костяшка, мужа своего ... А самъ ѣха къ Курску, и оттуда къ Новугороду... И посластася (Давидовичи) къ Изяславу: Игорь яко тобѣ золъ былъ, тако и намъ; а дръжи его твердо.»

(295) См. Кіев. Лѣт. Олегъ былъ женатъ на Княжнѣ Половецкой. — Князь Рязанскій названъ Святославичемъ (см. ниже, примѣч. 299). — О Берладникѣ см. выше, примѣч. 285.

(296) Въ Кіев. Лѣт.: «Давидовича же рекоста: се есвѣ зачала дѣло зло, а съвершива до конца; искоренива брата Святослава... И въпросиста Изяслава ити на Святослава. Въ томъ же лѣтѣ ходи Изяславъ къ Давидовичема на снемъ, и рече има: пойдета на Олговича.» Онъ вмѣстѣ съ сыномъ прислалъ къ нимъ какого-то Яна Ольговича. Далѣе: «и поидоша къ Новугороду, и сташа у переспы (вала), и идоша стрѣльци и съ товары (съ обозомъ) къ граду, къ вратомъ Чернѣговскымъ, и ту бишась. Въ утрій же день пойдоша къ вратомъ Курскымъ, и посла Мстиславъ къ Давидовичема и рече: отецъ мой реклъ: къ городу не приступайте, доколѣ же пріиду азъ... И не идучи, пакъ града стаста близъ, и пустиша стрѣлци къ граду, и Христіаны и Берендѣи... И бысть налога (тягость) велика горожаномъ; и вбодоша я въ врата острожнаа, и много бысть убитыхъ. Убиша Дмитра Жирославича и Андреа Лазоревича. Бившимся имъ до вечера, и шедше сташа у Млетеко въ селѣ... И заграбиша Игорева и Святославля стада въ лѣсѣ по Рахни кобылъ стадныхъ 3000, а коней 1000... Пойдоста на Игорево селце, идѣ же бяше устроилъ дворъ добрѣ: бѣ же ту готовизнины много въ бретьяницѣхъ, » и проч. Тутъ была церковь Св. Георгія. Изяславъ Мстиславичь далъ жителямъ Путивля своего Посадника. Татищевъ заставляетъ ихъ говорить умную рѣчь, — Болтинъ несправедливо называетъ Путивль городомъ Вятичей: онъ былъ въ области Сѣверской.

Далѣе: «и ту дворъ Святославль раздѣли (Изяславъ въ Путивлѣ) на четыре части, и скотницы (казну), и бретіяницы, и въ погребахъ 500 берковецъ (у Татищева берестенъ) меду. И церковь Вознесенія Господня всю обоймаша, сосуды двои сребряны и индитіи (одежды престольныя) и судари (убрусы, платки), а все шито златомъ; и кадильницы двѣ, и каце (какое) Евангеліе ковано, и книгы, и колоколы.»

(297) Въ Никонов. Лѣт.: «приде вѣсть къ Святославу, что хотять (Князья) за нимъ вси итти къ Новугороду и вземше его ослѣпити.» — Въ лѣтописяхъ сказано, что Изяславъ Давидовичь хвалился поимать Святослава, или по крайней мѣрѣ его жену съ дѣтьми. Далѣе: «иде (Изяславъ) изъ Путивля на Сѣвескъ и на Болдыжъ» (нынѣ село принадлежащее Гг. Безобразовымъ въ 20 верстахъ отъ Брянска) «преки бо» (поперечный, а въ нѣкоторыхъ спискахъ стоитъ прость) — «бѣ ему путь къ Корачеву. И ту прибѣгоша зажитницы. Увѣдавъ же Святославъ, оже пришли нань, и посла на нихъ дикія Половцы, и яша нѣколико передничь» (переднихъ Изяславовыхъ зажитниковъ). «Святославу же не бѣ гдѣ дѣтися, любо выдати жену и дѣти и дружину на полонъ, или главу свою положити... И помолився Богу, изыде противу.» Никон. Лѣт. далъ Изяславу 14, 000 воиновъ вмѣсто 3000. — Именемъ дикихъ Половцевъ означались, кажется, степные или кочующіе: ибо другіе, въ окрестностяхъ Донца, уже обитали въ городахъ. Татищевъ говоритъ, что Святославъ былъ раненъ въ битвѣ. — Далѣе: «повоевавъ (Святославъ) Корачевъ, бѣжа за лѣсъ въ Вятичи.» Слѣдственно область Вятичей была за Карачевымъ, на Востокъ и Сѣверъ. Татищевъ называетъ оную

124

Удѣломъ Святослава Всеволодовича; но Черниговскіе Князья говорятъ послѣ Изяславу: «Ольговичь Святославъ занялъ волость нашю Вятичи.» — Далѣе: «Изяславъ Мстиславичь съ братіею, отпустивше Изяслава Давидовича изгономъ на Святослава, сами по немъ идоша; прешедшимъ же имъ лѣсъ Болдыжъ, сташа ту на обѣдъ, и прибѣже къ нимъ мужъ, и рече имъ: брата вашего побѣди Святославъ. Слышавъ же то Изяславъ, и ражже сердце свое больма (весьма) на Святослава: бѣ бо храбръ и крѣпокъ на рати... Изяслава же (Давидовича) долго не бѣ; уже въ полдни прибѣже къ нимъ... Идоша (Князья) тотъ день оли до ночи, и бысть въ лягомъ» (время, когда ложатся спать) «и приде вѣсть изъ Корачева, иже Святославъ бѣжа въ Вятичи.» — Далѣе: «рече (Изяславъ) братома своима: чего еста хотѣла волости, то есмь вамъ изыскалъ: се вамъ Новгородъ и вся Святославля волость; а что будеть Игорева въ той волости, челяди и товара, то раздѣлимъ на части.»

(298) Въ харатейныхъ: «Игорь же слышавъ въ порубѣ сый, оже идеть Изяславъ на брата его, посла къ Изяславу, » и проч. — Далѣе см. Кіев. и Воскресен. Лѣт. I, 287.

(299) Городъ Дѣдославль назывался послѣ Дѣдиловымъ (нынѣ село верстахъ въ 30 отъ Тулы): см. Больш. Чертежъ стр. 10. — Брянскъ назывался Дебрянскимъ. — Далѣе: «пришедшю же Святославу въ Колтескъ городъ, и ту присла ему Юрій помощи 1000 бронникъ дружины Бѣлозерскія. «Сей Колтескъ называется Кулатескъ и Култескъ въ описаніи Рязанскихъ городовъ XIV или XV вѣка (см. Воскресенск. Лѣт. I, стр. 22). Татищевъ сказываетъ намъ отвѣтъ Вятичей на предложеніе Князей. Далѣе; «Святославъ же пойде оттуда изъ (Дѣдославля) къ Осетру (рѣкѣ Тульской Губерніи), и ту отступи отъ него Иванко Ростиславичь Берладникъ къ Ростиславу, Смоленскому Князю, вземъ у Святослава 200 гривенъ сребра, а 12 злата.» Татищевъ пишетъ, что Берладникъ силою отнялъ ихъ у Святослава. Никонов. Лѣт. именуетъ сего Ивана Ростиславича сыномъ Смоленскаго Князя и прибавляетъ: «Князь же Святославъ Ольговичь иде въ Рязань, и бывъ во Мченскѣ и въ Тулѣ, и въ Дубкѣ на Дону, и въ Ельцѣ, и въ Пронскѣ, и приде въ Рязань на Оку и пребылъ во градѣ Осетрѣ!» — Владиміръ Рязанскій былъ сынъ Святослава Ярославича. Въ Воскресен. Лѣт.: I, 24, 25: «Ярославъ преставися въ Муромѣ, а на Муромѣ и на Рязани осталися дѣти его, Ростиславъ, да Святославъ, да Юрій; и Ростиславъ да Святославъ были на Рязани, а Юрій на Муромѣ ... у Святослава Ярославича сынъ Володимеръ.» См. выше, примѣч. 288, г. 1145. — Далѣе: «Святославъ же хотѣ итти съ Бѣлозерцы на Давидовича, и въ то время нача изнемогати Іоаннъ Юрьевичь. Святославъ же не ѣха отъ него, ни дружины своея пусти ... Преставися Іоан. Юрьевичь, Февр. 24. въ Понедѣлокъ ночью на Масленой недѣли; пріѣхаста (въ Колтескъ) ту на Донь два брата его, Борисъ и Глѣбъ, и сотвориста плачь великъ, и вземше тѣло его идоша къ Суждалю; а Святославъ пойде вверхъ по Окѣ, и пришедъ ста на усть Поротвы въ городѣ Любыныцѣ» — (станѣ Любутскомъ, Тульской Губ. въ Алексин. Округѣ) — «и ту присла къ нему Георгій, тѣша его река: не тужи о сыну моемъ; аще того Богъ взялъ, то другой послю ти. Присла жь ту и дары многи, паволоками и скорою; одари и жену его и дружину его.» Никон. Лѣт. сказываетъ, что Георгіевъ сынъ Іоаннъ умеръ въ Любимцѣ Амосовѣ. — Далѣе: «Поидоста Юрьевичи, Ростиславъ и Андрей, къ Рязаню на

125

Ростислава на Ярославича. Ростиславъ же бѣжа въ Половци ко Атукови (Хану)... Святославъ взя людъ Голядь верхъ Поротвы.» Татищевъ сказываетъ, что Георгій хотѣлъ наказать Новогородцевъ за ихъ привязанность къ Мстиславичамъ.

(300) Въ Кіев. Лѣт.: «Олегъ же (сынъ Святославовъ) ѣха напредъ къ Юрьеви, и да ему пардусъ» (не Юрій Олегу). Вѣроятно, что Россіянамъ доставляли сихъ звѣрей Греки или Половцы. — О вельможѣ Петрѣ: «на Вербницю ту преставися (на берегу Оки) добрый старецъ Петръ Ильичь, иже былъ мужъ отца его (Святослава); уже бо отъ старости не можаше на конь сѣсти: бѣ бо 90 лѣтъ.» — Въ Никон. Лѣт. сказано, что въ 1147 году умеръ Князь Рязанскій Давидъ, котораго не бывало, и наслѣдникомъ его сдѣлался братъ Игорь, котораго также не бывало.

(301) «Посла же къ нему (Святославу) Юрій, рекъ: буди, брате, ко мнѣ къ Москвѣ. — Далѣе: любезно цѣловастася въ день Пятка, на Похвалу Богородицы» — слѣдственно на пятой недѣлѣ Великаго поста. Сей день въ 1147 году былъ 28 Марта, а не 28 Іюля, какъ у Татищева.

См. Лѣтопись о зачалѣ царствующаго Великаго Града Москвы, въ Синодал. Библ. No. 92. Сія повѣсть сочинена въ новѣйшія времена и содержитъ въ себѣ явныя ошибки. Тамъ сказано:

«Въ лѣто 6633 (1125), по преставленіи благовѣрнаго Царя и В. Кн. Владиміра Всеволодича Мономаха, сѣде на Великомъ Княженіи въ Кіевѣ сынъ его, Князь Юрій; а сынове его, Князь Всеволодъ съ братіею, съ нимъ быша; а старѣйшаго сына, Князя Андрея, посади въ Суждалѣ. Въ лѣто 6666 (1158) сему Великому Князю Юрью грядущу изъ Кіева во Владиміръ къ сыну своему Андрею, пріиде на мѣсто, идѣ же нынѣ царствующій градъ Москва, обополы Москвы рѣки. Сими же селы владающу тогда Болярину нѣкоему, богату сущу, именемъ Кучку Иванову; той Кучко возгордѣвся зѣло и не почте Вел. Князя, и поносивъ ему. Князь же Великій, не стерпя хулы, повелѣ Болярина того смерти предати; сыны же его видѣвъ млады сущи и лѣпы зѣло (именемъ Петръ и Іоакимъ) и дщерь едину благообразну (именемъ Улиту), отсла во Владиміръ ко Андрею. Самъ же взыде на гору и обозрѣ очима своима сѣмо и овамо по обѣ страны Москвы рѣки и за Неглинною, возлюби села оныя, и повелѣваетъ вскорѣ содѣлати малъ древянъ градъ и прозва его Москва градъ» — (то есть, именемъ рѣки) — «и потомъ Князь Великій отходитъ къ сыну Андрею во Владиміръ и сочетоваетъ его бракомъ со дщерію Кучковою. И бывъ у него Вел. Князь Юрій довольно, заповѣда ему градъ Москву людьми населити и распространити; и паки возвращается въ Кіевъ.» — Сочинитель не зналъ, что въ 1125 году Мстиславъ наслѣдовалъ престолъ Кіевскій; что Всеволодъ еще тогда не родился, и что въ 1158 году Юрія уже не было на свѣтѣ. Но вѣроятно, что сія сказка основана на древнемъ, истинномъ преданіи, по которому Юрій или Георгій застроилъ Москву, умертвивъ господина тамошнихъ селъ, Стефана Кучка. Татищевъ, ссылаясь на мнимую Раскольничью лѣтопись, прибавляетъ, что Георгій любился съ женою Стефана Кучка Тысячскаго; что мужъ, пользуясь отсутствіемъ Князя, увезъ жену въ деревню на берегъ Москвы рѣки, и хотѣлъ бѣжать къ Изяславу; что Георгій, оставивъ подъ Торжкомъ войско, спѣшилъ избавить любовницу, убилъ мужа, дочь его выдалъ за Андрея и заложилъ городъ Москву.

У насъ есть другая, гораздо обстоятельнѣйшая повѣсть о началѣ Москвы, изобрѣтенная совершеннымъ невѣждою. Вотъ содержаніе: «Въ 1381

126

году княжилъ въ Владимірѣ К. Андрей Александровичь Невскій, а въ Суздалѣ братъ его, Князь Даніилъ. На берегахъ Москвы рѣки были красныя села Боярина Стеф. Ивановича Кучка, отца двухъ сыновей, удивительныхъ красотою: К. Данило силою взялъ ихъ (сыновей Кучковыхъ) къ себѣ во дворъ: одного пожаловалъ въ Стольники, другаго въ Чашники. Сіи два брата сдѣлались любовниками жены Даніиловой, Улиты Юрьевны, и вздумали извести Князя, будучи съ нимъ на охотѣ. Даніилъ раненный ускакалъ отъ нихъ въ лѣсъ, бросилъ коня, дошелъ до Оки-рѣки, и хотѣлъ въ лодкѣ переѣхать на другую сторону; но лодошникъ, обманомъ взявъ у него златой перстень, скрылся. Даніилъ, боясь своихъ гонителей, влѣзъ въ маленькой срубъ, гдѣ былъ погребенъ мертвецъ. Кучковичи вездѣ искали Князя, и не нашли. Тогда Княгиня Улита даетъ имъ любимаго пса Даніилова, который доводитъ ихъ до сруба: тутъ злодѣи убиваютъ Князя. Пятилѣтній сынъ его, Іоаннъ, уѣзжаетъ съ вѣрнымъ дядькою въ Владиміръ, къ Князю Андрею Александровичу. Князь Андрей идетъ съ 5000 воиновъ наказать убійцъ. Кучковичи уходятъ изъ Суздаля къ отцу; но месть совершается: Князь Андрей казнитъ невѣстку, Боярина Стефана Кучка, сыновей его; строитъ Москву на мѣстѣ Кучковыхъ селъ, а въ ней деревянную церковь Благовѣщенія Іюля 27 въ 1383 году (или въ 1291, какъ въ другомъ спискѣ); отдаетъ Суздаль и Владиміръ сыну Георгію, самъ княжитъ въ Москвѣ, и умираетъ въ 1384 г., объявивъ племянника своего, Іоанна, ея наслѣдникомъ. Георгій Александровичь также умираетъ, и еще прежде отца. Іоаннъ Даніиловичь воспитываетъ у себя младенца, Георгіева сына, именемъ Димитрія, и дѣлается Государемъ Московскимъ, Владимірскимъ, Суздальскимъ. Къ нему пріѣзжаетъ Петръ Митрополитъ изъ Кіева 22 Марта, 1385 года.» Сколько Анахронизмовъ и нелѣпостей! Сія басня, писанная размѣромъ старинныхъ Русскихъ сказокъ, находится въ Книгѣ о древностяхъ Рос. Государства, Ч. I, Т. II, л. 141 и слѣд., въ Синод. Библіотекѣ подъ No. 529. Если бы Авторъ заглянулъ въ лѣтописи, то онъ увидѣлъ бы, что самъ Даніилъ Александровичь жилъ въ Москвѣ и называется обыкновенно Московскимъ; что о семъ городѣ нѣсколько разъ упоминается въ Исторіи XII вѣка, и что Кучковичи убили Андрея Боголюбскаго (см. ниже), а не Даніила.

Вотъ еще сказка, найденная мною въ одной рукописи XVII вѣка: «Въ лѣто 6714 (1206) Князь Великій Данило Ивановичь (?) послѣ Рюрика, Короля Римскаго, въ 14 лѣто пришедъ изъ Вел. Новаграда въ Суздаль, и въ Суздалѣ родися ему сынъ Георгій, и созда во имя его градъ Юрьевъ Польской, и въ немъ церковь во имя Св. Георгія каменную на рѣзи отъ подошвы и до верху; и поѣха К. В. Данило изыскивати мѣста, гдѣ ему создати градъ престольный къ Вел. Княженью своему, и взя съ собою нѣкоего Гречина, именемъ Василія, мудра зѣло, и вѣдающа, чему и впредь быти; и въѣхавъ съ нимъ во островъ теменъ, непроходимъ зѣло, въ немъ же бѣ болото велико и топко, и посредѣ того острова и болота узрѣ Князь Вел. Данило звѣря превелика троеглава и красна зѣло... и сказа ему Василій Гречинъ: Великій Княже! на семъ мѣстѣ созиждется градъ великъ, и распространится Царствіе треугольное, и въ немъ умножатся различныхъ Ордъ люди ... Князь же Данило въ томъ острову наѣхалъ посредѣ болота островецъ малъ, а на немъ хижина, а въ ней живетъ пустынникъ, а имя ему Букалъ, и хижина по тому называется Букалова: и нынѣ на томъ мѣстѣ Царской Дворъ. И послѣ того К.

127

В. Данило Ив. съ тѣмъ же Гречиномъ, спустя 4 дни, наѣхалъ горы, а въ горахъ хижину, и въ той хижинѣ человѣкъ Римлянинъ, имя ему Подонъ, исполненъ Св. Духа, и рече: возлюби, Князь Великій, мѣсто сіе; и на томъ мѣстѣ восхотѣ Е. Даніило домъ себѣ устроити. Той же Подонъ рече: Княже! здѣ созиждутъ храмъ Божій и пребудутъ Архіереи. Князь же Данило въ шестое лѣто на хижинѣ Букаловѣ заложи градъ, и нарекоша имя ему Москва, а въ седьмое лѣто на горахъ Подонскихъ, на хижинѣ Подоновѣ, заложи церковь Спаса. И въ девятое лѣто родися у него два сына, К. Алексѣй и К. Петръ. Князь же Данило любяше вельми К. Алексѣя, и во имя его созда градъ Алексинъ, къ Сѣверу, и тамо обрѣте во островѣ мужа, именемъ Сара, земли Иверскія, и на его хижинѣ заложи градъ Алексинъ. И по девятомъ лѣтѣ приде изъ Грекъ Епископъ Варламъ къ К. Данилу, и многія мощи съ собою принесе; и К. Данило повелѣ ему освятити храмъ на горахъ Подонскихъ, и да ему область Крутицкую, и нарекоша его Владыкою Сарскимъ и Подонскимъ: тако нарекоша Крутицы.»

Ссылаясь на изустныя преданія, новѣйшіе Историки Москвы разсказываютъ (см. Историч. и топограф. описаніе Москвы), что на ея мѣстѣ села Кучковы назывались 1) Воробьево (гдѣ нынѣ горы сего имени), 2) Симоново (гдѣ Симоновъ монастырь), 3) Высоцкое (гдѣ Петровскій монастырь), 4) Кудрино, 5) Кулишки, 6) Сухощаво (Сущево), и 7) Кузнецкая слобода (гдѣ мостъ Кузнецкій); что сверхъ упомянутыхъ деревень были еще иныя на Вшивой Горкѣ близъ Андроніева монастыря, на Красныхъ и Чистыхъ прудахъ, гдѣ находился домъ самого Кучка; что церковь Спасъ на бору стоитъ тамъ, гдѣ была хижина Букалова; что рѣка Москва именовалась прежде Смородиною, названа же Москвою отъ мостковъ; что Георгій велѣлъ построить на ея берегу деревянный городъ, назвавъ его по новому имени рѣки Москвою, а другому городу, основанному тамъ, гдѣ нынѣ монастырь Знаменскій, далъ имя Китая, ибо такъ прозывался сынъ его Андрей, и проч. и проч. Какія же историческія свидѣтельства подтверждаютъ истину сихъ извѣстій?

Каменевичь-Рвовскій, о коемъ мы упоминали въ примѣчаніяхъ, расказываетъ съ важностію (см. Книгу о древностяхъ Рос. Государства, въ Сиподал. библ. No. 529, Ч. I, Т. 2, л. 499 и 500), что сынъ Іафеѳовъ, Мосохъ, первый обитая съ родомъ своимъ въ Московской Губерніи, имѣлъ прекрасную жену, именемъ Кву, сына Я, дочь Взу; что ихъ четырмя именами названы рѣки Москва и Яуза; что Мосохъ, первый Князь и Патріархъ Россіи, основалъ городъ Московскій на устьѣ Яузы (гдѣ въ исходѣ XVII вѣка была церковь Никиты Мученика). Впрочемъ мысль производить имя Москвы отъ Мосоха гораздо старѣе временъ забавнаго Каменевича, писавшаго въ 1699 году. Татищевъ изъяснялъ сіе имя языкомъ Сарматскимъ, на которомъ оно, по его словамъ, знаменуетъ искривленное, излучистое; а славный Баеръ, худо зная по-Русски, думалъ, что городъ Москва такъ названъ отъ мужескаго монастыря (см. его Origin. Russ. въ Коммент. Академіи, Т. VIII, стр. 400): Moscua non a fluvio (fuit enim fluvio vetus nomen Smorodina), sed a veteri monasterio Moskoi nomen habuit, Moskoi a Mus et Music<k>, viro, quasi virorum sedem dicas!! — Въ Кіевск. Лѣт. сказано: «идоша до Кучкова, рекше до Москвы» (см. сей Исторіи, Т. III, примѣч. 39).

(302) «Святославъ же пришедъ съ Москвы и ста у Сереньска» (на рѣкѣ Серенѣ близъ Мещовска)

128

«и ту пріидоша къ нему послы изъ Половецъ отъ уевъ (братьевъ матери) его, Тюнряка Осуколовича и Камосы, съ Василемь Половчиномъ 60 человѣкъ: прислалися бо къ нему бяху, вопрошающе здоровья его, и глаголаша къ нему: когда велишь намъ къ себѣ съ силою притти? Въ тоже время прибѣгоша изъ Руси Дѣтскіе и повѣдаша ему Володимера въ Черниговѣ, а Изяслава въ Стародубѣ. Святославъ же приде къ Дѣдославлю, и ту придоша къ нему друзіи Половцы Токсобичи, и пристави къ нимъ Судиміра Кучебича и Горена, и посла я́ на Смольняны, и повоеваша Угры верхъ... Посадницы Володимери и Изяславли выбѣгоша изъ Вятичь и изъ Брянска и изъ Мченьска и изъ Облове. Святославъ же иде Девягорску и зая всѣ Вятичи и до Брянска и до Воробины по Деснѣ и Домагощь и Мченескъ. Тогда же пріидоша къ нему Бродници и Половци мнози, уеве его.» Путешественникъ XIII вѣка, Рубруквисъ, сказываетъ, что между Волгою и Дономъ жили многіе Русскіе; Аланскіе и Венгерскіе или Башкирскіе разбойники, составляя какъ бы народъ особенный (см. его Voyage въ Бержерон. собраніи стр. 20 и 38): вѣроятно, что они именуются въ нашихъ лѣтописяхъ Бродниками, то есть, бродягами, сволочью (см. сей Исторіи Т. III, примѣч. 164 и 304). — Далѣе: «Изяславъ же Давидовичь тогда изъ Новагородка иде къ Чернигову, а къ Святославу Юрій присла сына своего Глѣба въ Девягорескъ, и пойде Святославъ ко Мченску съ Глѣбомъ и со Владимеромъ Святославичемъ и съ Половци, и ту давъ имъ дары многи и пойде ко Крому (Кромамъ), и ту угониша и́ послы Черниговстіи», и проч. Такія маловажныя подробности не входятъ въ Исторію. Имена городовъ, напечатанныя здѣсь косыми буквами, теперь совсѣмъ неизвѣстны. Нѣкоторые изъ нихъ, Облове и Девягорскъ, названы вмѣстѣ со Мценскимъ городами Литовскими въ географич. отрывкѣ XIV или XV вѣка (Воскр. Лѣт. I, 21, 22).

(303) Въ лѣтописи (Воскресен. I, 291): «Всеволодичь же Святославъ тогда бяше држа (держа) у Изяслава 5 градовъ: Божьски (въ Галиціи), Межибожье (въ Подольск. Губерніи), Котельницу и прочихъ два. Въ Кіев. Лѣт. сказано, что Свят. Всеволод. господствовалъ тогда въ десяти городахъ. Далѣе: Давидовичи пойдоша отъ Корачева къ Дебрянску, а Святославъ Всеволодичь оста въ Корачевѣ, и оттуда посла въ Козлескъ (Козельскъ) ко стрыеви своему Святославу, глаголя: Изяславъ Мстиславичь пошелъ Кыеву, а Давидовичи съ Ростиславомъ Смоленскимъ хотятъ итти по тобѣ.» — По Кіев. Лѣт. Давидовичи, обѣщавъ Святославу возвратить всѣ его владѣнія, того не исполнили.

(304) Въ харатейныхъ: «Въ лѣто 6653 (1145) ходи Митрополитъ Михаилъ Царьгороду.» Въ Каталогѣ (Синод. библ. No. 74) написано: «стужавъ отъ нестроенія Князей Русскихъ, отыде въ Царьградъ, и бѣ престолъ безъ Пастыря болѣе года, донелѣже Михаилъ въ Царѣградѣ преставися.» Слово ходи, употребленное Лѣтописцемъ древнимъ, заставляетъ думать, что Митрополитъ возвратился изъ Греціи. И въ Степен. Книгѣ (I, 251) не сказано, чтобы Михаилъ скончался въ Царѣградѣ. — Въ Каталогахъ находится объ немъ слѣдующее: «сему Михаилу Царикъ Нагайскій по вся лѣта даяше дань, яко исцѣли болящу дщерь его: святъ бо бѣ и чудотворецъ.» Ногайской Орды тогда еще не было.

О грамотѣ Патріарха къ Нифонту см. Степен. Книгу (I, 250, 251), въ Патерикѣ житіе Нифонта и Каталоги Епископовъ. Въ лѣтописяхъ: «Изяславъ постави Митрополита Клима Смолятича (въ Никон. Смолнянина) Калугера (Каллогера или

129

добраго старца) особь съ шестью Епископы.» Въ Степен. Кн. наименованы Онуфрій Черниговскій, Ѳеодоръ Бѣлогородскій, Даміанъ Юрьевскій, Ѳеодоръ Владимірскій, Нифонтъ и Мануилъ Смоленскій; а въ Патерикѣ еще прибавлены Евфимій Переяславскій, Іоакимъ Туровскій, Козма Полоцкій, которые вмѣстѣ съ Мануиломъ и Ѳеодоромъ Бѣлогородскимъ держали Нифонтову сторону. — О Климентѣ говорятъ Лѣтописцы: «Изяславъ выведъ его изъ заруба (въ Никонов.: изъ иолчальныя его кельи); бѣ бо Черноризецъ и Скимникъ; бысть же книжникъ и философъ; преже бо его и не бывалъ таковъ въ Руси.» Въ Никон. Лѣт.: «и много писанія паписавъ предаде.» Тамъ же: «Изяславъ совѣтова съ Епископы, яко мятежа ради и многихъ волненій не возможно ити къ Патріарху ставитися Митрополиту.» Въ Каталогахъ: «понеже тогда не бѣ Патріарха въ Царѣградѣ: Михаилъ бо Окситъ оставилъ престолъ; по немъ Козма Аттикъ точію 10 мѣсяцей Патріархъ бывъ, завистливыми изгнася; и бяше смущеніе въ Патріархіи.» Михаилъ Окситъ сложилъ съ себя достоинство Патріарха въ 1146 году: Козма лишенъ сана въ 1147, Февр. 26, а Николай IV, прозваніемъ Музалонъ, поставленъ въ Декабрѣ того же году и правилъ Церковію до 1151: слѣдственно онъ, а не другой, писалъ грамоту къ Нифонту (см. Патерикъ, л. 190 на об.): «ублажая его о величествѣ разума и крѣпости, и причитая того къ древнимъ Святымъ Отцемъ.»

Въ Патериктѣ печатномъ сказано, что Нифонтъ, опровергая избраніе Климента, говорилъ: «сіе противно есть преданію Св. Восточныя Церкви, иже крещеніемъ сыновъ Россійскихъ просвѣти отъ престола Константинопольскаго, оттуду же и перваго Кіеву Митрополита подаде Михаила, иже рукописаніемъ утверди, яко не достоитъ иному быти въ Кіевѣ Митрополиту, точію отъ благословенія Патріарха Константиня града.» По древней Кіев. Лѣт. Мануилъ и Нифонтъ сказали Клименту: «мы взяли отъ Михаила Митрополита рукописаніе, яко не достоитъ намъ безъ Митрополита у Св. Софіи служити.» Здѣсь говорится не о первомъ Митрополитѣ Михаилѣ, но о послѣднемъ: ибо во время крещенія земли Русской не было еще въ Кіевѣ и Софійской церкви, основанной Ярославомъ Великимъ.

(305) «Миръ створи съ Половци у Воиня» (за Переяславлемъ). Въ Никонов.: «въ Рязани.»

(306) Татищевъ пишетъ, что самъ Изяславъ Давидовичь ѣздилъ къ Великому Князю. — Въ лѣтописяхъ: «Всеволодичь же Святославъ пріиде тогда въ Кыевъ и нача у Изяслава проситися напередъ къ Чернигову, река: отче! пусти мя ко братьи; тамо ми жизнь вся, и хочю у нихъ волости просити.» Въ Никонов. сказано, что въ Черниговъ пріѣхалъ тогда изъ Рязани съ Ельца Князь Андрей Ростиславичь, и что Митрополитъ удерживалъ Изяслава въ Кіевѣ. — Изяславъ сказалъ Кіевлянамъ, что братъ его, Князь Смоленскій, придетъ къ нему въ помощь и съ Новогородцами.

(307) Въ харатейныхъ: «перебродися (Изяславъ) черезъ Днѣпръ и ста надъ Черторыею (противъ Кіева) и оттуду посла Улѣба къ Чернигову, а самъ пойде на Супой.» По Кіев. Лѣт. Изяславъ сталъ на Альтѣ, послѣ у Нежатина, а послѣ у Росотины, откуда послалъ Улѣба: тому и другому мѣсту надлежало быть между Альтою и Супоемъ. Татищевъ и Болтинъ думали, что Нежатинъ есть Нѣжидъ; но послѣдній называется въ лѣтописяхъ Унѣжемъ. Изяславъ приказалъ къ Давидовичамъ: «яко на семъ пути тяжи (тяжбы) не имѣти, ни извѣта.» Татищевъ сообщаетъ намъ

130

здѣсь не только рѣчи, но и письма. Давидовичи въ искреннемъ признаніи говорятъ послу Изяславову: «аще ли бы мы, поимавши брата твоего, Ростислава, држали, то любо ли бы тобѣ было?» — Изяславъ, узнавъ отвѣтъ Давидовичей, вторично прислалъ къ нимъ Боярина съ крестными грамотами. Далѣе: «И посла Изяславъ къ Ростиславу, брату своему, въ Смоленскъ, и рече ему: брате! что были есмя здумали пойти на дядю нашего, то уже тамо не ходи, но пойди сѣмо ко мнѣ; а тамо уряди Новгородьцевъ и Смольнянъ, да стерегутьсь отъ Юрья; а къ ротникомъ ся шли въ Рязань.» Ротниками назывались тѣ, которые дали роту или присягнули быть союзниками. Видно, что Ростиславъ Ярославичь, изгнанный сыновьями Георгія, тогда уже возвратился въ Рязань (см. выше, прим. 299).

(308) Въ Кіевъ пріѣхали отъ Изяслава два Боярина, Добрынка и Радила. Татищевъ вездѣ хочетъ украшать; а мы разсказываемъ точно, какъ въ лѣтописяхъ. Ниже о смерти Игоря: «Идяхуть людье по мосту убить Игоря; онъ же (Владиміръ) не мога ихъ минути, увороти коня на право мимо Глѣбовъ дворъ».... Въ Кіев. Лѣт.: «и манатью на немъ отръгаша; онъ же рече: крестъ цѣловали есте къ мнѣ, яко имѣти мя собѣ Княземъ; нынѣ уже и всего того не помянулъ быхъ, зане сподобилъ мя Богъ Мнишескій чинъ въспріати. Лукавый же съборъ болѣ въпіаше, глаголя: побійте! и тако изъ свиткы извлекоша его. Онъ же въгласивъ: нагъ бо изыдохъ изъ чрева матере моея, и нагъ отыду тамо!.... И срѣте и́ Володимеръ въ воротѣхъ монастырскихъ, и рече Игорь взря: охъ брате! камо?.... И удариша Володимера, бьючи Игоря.... Михаль сскоча съ коня, хотя помочи Володимеру; Володимеръ же, вомча Игоря во дворъ матере своея, затвори ворота, а Игоря пусти на кожюховы сѣни. Михаля же бьюще и отторгоша на немъ крестъ, и цѣпи въ гривну золота .... И ту убиша (Игоря); поверзше за нозѣ волокоша и́ сквозѣ Бабинъ торжекъ до Св. Богородици — (въ Степен. Книгѣ: до мраморныя церкви) — и ту обрѣтоша мужа стояша съ колы» (съ колесами, съ телегою) «и возложше и́ на кола, везоша и́ на Подолье.» — Въ Степен. Кн. и въ Прологѣ Михаль несправедливо названъ Княземъ: онъ былъ Мужъ или Бояринъ Владиміровъ, о коемъ вторично упоминаютъ Лѣтописцы подъ 1169 годомъ (см. Воскресен. II, 73). — Сей Игорь причтенъ къ Святымъ. Онъ убитъ не 9 Сент. въ Субботу, какъ сказано въ Степен. Книгѣ, а 19 Сент. въ Пятницу (см. Кіев. Лѣт.). Въ харатейныхъ:. «Повелѣ Лазарь взяти Игоря и понести въ церковь Св. Михаила въ Новгородьскую божницю, и ту положиша и́ въ гробъ, ѣхаста на гору, и лежа нощь ту. Суботѣ же свитающи, посла Митрополитъ Игумена Ананью Св. Ѳеодора и пріѣхавъ Игуменъ видѣ и́ нагаго и облече и, и отпѣ надъ нимъ обычныя пѣсни, » и проч. Кіев. Лѣт. говоритъ: «человѣци же благовѣрніи приходяще възимаху отъ крове его и отъ прикрова сущаго на тѣлѣ его на спасеніе себѣ и на исцѣленіе, и покрываху наготу тѣлесе его своими одеждами ..... На туже ночь зажгошась свѣчи всѣ надъ нимъ въ церкви. Наутріе же Новогородци» (жители одной Кіевской части, такъ называемые) «повѣдаша Митрополиту. Митрополитъ же запрети, да никому же не повѣдятъ.» Тутъ же сказано, что монастырь Св. Симеона былъ монастыремъ отца и дѣда Игорева.

Татищевъ пишетъ, что Игорь, готовясь умереть, просилъ Духовника, но что народъ отвѣтствовалъ: «когда вы съ братомъ Всеволодомъ женъ и дочерей нашихъ брали на постели и домы грабили,

131

тогда Попа пе спрашивали.» Далѣе Татищевъ говоритъ, будто бы именемъ Лѣтописца: «Сей Игорь Ольговичь былъ мужъ храбрый и великій охотникъ къ ловлѣ звѣрей, читатель книгъ и въ пѣніи церковномъ ученъ. Часто мнѣ случалось въ церкви съ нимъ пѣть, когда онъ былъ въ Владимірѣ» (но Игорь тамъ не живалъ). «Чинъ священническій мало почиталъ и постовъ не хранилъ: того ради у народа мало любимъ былъ. Ростомъ былъ средній и сухъ, смуглъ лицемъ; власы какъ Попъ носилъ долги; брада же узка и мала. Егда же въ монастырѣ былъ подъ стражею, тогда прилѣжно уставы иноческіе хранилъ; но притворно ли себя показуя, или совершенно въ покаяніе пришелъ, сего не вѣмъ.»

(309) См. Никонов. и Степен. Кн. I, 268. Далѣе въ лѣтописи: «и посла Володимера въ Городець» (въ нѣкоторыхъ же спискахъ: по Владимера) «а по Ростислава Смолинску.» — О горести Изяслава сказано въ Кіев. Лѣт.: «Изяславъ же прослезился и рече: аще былъ вѣдалъ, то моглъ быхъ далече отслати Игоря ..... И рече своей дружинѣ: то мнѣ есть порока всяко отъ людей не уйти; тѣмъ есть рѣчь: Изяславъ велѣлъ убити; но тому Богъ послухъ, яко не повелѣлъ ни научити. И рѣша ему мужи его: безъ лѣпа о немъ печаль имѣеши ..... то Богъ вѣдаеть и вси людіе, яко не ты его убилъ, но убили суть братіа его, иже лесть надъ тобою хотѣли учинити. Изяславъ же рече: иже ся тако учинило, а тамъ намъ всѣмъ быти, а то уже Богови судити .... и жалова на Кыяны.»

(310) См. Кіев. Лѣт. Въ харатейныхъ только: «Приде Глѣбъ Гюргевичь и (изъ) Суждаля Чернигову въ помочь Ольговичемъ, и пребывъ у нихъ нѣколико, приде на Городокъ и слышавъ Изяславъ, посла къ нему, зова и́ къ собѣ Кыеву.» Но сіе было уже послѣ. Владиміръ Давидовичь Черниговскій извѣстилъ Святослава о смерти Игоря. Татищевъ въ своемъ повѣствованіи смѣшалъ обстоятельства. Далѣе: «Куряне же послашася къ Глѣбу, и взяша собѣ у него Посадника. Глѣбъ же пойде оттуду къ Выреви» (у Татищева Киремы: см. выше, примѣч. 245) «къ Святосл. Ольговичю и посажа Посадникы своя по Семи за полемъ; и ту у Выря Половци мнози заходиша съ нимъ ротѣ. Туже приде къ нимъ Свят. Всеволодичь и послашася къ Выревцемъ ..... Они же рекоша: Князь у насъ Изяславъ .... Идоша къ Бьеханю» (думаю, Обояню) «и не успѣша ничто же. И оттуду къ Попашю» (названному Пропашескъ въ географическомъ отрывкѣ: см. Воскресен. Лѣт. I, 21) «и ту приде къ нимъ Изясл. Давидовичь, и взяша градъ Попашъ. Изяславъ же Мстиславичь скопя вои многы, и отъ Вячеслава» (дяди, княжившаго тогда въ Пересопницѣ) «приде ему помощь (въ Никонов. съ Воеводою Станиславомъ) и изъ Володимеря полкъ, и пойде къ Переяславлю. Ту же приде ему вѣсть и отъ брата его, Ростислава, яко Любечь пожеглъ.... Слышавъ же се Изяславъ, пойде тихо, ожидая Ростислава, и ста у Черной могилы, и ту приде Ростиславъ.... и начаста думати съ дружиною и съ Черными Клобукы ..... и поидоша къ Сулѣ.» Изяславъ, по совѣту дружины, хотѣлъ отрѣзать своихъ непріятелей отъ Всеволожа (города Черниговскаго), но не успѣлъ. Въ лѣтописи: «сташа (Изяславъ съ войскомъ) около Всеволожа и взяша его: въ немъ же бяху и ина два города (т. е. жители ихъ) сѣдяща: вбѣгли бо бяху ту твердости ради. Слышавше же и иніи гради, Унѣжъ (Нѣжинъ) и Бѣла Вежа, и Бохмачь» (нынѣ село, близъ Конотопа) «оже Всеволожь взятъ и побѣгоша (жители) къ

132

Чернигову. Изяславъ же и Ростиславъ посласта и постигоша 3 ты грады, а иніи уйдоша. Изяславъ же повелѣ зажещи тѣ грады. Слышавъ же Глѣбльцы окрѣпишася» (у Татищев. Ольговцы: Глѣбль называется нынѣ Старымъ Глѣбовымъ, ниже Чернигова, между Десною и Днѣпромъ) — «и начаша крѣпко битися. И тако избави Богъ и Св. Мученика, Борисъ и Глѣбъ.»

(311) Сынъ Вел. Князя, Мстиславъ, начальствовалъ въ семъ городѣ. «Послушавъ (Глѣбъ) Жирослава (у Татищ. Волослава). рекуща ему: пойди Переяславлю; хотятъ тебя людье.... Стоя Глѣбъ до заутрока и воротися. Мстиславъ же скопивъ дружину, и обѣдавъ угони и́ у Носова на Рудѣ» (нынѣ село Рудня) «изымаше нѣколико дружины его, и самъ (Глѣбъ) иде въ Городець, а Мстиславъ воротися Переяславлю, и поѣха къ отцю.» Никон. Лѣт. разсказываетъ, что у Мстислава въ Переяславлѣ находился богатырь Демьянъ Куденевичь; что Мстиславъ, встревоженный нападеніемъ Глѣба, сказалъ Демьяну: нынѣ, о человѣче Божій! время Божіей помощи и твоей крѣпости; что Демьянъ съ слугою Тарасомъ и пятью Отроками разбилъ войско Глѣба; что въ то же лѣто сей богатырь, выѣхавъ одинъ на Половцевъ и не имѣя на себѣ латъ, былъ раненъ смертельно; что Мстиславъ предлагалъ ему дары, и Демьянъ отвѣтствовалъ: о суеты человѣческія! кто мертвъ сый желаетъ дарованія тлѣннаго и власти погибающія? Выдумка заимствованная, можетъ быть, изъ народной старинной сказки! Татищевъ пишетъ, что сей Демьянъ убилъ Глѣбова Боярина Волослава. Близъ Переяславля есть селеніе Демьянцы. — Никон. Лѣт., говоря два раза о неудачѣ Глѣбовой, прибавляетъ, что сей Князь ходилъ къ Рязани, ко Черленому Яру и къ Великой Воронѣ. — Далѣе: «Послаша» (Ольговичи, дядя и племянникъ, и Давидовичи) «дружину свою съ Половци и повоеваша Брягинъ» (въ Никонов. Дегинъ). Татищевъ пишетъ, что Брягинъ есть Городецъ и Юрьевъ! Сіе мѣстечко Брагинъ донынѣ существуетъ близъ Любеча на правомъ берегу Днѣпра. Далѣе: «Посла Глѣбъ къ Володимеру и къ Святосл. Ольговичю, рече имъ: отпустите ко мнѣ помощь. Они же не возмогоша.... Изяславъ приде и стоя около Городка 3 дни. Глѣбъ же убоявся .... и поклонися Изяславу. Изяславъ же возвратися, а Глѣбъ посла къ Володимеру и Святославу, глаголя: по неволи есмь крестъ цѣловалъ Изяславу: нынѣ же съ вами хощю быти за одинъ.» Въ Кіев. Лѣт.: «Въ лѣто 6656 (1148) пакы пойде Изяславъ къ Чернѣгову, поя полкъ у стрыа своего, Вячеслава, и Угры приведе въ помощь собѣ и Володимерскый полкъ и Берендѣи ... и стояше на Олговѣ поли 3 дни ..... и пожже села ихъ оли до Боволося; и нача молвити: они къ намъ не выйдуть, а пойдемъ къ Любечю, идѣ же ихъ вся жизнь ..... Идоша до Любеча 5 дній ... и пріидоша Володимеръ (съ союзниками) и Половци съ ними, и есть рѣка у Любча, и прешедше сташа, заложившеся ею; и въ Недѣльный день Изяславъ пойде противу имъ, и не лзѣ бѣ ему полковъ доѣхати тою рѣкою, но стрѣлци ся біаху; и бысть на ту ночь дождь великъ; на утрій же день Изяславъ видѣвъ, иже Днѣпръ казится и рече: се съ симъ намъ ся полкомъ нелзѣ бити сею рѣкою, а сѣмо ся за нами Днѣпръ росплыветь... и иде за Днѣпръ въ Понедѣльникъ, и на утрій день рушися Днѣпръ. Изяславъ же по оной сторонѣ иде къ Кыеву. Угре же на бору ся обломиша на озерѣ, и ту ихъ потопе нѣколико.» Далѣе сказано, что Изяславъ посылалъ къ брату Смоленскому Князю, спросить у него о здоровьѣ, и съ извѣстіемъ объ успѣхѣ похода.

133

(312) Въ Кіев. Лѣт.: «пріѣхаша послы ихъ отъ Гюргя, и не обрѣтоша собѣ въ немъ помочи.»

(313) То есть, Бужскъ, Межибожье, Котельнику и еще два. См. Кіев. Лѣт., гдѣ сказано, что Ростиславъ Георгіевичь поссорился съ отцемъ, не хотѣвшимъ дать ему Удѣла, и для того уѣхалъ въ Кіевъ; но по харатейнымъ и другимъ лѣтописямъ такъ: «посла Юрій сына своего, Ростислава, въ помощь Ольговичемъ на Изяслава, » и проч., какъ мы описали. Въ Кіев. Лѣт.: «Въ то же время съвѣщався Гюргевичь Глѣбъ съ Переяславци и ѣха къ нимъ изъ Городца; Мстиславъ же изыде противу съ Переяславци... Глѣбъ же бяше въ малѣ, и рече: прелстили мя Переяславци... и поскочи. Они же постигаючи дружину его изымаша, а другыа избиша, и Станиславича ту яша и казниша казнью злою; а самъ Глѣбъ убѣже въ Городокъ, и не стръпя (стерпя) въ немъ быти, бѣжа къ Чернѣгову къ Володим. Давидовичю.»

(314) Въ харат. Новогород. Лѣт. стр. 26 и 27: «Ходи Нифонтъ Суждалю мира дѣля къ Гюргеви, и пріятъ и съ любовью Гюрги, и церковь святи Св. Богородицы великымъ священіемъ, и Новтържцѣ всѣ выправи, и гость всь цѣлъ, и посла съ цьстію (честью) Новугороду, въ мира не дасть.»

(315) «А ты» (говоритъ Изяславъ Ростиславу Георгіев.) «иди въ Божьскый, пострези оттолѣ Русьскыя земли, и буди тамо, донелѣже схожу на отца твоего, миръ ли съ нимъ возьму, или како съ нимъ ся ни управлю.» — Въ Кіев. Лѣт. «Изяславъ дари Ростиславу» (брату своему, Смолен. Князю) «отъ Рускыя земле и отъ всѣхъ Царскыхъ (Греческихъ?) земль; Ростиславъ же дари Изяславу, что отъ верхнихъ земль и отъ Варяговъ.»

Въ Новогородск. Лѣт. стр. 27: «той же осени (1148) присла Изяславъ изъ Кыева сына своего, Ярослава, и пріяше Новгородьци, а Святопълка выведе злобы его ради, и дасть ему Володимірь.» Татищевъ пишетъ, что Вел. Князь разгнѣвался на брата за его тайныя сношенія съ Георгіемъ. — Далѣе: «И выидоша противу его» (Новогородцы на встрѣчу Вел. Князю) «за три дни зъ города, а иніи срѣтоша и́ за день, и вниде во градъ въ день Недѣльный.» Далѣе: «послаша Подвойскіе и Биричи ... повелѣ (Изяславъ) звонити Вѣче

(316) «Вашихъ дѣля обидъ оставя Русьскую землюРусью называлась тогда собственно Кіевская область. Въ Кіев. Лѣт.: «сынъ мой вы прислалися есте къ мнѣ, иже вы обидитъ стрый мой Гюрги... Они же рекоша: ты нашъ Князь, ты нашъ Володимеръ, ты нашъ Мстиславъ, » и проч. Татищевъ прибавляетъ къ Псковитянамъ и Кореламъ Заволочанъ Двинскихъ, а Никонов. Лѣтоп. Галичанъ, Венгровъ, Богемцевъ! — По Кіев. Лѣт. народъ говоритъ Князю: «аче и Діакъ, и гуменцо ему прострижено, а не поставленъ будеть, и тъ (тотъ) пойдеть.» — Вел. Князь ждалъ Ростислава на устьѣ Медвѣдицы 4 дни. Далѣе: «пріидоша къ Скнятину» (въ Никонов. Снятину) — «къ Углечю полю» (городу Угличу). Скнятинъ неизвѣстенъ. — Татищевъ несправедливо пишетъ, что тутъ въ первый разъ упоминается о Ярославѣ (см. выше, стр. 54). — Далѣе: «уже бо бяше подъ весну; бродяху бо по Волзѣ и по Молозѣ по черево коню ... Похромоша и кони у нихъ.»

(317) Въ Кіев. Лѣт.: «въ то время стоаше Изяславъ противу Св. Михаилу у Выдобыча въ островѣ; Ростиславъ же пріѣха ту: Изяславъ же посла по него насадъ свой, и что съ нимъ дружины, влѣзѣ въ насадъ; съ тѣмъ же и перевезоша его, и поставиша ему особно шатеръ, и посла къ нему мужи своя, » и проч. Слѣдуютъ упреки

134

Изяславовы: «Волости тобѣ есмь далъ, яко ни отецъ того тобѣ далъ, и еще есть и земли Руской приказалъ стеречи ... Ты же еси, брате, удумалъ былъ такъ, иже бы на мя Богъ отцю твоему помоглъ, и тобѣ было въѣхавши въ Кыевъ брата моего няти, и сына моего, и жену мою, и домъ мой взяти. Ростиславъ же ему то отвѣща: брате и отче! яко ни въ умѣ своемъ, ни на сердци ми того не было; пакы ли кто на мя молвилъ, Князь ли который, а се я къ нему; мужъ ли который въ Христіанѣхъ или въ поганыхъ, а ты мене старѣй, а ты мя съ нимъ и суди. Изяславъ же рече: того на мнѣ не проси, хотя мя заворожити (поссорить) съ Христіанами и съ погаными, » и проч. Далѣе: Ростиславъ же, пришедъ къ отцу своему въ Суждаль, и удари передъ нимъ челомъ, и рече: слышалъ есмь, иже хощеть тебя вся Руская земля и Черныи Клобуки, и тако молвять: и насъ есть обеществовалъ, а пойди нань.»

(318) «Въ лѣто 6657 (1149) Ростиславъ Смоленскый испроси дщерь у Святослава Ольговича за сына своего, Романа, Смоленьску, и ведена бысть изъ Новагорода (Сѣверскаго) въ Недѣлю по Водокрещахъ, мѣс. Генв. въ 9 день.»

Въ Кіев. Лѣт.: «Съвокупивь (Георгій) силу свою и Половци, пойде Іюля въ 24, и иде на Вятичи. Володимеръ же Давидовичь посла къ Изяславу, река ему: се Гюргій идеть на тя, а мы есмы крестъ цѣловали съ тобою быти. Изяславъ же нача доспѣвати, а къ Володимеру посла мужъ свой, река: Богъ ти помозе, брате. Се мужъ мой, а ты пристави свой мужъ: пошлевѣ же къ Святославу Олговичю.., Посланніи же придоша къ Святославу ... Святославъ же ничто же имъ отвѣща; толко имъ то рече: пойдете въ товары своа, а опять вы взову ... И дръжа послы недѣлю, а сторожи постави о товары ихъ, дабы къ нимъ никто же не пришелъ. Послалъ бо бяше къ Гюргеви, река ему: въ правду ли идеши на Изяслава? Гюргей же рече ему: како хощю не въ правду ити! Изяславъ волость мою повоевалъ, и еще сына моего выгналъ. Любо съромъ (срамъ) зложю свой, пакъ ли голову свою зложю. Святославъ же, слышавъ Гюргевъ отвѣтъ, възва къ собѣ послы Изяславлѣ и Володимери, и рече ... Изяславъ же посла опять посолъ свой къ Святославу, река ему: крестъ еси цѣловалъ, яко съ мною быти, а вражду еси про Игоря отложилъ и товаръ его ... а я есмь безъ тебе и на Волгу ходилъ ... Гюргій же пришедъ и ста у Ярышова» (въ харатейныхъ: «ко Бьяханю» или Обояну). Далѣе: «И ту пріѣха къ нему Святославъ Олговичь» (въ харатейныхъ: оба Святослава) «на Спасовъ день, и ту Святославъ позва его къ собѣ на обѣдъ. Въ утрій же день въ Недѣлю рано, всходящю солнцю, родися у Святослава дщи Маріа ... Въ тъ день пойде Гюрги напередъ, и Святославъ въ Понедѣльникъ постиже Гюргя ... и послаша къ Давидовичема ... Они же отвѣщаста: душею не можемъ играть, и отрекостася, и посластася къ Изяславу ... и пойде (Георгій) оттуду на Бѣлу Вежю на Старую» (но въ харатейныхъ и во всѣхъ другихъ нѣтъ старой: здѣсь говорится о Черниговской Бѣлой Вежѣ) ... «И стояше у Бѣлы Вежи мѣсяць, сжидаючи къ собѣ Половець и отъ Изяслава покореніа ... и поидоша къ Супоеви, и ту пріѣха къ нему Святославъ Всеволодичь неволею, стрыа своего дѣля, Святослава Ольговича; и Половци дикіи пріидоша къ Гюргеви ... Изяславъ же посла по брата своего, Ростислава, и рече ему: се есвѣ угадали тако, иже Гюргій помѣнить (минетъ) Чернѣговъ, а тобѣ прійти ко мнѣ; нынѣ же, брате, Гюргій уже поминулъ Чернѣговъ, а пойди, ать

135

оба видива по мѣсту, што намъ Вогъ дасть ... И къ Володимерю посла полкы ... И Ростиславъ пойде къ брату. Гюргій же рече: пойдемъ къ Переяславлю; тута ему (Изяславу) прійти, да негли ту покорится ... И сташа у Куднова селца, перешедше Стряковъ, Володимеру сущу въ засади въ Переяславли, и Ярополку (Святополку) Мьстиславичю съ Поршаны» (жителями береговъ Роси, Торками, Берендѣями) ... «Изяславъ же ста пришедъ у Витичева, и ту пріиде къ нему Ростиславъ ... и перебредоста Днѣпръ, и поидоста въ Олто (къ Алтѣ), и ту пріиде вѣсть въ полудне, иже уже стрѣлци переѣхали черезъ Стряковь, а Половци идуть къ городу. Изяславъ же и Ростиславъ поидоста къ Переяславлю, и примчаша къ нима Половчина дикаго, и начаста его прошати, отъ котораго есте становища поѣхали? Онъ же рече: издалеча; но того дѣля Гюргій борзо ѣхалъ, творяше ся до тебе передати Переяславлю. Изяславъ же повелѣ Половчина перетяти (перерубить) тако и съ опоною; а Черныа Клобуки и молодь свою пустиста напередъ... Пришедши же стрѣлци отъ Изяслава и възбиша ратныа (непріятелей) отъ города и гнаша я́ оли до полку ихъ. Изяславъ же и Ростиславъ, переѣхавше Лтицю (малую Альшу), поидоста за городъ и стаста по Трубежю; а Гюргій стоа 3 дни у Стрякове, а въ 4 день пойде по зори мимо городъ исполчився, и ста межи валома, обону сторону Трубежа, за звѣринцомъ у рощенья (рощи). Стояша же полци оли до вечера, а стрѣлци біахуся межи полкома. На ту же нощь прислася къ нему (Изяславу) Гюргій, » и проч. Не замѣчаю здѣсь ошибокъ Никон. Лѣт. въ именахъ.

(319) «Пойде Изяславъ изъ церкви, Ефимью Епископу слезы проливающю.» Въ нѣкоторыхъ спискахъ поставлено: «къ Ефимью;» а Татищевъ догадался, что сей Епископъ за болѣзнію не былъ въ церкви! Историкъ нашъ прибавляетъ нѣкоторыя обстоятельства въ описаніи битвы; вмѣсто: исполчиться, пишетъ: исплечиться, и сказываетъ намъ, что воины тогда спускали одинъ рукавъ въ битвахъ! въ Кіев. Лѣт.: «Изяславъ же выправися весь изъ города и ста на болоньи за огороды ... Гюргій же стояше за Янчиномъ селцемъ (нынѣшними Яненками) ... И тако исполчи воя своя и перейде (Изяславъ) за Трубежь, не въсходя на гору, и ста на лузѣ противу Кузньчимъ воротомъ; и бысть въ полдне, и побѣже перескокъ (перебѣжчикъ) отъ Гюргя изъ полку: они же погнаша по немъ; стражіе же Изяславли пополошишась (испугались), рекучи: рать! Изяславъ же выступи на поле, идѣ же есть Красный дворъ. Видѣвъ же Гюргій и Святославъ, поидоша противу имъ, и прошедше валъ, и ту сташа, зрящимъ на ся; стрѣлцемъ біющемся межи полкома; и тако стояша полци оли и до вечера. Гюргій же и Святославъ поидоша въ товары своа. Изяславъ же нача думати съ братомъ своимъ Ростиславомъ и съ Изяславомъ Давидовичемъ и съ сыномъ своимъ Мстиславомъ и съ Андреевичемъ Володимеромъ» (внукомъ Мономаховымъ) ... «и пойде по нихъ ... и постави Гюргій сыны своя по праву, а Святос. Олг. по лѣву и сыновца его, Всеволодича Святослава, » и проч.

(320) Кіев. Лѣт.: «и бысть лесть въ Переяславцѣхъ, рекучи: Гюргій намъ Князь свой; того было намъ искати и далече: то рекучи, и поспочиша» (вѣроятно: поскочиша, т. е. оставили битву; или: опочиша, т. е. перестали биться; а въ Новогород. Лѣт.: «сѣдоша на щитѣ наученіемъ Гюргя.»)... «Изяславъ же съ полкомъ своимъ съѣхася съ Святославомъ Олговичемъ и съ половиною полка Гюргева, и тако проѣха сквозѣ, и

136

за ними будучи, узрѣ, иже полци вси побѣгли, и побѣже и перебреде (Днѣпръ) на Каневѣ ... А наутріа Гюрги вниде въ Переяславль, и поклонився Св. Михаилу, и пребысть 3 дни, и пойде къ Кыеву, и ста противу Св. Михаилу по лугови, » и проч., какъ мы разсказываемъ въ Исторіи. Далѣе: «Гюргій же поѣха въ Кыевъ, и множество народа выйде противу съ радостію великою, и сѣде на столѣ отца, и посла по Володимера Давидовича къ Чернѣгову, и пріѣха Володимеръ и поклонися; а Святославъ Олг. поча ему молвити: держиши отчину мою. И тогда взялъ Курескъ и съ Посемьемъ, и Сновскую тысячю у Изяслава (Давидовича), и Случескъ, и Клецескь, и всѣ Дрегвичи; и тако ся уладивши разьѣхашась.»

(321) Въ Новогород. Лѣт. стр. 27: «въ лѣто 6657 (1149) иде Нифонтъ въ Русь (въ Кіевъ) званъ Изяславомъ и Климомъ Митрополитомъ; ставилъ бо его бяше Изяславъ съ Епископы Русьскыя области, не славъ Царюграду; а Нифонтъ тако мълвяше: не достойнѣ есть сталъ, оже не благословенъ есть отъ великаго Сбора; а онъ (Изяславъ) про то не бръзо отрядивъ его» (не скоро отпустилъ) нъ посади и́ въ Печерстѣмъ монастырѣ ... Въ лѣто 6658 (1150) приде Нифонтъ изъ Кыева, пущенъ Гюргемъ; и ради быша людье Новѣгородѣ.» Слѣдственно Нифонта заключили въ Лаврѣ уже черезъ два года по избраніи Митрополита. Мы видѣли, что онъ въ 1148 году ѣздилъ изъ Новагорода въ Суздаль (см. выше, стр. 138). Въ Патерикѣ (л. 190) сказано, что Климентъ велѣлъ ему служить обѣдню съ собою, и что Нифонтъ отвѣтствовалъ: «ты истинный волкъ еси (не Пастырь); яко же не соизволяхъ на твое освященіе, сице и нынѣ за сіе истое дѣло не достоитъ мнѣ служити съ тобою, ниже поминати тя при моемъ служеніи имамъ, понеже ты не поминаеши Патріарха.»

Въ Новогород. Лѣт. стр. 28: Идоша данници (собиратели дани) Новгородстіи вмалѣ, и учуть (услышавъ) Гюрги, оже вмалѣ шли, и посла Князя Берладьского съ вои, и бившеся мало негдѣ, сташа Новогородьци на островѣ; а они противу ставше, начаша городъ чинити (дѣлать). Въ лодьяхъ идоша Новгородьци къ нимъ на третій день, и бишася, и много леже обоихъ, нъ Суждальць безъ числа.»

(322) См. Прая Ann. Regum Hung. Кн. III, стр. 136. Лѣтописцы Венгерскіе сказываютъ, что Король ихъ въ 1148 году помогалъ Русскому Князю Мониславу и женился на его дочери. Отецъ Евфросиніи былъ дѣйствительно Мстиславъ; но Гейза помогалъ въ семъ году не тестю, давно умершему, а шурину Изяславу (см. ниже, прим. 332 и 369).

Въ Кіев. Лѣт.: «Изяславъ же, пришедше въ Володимерь, почася слати въ Угры къ зятю своему Королеви, и въ Ляхи къ свату своему, Болеславу, и Межцѣ (Мешкѣ), и Индрихови, и къ Ческому Князю, свату своему, Володиславу ... Король же ему отречеся, река: ратенъ есмь съ Царемъ (Греческимъ); оже буду пороженъ (празденъ), самъ пойду ... А Ческый Князь рече: я готовъ есмь самъ ... Изяславъ же опять посла съ дары и съ честію, и рече: съ Рожества Христова всядете на кони ... Король пусти ему Угоръ 10, 000, и рече: а самъ хочю подступити подъ горы Галицкого Князя, не дати же ся ему двигнути ... Болеславъ же самъ поѣха съ братомъ Индрихомъ, а Межку остависта стеречи землѣ своея отъ Прусъ. Вячеславъ же, то слышавъ, посла къ Гюргеви, рече ему: се Угры уже идуть ... любо дай Изяславу, чего ты хочешь; пакы ли пойди къ мнѣ, заступи волость мою. Изяславъ ми то молвитъ:

137

ты ми буди въ отца мѣсто; пойди, сяди въ Кыевѣ; съ Гюргемъ не могу жити: не хочеши ли мене въ любовь пріати, я хочю волость твою пожечи ... Нынѣ же, брате, пойди амо; пакы ли не поѣдеши, а на мя не жалуй.» Здѣсь говорится о сватовствѣ Изяслава съ Польскимъ и Богемскимъ Государями: дочь Всеволода Мстиславича была за братомъ Государя Польскаго, Болеслава, а родственница Владислава Богемскаго, какъ вѣроятно, за Святополкомъ, меньшимъ братомъ Изяслава Мстиславича (см. выше, примѣч. 281, 282). Сверхъ того наши и Польскіе Лѣтописцы называютъ внука Изяславова, Романа Мстиславича, племянникомъ Казимира, брата Болеславова, сыномъ дочери Болеслава Кривоустаго (см. сей Исторіи Т. III, примѣч. 77).

(323) Нынѣ Чемерники, не далеко отъ Люблина. — Въ Кіев. Лѣт.: «Гюргій, съвокупя силу свою, пойде изъ Кыева, и Половци бо бяше дикіе привелъ къ собѣ въ помочь ... Выступи Изяславъ» (на другой день по прибытіи къ нему союзниковъ) «изъ Володимеря, и пришедъ къ Луцку, и ту пребы 3 дни, и ту пасаше Болеславъ сыны Боярскы мечемъ многы; и въ то время пріидоста въ Пересопницю Гюргевичи два, Ростиславъ и Андрей, и помочь Володимеря изъ Галича, а самъ Володимеръ приступилъ бяше ближе къ Шумску» (въ Волынск. Губерніи, между Заславомъ и Кременцемъ) «и убояшась Ляхове и Угре; и пріиде Гюргій къ брату Вячеславу... Изяславъ же (съ союзниками) поидоша и сташа у Чемерина на Олыцѣ. Въ то же время приде вѣсть Болеславу отъ Межкы, иже идуть Пруси на землю ихъ ... Изяславу же бысть вельми не любо ... и здумаша послати мужи своя къ Вячеславу и къ Гюргеви; а Угре отъ Короля своя мужи, рекучи: вы намъ еста въ отца мѣсто, а се нынѣ заратилася еста съ своимъ братомъ и съ сыномъ Изяславомъ; а мы есмы по Бозѣ всѣ Христіане ... а мы хочемъ, абы вы быста уладилася; вы сѣдѣла въ Кыевѣ, а Изяславу се его Володимерь и Луцескъ; а што его городовъ, ать сѣдить въ томъ ... ать возворотить Гургій Новугороду Великому дани всѣ. Вячеславъ же и Гюргій тако рекоста: Богъ помози зятю нашему Королеви и брату нашему Болеславу и сынови нашему Индрихови, иже межъ нами добра хочета ... но ать Изяславъ пойдеть въ свой Володимерь, а вы во свою землю... И не уладишась, пріемъ (Георгій) свѣтника (совѣтника) Гюргя Ярославича» (см. ниже). — Татищевъ пишетъ объ Андреѣ Чешскомъ, о Владиславѣ Шлонскомъ, о Банѣ Венгерскомъ, и сказываетъ, что Изяславъ перевелъ Владиміра Андреевича изъ Владиміра въ Брестъ; но въ Владимірѣ княжилъ братъ Изяславовъ, Святополкъ.

Изъ Прибавл. въ концѣ VIII тома издан. 1819 года:) Чемеринъ въ Волынской Губерніи, близъ Олыки. (Сообщено З. Ходаковскимъ).

(324) Никон. Лѣт., не разумѣя, какимъ образомъ Воевода Половецкій могъ называться Жирославомъ, вставилъ имя Темиръ-Хозя! Сіи варвары, чувствуя тогда превосходство Россіянъ въ гражданскомъ образованіи, заимствовали отъ нихъ и самыя имена. Въ лѣтописяхъ: «Гюрги съ братомъ своимъ Вячеславомъ и со всѣми дѣтми пойдоша къ Лучьску. Ростиславу Гюргевичю съ Андреемъ ходящю напередъ съ Половци, ставшимъ имъ у Муравицѣ» (у мѣстечка Моравицы, близъ Олыки) «бысть въ ночь пополохъ (тревога) золъ, » и проч. На другой день Андрей за Половцами отступилъ къ Дубну въ ожиданіи Георгіевой помощи (посилья). Ниже мостъ названъ гроблею. Далѣе: «единъ же отъ Нѣмчичь (Нѣмцевъ) хотѣ просунути рогатиною» (Андрея). Сей Князь говоритъ: «се ми

138

хочеть быти Ярославича смерть». Въ нѣкоторыхъ спискахъ ошибкою поставлено: Ярославля Святополчича и Ярославля Изяславича. Далѣе: «конь же его ... умре; онъ же (Андрей), жалуя комонства его, » и проч. Мы уже замѣтили, что кони назывались и комонями. Никон. Лѣт. прибавляетъ наставленіе Андрею и говоритъ: «сняша съ него доспѣхъ, и много ранъ не имуще крови обрѣтоша на немъ.» Далѣе о конѣ: «повелѣ раскопати землю, и вставити тамо срубъ.»

(325) То есть (см. въ Никон. Лѣт. II, 114) сынъ убитаго подъ Владиміромъ Ярослава Святополковича (см. выше, стр. 93), а не Ярослава Ярополковича, умершаго въ заключеніи (см. выше, стр. 79). Въ Кіев. Лѣт.: «Изяславъ же доспѣвъ изъ Володимеря ... и въ то время пойде Вълодимерко Князь изъ Галича и ста на Полоной, межи Володимеромъ и Луцкомъ, и тако разъѣхась. Добрый бо Князь Володимерко, братолюбіемъ свѣтяся, миролюбіемъ величаяся, не хотя никому зла; того дѣля межи ими ста, хотя я́ уладити. Изяславъ же посла къ Володимерку, свату, (см. ниже) Гюргеву, глаголя ему: введи мя въ любовь къ стрыеви. Володимеру же молящуся о Изяславѣ, глаголя: Богъ поставилъ насъ вълостеле (властителей) въ месть злодѣемъ, и въ добродѣтель благочестивымъ ... сыновець ваю не творится правъ, но кланяется.» Тогда Галицкій Князь еще не былъ сватомъ Суздальскаго: ибо сынъ его женился на дочери Георгіевой уже послѣ мира.

(326) См. Кіев. Лѣт.

(327) О вѣроломствѣ Георгія по заключеніи мира такъ сказано въ Кіев. Лѣт.: «Крестъ цѣловаша, яко по Переяславскомъ полку (битвѣ) что будеть пограблено, или стада, или челядь, что ли кому свое познавши, поимати жь по лицу. Изяславъ же пославъ мужи своя и Тивоны (Тіуны) своего дѣля товара и своихъ дѣля стадъ, его же бяше отшелъ, а мужи своего дѣля сами ѣхаша, а друзіи Тивоны своя пущаша, и тако пріѣхаша къ Гюргеви и начаша познавати свое: Гюргій же того всего не управи ... Изяславъ же посла къ Вячеславу и къ Гюргеви съ жалобою, » и проч. — Никон. Лѣт. говоритъ, что граждане Кіевскіе, любя Вячеслава за простоту, желали имѣть его своимъ Княземъ, но что сыновья Георгіевы подучили Бояръ тому воспротивиться. — Въ Кіев. Лѣт.: «Изяславъ же пріѣхавъ сѣде въ Луцку; въ утрій же день поѣха въ Пересопницу, и ту изъѣха Глѣба» (коему былъ порученъ и Дорогобужъ). «Глѣбъ же стояше выше города ... и одва утече самъ въ городъ, а товары его взяша, и дружину изымаша, и конѣ его заяша, и ину дружину его заѣхаша отъ города; и не бѣ, съ кымъ стояти противу. Выславъ же Глѣбъ и рече Изяславу: яко мнѣ Гюргій отець, тако мнѣ и ты отець; а азъ ти кланяюсь; ты ся съ моимъ отцемъ самъ вѣдаешь, а мене пусти къ отцу, и цѣлуй къ мнѣ Св. Богородицю, яко мене не пріимеши ... Изяславъ позва его къ собѣ на обѣдъ, и оттуда поя съ собою до Дорогобужа, и ту пристави сына своего къ нему, Мьстислава, до Корьца, и тако проводи и́ за Торческъ, и рече ему Мьстиславъ: поѣди жь, брате, къ отцю, а волость отца моего и моя по Горыню ... Глѣбъ пойде на Ушескь, а Изяславъ на Гольско Такунилю» (мѣста неизвѣстныя) въ Черныа Клобуки, и ту пріѣхаша къ нему вси Черніи Клобуки. — Възма (Изяславъ) съ собою мало дружины и иде на сѣни къ Вячеславу, и поклонися ему; Вячеславъ же съста противу Изяславу, и цѣловастася, и сѣдоста оба по мѣсту, » и проч.

(328) «Изяславу, освоившю Кыевъ, посла Мстислава въ Каневъ. Мстиславъ же послася на ону сторону (Днѣпра) къ Турпѣемъ (Торкамъ).»

139

Слѣдственно они жили на восточному берегу Днѣпра. Далѣе: «Гюрги же посла Ростиславу въ помочь брата Андрея. Ростиславъ же гна къ Сакову, изгони Турпѣи у Днѣпра:» слѣдственно Саковъ былъ на той же сторонѣ. — Въ Кіев. Лѣт.: «Пріиде къ Изяславу вѣсть, иже Володимерко уже перешелъ Болоховъ, идеть мимо Мунаревъ къ Володареву» (въ нынѣшней Подольск. Губерніи). «Изяславъ же посла къ Мьстиславу, сынови своему, река ему: идеть на мя Володимеръ Галицкый, а пойде вборзѣ, поймя Берендичи. Самъ же Изяславъ съ Бояры своими ѣха къ Вячеславу Вышегороду, » и проч. Изяславъ шелъ отъ Кіева къ Звенигороду, оттуда же къ рѣкѣ Стугнѣ и Ольшаницѣ, и сразился съ Кн. Галицкимъ у Тумаща (нынѣшней Томашовки въ Васильковскомъ Уѣздѣ). Съ первымъ были братъ Владиміръ и сынъ Мстиславъ. Жены и дѣти Берендѣевъ оставались въ городѣ Поросскомъ, т. е. на берегу Роси. Далѣе: «Володимерко стояше верхъ Олшаници, и ту отъ Изяслава ѣхавше до солнца и удариша на кони его, и нѣколико мужей яша, а у Черн. Клобуковъ мужа яша, и приведше къ Володимерку, » и проч. Далѣе: «Володимерко же, видѣвъ, иже Кіане побѣжать, а Черніи Клобуци зань ѣдуть, и рече: лесть есть; быти ту Изяславу нѣгдѣ съ полки своими въ горахъ. И за тѣмъ полкъ Изяславль уцѣлѣ; а они не смѣша ся по нихъ распустити.»

(329) Въ Кіев. Лѣт.: «Изяславъ же прибѣже къ Кыеву. Володимеря же дружина постиже задъ его, овы изымаша, а другыа избиша; Вячеславъ же бяше до и его въѣхалъ въ Кыевъ и сѣлъ на Ярославли Дворѣ. Изяславъ же пріѣха къ Вячеславу, и ту думавше, начаста обѣдати; и въ то время пріиде Гюргій съ сынми своими, и Володимеръ и Изяславь Давидовича, и Олговичь Святославъ и сыновець его на берегъ противу Кыеву (въ Пушк. въ Черторьѣ). Кыане же мнози поѣхаша въ насадѣхъ къ Гюргеви, а друзіи почаша дружину его перевозити въ Подоліе. Вячеславъ же съ Изяславомъ рекоста: наю не веремя нынѣ есть .... и повелѣ (Изяславъ) дружинѣ своей събратися у Дорогожича (см. сей Исторіи Т. I, примѣч. 422), а самъ, дождавъ ночи, поѣха изъ Кыева. Въ утрій же день пріиде Володимеръ Галицкый къ Олговѣ могилѣ (въ Пушк. къ Теремцу). тако же и Гюргій пріѣха къ нему» (вмѣстѣ съ другими Князьями) «и ту ся цѣловаша не ссѣдаючи съ коней у Сѣтомля на болоньи, и здумавше послаша по Изяславѣ Святослава Всеволодича, Бориса Гюргевича, и гониша до Чертова лѣса, и не постигше его, взвратишась ... И ѣха Володимерко къ Вышегороду къ Св. Мученикома поклонитися ... и къ Св. Софіи, и къ Св. Богородицѣ Десятиннѣй, и въ Печерской монастырь.»

(330) Въ Луцкѣ начальствовали братъ Изяславовъ, Святополкъ, и сынъ Мстиславъ. Владимірко оставилъ Георгіева сына въ Пересопницѣ. — Татищевъ говоритъ о прибытіи въ Кіевъ Игоря, внука Игоря Давидовича — о досадѣ Черныхъ Клобуковъ на Георгія — о походѣ Новогородцевъ въ Ростовскую землю, » и проч.

(331) «Придоша Половци въ помочь Гюргеви на Изяслава. Гюргеви еще не распустившю вои ни Олговичь, посла Святослава Всеволодовича Переяславлю къ сынови своему Ростиславу, дабы я́ укротилъ» (въ Троицк. укрѣпилъ, можетъ быть ротою или присягою) «и воротилъ опять. Онѣмъ же пакостящимъ, людемъ збѣгшимся въ городъ, не смѣющимъ ни скота выпустити, посла Гюргій Андрея, и створише миръ съ ними ... Андрей оста у брата Переяславли; приспѣвшю празднику Въздвиженія честнаго Креста (14 Сент.) праздноваша въ церкви Св. Михаила. На утрій же день

140

ѣха Андрей Кыеву. Тое же осени да ему отецъ волость Туровъ и Пинскъ, и Дорогобужъ, и Пересопницу. Андрей же поклоншеся отцю и шедъ сѣде въ Пересопници ... Toe же зимы присылатися нача Изяславъ къ Андрееви, река: брате! введи мя къ отцю въ любовь. И прислаше къ нему розирая (смотря) нарядъ его, и како строить городъ: бѣ бо прежъ изъѣхалъ братъ его ту, Глѣбъ (Глѣба); того же и здѣ ловяше. Но не сбыся мысль его.» Георгій, по изобрѣтенію Татищева, отвѣтствовалъ на предложенія Изяславовы: «когда онъ не уляжется во Владимірѣ, то я дамъ ему такую же область, какую онъ далъ Игорю.»

(332) Въ Кіев. Лѣт.: «Изяславъ рече: стрый ми волости не дасть; не хочеть мене въ Русской земли, а Володимеръ Галицкый по его велѣнію землю мою взялъ, а опять къ Володимерю хочеть прійти на мя. Изяславъ же то здумавъ и посла брата своего, Володимера, въ Угры, къ Королеви, и рече ему: ты ми еси самъ реклъ, якоже Володимеръ не смѣетъ головы въсклонити» (не смѣетъ тронуться) .... «Володимеръ же прогналъ мя изъ Кыева.» Выступивъ въ походъ, Гейза совѣтовалъ Изяславу итти на Галичь съ другой стороны. Далѣе: «Володимерку же бяху пріатели въ Угрѣхъ, и повѣдаша ему .... Володимерко же въ то время стоаше у Белза, и ту повръга (оставивъ) возы своа, а самъ погна съ дружиною къ Перемышлю, Король же прошедъ гору и взя Санокъ городъ и Посадника его яша .... Володимеръ же послася къ Архіепискупу Кукнишеви и ко инѣма двѣма Бискупома и къ мужемъ Королевымъ .... Бяше бо о Дмитріевѣ дни уже ..... Король же пойде (назадъ), и Володимера, шюрина своего, поялъ съ собою въ Угры. Въ тожь время Изяславъ згадався съ зятемъ и съ сестрою своею, Королевою, пояша у Бана дщерь за Володимера» (см. о Банѣ выше, примѣч. 284284) «и послаша ю къ Изяславу къ Володимерю напередъ. Король же велику честь створи ему (Владиміру) и сестра его, одаривше его и отпустиша. Король же рече (Изяславу): Царь на мя Греческый въставаеть ратью, и сеа ми зимы и весны нелзѣ на конь всѣсти; по обаче, отче, твой щитъ и мой не разно еста ... И рече Изяславъ брату своему: Богъ ти помози, иже ся еси потрудилъ; но здѣ пакы моей сносѣ, а твоей женѣ удолжилося» (время казалось долго). «Въ тожь время Изяславъ послалъ бяше Угры на кормъ (въ) Устилогъ, и тако пославъ приведе Бановну за брата.» Далѣе въ Кіев. Лѣт.: «Изяславъ пришедъ и ста выше Пересопницы и пожже Зарѣческъ.» Тутъ описывается совѣтъ Изяславовъ съ Боярами. Далѣе: «оттолѣ же пусти брата своего, Святополка, блюсти Володимеря, а самъ пойде съ братомъ Володимеромъ и съ сыномъ Мстиславомъ и съ Борисомъ Городенскымъ къ Дорогобужу ... и перешедъ Гориню, ту и ста на Хотри, и оттолѣ пойде къ Корецку (Корецу), и Корчане вышедше поклонишась ему, и ста на рѣцѣ, не дошедъ Случи» (въ другихъ лѣтописяхъ сказано, что онъ отъ Зарѣчска пошелъ къ Мыльску: то и другое мѣсто находилось въ окрестностяхъ Горыни). «Володимеръ же Галицкый присла къ Андрееви Василька Ярополчича (неизвѣстнаго) река: пойде, брате, къ мнѣ. Андрей сняся съ нимъ у Мыльска ..... Изяславу же приде вѣсть, иже Волод. Гал. и Андрей Гюрг. и Володимеръ Андреевичь (внукъ Мономаховъ) пришли къ Дорогобужю съ силою великою и правятся черезъ Гориню; въ утрій же день Изяславъ перейде Случь и пойде черезъ Чертовъ лѣсъ къ Ушску, и перейде рѣку Ушю подъ Ушскомъ ... и ту пріидоша стрѣлци Володимирка на берегъ ... Изяславъ же отступивъ, и есть рѣчка мала до города, и ту исполчися, и

141

стрѣляхуся о ню... и яша у Галичанъ мужа, и въпрошаша, Князь твой гдѣ? Онъ же рече: за городомъ, пръвый лѣсъ; ту ста, тако рече: сила нашя за нами; ту ся съждемъ .... Изяславъ же оттолѣ шедъ и ста у Святославлѣ криницы (источника) .... яко же Изяславлимъ сторожемъ зрѣти бяше на Галицкыа огни ... И угада Изяславъ пойти черезъ ночь къ Мичьску ... и ту срѣтоша и́ дружина многое множество, иже сѣдяху по Тетереви, и Мичане съ ними ... Изяславъ же перешедъ за Тетеревъ» (въ другихъ лѣтописяхъ: за Рось и за твердь, или укрѣпленіе) «и ту съсѣде конемъ опочивати ... и пойде къ Вздвиженю, и ста до вечера ... и рече: здѣ ли стояти, ни ли быхомъ сея ночи поѣхали? ... иже намъ будеть лзѣ на Бѣлгородъ въѣхати, то Гюргій готовъ предъ нами бѣгати ... Пакы ли не лзѣ, а въ Черные Клобуки въѣдемъ ... И рекоша Угре: мы гостіе твои есмы ... а комонѣ (кони) подъ нами ... И рече Изяславъ брату Володимеру: поѣди напередъ къ Бѣлугороду ... а почнутъ ся съ тобою бити, ты къ намъ вѣсть пошли, а самъ ся бій и до обѣда, а азъ на Абрамль мостъ переѣду, любо другойдѣ въѣду въ Черныа Клобуки ... поѣду жь на Гюргя къ Кыеву. Пакы ли изъѣдешь Бѣлгородъ, а съ тымъ къ намъ пошли, и мы къ тобѣ ... Борисъ піаше на сѣнци съ дружиною и съ Попы ... Аще бы не мытникъ устерегъ и мостъ переметалъ, то яли быша ... Полци (Изяславовы) пріѣхавше къ мосту, кликнуша и въ трубы въструбиша ... Бѣлогородци же потекоша къ мосту ... и помостиша вборзѣ мостъ ... Изяславъ же переправи полкы Угорскыа до свѣта чрезъ мостъ, иде къ Кыеву ... Борисъ же прибѣже къ отцу ... Гюрги бяше на красномъ дворѣ, » и проч.

(333) Въ Кіев. Лѣт.: «тогда же Угри на фарѣхъ и на скокохъ играаху на Ярославлѣ Дворѣ.» Князь Щербатовъ (подобно Татищеву) вообразилъ, что здѣсь говорится о музыкѣ, и что фаръ есть fanfare! Нѣтъ: фарами или фарями назывались иногда вообще кони, иногда въ особенности Арабскіе (см. Дюканж. Gloss. подъ словомъ Pharas). Въ старинной Русской сказкѣ, названной Дѣяніе и житіе Девгеніево Акрита, и сочиненной, какъ надобно думать по слогу, во XII или въ XIII вѣкѣ (см. сей Исторіи Т. III, прим. 272) сказано: «кто сему не дивится, како дръзость яви уноша (юноша), како лось нагони бръже (скорѣе) фаря бръзаго.» А въ другомъ мѣстѣ: «како фарь подъ нимъ (Девгеніемъ) скакаше, а онъ гораздно на немъ играеть.» Подъ скоками же разумѣются скакуны. Никоновск. Лѣт. сказываетъ, что Изяславъ, лаская Кіевлянъ, называлъ ихъ отцами, а себя рабомъ!

(334) Владиміръ стоялъ у Мичска и взялъ дань съ его жителей, названныхъ въ Воскресен. Лѣт. и Ростов. Галичанами, вмѣсто Мичанъ. Далѣе «пойдоша» (Андрей и братъ его двоюродный Владиміръ Андреевичь) «на усть Припети и на Давыдову боженку; оттолѣ же пойдоша во Стрецскый (Остерскій) городокъ къ отцю своему.» Въ харатейныхъ: «и перебредъ Днѣпръ на Воровичѣ и иде (Андрей) въ Городокъ. Никонов. Лѣт. вездѣ соединяетъ съ Венграми Чеховъ.

(335) «Во утрій же день Изяславъ посла къ дяди своему Вячеславу, и проч. — Мы поставили здѣсь, какъ въ лѣтописяхъ, 1151 годъ, т. е. съ Марта; но Изяславъ и къ Кіеву шелъ уже въ семъ году по нынѣшнему счисленію съ Генваря. Далѣе: «Во утрій же день посла Вячеславъ къ Изяславу, река: сыну! аще еси на мнѣ честь положилъ, » и проч. Далѣе: «язъ уже есма старъ и дѣлъ всѣхъ дѣлати не могу, » и проч. Далѣе: «Во

142

третій день позваста къ собѣ Угры.» — Изяславъ говоритъ Князю Смоленскому: «много ми еси, брате, понуживалъ положити честь на стрыеви нашемъ.» — Далѣе въ Кіев. Лѣт.: «Гюргій же посла къ Чернѣгову къ Давидовичю Володимеру и къ Святосл. къ Олговичу, река тако: се уже Изяславъ въ Кыевѣ: пойдеша ми въ помочь. Святославъ же не дожда Велика дне, но пойде въ Понедѣльникъ Св. недѣли» (Страстной?) а во Вторникъ родися у него сынъ, въ крещеніи Георгій, а мірскы Игорь; Великъ же день взя (Святославъ) въ Влъстовитѣ, и оттуда пойде къ Чернѣгову, и съ братомъ Володимеромъ поидоста оба въ лодіяхъ къ Городку къ Гюргеви. Тогда же Изяславъ Давидовичь иде къ Кыеву къ Вячеславу и къ Изяславу ... И сташа у Городка (Святославъ и Владиміръ), и ту праздноваша Георгіевъ день.»

(336) Такъ въ Пушкин. называется сіе озеро; въ Троицк. было написано: Долѣбское, а другою рукою поправлено: Дулѣбское, какъ въ новѣйшихъ спискахъ. — На рѣкѣ Золотчѣ находится мѣстечко Вишенки. — Въ Кіев. Лѣт. сказано, что Георгій стоялъ въ Родуніи. — Витичевъ былъ ниже Триполя (см. Большой Чертежъ, стр. 145). Въ Кіев. Лѣт.: «сташа на Вытечевѣ у Мирославскаго села противу себѣ.» — Гдѣ былъ городокъ Зарубъ, (см. Большой Чертежъ), тамъ нынѣ селеніе Зарубанцы. — Половцы бросились въ Днѣпръ на коняхъ, а Россіяне ѣхали за ними въ лодкахъ (см. Кіев. Лѣт.). — Татищевъ прибавляетъ, что Изяславъ купилъ много Греческаго оружія; что Владиміръ Черниговскій неохотно присталъ къ Георгію, вопреки совѣту Тысячскаго Азарія; что Святославъ Ольговичь сказалъ Азарію: «ты подкупленъ Изяславомъ или не хочешь оставить молодой жены;» что Изяславъ Давидовичь съ тайнаго Владимірова согласія пошелъ къ Великому Князю. Нашъ Историкъ говоритъ еще, что многіе Русскіе Игумены ѣздили тогда въ Царьградъ съ Константиномъ Епископомъ, желая видѣть его на мѣстѣ Климента Митрополита; что Мануилъ, ненавистникъ Монаховъ, въ письмѣ совѣтовалъ Изяславу разорить монастыри, и проч.

(337) Въ Кіев. Лѣт.: «Стоаху» (Изяславъ и союзники его) «у Ивана, и въротишась къ Кыеву, и почаша думати. Изяславъ же съ братомъ Ростисл. хотяше противу имъ битися, дружина же (его и всѣхъ Князей) утягиваху отъ того, и Кіане ... и Черн. Клобуци рекоша: ратніи наши на конихъ; а ты къ нимъ поѣдиши, а онъ (Георгій) пойдеть ко Рси, и тобѣ будеть оставити своя пѣшца ... Поѣдше въ Кыевъ, а къ намъ приставите брата своего, Володимера, ать поѣдемъ къ своимъ вежамъ, заяти жены и дѣти и стада; пойдемъ же къ Кыеву, а вы будете до вечера въ Кыевѣ ... Хочемъ головы своя сложити за васъ.»

(338) «Половчинъ ятъ конь подъ нимъ за поводъ и взврати, и лая дружинѣ своей:» то есть, браня своихъ. — «Друзіи противу Лядскымъ воротомъ на песцѣхъ (пескахъ) біахуся.»

(339) См. выше, стр. 67.

(340) «Кыяне же рекоша: да пойдемъ всяко и безъ омѣнки, аще кой можеть уже древо» (въ другихъ: хлудъ) «въ руцѣ взяти, » и проч. Далѣе: «того дне» (Кіевляне, пѣшіе и конные) «пришедше сташа у Звенигорода» (уже не существующаго) «а на утріе же сташа у Василева къ обѣду. — Гюрги же пришедъ и рече Бѣлогородцемъ: вы есте людье мои: отворите ми городъ. Ркоша Бѣлогородци: а Кыевъ ти ся отворилъ ли? а у насъ Князи Вячеславъ, Изяславъ, Ростиславъ. Гюрги же пойде черезъ боръ къ Верневу» (а въ другихъ: къ Черневу) и оттуду иде за валъ и ста у Взяницѣ; ту бо надѣяшется Галичьскаго Князя

143

къ собѣ: послалъ бо бяшеть къ нему, отступя отъ Кыева, сыновца своего Володимера Андреевича.

(341) Въ Кіев. Лѣт.: «Сторожеве ѣхавше подъ Гюргеви полкы и гонишась съ ними. Въ 4 день прежъ солнца Вячеславъ и Изяславъ пройдоша валъ на чистое поле ... Стоящимъ же имъ до вечера, прешедъ Гюргій за Рутъ (Ротокъ). Свитающю жь Пятку, пойде Изяславъ. Гюргій же не хотяше еще битися: Изяславу же паче приступающу, и устрой Богъ мьглу ... только до конецъ копіа видѣти ... И припрошась къ озеру обои, и разиде (разведе) я́ озеро ... Мгла жь подъяся въ полдне, и узрѣшась полци обаполы озера ... и біахуся на крылѣхъ, а самѣмъ полкы не лзѣ бѣ съѣхатися. Яко же бѣ къ вечеру, и пойде Гюргій за шоломя... Вячеславъ же и Изяславъ пойдоша по немъ на връхъ озера. Гюргій же зайде за Малый Рутець, и перейдя грязину ту, и ста на ночь. Вячеславъ же и Изясл. и Ростисл. сташа противу ему, яко же стрѣлы не доходяху. На утрій же день, въ Пятокъ» (здѣсь вторично именованъ тотъ же день, что и прежде) «яко зорѣ почашась занимати, прежъ у Гюргя въ полку въ бубны и въ трубы въструбиша, такожь и у Изяслава ... Гюргій же пойде на верхъ Рутца. Вячеславъ же и Изясл. и Ростисл. такожь ... Тогдажь Гюргій, поворотячи полкы своя, пойде къ великому Рутови (назадъ), не хотяче битися, но хотяше зайти за Рутъ и ждати Володимера Галичского. Вячеславъ же и Изяславъ пустиша по нихъ стрѣлци своя, и тако начаша ѣздити въ задъ полковъ и возы у нихъ отымати. Видѣвъ же то Гюргій и сынове его, иже не лзѣ имъ перейти за Рутъ, и тако оборотячися, » и проч. По харатейнымъ лѣтописямъ, Изяславъ догналъ Георгія у Перепѣтовыхъ за Стугною; тутъ сильный дождь съ вѣтромъ помѣшалъ битвѣ; начались переговоры, и Георгій ввечеру зашелъ за Рутъ; а въ Пятницу было сраженіе (17 Іюля, какъ сказано въ Новогород. Лѣт.; но сіе число приходилось тогда во Вторникъ). — Георгій, оставивъ мѣсто битвы, въ полдень того же дня переправился за Днѣпръ въ Витичевѣ. Въ нѣкоторыхъ лѣтописяхъ прибавлено, что въ Пятницу самые Ольговичи (дядя и племянникъ) хотѣли уже мира; но Половцы все еще желали битвы.

(342) «Изяславу же лежащю на побоиши и яко восхопися, пѣшци же Кыяне хотѣша убити и́, мняще противнаго» (считая его непріятелемъ). Онъ же рече: Князь есмь; и рече единъ отъ нихъ: таковъ есь и надобенъ, » и проч. (см. Кіев. и Воскресен. Лѣт.). Вѣроятно, что Христіанское имя Изяслава было Пантелеймонъ, когда онъ носилъ на шлемѣ образъ сего Святаго. Обрадованные воины, поднявъ Изяслава, восклицали: Киріелейсонъ! Татищевъ сказанное въ лѣтописи объ Изяславѣ отнесъ ко Владиміру Черниговскому.

(343) «И ту убиша Володимера Давыдовича, добраго и кроткаго Князя Черниговскаго, » хотя онъ и не стыдился грабить своихъ ближнихъ, быть измѣнникомъ, клятвопреступникомъ. — Жена Владимірова по кончинѣ его бѣжала къ Половцамъ и вышла за ихъ Хана Башкорда (см. Воскресен. Лѣт. II, 48). — Татищевъ говоритъ, что Тысячскій убитаго Черниговскаго Князя, Азарій Чюдинъ, гнался за Святославомъ Ольговичемъ, отрубилъ головы двумъ главнымъ его совѣтникамъ и послалъ къ Святославу. Въ Кіев. Лѣт.: «Рече (Великій Князь) Изяславу Давидовичю: сего (Владиміра) уже намъ не кресити ... Ты, брате, нарядися; вземше своего брата, ѣди къ Чернѣгову; а азъ ти помочь припряжу. Буди же нынѣ до вечера въ Вышегородѣ. Изяславъ же, съдумавъ съ

144

братомъ Ростиславомъ, и пустиша съ нимъ Романа, сына Ростиславля ... и дружину. И поѣха Изяславъ съ Романомъ ... и сѣде на столѣ въ Чернѣговѣ ... Святославъ Олговичь и Всеволодичь Святославъ перебѣгоста Днѣпръ повыше Заруба и бѣжаста въ Городецъ. Святославъ же Ольговичь бѣ тяжекъ тѣломъ ... и оттуда посла къ Чернѣгову Святослава Всеволодича, а самъ не може ѣхати. Святославъ же пригна къ перевозу Десны, и ту бысть ему вѣсть, иже уже Изясл. Давидовичь и Романъ въѣхали въ Чернѣговъ; и то слышавъ, побѣже опять, а стрыеви своему посла рекучи: не ѣзди сѣмо ... Святославъ же Олговичь, слышавъ, иже Гюргій съ Вячеславомъ и съ Изяславомъ уладился ... и совокупишась съ сыновцемъ своимъ, съ Свят. Всеволодовичемъ, и посластася къ Изяславу (Давидовичу), рекуче: брате! миръ стоить до рати, а рать до мира; братья есмы собѣ, а пріими насъ къ собѣ, а се отчинѣ межи нама двѣ: одина моего отца, а другаа твоего: ты жь пріими Давыдово, а что Олгова, а то намъ дай ... Изяславъ же христіанскы учини, и отчину има възвороти, а свою собѣ прія.»

(344) «Половци идоша во свояси. Изяславъ же съ стрыемъ возвратистася въ Кыевъ ... Изяславъ, слыша Гюргя въ Переяславли, съ Вячеславомъ и братомъ Святополкомъ и съ Берендичи перебродися у Заруба и сташа у Мажева (нынѣ Мазинки) сельца товары (станомъ) ... и бишась у Переяславля по два дни; въ третій же день много избиша пѣшца и передгородье пожгоша. Вячеславъ же и Изяславъ посласта къ Гюргеви, » и проч. О возвращеніи Князя Галицкаго отъ Бужска см. въ Кіев. Лѣт.

Георгій оставилъ сына своего, Глѣба, въ Переяславлѣ: ибо Ростиславъ Георгіевичь, бывшій Княземъ Переяславскимъ, умеръ въ томъ году на Страстной недѣлѣ, рано въ Великую Пятницу, и погребенъ братьями, Андреемъ, Глѣбомъ и Мстиславомъ, въ церкви Св. Михаила, близъ дядей, Андрея и Святослава Владиміровичей. Татищевъ пишетъ, чго Ростиславъ, желая одинъ завладѣть всѣмъ государствомъ, причинилъ много зла, и что никто не жалѣлъ объ немъ, кромѣ отца.

(345) Изяславъ, еще прежде битвы съ Георгіемъ у Перепѣтовыхъ, находясь въ Звенигородѣ, имѣлъ вѣсть отъ сына своего: «Король, зять твой, пустилъ ти помочь, яко же николи же не бывала; а уже есмь съ ними прошелъ гору. Яже ти будемъ вборзѣ надобѣ, а посли противу намъ.» Изяславъ отвѣтствовалъ: «се уже идемъ на судъ Вожій, а васъ намъ, сыну, всегда надобѣ.» Далѣе: «ставшю Мстиславу у Сапогыня» (въ Волынск. Губерніи близъ Луцка) «Володимеръ же Мстиславичь высла питіе много Угромъ.» Разбитый Мстиславъ ушелъ въ Луцкъ. Венгерскіе Лѣтописцы упоминаютъ, хотя и слегка, о семъ пораженіи ихъ войска: Hungari a Rutenis et Cumanis (Половцевъ) male accepti (см. Туроц. Chron. гл. LXVI). Татищевъ пишетъ, что Владимірко обрѣзалъ уши и носъ Венгерскому Полководцу. Въ Кіев. Лѣт.: «Пріиде Изяславу вѣсть, иже сынъ его побѣженъ, а Угры избиты; и рече слово то, якожь и преже слышахомъ: не идеть мѣсто къ головѣ, но голова къ мѣсту; но абы Богъ далъ мнѣ здоровье и Королеви, а мьстемъ (мести) быти.» Въ разсужденіи порядка описанныхъ здѣсь происшествій слѣдую харатейнымъ, также Воскресен. и Ростов. лѣтописямъ.

(346) Въ Кіев. Лѣт.: «Гюргій же иде (въ Суздаль) на Новъгородъ Сѣвер. къ Святославу Олг.; онъ же пріятъ его съ честію великою, и повозы да ему. Изяславъ, совокупяся съ Давидовичемъ и

145

Святославомъ Всеволод., и шедше разведоша Городокъ Гюргевъ и пожгоша его. Церковь же бѣ въ немъ Св. Михаила каменна, а верхъ ея древомъ нарубленъ, и то згорѣ.» Слова: Гюргевъ Городокъ — т. е. Городокъ или Городецъ, принадлежащій Георгію — заставили думать Татищева, что Юрьевъ и Городецъ есть одно мѣсто. Татищевъ говоритъ здѣсь о союзѣ Вел. Князя съ Половцами.

(347) Изяславъ еще въ 1141 году, зимою, выступилъ было противъ Владимірка, но возвратился отъ Корчева, или Корочева бывшаго городка, нынѣ мѣстечка въ Губерніи Волынской, на рѣкѣ Курчнкѣ. Далѣе: «посла Изяславъ сына своего, Мстислава, въ Ляхы и въ Угры, вабя ихъ въ помочь на Володимерка. Ляхове же не идоша, а Угри идоша. Посла же Король (Венгерскій) къ Изяславу, река: отче! кланяю ти ся ... азъ ти здѣ уже пошелъ, а ты пойди ... Изяславъ же (см. Кіев. Лѣт.) посла сына своего Мьстислава къ Королеви въ Угры, повести Короля на Галицкого Князя, и скопя свою дружину пойде, поима съ собою Вячеславль полкъ весь и всѣ Черные Клобуки, еже зовуться Черкасы ... Егда же приде къ Дорогобужу, и ту приде братъ его Володимеръ, и отголѣ поидоста къ Пересопницы, и ту приде Володимеръ Андреевичь и братъ его Святополкъ (Мстиславичь) изъ Володимеря. Святополка же Изяславъ съ собою не поня, но остави и́ въ Володимери, а полкъ его взя съ собою. И пойде Изяславъ по Королевѣ дорозѣ, ею же приходилъ бяше на Андрея Володимерича (см. выше, стр. 93) Изяславъ же приде на Санъ рѣку ... и перебредъ ... и ста. Ту приде къ нему посолъ отъ Короля во стѣ человѣкъ, и рече: зять ти ся Король кланяеть, и тако ти приказалъ: се уже здѣ стою 5 день, тебе жда: поди спѣшнѣе. Во утрій же день Изяславъ пойде къ Ярославлю» (нынѣ Ярославу въ Галиціи) «и минувъ его ста на обѣду; и ту присла къ нему Король мужа своего съ полкомъ болѣ тысящи. Изяславъ же пойде къ Королеви ... и Король всѣдъ на конь съ мужи своими и выѣха противу Изяславу съ радостію, » и проч. — Съ Королемъ были и братья его: см. Прая Ann. Reg. Hung. кн. III, стр. 138. Венгерскіе лѣтописцы называютъ Владимірка (Lodomerius) мятежникомъ, котораго Изяславъ смирилъ съ помощію своего зятя. — Татищевъ пишетъ, что дядька не совѣтовалъ Мстиславу Изяславичу ѣхать къ Полякамъ, ибо они любили только брать деньги, и проч. Далѣе въ лѣтописи: «бѣ же у Короля полковъ 73 (въ Никон. 170) опрочь Изяславлихъ, опрочь подводныхъ коней и товарныхъ.» Татищевъ сказываетъ, что у Изяслава было 30, 000 воиновъ, у Владимірка же 20, 000 Сербовь и Болгаровъ. Въ Кіев. Лѣт.: «Король рече (Изяславу): поѣди близъ моего полку, ать добро намъ о всемъ гадати.»

(348) Думаю, что и нынѣ можемъ употреблять сіе древнее названіе людей, посылаемыхъ впередъ для заготовленія съѣстныхъ припасовъ. Далѣе въ лѣтописи: «Изяславъ пойде вверхъ по рѣцѣ на броды ... иніи же полки Угорстіи мнози идоша мимо Изяслава выше на броды. Изяславъ же то видѣвъ и рече дружинѣ: братіе!» и проч. — Владимірко стоялъ за валомъ или укрѣпленіемъ: «выступяся назадъ, за твердь ста.» Слѣдую подробнымъ лѣтописямъ, какова есть Кіев., Ростов. и Воскресен. Въ харатейныхъ сказано, что Владимірко, разбитый Королемъ еще до прибытія Изяславова, желалъ скорѣе заключить миръ; что Изяславъ оставилъ войско назади и спѣшилъ къ зятю съ одними Берендѣями; что Князь Галицкій былъ вторично разбитъ и примирился. — Избыгнѣвъ Ивачичь, здѣсь упоминаемый, есть, думаю,

146

сынъ отважнаго Воеводы Галицкаго, который спасъ Перемышль въ 1144 году (см. выше). Далѣе. Изяславъ же и Король» (на другой день битвы) «сташа передъ городомъ, надъ рѣкою Вягромъ» (см. выше, примѣч. 191). Въ Кіев. Лѣт.: «рече Король: сій крестъ есть, его же Богъ привелъ по Своей воли къ Св. Стефану; кто жь сего креста цѣловалъ, а съступить, и не будеть живъ ... Изяславъ пославъ Петра Борисовича, а Король свои мужи (съ крестомъ) ... Мьстиславъ же Изяславичь рече: азъ вамъ предъ симъ честнымъ крестомъ млъвлю, како того водиша къ кресту, тако тому крестнаго цѣлованіа и съступити.» Татищевъ пишетъ, что Изяславъ далъ 1000 гривенъ серебра на Гейзино войско, а Владимірко отплатился двумя тысячами гривенъ.

(349) См. Memor. popul II, 1018.

(350) «Половци Орьплюеве (или Оперълюеве) и Токсобичи и вся Половечьская земля, что ихъ ни есть межи Волгою и Днѣпромъ.» — Князья Рязанскіе были Ростиславъ Ярославичь и братья его. — Георгій шелъ черезъ Мценскъ и Спасъ ко Глухову. Въ лѣтописи: «Тогды же, слышавъ Володимерко идуча (Георгія) въ Русь, пойде Кыеву. Изяславъ же выйде противу ему. Володимерко же воротися въ Галичь.» Выше въ Кіев. Лѣт.: «пришедъ Изяславъ къ Володимерю» (по заключеніи мира съ Галицкимъ Княземъ) «и посла Посадникы своя въ городы; и не да ихъ Володимеръ. Изяславъ же пойде Кыеву, а къ Королеви посла и повѣда ему ... и рече: тебѣ ся уже не ворочати, ни мнѣ; но только являю ти, еже есть съступилъ Володимеръ крестнаго цѣлованія.»

(351) См. Никон. Лѣт. II, 132. Въ харатейныхъ: «Перешедше Сновъ и сташа у Гуричева близъ города, перешедше Канинъ ... На утрій же день, исполчивше вое свои, поидоша къ городу и сташа не дошедше Семыня.» Въ Кіев., Ростов. и Воскресен.: «Пойде (Георгій) къ Березову (Березнѣ?) и ста у Свини въ Суботу ... Посла (Георгій) отъ Гуричевъ Половци Чернигову воевати ... много полона взяша и Семынь пожгоша.» Никон. Лѣт. вымышляетъ имена Князей Половецкихъ: Темиря, Дулѣпа, Бердаша, и жестоко ранитъ Андрея Георгіевича. — Далѣе: «Приде же вѣсть, оже Вячеславъ и Изяславъ стояху на сей сторонѣ Днѣпра у Ольжичь ... Придоша же отъ Ольжичь къ Моравнинску» (Моровску на Деснѣ) ... «Идоша (Георгій и союзники) за Свинь, да за Сновъ.» Не называлась ли Свинью рѣка впадающая въ Десну между Снова и Стрижени? — Слова: на сей сторонѣ Днѣпра, свидѣтельствуютъ, что сіи подробности внесены въ лѣтопись не жителемъ Кіевскимъ, а Черниговскимъ, какъ вѣроятно.

(352) «Половци же пойдоша на Путивль, и ту много зла створиша ... Гюрги иде на Новгородъ Сѣверьскый къ Рыльску.» Далѣе: «Вячеславъ а Изяславъ, скопивше силу свою, поидоста на Святослава Ольговича къ Новугороду и на Василька Гюргевича; и яко же сташа на Альтѣ, и рече Изяславъ Вячеславу: отче! ты еси уже старъ ... Пойди во свой Кыевъ, а со мною пусти полкъ свой.» Съ Изяславомъ находились братъ Святополкъ и сынъ Мстиславъ. Скоро также пришли къ нему племянникъ Романъ Ростиславичь и Святославъ Всеволодичь. — Идучи отъ рѣки Альты къ Новугороду Сѣверскому, Вел. Князь стоялъ у Всеволожа. Далѣе въ харатейныхъ сказано, что Мстиславъ ходилъ въ землю Половецкую съ Торками, Берендѣями и Печенѣгами; а въ Ростов., Воскресен. и другихъ именованы только Черные Клобуки: ибо (какъ мы уже замѣтили) симъ именемъ означились тѣ же народы. Никон. Лѣт. прибавилъ здѣсь еще Изяславцевъ. Въ Кіев. Лѣт.:

147

«Мѣс. Февр. поидоша» (Изяславъ и проч. къ Новугороду Сѣверскому) «и начашась бити у острожныхъ воротъ, и вбодоша я́ въ градъ, и острогъ изьтяша, и яко выидоша изъ острога, и отступивше отъ града, идоша въ товары своя. И бысть 3 день, и выслася Святославъ, прося мира. Изяславъ же не хотя, но уже бѣ къ веснѣ, и умиришась. Изяславъ пойде съ Давидовичемъ къ Чернѣгову, Романъ къ Смоленску, Святославъ Всеволодичь въ свою волость, а Василько въ Суждаль къ отцу ... Яко жь пріиде Изяславъ въ Черниговъ, и ту пріиде ему вѣсть отъ сына, иже Богъ ему помоглъ Половци побѣдити на Углѣ и на Самарѣ» (въ сей же лѣтописи подъ годомъ 1183 сказано: Ерель, его же Русь зоветь Уголь) ... «и възвратишась въ Переяславль, а отполоненыхъ отпусти въ роженіе свое. Изяславъ же ту пребывъ въ веселіи съ Изяславомъ Давидовичемъ; въ утрій же день пойде къ Кыеву, и вниде съ сыномъ Мстиславомъ.» Онъ тотчасъ послалъ гонца увѣдомить Князя Смоленскаго о счастливыхъ своихъ успѣхахъ. Далѣе въ Кіев. Лѣт.: «Святославъ Олговичь съвокупяся съ Изяславомъ Давидовичемъ у Хоробря и утвердишась, якожь за одинъ мужъ быти, и цѣловаста крестъ.»

(353) Всѣ описанныя подробности взяты изъ Кіев. Лѣт. «Изяславъ посла къ Володимеру Галицкому Петра Бориславича съ крестными грамотами: зане тый же бяше и въ Перемышлѣ съ Королевыми мужи водихъ къ кресту ... Рече Володимеръ: рци: брате! извременилъ еси на мя и Короля привелъ.» Послѣднія слова его, сказанныя послу: «того вы досыть есте млъвили, а нынѣ полѣзи вонъ ... Не даша Петрови ни повоза, ни корма ... и яко же съѣха Петръ съ Княжа двора, и Володимеръ пойде къ божници къ Св. Спасу на Вечерню, и яко же бы на переходѣхъ, и ту увидѣ Петра ѣдуща, и поругася ему, и рече: поѣха мужъ Рускый, объима вся волости. И то рекъ, иде на полати, и отпѣвше Вечерню, пойде отъ божници, и яко же бы на томъ же степенѣ, идѣ же поругася Петрови, и рече Олештенѣ: кто мя удари за плече? и не може съ того мѣста ни мало поступити, и хотѣ летѣти (упасть), и ту подхитиша его подъ руци, и несоша его на горницу, и вложиша его въ укропъ» (теплую воду, Польс. Ukróp) «и млъвяху, яко дна» (Польск. Dna, внутренній ломъ въ лядвеяхъ или въ поясницѣ) «есть подступила; иніи же другое мльвяху, и много прикладываху. И бысть вечеръ: Володимеръ же нача изнемогати велми, и яко же бы въ лягомо» (то время, когда ложатся спать) «преставися Володимеръ. Петрови же выѣхавшю изъ Галича, и бѣ ему уже вечеръ, и лежа въ Болшевѣ, и яко бысть уже куромъ» (когда пѣтухи поютъ) «и пригна Дѣтскый изъ города къ Петрови, и река: Князь ти молвитъ, не ѣзди никамо же, но жди ту, доколѣ по тя вышлю. Петрови же не вѣдущю Княжей смърти, ни тъ ему Дѣтскый не повѣде ... и яко бѣ еще до обѣда, и тако изъ града пригнаша по Петра ... Петръ же поѣха въ городъ, и пріѣха на Княжь дворъ, и ту сънидоша противу ему съ сѣней слугы Княжи вси въ черныхъ мятлехъ ... и еже взыде на сѣни, и видѣ Ярослава сѣдяща на отнѣ мѣстѣ въ чернѣ мятли и въ клобуцѣ, такожь и вси мужи его, и поставиша Петрови столець (стулъ) и сѣде. Ярославъ же възрѣвъ на Петра и расплакася. Петръ же нача прашати, что се есть? и повѣдаша ему ... Ярославъ же рече ... а мене Богъ на его (Владимірка) мѣстѣ оставилъ; а полкъ его и дружина его у мене суть: развѣ едно копіе поставлено у гроба его, а и то въ моею руку есть ... Ать ѣздить Мьстиславъ подлѣ твой стрыменъ по одиной сторонѣ

148

тебе, а я по другой сторонѣ подлѣ твой стрыменъ ѣжду, и проч. Здѣсь Татищевъ выпустилъ любопытное. — Далѣе въ Кіевск. Лѣт.: «Нача Изяславъ доспѣвати на Ярослава къ Галичю, и яко же бы треми недѣлями до Мясопусть, и пойде, и Вячеславль полкъ поя, и Изяславъ Давидовичь пусти съ нимъ свой полкъ, и сынъ его Мьстиславъ пріиде съ Переаславльскымъ, и вся Черныа Клобуки, и якожь пріиде къ Тихомлю, и ту пріиде къ нему братъ Володимеръ и Святополкъ изъ Володимеря и Володимеръ Андреевичь изъ Берестіа, и тако съвокупяся весь у Володимеря, и пойде къ Останкову. Тужь и Галицкый Князь вышелъ съ своими полкы. Изяславъ же пусти Володимера Андреевичь и сына своего, Мьстислава, и Черн. Клобуки битися объ рѣку о Серетъ, а самъ пойде къ Теребовлю. Въ утрій же день Ѳеодоровы недѣли въ Вторникъ перейде Серетъ, и бысть мгла велика, яко не видѣти до конецъ копія ... и Ярославъ пойде къ Теребовлю черезъ Сновъ, и не утяже къ бродомъ ... Галицкіа же мужи почаша молвити Князю своему: ты еси молодъ ... отецъ твой (насъ) кормилъ и любилъ ... Болѣ бо бяше колодникъ его дружины (Изяславовой) ... Въ утрій же день Изяславъ пойде въ Кыевъ, зане братіа его и дружина разбѣглися бяху. Бысть же плачь великъ по всей земли Галицкой.» Никон. Лѣт. говоритъ, что Ярославъ Владиміровичь разослалъ Кіевскихъ плѣнниковъ по городамъ.

(354) Въ 550 году въ Абазѣ уже были Христіанскія церкви: см. Memor. popul. IV, 181. Абазинская Епархія зависѣла отъ Патріарха Антіохійскаго (см. Кодина Notit. Græs. Episcop. стр. 364). — Мстиславъ въ 1153 году ѣздилъ на встрѣчу къ невѣстѣ отца своего: «на ту же осень посла и́ отецъ противу мачехѣ съ Володимеромъ съ Андреевичемъ и съ Берендѣи, и ходиша до Олешья, и не обрѣтше ее взвратишася опять.» Въ 1154 году: «Посла Изяславъ сына своего второе противу мачехѣ: бѣ бо повелъ жену собѣ изъ Обезъ (въ Кіев. Лѣт. Цареву дъщерь), и устрѣте ю Мстиславъ въ порозѣхъ, и приведе ю къ Кыеву, а самъ иде Переяславлю. Изяславъ же створивъ свадбу, поя ю женѣ.»

(355) См. Новогород. Лѣт. стр. 28: «не упустиша ни мужъ.» Далѣе тамъ же: «изгнаша Князя Ярослава въ 26 Марта, и введоша Ростислава, сына Мстиславля, Априля въ 17.» Въ другихъ лѣтописяхъ сказано, что не Ростиславъ, а сынъ его Романъ заступилъ мѣсто Ярослава. Сказаніе современнаго Новогородца достовѣрнѣе. — Ярославъ, по мнѣнію Кн. Щербатова, могъ быть изгнанъ за то, что около сего времени Новогородскіе корабли были остановлены Государемъ Датскимъ, Свенономъ III, въ Шлезвигѣ, какъ разсказываетъ ла-Рошъ въ своей Исторіи! Въ нашихъ лѣтописяхъ причина объяснена: «не створи имъ («Ростиславъ Новогородцамъ) ряду, нъ (но) болѣ раздора.» Слѣдственно Ростислава призывали для возстановленія внутренняго порядка; слѣдственно сего порядка не было при Ярославѣ: за то и выгнали его. — Упомянувъ о Свенонѣ Датскомъ, скажемъ, что врагъ его, Канутъ V, имъ побѣжденный, искалъ убѣжища въ Россіи — вѣроятно, въ Новѣгородѣ — но скоро уѣхалъ оттуда въ Саксонію (см. Маллет. Hist. de Dan. III, 259). — Шведскіе Историки пишутъ, что Король ихъ Эрикъ около сего времени женился на Христинѣ, Датской Принцессѣ, вдовѣ Князя Россійскаго, внука Мономахова и сына Гаральдова или Мстиславова (см. выше, примѣч. 241): не Святополкъ ли Мстиславичь, умершій въ 1154 году, былъ первымъ супругомъ ея? Можетъ быть, первая супруга его, Богемская Княжна, скончалась, и

149

Святополкъ женился на Христинѣ. Далинъ называетъ ея мужа Ярославомъ (Gesch. des R. Schw. II, 82). Святополкъ преставился у Корецка на пути къ брату Изяславу.

(356) «Посла (Георгій) сына своего, Глѣба, въ Половци, а самъ воротися Суждалю» — устрашенный гнѣвомъ Божіимъ, какъ говоритъ Никонов. Лѣт.

(357) См. выше, примѣч. 352. Въ Воскресен. II, 20: «Вячеславъ на велицѣмъ дворѣ, а Изяславъ подъ Угорскимъ.» — Татищевъ, описавъ разныя подробности кончины Изяславовой, прибавляетъ, что онъ былъ росту малаго, но лицемъ хорошъ; имѣлъ волосы кудрявые, бороду круглую; жилъ 58 лѣтъ, и пр. Въ Кіев. Лѣт.: «разболѣся Изяславъ Мьстиславичь на Ставровъ день ... и преставися на ночь на Филипповъ день ... Великый Князь Кыевскый, честный, благовѣрный, славный ... и плакася по немъ вся Рускаа земля, и вси Черніи Клобуци, яко по Цари и Господинѣ своемъ, наипаче же яко по отци.» По всѣмъ другимъ лѣтописямъ онъ скончался не 14, а 13 Ноября.

(358) Въ Кіев. Лѣт.: «Яша Полочане Рогволода Борисовича, Князя своего, и послаша и́ Меньску, и ту его дръжаша въ велицѣ нужи, а Глѣбовича (Ростислава) къ собѣ въведоша; и прислашась Полочане къ Святославу Ольговичю съ любовію, яко имѣти его отцемъ собѣ и ходити въ послушаніи его, и на томъ цѣловаша крестъ.» Рогволодъ сдѣлался Полоцкимъ Княземъ по смерти Василька.

Маловажныя происшествія Изяславова княженія суть слѣдующія: Въ 1146 году Новогородцы смѣнили Посадника Нѣжату, избравъ Константина на его мѣсто; у нихъ же построены 4 церкви: 1) Бориса и Глѣба въ городѣ, 2) Иліи, 3) Петра и Павла на Холмѣ, 4) Козмы и Даміана. Въ 1147 затмѣніе солнца: «и на ту нощь былъ громъ, и поторта (погремѣлъ) мало.» Умеръ зимою Новогород. Посадникъ Константинъ; мѣсто его заступилъ Судила Иванковичь. Преставился въ Новѣгородѣ Игуменъ Антоній, а преемникомъ его былъ Андрей. Лѣт. Никонов. говоритъ о смерти Хана Саимчюги, о избіеніи Половцевъ въ Новѣгородѣ Сѣверскомъ и чудесахъ иконы Рязанской въ городе Казари! — Въ 1148, Іюня 27, въ Новѣгородѣ громъ зажегъ церковь монастыря Богоматери въ Звѣринцѣ; умеръ (по Никонов.) въ Новѣгородѣ Сѣверскомъ Князь Иванъ Ольговичь (?) и Тысячскій Иванъ Богдановъ, а въ Рязани Тысячскій Константинъ гналъ Половцевъ. — Въ 1150 (см. Никон.) Рязанцы убили многихъ Половцевъ на Великой Воронѣ. Святославъ Ольгов. перенесъ мощи брата своего, Игоря, отъ Св. Симеона изъ Копырева Конца въ Черниговъ къ Св. Спасу въ теремъ. — Въ 1151 скончалась супруга Великаго Князя Изяслава. Новогородскій Епископъ Нифонтъ обилъ свинцемъ Софійскую церковь, выбѣлилъ известкою, и построилъ 2 церкви, Св. Василія и Св. Константина. Въ 1152 году загорѣлась въ Новѣгородѣ церковь Св. Михаила, и пожаръ обратилъ въ пепелъ всю торговую площадь вокругь сей церкви, также всѣ зданія до Ручья и Славянскаго Конца; сгорѣло 8 церквей, а девятая Варяжская. — Въ 1153 (см. Никоновск.) Князь Рязанскій, Ростиславъ Ярославичь, основалъ на Окѣ городъ Ростиславль. Епископъ Нифонтъ заложилъ въ Ладогѣ церковь Св. Климента; Игуменъ Аркадій срубилъ церковь Св. Богородицы и завелъ монастырь. — Въ 1154 построена въ Новѣгородѣ церковь Св. Саввы. Умерла въ Суздалѣ супруга Князя Глѣба Георгіевича.

(359) «Ростиславъ же съ Святославомъ выидоста изъ Кіева къ Пересѣчину, и ту начаста совкупляти дружину, и пригна Дѣтескъ изъ

150

Переяславля, повѣда имъ, яко рать пригонила и стрѣлялися съ ними. Ростиславъ же посла сына своего, Святослава. Мстиславъ же иде противу, и тако свокупившеся.» И такъ городъ Пересѣченъ былъ на левой сторонѣ Днепра выше Переяславля. — Вячеславъ умеръ, по Новогородской лѣтописи, уже послѣ 30 Генваря: «свѣщу и просфору по немъ» (велѣ Ростиславъ) «приносити въ церковь.» Ростиславъ былъ сынъ первой супруги Мстислава, который вторично женился въ 1122 году. По смерти дяди Вел. Князь взялъ съ собою изъ Кіева остальную дружину его.

(360) Целуй къ намъ крестъ; во своей отчинѣ въ Черниговѣ сѣди, а мы въ Кыевѣ.»

(361) См. выше, примѣч. 357. Новогородцы выгнали Давида прежде кончины Вячеслава и похода Ростиславова къ Чернигову (см. Новогородск. Лѣт. 29, 30). Мстиславъ Георгіевичь, по волѣ отца, женился тогда въ Новѣгородѣ на дочери Петра Михалковича (см. Кіев. Лѣт.). — Никон. Лѣт. выдумываетъ имена и другія обстоятельства въ описаніи Изяславовой побѣды. Въ Кіев. Лѣт.: «Половци объѣхаша полки (Ростислава) и бишась по два дни ... Подъ Ростиславомъ же на первомъ поскоцѣ летѣ конь (упалъ): Святославъ же, сынъ его, то видѣвъ, и съскочи съ коня и заступивъ отца своего ... и ту съвокупися дружины нѣколико около его, и ту яша ему конь. Ростиславъ же перебѣже Днѣпръ ниже Любчя ... Изяславъ же съ женою своею выручиста Святослава (Всеволодича) у Половець и иныхъ, и многымъ добро съдѣяста; а аще кто у Половець утечаше въ городъ, а всѣхъ не выдаваша.»

(362) Слѣдственно и въ Каневѣ была Епископія. Никонов. Лѣт. обратилъ Каневскаго Епископа въ Кіевскаго. Въ Кіев. Лѣт. сказано, что Изяславъ самъ объявилъ Кіевлянамъ желаніе быть ихъ Княземъ. Въ харатейныхъ: «много зла створиша Половци около Переяславля и Ольтскую (на Альтѣ) божницю Святою Мученику (Бориса и Глѣба) зажгоша.» Въ Воскресен. и другихъ сказано: «жита вся потравиша.»

(363) «Приде къ нему» (къ Георгію въ Стародубъ, а по Кіев. Лѣт. къ Синину мосту у Радоща) «Святославъ Ольговичь и нача ему глаголати, дабы принялъ въ любовь сыновца своего (его) Святослава Всеволодича.» Въ Кіев. Лѣт.: «Гюргій иде къ волости Ростиславли ... Ростиславъ же исполча полкы своя и пойде противу ему къ Зарою ... и посла ся къ Гюргеви, прося у него мира, река: отче! кланяю ти ся; ты переде до мене добръ былъ и азъ до тебе, а нынѣ кланяю ти ся; стрый ми еси яко отецъ. Гюргій же рече: право, сыну; съ Изяславомъ есмь не могъ быти, а ты ми еси свой братъ и сынъ.» — Далее: «бѣ же совѣтенъ Изяславу Святославъ о сидѣньи въ Кыевѣ, » то есть, Святославъ былъ прежде согласенъ, чтобы Давидовичь княжилъ въ столицѣ. Суздальскій Князь во время переговоровъ находился въ Моравійскѣ (Моровскѣ), а Сѣверскій въ Черниговѣ. Георгій въѣхалъ въ Кіевъ въ Вербное Воскресенье: слѣдственно 20 Марта.

(364) Сіи мѣста назывались вообще Поросьемъ. — О раздѣлѣ между Святославами, Ольговичемъ и Всеволодовичемъ, говоритъ Кіев. Лѣт.

(365) «Съ Жирославомъ» (Воеводою) «и съ Вячеславли внуки, » сыновьями Михалка Вячеславича или неизвѣстной намъ сестры его; послѣднее вѣроятнѣе. Князь Владиміръ названъ ниже Мачешичь — т. е. сыномъ мачихи отца Мстиславова.

(366) «Володимеръ и Ярославъ придоста.» Сей Владиміръ былъ Мстиславичь (а не Изяславичь) и союзникъ Георгіевъ: ибо онъ вмѣстѣ съ Галицкимъ, какъ мы выше сказали, осаждаль

151

племянника въ Луцкѣ. — Татищевъ прибавляетъ, что Кіевляне убѣдили Вел. Князя помириться съ внучатами и съ Ростиславомъ. Далѣе Историкъ нашъ изобрѣтаетъ рѣчи Кіевскаго мнимаго совѣта; сказываетъ, что Мстиславъ отговорился болѣзнію, отправилъ въ Кіевъ дружину, но самъ остался въ Владимірѣ (развѣ въ Луцкѣ) и проч. Въ Кіев. Лѣт.: «Гюргій посла по Ростислава къ Смоленску, река ему: сыну! мнѣ съ кымъ Рускую землю удръжати, (аще не) съ тобою? а пойди сѣмо ... Въ тожь время пріиде изъ Суждаля Гюргевая (жена Георгія) къ Смоленску и съ дѣтми своими къ Ростиславу. Ростиславъ же поймя стрыиню съ собою и пойде съ всѣмъ полкомъ своимъ къ Гюргеви въ Кыевъ, и тако объястася съ великою любовію ... Ростиславъ же начаше молити о братѣхъ своихъ: Гюргій же послуша. Ростиславъ же посла по брата своего Володимера къ Володимерю, и по Мьстислава и по Ярослава въ Луцку.»

(367) «Посла (Георгій) къ Давидовичу, река: хочешь ли къ намъ внити въ миръ? а мы къ тобѣ. Онъ же видѣвъ Гюргя совокупившася съ сыновци (Ростиславомъ и Владиміромъ) своими, цѣлова крестъ, и тогда Гюрги отпусти сыновци.» Въ Кіев. Лѣт. сказано еще прежде того: «Изяславъ нача понуживати зачати рать на Гурга, и не да ему Святославъ.» — Городъ Корческъ находился въ землѣ Дреговичей, въ окрестностяхъ Припети. Татищевъ назвалъ его здѣсь Карачевымъ. Георгій съѣзжался съ Давидовичемъ и съ Святославомъ въ Лутавѣ. — О союзѣ Рязанскихъ Князей съ Смоленскимъ говоритъ Кіев. Лѣт.

(368) Въ Новогород., стр. 30: «бысть тишина въ Русьстѣй земли.»

(369) «Товаръ всь отъять, его же бѣ принесла изъ Угоръ Княгиня Мстиславля; а Володимеръ бѣжа къ Королеви, зятю своему: бѣ бо сестра его за Королемъ Угорскимъ.» Мать Владимірова ѣздила въ Венгрію въ 1155 году (см. Кіев. Лѣт.).

(370) «Цѣловавъ бѣ съ братомъ своимъ Андреемъ крестъ еще при животѣ его, яко по животѣ его удржати волость сынови его ... Сняся Гюрги съ Ярославомъ Галичьскымъ въ Свиносѣхъ въ селѣ, и пошедше сташа въ Хвалимичехъ (Хламичехъ), и ту приде къ нимъ Володимеръ Мстиславичь изъ Угоръ ... Подступиша къ городу въ Суботный день, и Гургій ста у Гридшихъ воротъ и Ярославъ у Кыевскыхъ подлѣ лугъ. Гюргій же сжалиси о погибели людстѣй ... стоя у Володимеря 10 дній.»

(Изъ Прибавл. въ концѣ VIII тома издан. 1819 года:) Деревня Хвалимичи, нынѣ Фалемичи, близъ Владиміра Волынскаго. (Сообщено З. Ходаковскимъ).

(371) Андрей, сынъ Мономаховъ, управлялъ Владиміромъ (см. выше, стр. 93). Червенъ принадлежалъ тогда къ области Владимірской.

(372) Половцы въ 1155 году были разбиты въ Поросьѣ Берендѣями; въ томъ же году взяли въ Каневѣ дары отъ Георгія, но не хотѣли мира. Великій Князь — узнавъ, что они стоятъ въ верховьѣ Супоя — вторично пріѣхалъ въ Каневъ съ Ростиславомъ и Владиміромъ Мстиславичами; съ нимъ находилась и дружина Галицкая. Половцы явились въ Каневѣ, осмотрѣли Георгіеву силу, дали слово возвратиться и бѣжали; наконецъ въ 1156 году, въ Зарубѣ, согласились на миръ. Тамъ были съ Георгіемъ Святославъ Ольговичь и Князь Черниговскій, Изяславъ.

(373) Святослава и Давида (см. у Татищева вымышленную рѣчь Ростислава). Новогородцы выгнали Георгіева сына еще прежде кончины его отца (см. Новогород. Лѣт. стр. 31). Никонов. Лѣт. разсказываетъ не такъ, и прибавляетъ, что

152

Мстиславъ Георгіевичь ушелъ къ брату Андрею въ Владиміръ.

(374) Въ 1156 году. Изяславъ Давидовичь ѣздилъ тогда съ Георгіемъ въ Зарубъ для переговоровъ съ Половцами (см. выше, примѣч. 372), нанялъ ихъ дѣйствовать противъ мятежника и ходилъ съ ними къ Березову (Березнѣ). Ростиславъ пришелъ изъ Стародуба въ помощь къ Святославу Владиміровичу. Въ Кіев. Лѣт.: «того жь лѣта Святославъ (Ольговичь) иде къ брату Изяславу, ту стоящу у Мстиславля, и сътвориста миръ съ сыновцами своими.» — Лѣтописецъ, обвиняя Святослава Владиміровича (а не Всеволодовича), говоритъ, что сей Князь разорвалъ союзъ съ дядею не створивъ извѣта крестному цѣлованію, или не предувѣдомивъ о своемъ намѣреніи. Святославъ Сѣверскій, не хотѣвъ воевать съ Георгіемъ, отвѣтствовалъ Мстиславу и Давидовичу: «крестъ есмь цѣловалъ: не могу безъ вины ити нань.» — Ростиславъ Мстиславичь оставался тогда въ Новѣгородѣ, пославъ къ Кіеву Романа, сына своего.

(375) «Пивъ бо Гюрги у Осьмника» (Татищевъ пишетъ: въ Смольникахъ) «у Петрила ... и преставися Маіа въ 15, въ Среду на ночь» (въ 1157, а не въ 1158, какъ означено въ Кіев. Лѣт.). Никон. Лѣт. говоритъ, что Георгій, узнавъ о предпріятіи враговъ, отправилъ всюду гонцевъ для собранія войска. — Въ Кіев. Лѣт.: «Пріѣхаша къ Изяславу Кіане, рекучи: поѣди, Княже: Гургій ти умрълъ. Онъ же прослезився, руцѣ въздѣ къ Богу, и рече: благословенъ еси, Господи, иже мя еси разсудилъ съ нимъ смртію, а не кровопролитьемъ!» ... Въ харатейныхъ лѣтописяхъ: «избивахуть Суждальцевъ (Кіевляне) по городомъ и по селомъ, » — для того, какъ пишетъ Татищевъ, что Суздальцы насильствовали женъ и дѣвицъ въ Кіевѣ! Онъ сказываетъ еще, что сей Князь сластолюбивый былъ не малаго росту, толстъ, лицемъ бѣлъ, глаза имѣлъ не большіе, носъ длинной и кривой, бороду малую; поручалъ все Вельможамъ, и проч. — Кіевляне разграбили въ городѣ и домъ сына Георгіева, Василька. — Владимірко упрекалъ Георгія безпечностію: см. выше. — Кн. Щербатовъ думалъ, что Георгія въ правственномъ смыслѣ назвали Долгорукимъ или Долгою рукою (подобно Персидскому Царю Артаксерксу) за его алчность къ пріобрѣтенію.

(376) «Того же лѣта (1152) Юрій Володимеричь въ Суждальстѣй земли постави многи церкви каменны; созда на Нерли церковь во имя Св. Муч. Бориса и Глѣба, а въ Суждали Всемилостиваго Спаса; а въ Володимери Св. Муч. Георгія; и градъ Юрьевъ основа и церкорь каменну Св. Георгія, и въ Переславль преведе отъ Клещина» (бывшаго не далеко отъ Переславля) «заложеніе церкви, и заложи во имя Всемилостиваго Спаса.» Въ Никонов. сказано, что онъ перенесъ отъ Клещина городъ Переславль.

(377) Онъ назвалъ рѣку въ Переславлѣ Трубежемъ, въ Владимірѣ Лыбедью. Говорятъ, что супруга Георгіева обступилась на берегу рѣки близъ Дмитрова, сказала: я хрома, и сими словами дала ей имя Яхромы.

(378) Въ Кіев. Лѣт.: «прислалъ бо бяше Ярославъ (Владимірковичь) уже по Берладника Святополка Князя (неизвѣстнаго) и Коснятина Сѣрославича съ многою дружиною.»

(379) «Иже бѣгалъ предъ Климомъ, » т. е. отъ него. О проклятіи см. Воскресен. Лѣт. II, 50. Митрополитъ Платонъ въ своей Церковной Исторіи говоритъ, что онъ не нашелъ въ лѣтописяхъ объ уничтоженіи Климентовыхъ ставленій. Въ Воскресен. Лѣт. Ч. II, стр. 39: «и тогда извергоша Климову службу и ставленія его, и сотворше

153

божественную службу, и благословиша Князя Юрья Волидимерича; а Попомъ и Діакономъ опять повелѣ служити, ихъ же Климъ Митрополитъ ставилъ.»

(380) Въ Воскресен. Лѣт. II, 38: бысть поборникъ всей Рустѣй земли.» Нифонтъ скончался въ 1156 году, Апрѣля 21 (такъ въ Новогород., а въ другихъ 15 и 18), и погребенъ въ пещерѣ Ѳеодосіевой. О дружбѣ его съ Святославомъ см. Кіев. Лѣт.

Въ харатейной Кормчей Книгѣ или Древнихъ Софійскихъ правилахъ (Синодал. библіот. No. 82) нашелъ я сочиненіе подъ именемъ: Впрашаніе Кириково, еже впраша Епископа Ноугородьского Нифонта и инѣхъ. Слѣдуютъ отвѣты на вопросы о грѣхахъ важныхъ и маловажныхъ. Вотъ мѣста любопытнѣйшія:

«А наимъ дѣля (для займа), рекше лихвы, тако веляше учити. Аже Попа, то рци ему: не достоить ти служити, аще того не останеши. А еже простьца (мірянина), то рци ему: не достоить ти имати. И на мнѣ, рци, грѣхъ не молвивше» (на мнѣ грѣхъ, если я не сказалъ того). «Да аже не могутъ ся хабити» (оставить того) «то рци имъ: будите милосерди; взмете легко. Аще по 5 кунъ далъ еси, а 3 куны взми или 4.»

«А еже се, рѣхъ, идуть въ сторону» (въ чужую землю) «въ Іерусалимъ къ Святымъ, а другымъ азъ бороню (возбраняю), не велю ити: сдѣ велю доброму ему быти.» Нифонтъ похвалилъ за то Кирика, осуждая жизнь бродягъ.

«Зашедшю солнцю, не достоить мертвеца хоронити. Не рци тако: борзо дѣлаемь, нѣли како успѣемъ до захода» (спѣшимъ похоронить до заката солнечнаго); «но тако погрести, яко и еще высоко» (чтобы солнце было еще высоко) «како и вѣнець еще не сыметься съ него» (чтобъ было еще лучезарно). «То бо послѣднее видить солнце до общаго Воскресенія.» Какъ прекрасно сказано!

«Оже кости мертвы валяються гдѣ, то велика человѣку тому мьзда, оже погребуть ихъ.»

«Рѣхъ ему (Нифонту): а оже, Владыко, се друзіи наложници водять явѣ и дѣтя родять, яко съ своею, и друзіи съ многыми отай робами, которое луче? Се не добро, рече, ни се, ни оно.»

«А пъртъ дѣля» (ради одежды), «въ чемъ хотяче ходити, нѣтуть бѣды, хотя и въ медвѣдинѣ.»

«А иже то роспустилася малжена» (развелись супруги) «и передъ тобою, Владыко, тягавшася, что тѣмъ опитемья? Не дай, рече, причащенія тому, который роспускаеться, а со инѣмъ совокупляеться. Али онъ умирати начнеть, то же дай.»

«А сего прашахъ: аже у себе кладуть дѣти спяче и угнетають» (задушили), «убійство ли есть? Онъ же рече: аже терезви, то легчае; али пьяни, то убійство есть.»

«А сего прашахъ: аже велѣлъ бяше нѣкоторый Попъ сынови (духовному): аже ся не можешь удьржати (отъ блуда), буди съ одною? Не вельми сему зазряше Владыка; рече бо: не вельми Попъ тъ волею велѣль, нъ видя его многое неудержаніе, и повелѣль, да дрьжить одину.»

«А еже человѣкъ будеть въ опитемьи, а пойдеть на великый путь, молитва раздрѣшеная (молитву разрѣшительную) дати ему, но ать држить заповѣдь. Аще ли на рать пойдеть, или разболиться, то дати причащеніе.»

«А се есть у женъ, аже не взлюбять ихъ мужи, то омывають тѣло свое водою, и ту воду дають мужемъ; повелѣ ми дати опитемьи 6 недѣль.» Это принадлежитъ къ исторіи тогдашнихъ суевѣрій.

«А оже се носили къ Варяжьскому Попу дѣти на молитву, 6 недѣль опитемьи рече; занеже акы двовѣрци суть.»

«А еже дѣтій дѣля (ради дѣтей) жены творять что любо, а еже взболять (занемогутъ) или къ

154

вълхвамъ несуть, а не къ Попови на молитву, то 6 недѣль (епитемьи) или 3, оже молоди.»

(381) Въ Новогород. Лѣт. стр. 31: «сбрася всь градъ; люди изволиша собѣ Епископъ поставити мужъ Богомъ избранъ Аркадія, и шьдше всь народъ, пояша и́ изъ монастыря, и Князь Мстиславъ Гюрьгевиць и всь Клирось Св. Софіи ... и введоши и́, поручивше Епископью въ дворѣ Св. Софіи, дондеже придеть Митрополитъ въ Русь, и тогда пойдеши ставиться.»

Маловажные случаи Георгіева княженія суть слѣдующіе: Въ 1155 году пріѣхала въ Кіевъ Георгіева супруга изъ Новосиля; въ 1156 смѣненъ Новогородскій Посадникъ Судила, и въ пятый день умеръ; на его мѣсто избранъ Якунъ Мирославичь, и купцы заморскіе поставили церковь Св. Пятницы на торговой площади; скончался въ Кіевѣ Игуменъ Печерскій Ѳеодосій; поставленъ Епископъ Переяславскій Василецъ (Василій) и Галицкій Козма (Татищ. говоритъ, что Епископія переведена тогда изъ Перемышля въ Галичь). Суздальскій Епископъ Несторъ пріѣхалъ въ Кіевъ и лишенъ Епископіи, будто бы оклеветанный домашними, какъ сказываетъ Никон. Лѣт., который прибавляетъ, что Несторъ оправдался, но снова былъ изгнанъ, ибо не дозволялъ ѣсть мяса въ Господскіе праздники, когда они случались въ Среду или Пятницу. Сей Лѣтописецъ говоритъ еще, что въ 1155 году ночью убитъ сродниками въ Бѣлѣградѣ Рязанскомъ Тысячскій Андрей Глѣбовъ, шли сильные дожди, Татары воевали Рязань, и Половци, грабившіе на Быстрой Соснѣ, разбиты.

(382) См. Воскр. Лѣт. II, 26: «пойде (Святославъ) къ Березову, и яко ста у Свини.» На сей страницѣ имя города Ольгова есть описка, вмѣсто Глухова. Въ Никон. Лѣт. и Степен. Книгѣ сказано, что Изяславъ Давидовичь, вступивъ въ Кіевъ, ограбилъ и заключилъ въ цѣпи многихъ Бояръ Георгіевыхъ; но это, по древнимъ лѣтописямъ, сдѣлалъ народъ, какъ мы выше говорили. Мстиславъ вышелъ изъ Владиміра къ Кіеву, по условію съ Изяславомъ, еще не зная о Георгіевой смерти, какъ надобно думать. Послѣ откроется, что Изяславъ удержалъ за собою часть области Черниговской.

(383) Въ лѣтописяхъ (см. Синодал. библ. No. 349, л. 224): въ лѣто 6663 приде изъ Кіева въ градъ Володимерь Князь Великый Андрей Юрьевичь безъ отча повелѣнія, его же лестію подьяша Кучковичи.» Далѣе тамъ же: «постави градъ Боголюбный, а обѣщался Св. Богородици чудотворной, яже ему о ней сказаша въ Вышегородѣ, въ женскомъ монастыри, что крилошаны входять въ церковь, а та чюдная икона изъ мѣста своего вышедъ стоить особѣ средь церкви своей. И молися Князь Андрей той иконѣ, и взя нощію святую икону безъ отча повелѣніа и поѣха на Русьскую землю съ своею Княгынею и съ своимъ Дворомъ, и поять съ собою крилошаны Вышегородскыя, Попа Микулу и зятя его, Нестора Діакона; и много чюдеса быша идущемъ имъ до Володимеря отъ чюдныя иконы, и постави ей храмъ на рѣцѣ на Клязмѣ, двѣ церкви каменны, и створи градъ каменъ» (см. Кіев. Лѣт. рукописн. стр. 517) и нарече ему имя: се есть мѣсто Боголюбимое. Ту же коня много били, а конь съ того мѣста съ иконою не иде, и створи ту многы церкви 30.» — Сія чудотворная икона находится нынѣ въ Москвѣ въ Успенскомъ Соборѣ, и называется Владимірскою. Объ ней сказано въ харатейныхъ лѣтописяхъ: «юже принесоша въ единомъ корабли съ Пирогощею изъ Царяграда;» а въ Степенной: «принесенъ бысть къ нему (Георгію) отъ Царяграда Пирогощею купцемъ Богоматере образъ, его же написа

155

богогласный Лука Евангелистъ.» Сей мнимый гость есть, кажется, недоразумѣніе: ибо Пирогощею назывался также образъ Богоматери, привезенный въ Россію вмѣстѣ съ иконою Владимірскою. Еще Мстиславъ, въ 1131 году, заложилъ въ Кіевѣ церковь Св. Богородицы Пирогощюю, какъ сказано въ лѣтописяхъ (см. выше, примѣч. 256). — Далѣе: «По смерти отца своего (Андрей) велику память створи, церкви украси и монастыри постави, и церковь сконча, юже бѣ заложилъ преже отецъ его Св. Спаса камену.»

(384) Сынъ Варяжскаго Князя, Симона, именемъ Георгій, былъ тамъ Посадникомъ (см. Патерикъ). Въ лѣтописяхъ: «Ростовци и Суждальци, здумавши вси, пояша Андрея, сына его старѣйшаго, и посадиша и́ въ Ростовѣ на отни столѣ, зане же бѣ любимъ всѣми за премногую его добродѣтель, юже имяше прежде къ Богу и ко всѣмъ сущимъ подъ нимъ.» — Татищевъ вездѣ называетъ область Ростовскую и Суздальскую Бѣлою Русью: чего нѣтъ въ лѣтописяхъ, гдѣ Андрей, подобно отцу его Георгію, называется обыкновенно Суздальскимъ Княземъ, или Суздальскимъ и Ростовскимъ.

(385) Борисъ Георгіевичь умеръ въ 1159 году, Маія 12. Въ лѣтописяхъ: «и положиша и́ братья у Святою Мученику, юже бѣ создалъ отецъ его Гюрги на Нерли, идѣ же бѣ становище Святою Мученику Бориса и Глѣба.» — Прадѣдъ Юрія Ярославича, Вел. Князь Изяславъ, былъ старшій сынъ Ярослава Владиміровича. — Въ лѣтописи: «съ нимъ (съ В. К. Изяславомъ) иде Ярославъ Изяславичь изъ Лучьска и Андреевичь Ярополкъ» (братъ Владиміра, внукъ Мономаховъ) «и Галичьская помочь и Ростиславичь Рюрикъ съ Смольняны, и Володимеръ Мстиславичь къ Турову.»

(386) «А Полочане, пришедше къ Турову, пожгоша села его, а Берендичи воеваша около Пиньска» (принадлежавшато къ Туровской области) «и за Припетью.» — Глѣбъ Ростиславичь былъ внукъ Глѣбовъ и правнукъ Всеславовъ. Въ Кіев. Лѣт.: «и пріѣха (Рогволодъ) къ Случеску и нача слатися къ Дръючаномъ ... и выѣхавше противу ему болѣ 300 лодій Дръючанъ и Полочанъ; и выиде къ городу съ честію великою ... Иде (Ростиславъ Глѣбовичь) съ Всеволодомъ и съ Володаремъ (его братьями) и съ всею братьею на Рогъволода ... и біахуся крѣпко ... Дръючане же укориваху много ... и цѣловаша (Ростиславъ съ Рогволодомъ) крестъ межю собою и прида волости Рогъволоду ... Въ то жь лѣто съвѣтъ золъ съвѣщаша на Князя своего Полочане ... и послашась въ тайнѣ къ Рогъволоду Борисовичю Дръютску, рекучи ему: Княже! съгрѣшили есмо къ Богу и тебѣ, иже въстахомъ на тебе безъ вины ... тя емше выдахомъ Глѣбовичамъ на великую муку ... да еще не помянеши того, и крестъ къ намъ цѣлуеши, то мы людіе твои ... Рогъволодъ же цѣлова къ нимъ крестъ ... И бяху пріатели Ростиславу отъ Полочанъ, и повѣдаху, иже хотять и́ няти, и начаша Ростислава звати лестію въ Братщину къ Св. Богородицѣ Старѣй на Петровъ день, да ту имуть его ... и не смѣша нань дръзнути ... Бяше Князь въ то время на Бѣлчици ... Обаче безъ всякаго извѣта (на другой день) «ѣха къ нимъ въ городъ ... Въротися опять и съвокупися весь съ дружиною на Бѣлчици и пойде полкомъ къ брату къ Володареви къ Мѣнску, и много зла сътвори волости Полотской, и скоты, и челядью ... И послашась Полочане по Рогъволода, и вниде мѣсяца Іюля ... И потомъ съвокупи Полочаны, и Ростиславъ Мьстиславичь (Смоленскій) пусти ему Давыда сына въ помочь, Романа и Рюрика» (его же сыновей) «съ Смольняны и Новогородци и Плесковичи, и самъ бяше пошелъ, (но) поворити и́ Аркадей Епископъ

156

Новогородскый, идя изъ Кыева; и поидоша на Ростислава къ Мѣнску, и пріидоша къ Изяславлю на Всеволода. Онъ же затворися ... Имѣя въ собѣ (Всеволодъ) велику любовь къ Рогъволоду, и на ту любовь надѣяся, ѣха къ Рогъволоду поклонися. Рогъволодъ же вда Изяславль Брячиславу» (Васильковичу, правнуку Всеслава): «того бо бяше отчина; а Всеволоду да Стрѣжевъ» (см. выше, примѣч. 250) «и пойде къ Мѣнску, и стоя 10 дній, и сътвори миръ, » и проч. Татищевъ, имѣя весьма худой списокъ Кіевской лѣтописи, вмѣсто Стрѣжева поставилъ Туровъ. Ниже въ лѣтописи: ходяще подъ Литвою (Володарь) въ лѣсѣхъ» (а не въ Лясѣхъ). — Не давно (см. Сѣверн. Почту г. 1818, No. 89), въ 19 верстахъ отъ Орши, нашли большой камень съ изображеніемъ креста и съ надписью: Въ лѣто 6679 (1171) Маія въ 7 день доспѣнъ (сдѣланъ, совершенъ, въ старинномъ смыслѣ глагола доспѣть) крстъ сій: Господи! помози рабу своему Василію въ крещеніи, именемъ Рогволоду, сыну Борисову. Вѣроятно, что здѣсь говорится о Князѣ Полоцкомъ Рогволодѣ, который могъ имѣть Христіанское имя Василія. 7 Мая празднуется Знаменіе Креста.

(387) Кіев. Лѣт.: «Послаша послы къ Изяславу Давыдовичю, Ярославъ Галицкый Избыгнѣва, Святославъ Олговичь Жирослава Иванковича, Ростиславъ Мьстиславичь и Мьстиславъ Изяславичь Жирослава Васильевичь, Ярославъ Изяславичь Онуфріа, Володимеръ Андреевичь Гаврила Васильевича, Святославъ Всеволодичь Кіянина, Король (Венгерскій) мужа своего и отъ Ляховъ мужъ свой. Изяславъ же препрѣвъ всѣхъ, отпусти я́ ... Иванъ же (Берладникъ) тогда уполошився (испугался), ѣха въ поле къ Половцемъ, и шедъ съ Половци и ста въ городѣхъ Подунайскыхъ, и изби 2 кубарѣ, и взя товары много въ нею, и пакостяше рыболовомъ Галицкымъ» (слѣдственно тутъ было Галицкое владѣніе) ... «и пріидоша Половци мнози къ Берладнику, и съвокупи ихъ 6000, и пойде къ Кучелмину» (не къ мѣстечку ли Кучѣ близъ Ушицы?) и ради быша ему, и оттуда къ Ушици; ту же вошла бѣ въ городъ засада Ярославля, и начаша битися, а смерди (простые граждане) скакаху черезъ заборолы (стѣны) ко Иванови, и перебѣже ихъ 300. Половци же хотяша взяти градъ, но не дасть имъ Иванъ, и разгнѣвавшеся на него прочь поидоша. Посла же Изяславъ по Ивана, и приде къ нему.» — Города Мозырь и Чечерскъ были въ землѣ Дреговичей (нынѣ въ Губерн. Могилевской и Минской).

(388) Въ Кіев. Лѣт.: «иже на тя хотять, то Боже мя избави волости тоя: ты ми братъ ... Сняшася (съѣхались) въ Латанѣ» (по другимъ спискамъ въ Лутавѣ) «Изяславъ и Святославъ и сынове его, Олегъ и Игорь и Всеволодимеричь» (вмѣсто Володимеричь) «Святославъ.» — Далѣе: «Святославъ же посла по немъ (за Изяславомъ) Юрья Ивановичь, Шаруканя брата, и постиже его въ Василевѣ.» Изяславъ звалъ съ собою и Святослава Всеволодича; а Святославу Ольговичу въ гнѣвѣ сказалъ: «начнеши поползывати къ Новугороду изъ Чернигова.» — Имя псарей употреблено здѣсь въ смыслѣ черни, или сволочи. Святославъ въ числѣ семи бѣдныхъ городовъ своихъ именуетъ Моравійскъ (Моровскъ), Любечь, Оргище, Всеволожь. — Изяславъ услышалъ въ Мунаревѣ (близъ Кіева) о походѣ Галицкаго и Волынскихъ Князей. Племянникъ его, Святославъ Владиміровичь, привелъ къ нему въ Васильковъ многихъ дикихъ Половцевъ; у Бѣлагорода подоспѣлъ къ нему Ханъ Башкордъ, вотчимъ Святослава Владиміровича (см. выше, примѣч. 343) съ 20, 000. — Изяславъ еще въ 1157 году заключилъ съ

157

Половцами союзъ въ Каневѣ. Далѣе: «Яша (Берендѣи) въ зажитіи» (фуражированіи) «Козьму Сновидовича (Мстиславова Боярина) съ Отрокомъ, и послаша Отрока того нощію въ городъ, написавше ему знаменіе свое» (то есть, нѣкоторые знаки, вмѣсто имени) «и рѣша ему: «иди ко Мстиславу, » и проч. Начальники Берендѣевъ назывались Тудоръ Сатмозовичь, Каракозъ Міюзовичь, Карасъ и Коней. Мстиславъ посылалъ къ Берендѣямъ Олбыря Шерешевича и далъ имъ клятву наградить ихъ. — Изяславъ стоялъ 12 дней подъ Бѣлымгородомъ. Владиміръ Мстиславичь держалъ его сторону и былъ съ нимъ.

(389) «Ростиславъ же (изъ Смоленска) посла къ нимъ (племянникамъ и Галицкому Князю) Ивана Ручника и Якуна, отъ Смолнянъ мужа и отъ Новогородецъ» ... Описывается распря о Митрополитахъ. Далѣе: «посла къ нимъ опять сына своего старѣйшаго Романа къ Кыеву съ любовію, и усрѣте и́ Мстиславъ Вышегородѣ, » и проч. Вѣроятно, что Митрополитъ Климентъ жилъ тогда въ Владимірѣ Волынскомъ, у Мстислава.

(390) «Идѣ же Игорь лежить Ярославичь въ теремци.» О людяхъ убитыхъ громомъ въ Кіевѣ: «Двое Поповъ, да Діакона, и четыре простьци» (изъ простыхъ людей.) — Лѣтописцы прибавляютъ, что надъ тѣломъ Митрополита, лежащимъ въ полѣ, видны были 3 столпа огненные, отъ земли до неба. — Никон. Лѣт. баснословитъ о страхѣ Мстислава Изяславича, и проч.

(391) «Не льзѣ бяше дойти до тръгу сквозѣ городъ, ни по гребли, ни на поле выйти смороды ради.»

Въ 1157 году скончался въ Новѣгородѣ Игуменъ Андрей; на его мѣсто избранъ Алексій; а 7 Ноября ночью, при ужасномъ блескѣ молніи, шелъ градъ, величиною болѣе яблока. Въ 1158 скончалась Софія Ярославовна, супруга Ростислава Глѣбовича (Полоцкаго или Кривскаго). Епископъ Аркадій ходилъ ставиться въ Кіевъ и возвратился въ Новгородъ Сент. 13. Поставленъ Леонъ (у Татищ. Игуменъ Владычня монастыря) Епископомъ въ Ростовъ, а Діонисій Игуменомъ Георгіевскаго монастыря въ Новѣгородѣ. Татищевъ пишетъ, что въ семъ же году родился у Глѣба Юрьевича сынъ Епифаній или Владиміръ.

(392) Ростиславъ еще въ 1158 году, возвратясь съ Княгинею своею изъ Новагорода въ Смоленскъ, оставилъ дѣтей въ означенныхъ городахъ (см. Новогород. Лѣт. стр. 32). — Въ Кіев. Лѣт.: «вниде (Ростиславъ) въ Кыевъ Априля въ 12 день на Воскресенье: тогда бо бѣ и Пасха.» Сей Лѣтописецъ и здѣсь уходитъ годомъ впередъ: что есть ошибка. Пасха была 12 Апр. въ 1159, а не въ 1160 году.

(393) Изяславъ чрезъ Вышегородъ бѣжалъ въ Гомель, пославъ за женою, которая уѣхала къ зятю, Глѣбу Юрьевичу, въ Переяславль; оттуда въ Городокъ или Остеръ, Глѣбль или нынѣшній Глѣбовъ, въ Хороборъ и Юропескъ или Старый Ропскъ, гдѣ встрѣтилъ ее Ярославъ Всеволодовичь (а не Владиміровичь) братъ Святослава Всеволодовича, двоюродный племянникъ Изяславовъ, и вмѣстѣ съ нею отправился къ дядѣ въ Гомью или Гомель. Въ лѣтописи: «Изяславъ взя городъ Княгининъ Святославлеа на щитъ ... и зая Вятичи ... Святославъ же увѣдавъ, иже Обловь взяша, и Вятичи, » и проч. Далѣе сказано въ Кіев. Лѣт., что Юрій Ярославичь Туровскій ходилъ воевать Путивль и Вырь; но въ харатейныхъ и во всѣхъ другихъ здѣсь наименованъ Изяславъ Давидовичь; что и справедливо. Вырь называется теперь Старыми Вирами, на границѣ Курской и Слобод. Украинск. Губерніи. «Выревци жь не пустиша его. Онъ же възвратися, иде въ Зарытый» (нынѣ село

158

Разрытое, между Рославлемъ и Мглиномъ) «и ту пребывъ, опять възвратися въ Вырь.»

Въ Кіев. Лѣт.: «Того же лѣта сняся Ростиславъ съ Святосл. Олговичемъ въ Моравійскѣ» (близъ Остера) «Маіа въ 1 день ... Ростиславъ позва Святослава къ собѣ на обѣдъ, и ѣха къ нему безъ всякого извѣта ... Да Ростиславъ Святославу соболми, и горностаими, и черными кунами, и песци, и бѣлыми волкы, и рыбьими зубьми (см. Т. III, примѣч. 128). На заутріе же позва Святославъ Ростислава къ собѣ на обѣдъ, и тако быста веселясь паче вчерашняго дне. Да Святославъ Ростиславу пардусь и 2 коня борза и кована сѣдлу.»

(394) См. выше, примѣч. 285. Вѣроятно, что въ Берладѣ жили тогда Печенѣги и Волохи (о коихъ Византійскіе Лѣтописцы упоминаютъ въ 1160 году: см. Memor. Popul. II, 901; см. также нашей Исторіи Т. I, примѣч. 65) вмѣстѣ съ Россійскими выходцами.

(395) «Посла Ростиславъ изъ Кыева Юрья Несторовича и Якуна въ насадѣхъ на Берладникы, иже бяху Олешье взяли, и постигше ихъ у Дѣдцина, » и проч. См. выше, примѣч. 147.

Половцы злодѣйствовали въ окрестностяхъ Носова и рѣки Альты, плѣнили 23 Іюля болѣе 800 человѣкъ, грабили близъ Котельницы (въ Кіевск. Губ. западнѣе Василькова) и взяли Шеломницу, село Княгини, супруги Мстислава Великаго. Владиміръ Андреевичь (внукъ Мономаховъ), а не Георгіевъ), Ярославъ Изяславичь, братъ Мстислава Волынскаго, и Галичане разбили ихъ между Ярополчемъ и Мунаревымъ (на западной сторонѣ Днѣпра), а Берендѣи въ Облазнѣ (мѣстѣ неизвѣстномъ). Въ Кіев. Лѣт.: «Олегъ Святославичь (сынъ Черниговскаго) изби Половци, и Сантуза уби, Половецкого Князя.»

(396) «Пріидоша Половци мнози къ Изяславу Дав. къ Выреви ... и пойде къ Чернигову ... и сташе возлѣ Десну по Крылову, оли до устья, а внизъ до Гостяничь. У Святослава же бѣ сыновецъ его, Свят. Всеволодичь, и Рюрикъ Ростиславичь бяше поялъ у Святослава Всеволодича сына его, Всеволода, увѣряя Кыяне и Берендѣи, бяху бо не вѣрующе ... Бьяхутся Черниговцы о Десну крѣпко, овіи на конехъ, ине же въ насадѣхъ ... Они же (Половцы) села пожгоша ... Ростиславъ же пусти къ нимъ (Черниговцамъ) Ярослава Изяславича и Володимера Андреевича и Галичскую помочь ... Сіи же не обрѣтоша (Изяслава), и идоша по немъ днище ... и разыдошася кійждо во свояси. Изяславъ же дойде Игорева города, и ту постиже и́ вѣсть изъ Чернигова отъ пріятель его. — Святославу же стоящу станы предъ городомъ съ Княгинею и съ дѣтми, бывшу же тогда дни Недѣльному, и приде Изяславъ къ Деснѣ противу Свѣнчиковичемъ, и на зари препроводи Половци чрезъ Десну ... Половци селце Всемилостиваго Спаса зажгоша... И Тудоръ Елчичь съ Галическою помочью взвратися ... Молодыхъ же перебравъ Святославъ и отпусти съ Берендичи и съ Каепичи на Половци.» Каепичи, единоплеменники Торковъ и Берендѣевъ, принадлежали къ числу Черныхъ Клобуковъ. Далѣе: много ихъ (Половцевъ) избиша, и люди отполониша своя ... Изяславъ же ѣха опять за Десну ... къ Выреви. Володимеръ же (Андреевичь) просяшеся у Святослава ѣхати по немъ: Святославъ же пусти его, и пойде по немъ весь самъ.»

Въ Кіев. Лѣт.: «Пожже (Святославъ) острогъ около города (Выря); въ городѣ бо затворился бяше съ Княгынею Иванъ Ростиславичь, а самъ Изяславъ шелъ бяше въ поле (степь) ... И ту стоявше, идоша (Святославъ съ союзниками) къ Зарытому, и ту пожегше, възвратишася въ

159

свояси.» Въ другихъ лѣтописяхъ: «Ко Изяславу же пріидоша Половци, и иде къ Воробіинѣ и Роксусѣ, и ту повоевавъ иде къ сыновцу своему, къ Вщижю. Тое же зимѣ иде на Смоленскую волость Изяславъ, и тамо много зла сътвориша Половци, и взяша душъ болѣй тмы, а иным исѣкоша. Изяславъ же оттолѣ посла къ Гюргевичу къ Андрею, испроси у него дъщерь за сыновца своего ... и помочь; посла къ нему (Андрей) сына своего Изяслава съ всѣмъ полкомъ своимъ, и Муромская помочь съ нимъ.»

(397) Сей древній городъ есть нынѣ село Вщижъ, въ Орлов. Губ., на берегу Десны, въ 40 верстахъ отъ Брянска, въ 90 верстахъ отъ Стародуба, и принадлежитъ Михайлу Николаевичу Зиновьеву, который по своей благосклонности писалъ ко мнѣ слѣдующее: «Въ здѣшней сторонѣ есть преданіе, что село Вщижъ, пожалованное Государями Іоанномъ и Петромъ Алексѣевичами и Царевною Софіею моему предку, было городомъ особеннаго Удѣльнаго Княженія. Еще донынѣ въ окрестности видны слѣды земляныхъ укрѣпленій и находятся большіе гранитные кресты, весьма не худо выдѣланные. Никто не знаетъ, когда и кѣмъ сіи кресты поставлены. Должно замѣтить, что въ нашихъ мѣстахъ совсѣмъ нѣтъ гранита. На поляхъ много кургановъ; одинъ изъ нихъ въ самомъ селѣ, и наполненъ старинными кирпичами: сказываютъ, что тутъ была церковь. Выкапываютъ также не мало мѣдныхъ крестовъ, иконъ, желѣзной конской збруи, » и проч.

Въ Кіев Лѣт.: «Пойде Святославъ къ Вщижю, и Всеволодича съ нимъ оба, и Рюрикъ съ Кыевскымъ полкомъ, и Олегъ Святославичь, Романъ (Ростиславичь) изъ Смоленска, Всеславъ (Васильковичь) изъ Полоцка, Кснятинъ Сѣрославичь съ Галичаны, и стоаша у него 5 недѣль ... и на томъ цѣлова крестъ Володимеричь къ Святославу, яко имѣти ему его въ отца мѣсто ... Андрей же посла къ Новогородцемъ (изъ Волока), река имъ: вѣдомо буди, хочю искати Новагорода и добромъ и лихомъ; а кресть есте были цѣловали на томъ къ мнѣ, яко имѣти мене Княземъ собѣ, а мнѣ вамъ добра. И оттолѣ начашася Новгородци мясти и Вѣче часто начаша творити, » и проч.

(398) Татищевъ пишетъ, что жена Святославова ушла изъ темницы въ монашескомъ платьѣ.

Далѣе въ лѣтописи: «Повелѣ (Великій Князь) поимати Новгородцевъ и вметати ихъ въ порубъ, и въ едину нощь умре ихъ 14 человѣкъ; и повѣдаша Ростиславу, яко задохлися суть въ погребѣ, и печаленъ бысть, и повелѣ прочыхъ розвести по городомъ.» Никонов. Лѣт. прибавляетъ, что Новогородцы ограбили пословъ Ростиславовыхъ и сослали въ заточеніе. — Далѣе: «Новгородци послашася къ Андрею въ Суждаль, просяще у него сына. Онъ же сына не даде имъ, но нача имъ давати брата, Мстислава: они же его не восхотѣша (прежде бо того княжилъ у нихъ) и пусти къ нимъ сыновца своего, Мстислава Ростиславича — и введоша и́ мѣсяца Іюня въ 21 ... Святославъ же уйде изъ Ладоги и иде на Полотескъ. Рогволодъ же изъ Полотска допровади и́ до Смоленска.»

(399) Посла Ростиславъ ко Святославу, глаголя: посли ми сына, да познаеть люди лучшіе, Кыяны и Берендичи и Торкы ... Олегь же пришедъ во Олжичи, посла къ Ростиславу, река: гдѣ ми стати? и повелѣ ему у Ольгови (могилы) стати; а самъ стоя у Шелвовое (нынѣ Шулявшина) селца подъ боркомъ, и бысть у него по два дни на обѣдѣ. Въ третій же день ѣдущу Олгу, и ста на полѣ, и усрѣте его передній мужъ (знатный Бояринъ) Ростиславль, и рече: Княже! имамъ орудье (дѣло) до тебе велико, да извѣсти ми ся, яко не явити

160

ти никому; и кляся ему... Олегъ же вину положи матерню болѣзнь» (сказавъ, будто у него мать больна), «и нача проситися у Ростислава ... Пришедъ Чернигову, не яви того отцю, но гнѣвася на отця втайнѣ, и начась просити къ Курску ... и се постигоша и́ посли Изяславли съ любовною рѣчью ... Уже бо бѣша и Всеволодичи (Святославъ и Ярославъ) сложилися съ Изяславомъ, » и проч. — Далѣе Вельможи говорятъ Святославу: «А уже еси, Княже, и волость свою погубилъ (т. е. землю Вятичей), держася по Ростислава; а онъ ти лѣниво помогаеть.» Татищевъ придумалъ здѣсь нѣкоторыя обстоятельства.

(400) «И пришедше Божницѣ» (Давидовой: см. выше, примѣч. 334) «Днѣпръ переидоста ... и пришедъ Кыеву, и ста на болоньи въ лозахъ (садахъ виноградныхъ) противу Дорогожичи ... Загорожено бѣ тогда Подолье столпіемъ отъ горы и до Днѣпра.» — Въ Кіев. Лѣт. сказано, что Половцы зажгли домъ Попа Лихача и Радиславовъ. Далѣе: «Иде (Ростиславъ) прочь со всѣмъ полкомъ своимъ и со Княгинею.» Никонов. Лѣт. выдумываетъ здѣсь рѣчи, сравненія и проч. Далѣе въ лѣтописи: «Опроста (Изяславъ) всѣхъ Кыянъ, ихъ же бѣ поималъ Ростиславъ въ крамолѣ.»

(401) «А въ Выри не могу голодомъ мерети, а лучше здѣ умерти:» видно, что Изяславъ тогда уже владѣлъ Курскими городами, которыхъ прежде не могъ взять. — Далѣе: «Пойде Мстиславъ изъ Володимеря къ Бѣлугороду и съ Галичьскою помочью, а Рюрикъ, сынъ Ростиславль, изъ Торческа съ Володимеромъ Андреевичемъ» (который былъ прежде осажденъ съ Ростиславомъ въ Кіевѣ) и съ Василькомъ Гюргивичемъ и съ Берендѣи и съ Коуи» (Каепичами? см. выше, примѣч. 396) и съ «Торки и съ Печенѣгы, и снящася вси у Котельницы съ Мстиславомъ.» Василько Юрьевичь жилъ тогда, какъ видно, въ прежнемъ Поросскомъ Удѣлѣ своемъ; но тамъ начальствовалъ уже Рюрикъ, сынъ Великаго Князя. Ярославъ и Ярополкъ Изяславичи пріѣхали къ дядѣ въ самый тотъ день, какъ онъ вышелъ изъ Кіева. Никонов. Лѣт. изобрѣлъ тутъ Ляховъ, Чеховъ и множество другихъ обстоятельствъ.

Далѣе: «Изяславъ же, ни полковъ видѣвъ, побѣже. Ростиславъ же съ Ярославомъ и Ярополкомъ выидоша изъ города и дождаша братіи своей ... Торци же постигоша возы на Желяни, и ту избиша много Половецъ и Черниговецъ, а полки побѣгоша отъ Буличь, и ту начаша сѣщи я́ ... Яша тогда Шварна и Милятича оба, Степана и Якуна, и Нажира Перославича, Бояръ Изяславлихъ, а самого Изяслава постигоша къ озерамъ, въѣздяще въ борокъ; постиже и́ Выйборъ Генечевичь и сѣче его по главѣ саблею, а другій боде и́ во стегно и вздыме и́ (поднялъ его на копьѣ) и ту паде съ коня.» Лѣтописцы разсказываютъ, что въ то время, какъ Изяславъ пошелъ изъ Кіева къ Бѣлугороду, было удивительное небесное знаменіе: «идяше бо луна измѣняючи образъ свой; бысть яко сукно черно, и пакы яко кроваво; и потомъ бысть яко двѣ лици имуще, едино зелено, а другое желто, и посреди ея яко два ратна сѣкущися мечема, и единому идяше яко кровь изъ головы, а другаго бѣло аки млеко течаше. Рекоша же старіи людіе: не благо есть се знаменіе; прообразуеть Княжю смерть.» Никон. Лѣт., говоря о ранахъ Изяславовыхъ, выдумалъ самострѣлъ и проч. Въ Патерик., въ житіи Святоши, л. 181: «нѣкогда же согрѣшивъ (Изяславъ), не дерзну взяти ея (власяницу) на себе, и тогда убіенъ бысть на брани.» Въ лѣтописи: «Повелѣша нести тѣло его въ монастырь къ Семіону, иже есть въ Копыревѣ конци (въ

161

Кіевѣ), и оттолѣ послаша и́ къ Чернигову. Святославъ же, спрятавъ тѣло его (13 Марта) со слезами во отчинѣ его, въ церкви Бориса и Глѣба ... Въ то же лѣто преставися Князь Иванъ Ростиславичь, рекомый Берладникъ, въ Селуни: иніи тако молвяху, яко отъ отравы бысть ему смерть.»

(402) Въ Кіев. Лѣт. сказано, что Новогородцы выгнали Мстислава: но Лѣт. Новогор. говоритъ: «Урядися Ростиславъ съ Андреемъ о Новгородъ, и выведоста Мьстислава, Юрьева внука, сѣдевшу ему годъ до года безъ недѣли; а Святослава введоша опять на всей воли его Сент. 28.»

(403) Въ Кіев. Лѣт.: «много рѣчей воста межи има.» Татищевъ несправедливо пишетъ, что сынъ Ростислава, Давидъ, безъ его вѣдома взявъ Торческаго Мстиславова Намѣстника подъ стражу, былъ причиною сей вражды. Въ лѣтописяхъ: «Иде Мстиславъ изъ Кыева, разгнѣвашеся на стрыя ... Давидъ же безъ отечня повелѣнья иде въ Торьцскый» — слѣдственно уже послѣ раздора. Далѣе: «Ростиславъ посла сына своего, Мстислава, въ Бѣлгородъ.» Великій Князь поссорился съ Мстиславомъ въ 1161 году, а примирился въ 1163, и вмѣсто Триполя (см. ниже) отдалъ ему Каневъ.

(404) «Того же лѣта (1162) Рюрикъ и Святополкъ Гюргевичь Туровскій» (сынъ Юрія, правнукъ Святополка Михаила) «и Святославъ Всеволодичь съ братомъ Ярославомъ и съ Кривскыми Князи идоша къ Слуцку на Володимера на Мьстиславича. Володимеръ Слуцка сступи имъ, а самъ иде къ Кыеву къ брату Ростиславу. Ростиславъ же дасть ему Треполь и ины 4 городы.»

Въ Кіев. Лѣт.: «тое же зимы (въ 1160 или 1161 году) ходи Мьстиславъ Изяславичь и Ярославъ, братъ его, и Ярополкъ, Андреевичь Володимеръ и братъ его Ярополкъ къ Турову на Гюрга на Ярославича, и стояша полтретьи недѣли, и не успѣвше ничто же възвратишась» Ростиславъ заключилъ миръ съ Юріемъ въ 1162 году.

Великій Князь отдалъ Роману Васильевъ и Красный въ 1165 году. Сей Романъ, правнукъ Мономаховъ, былъ, какъ вѣроятно, сынъ Вячеславовой дочери (см. выше, примѣч. 365). — Въ лѣтописи: «того же лѣта (1163) Ляхове повоеваша около Чръвна.»

(405) См. Библіот. Росс. стр. 255. — Въ Степен. I, 284, и во многихъ лѣтописяхъ: «аще и многу добродѣтель стяжа (Андрей) къ Богу, но обаче побѣждашеся властолюбіемъ, единодержатель быти желаше всему отеческому наслѣдію.» Никон. Лѣт. сказываетъ намъ, что Андреевы домашніе поссорили братьевъ. — Андрей выгналъ братьевъ въ 1162 году.

Вѣроятно, что вторая Георгіева супруга была Гречанка, ибо она уѣхала въ Царьградъ; но Историки наши безъ всякаго основанія именуютъ ее Греческою Царевною Еленою. Родословная Византійскаго Императорскаго Дому не представляетъ намъ ни одной Царевны Елены, на которой могъ бы жениться Георгій (см. Дю-Канжа Famil. August. Byzant.). Княгиня же Елена, умершая въ Владимірѣ въ 1183 году, была не супруга, а дочь Георгія Долгорукаго, сестра Андреева, вопреки Никон. Лѣтописцу (см. ниже).

Въ лѣтописи: «дасть Царь Василькови Дунайскіе 4 города, а Мстиславу дасть волость отъ Аскалана.» Въ Византійскихъ лѣтописяхъ названъ первый Василикою, Гворгіевымъ сыномъ. (см. Memor. popul. II, 1021, гдѣ упомянутъ еще другой Князь Россійскій Bladisthlabos, имѣвшій въ Греціи послѣ Василька тотъ же Удѣлъ). Мстиславъ, по харатейнымъ лѣтописямъ, въ 1166 году удалился въ Заволочье. Императоръ Греческій не могъ сему

162

Князю дать Аскалонской области, ибо она принадлежала тогда Королямъ Іерусалимскимъ.

(406) Кіев. Лѣт. сказываетъ, что Святославъ преставился въ 6672 году, Февр. 15 въ Понедѣльникъ (т. е. уже въ 1165 году), а погребенъ 17. Далѣе: «Рекоша дружина Олгови: Княже! не стряпай (не медли); ѣди вборзѣ. Всеволодичь бо не добрѣ жилъ съ отцемъ твоимъ и съ тобою; аци что замыслить лихое. Олегъ же не заста отца живого: таиша бо смерть его за 3 дни до Олгова пріѣзду. Се жь створи Княгиня сгадавши съ Епископомъ и съ мужи передними, и цѣловаша Св. Спаса на томъ, яко же не послатися къ Всеволодичю ... И рече Гюргій Тысяцькый: намъ было не лѣпо дати Епископу цѣловати Св. Спаса ... И рече Епископъ: паче же, сынове, вамъ молвлю, да не будете предатели яко Іуда. Се же молвяше, лесть тая въ собѣ: бяше бо родомъ Гречинъ ... и списавъ грамоту, посла къ Всеволодичю ... И посла Олегъ съ крестомъ Ивана Радиславича къ Святославу ... Реклъ (Святославъ) крестъ цѣлуя: брата ти надѣлю Игоря и Всеволода ... и не управи.» Далѣе: «Преставися (въ 1166, а не 1167 году) Святославъ Володимеричь, внукъ Давыдовъ, въ Вщижѣ. Въ то же лѣто (1166) взя рать Свят. Всеволодичь съ Олгомъ про Володимерича. Олегъ бо просяше въ правду надѣленіа. Святославъ же не пода ему, но вда брату своему лѣпшю волость, а сына посади въ Вщижи. Ростиславъ же усмотрѣвъ правду, иже обидить Святославъ Олга, нача помогати Олгови; много же посыла къ Святославу, добра имъ хотѣ. Святославъ же не послуша. Олегъ же поѣха къ Стародубу. Стародубци бо прислаху ся ко Олгови, и упереди помочь Ярославля въ городъ, и горожаномъ не лзѣ бы мысли своея створити. Олегъ же воротясь опять съ гнѣвомъ, и много взя полонъ. Святославъ же посла брата Ярослава съ Половци къ Новугороду, и дошедше Молочны рѣки, и въротишась вдалѣе 15 верстъ отъ града. Олегъ же бѣ въ то время нездравуя вельми, яко не мощи ему на конь всѣсти. Ростиславъ же нача слати къ Олгови, веля ему умиритися; онъ же послуша его, » и проч.

Первая супруга Олегова, дочь Георгія Долгорукаго, умерла въ 1165 году. Олегъ въ томъ же году, Іюня 29, женился на дочери Ростислава, Агаѳіи.

(407) «Того же лѣта (1159) яша Глѣбовичи Володшу и Брячислава во Изяславли, и всадиша Володшу въ порубъ, а Брячислава окована держаху ... Въ то же лѣто ходи Рогволодъ съ Полочаны на Ростислава Глѣбовича къ Мѣнску; послалъ же бяше Ростиславъ изъ Кыева помочь Рогволоду съ Жирославомъ съ Нажировичемъ Торкъ 600, а ты померше голодомъ и пріидоша пѣши, и не дождаша мира.» и проч. Далѣе: «Въ то же лѣто (1160) ходи Рогволодъ къ Мѣнску на Ростислава Глѣб., и створиша миръ ... Того же лѣта (1161) приходи Рогволодъ на Володаря съ Полочаны къ Городцу. Володарь же на нощь выступи нань изъ города съ Литвою ... овыхъ избиша, а иныхъ изымаша ... Рогволодъ же вбѣжа въ Случескъ, и ту бывъ 3 дни, иде къ Дрютескъ, а къ Полотску не смѣя ити, зане же бѣ много погибе Палочанъ.» Далѣе: «Полочане же посадиша у собѣ Васильковича Всеслава.» Васильковичи были правнуками Всеслава Полоцкаго, а Рогволодъ Борисовичь его внукомъ. — Давидъ Ростиславичь господствовалъ въ Витебскѣ съ 1165 г. — Далѣе: «Пойде Володарь къ Полтеску ратію (въ 1166 г.); Васильковичь же Всеславъ иде противу; и не да имъ (Полочанамъ) свокупитися, но удари (Володарь) изъ незапы (засады) ... Всеславъ же бѣжа Витебску ... Пойде Володарь на

163

Давыда и Всеслава... и начашася бити объ рѣку ... Давыдъ же не да ему плку (битвы), занеже ждаше брата Романа съ Смолняны ... въ полунощи бысть громъ, и се слышашеся имъ (дружинѣ Володаревой), яко выбродятся чрезъ рѣку, и рекоша Володареви: се Романъ бродится, а отсюду Давыдъ; и побѣже Володарь ... и пусти по нихъ (Давыдъ) ... По лѣсу блудящихъ много изымаша, и посла Всеслава Полтеску.»

(408) Съ Андреемъ былъ его братъ Ярославъ и сынъ Изяславъ.

Въ Прологѣ и въ Степен. Книгѣ сказано, что праздникъ Спаса, Авг. 1. уставленъ Патріархомъ Лукою, Россійскимъ Митрополитомъ Константиномъ и Ростовскимъ Епископомъ Несторомъ по случаю одержанныхъ побѣдъ въ одинъ день Императоромъ Мануиломъ надъ Сарацынами, а нашимъ Княземъ Андреемъ надъ Болгарами. Андрей разбилъ Болгаровъ въ 1164 году, а Митрополитъ Константинъ скончался въ 1159.

Въ лѣтописи: «Князь же Болгарскый утече до Великого города ... Взяша (Россіяне) градъ ихъ славный Бряхимовъ.» Татищевъ полагалъ Бряхимовъ на Сурѣ.

(409) См. Больш. Черт. стр. 273. Вороная, какъ тамъ означено, впадаетъ въ Ладожское озеро между рѣками Пашею и Сасемъ: нынѣ Сальма. — Новогородцы разбили Швед. нъ 1164 г. Маія 28.

Шведскій Король Эрикъ завоевалъ Финляндію въ 1157 году и старался неволею обратить жителей въ Христіанскую Вѣру (см. Далин. Gesch. des R. Schwed. II, 84).

(410) Въ 1162 году Половцы, грабя въ окрестностяхъ Триполя, убили Выйбора, который разсѣкъ голову Изяславу Давидовичу (см. выше, примѣч. 401). Черные Клобуки разбили ихъ на берегахъ Роси и плѣнили болѣе 500 человѣкъ, въ томъ числѣ Княжичей Ихва, Затмазовичей и другихъ. Тамъ же въ 1165 году поразилъ хищниковъ Василько, сынъ Ярополка Изяславича; дружина его обогатилась оружіемъ и копями; самъ Князь за освобожденіе плѣнниковъ взялъ много денегъ или вещей. Въ 1166 году Половцы около Днѣпровскихъ пороговъ тревожили Гречниновъ, т. е. купцевъ, ѣздившихъ Днѣпромъ изъ Греціи и въ Грецію: Великій Князь послалъ туда Воеводу Володислава (въ иныхъ спискахъ: Володислава Ляха), который проводилъ до Кіева суда, шедшія изъ Константинополя или Херсона (возведоша Гръчники, т. е. вверхъ по Днѣпру). — Въ томъ же году Сѣверскій Князь побѣдилъ Хана Кобяка; а Воевода Шварнъ, плѣненный варварами за Переяславлемъ, откупился отъ нихъ деньгами; дружина его легла на мѣстѣ. Никонов. Лѣт. выдумалъ двухъ Русскихъ богатырей, будто бы тутъ же убитыхь. Тогда же Олегъ Святославичь и Ярославъ Всеволодовичь ходили на Половцевъ: «взя Олегъ вежи Козины, и жену и дѣти, и злато и сребро; а Ярославъ Беглюковы вежи.»

Князья Рос. стояли у Канева «дондеже взыде Гръчникъ и Залозникъ» — т. е. пока купцы изъ Царяграда и Залозинскіе пришли благополучно въ Россію, вверхъ по Днепру. Залозами называлось мѣсто на пути въ Грецію (см. Воскресенск. Лѣт. II, 76).

Къ Каневу приходили тогда Мстиславъ изъ Владиміра, братъ его Ярославъ изъ Луцка, а другой братъ Ярополкъ изъ Бужска; также Владиміръ Мстиславичь, Владиміръ Андреевичь (тотъ и другой внукъ Мономаховъ), Ярославъ Всеволодовичь (братъ Черниговскаго Князя), Глѣбъ Юрьевичь (Переяславскій, сынъ Долгорукаго), Глѣбъ Городненскій (Всеволодковичь, внукъ Мономаховъ) и Иванъ Юрьевичь (сынъ Юрія Туровскаго, внука

164

Святололкова), Рюрикъ, сынъ Великаго Князя, съ братомъ Давидомъ и Галичане. — Сіе собраніе Князей было по Воскресенск. Лѣт. въ 1167 году, а по Кіев. даже въ 1168; но Ростиславъ, по харатейнымъ и Новогор. Лѣт., умеръ въ началѣ 1167 года (см. ниже, примѣч. 417).

(411) «Зва Олегъ Ростислава на обѣдъ, и бысть радость велика межи има, и вда Олегъ многы дары Ростиславу; такоже и дщи его дари его. Наутріе же Ростиславъ зва къ собѣ зятя и дщерь, и большими дары учреди всѣхъ, и иде Смоленску, и начаша и́ срѣтати Смолняне; лутшіи люди, за 300 поприщь». (въ Кіев. верстъ) «и за тѣмъ его внуци, сынъ Романъ и Епископъ Мануилъ ... и оттуду иде въ Торопечь, » и проч.

Въ Новогород. Лѣт. «въ лѣто 6674 на зиму приде Ростиславъ изъ Кыева на Луки, и позва Новгородьцы на порядъ: Огнищане» (нарочитыхъ или Житыхъ людей) «Гридь (Гридней), купце вячьшее» (лучшихъ).

Въ другихъ лѣтописяхъ: «не добрѣ живяху Новгородци съ сыномъ его Святославомъ.»

Ростиславъ скончался въ Зарубинѣ, селѣ Рогнѣдиномъ. Татищевъ называетъ Рогнѣду Княгинею Полоцкою. Въ Кіев. Лѣт.: «Молвяше (Ростиславъ) Симеонови Попови, отцу своему духовному: тобѣ въздати слово о томъ къ Богу, занеже взборони (возбранилъ) мя отъ постриженіа ... И начаша молвити Иванкови Фроловичю, Покладнику (Постельничему) своему, и Борисови Захарьевичю, взовета ми Симеона Попа, ать створить молитву, » и проч. Тѣло Ростислава Михаила (см. сей Исторіи Т. III, примѣч. 12) погребено въ Кіевскомъ монастырѣ Св. Ѳеодора, Марта 21.

(412) См. Кіев. и Воскрсен. Лѣт. II, 70, 71, и ниже, примѣч. о Поликарпѣ.

(413) Memor. popul. II, 1019—1093. Прай сомнѣвается, чтобы Стефанъ былъ женатъ на дочери Галицкаго Князя (Annal. Reg. Hung<.> кн. III, стр. 157); но Греческій Лѣтописецъ называетъ Стефана Ярославовымъ зятемъ. Андроникъ, по нашимъ лѣтописямъ, пріѣхалъ къ Ярославу Галицкому въ 1165 году, и въ томъ же году возвратился въ Царьградъ: см. Воскресен. II, 67. Греческій Историкъ пишетъ, что Андроникъ билъ зумпровъ, звѣрей, которыхъ много въ Россіи, и которые величиною болѣе медвѣдя и леопарда. Зубремъ назывался у Славянъ дикій быкъ, буйволъ: см. Второзакон. 14, 5. — Андроникъ замученъ въ 1182 году. Византійскіе Лѣтописцы говорятъ, что онъ надѣялся на Россіянъ болѣе, нежели на Грековъ, и думая на Царской галерѣ уѣхать въ Россію, надѣлъ варварскую шапку съ острымъ верхомъ.

(414) Въ Кіев. Лѣт.: «пріиде Митрополитъ Ѳеодоръ изъ Царяграда мѣсяца Августа (въ 1160); бяше бо посылалъ понь Князь Ростиславъ ... тогда же (въ 1163), бывъ 10 мѣсяць» (2 года и 10 мѣсяцевъ) «въ Митропольи ... Пріиде (въ 1164) Митрополитъ Иванъ въ Русь, и не хотѣ его Ростиславъ пріати, зане же отрядилъ бяше Гургя Тусемковича къ Цареви, хотя оправити Клима въ Митрополью, и възвратися опять Гюрята изъ Олешья съ Митрополитомъ и съ Царевымъ посломъ, и присла Царь дары многы Ростиславу, оксамиты и паволокы и вся узорочья разполичнаа. Посолъ же Царевъ молвяше Ростиславу: молвитъ ти Царь, аже пріимеши съ любовію благословеніе отъ Св. Софія.» ... Татищевъ пишетъ: «Великій Князь отвѣтствовалъ: ежели Патріархъ безъ вѣдома нашего впредь поставитъ въ Русь Митрополита, не токмо не пріиму его, но и законъ сдѣлаемъ вѣчный, избирать и ставить Митрополитовъ Епископамъ Русскимъ съ повелѣнія Великаго

165

Князя.» Въ моихъ экземплярахъ Кіевск. Лѣтописи здѣсь пропускъ. — См. рукописный Каталогъ Епископовъ. Въ Новогородск. Лѣт.: «ходи Игуменъ Діонисій (въ 1165 г.) съ любовью въ Русь, и повелѣно бысть Владыцѣ Архіепископство Митрополитомъ.» Для того сей Лѣтописецъ называетъ и всѣхъ предшественниковъ Іоанновыхъ Архіепископами; но мертвыхъ не производятъ въ чины. Никоновск. Лѣт. прибавляетъ, что самъ Епископъ Новогородскій ѣздилъ тогда къ Митрополиту, который далъ ему ризы, стихарь, источники, и получилъ въ даръ множество золота, жемчугу, и проч.; а Татищевъ пишетъ, что сей новый Архіепископъ желалъ подчинить себѣ Епархію Смоленскую и Полоцкую, но что Великій Князь на то не согласился. — Епископъ Илія, или Іоаннъ, былъ поставленъ Марта 28, 1165 году, въ Вербное Воскресенье.

Іоаннъ, такимъ образомъ первый Архіепископъ Новогородскій, включенъ нашею Церковію въ ликъ Святыхъ. Онъ былъ прежде Священникомъ въ Новѣгородѣ у Св. Власія, на Волосовой или Велесовой улицѣ, и назывался до монашества Иліею. Чудеса его описаны въ Прологѣ, Сент. 7. Тамъ сказано, что Новогородцы, повѣривъ клеветѣ на цѣломудріе Іоанна, вывели сего мужа добродѣтельнаго изъ дому Архіерейскаго и пустили на плоту внизъ по Волхову; но что плотъ, къ изумленію гражданъ, уже исполненныхъ раскаянія, пошелъ, вверхъ, и Свититель возвратился съ честію въ Новгородъ, приставъ къ берегу у монастыря Юрьевскаго. Другой сочинитель Іоаннова житія (см. Архив. Ростовск. Лѣт. л. 160) несправедливо говоритъ, что сей Угодникъ, будучи еще простымъ Монахомъ, создалъ монастырь и каменную церковь Благовѣщенія: Іоаннъ былъ тогда уже Святителемъ (см. Новогородск. Лѣт. стр. 39). Тотъ же сочинитель разсказываетъ о чудесномъ богато убранномъ конѣ, будто бы безъ всадника привезшемъ Іоанну и брату его, Гавріилу два мѣшка съ золотомъ и серебромъ для совершенія церкви. — Сей Новогородскій Святитель, вмѣстѣ съ Бѣлогородскимъ, написалъ уставъ о причащеніи: любопытные могутъ найти его въ рукописныхъ Кормчихъ книгахъ; онъ состоитъ въ двадцати или тридцати строкахъ.

(415) См. Каталогъ Епископовъ. Сіе посланіе Іоанново напечатано въ Герберштейновыхъ Rerum Moscov. Comment. стр. 22. Имѣемъ его также рукописное на Греческомъ и Славянскомъ языкѣ, въ Синодальн. библіотекѣ между Греческими манускриптами по Маттееву раздѣленію No. CCCLIII, а Славянское или Русское No. 164, въ книгѣ названной Посланіемъ Россійскихъ Митрополитовъ. Обѣ рукописи XV вѣка: въ заглавіи той и другой названъ Папа Климентомъ; но онъ былъ Папою уже гораздо послѣ Іоанна Митрополита, который преставился въ 1166 году. Въ образецъ слога выписываю заключеніе Русскаго письма: «Аще хощеши къ нашему Св. Патріарху Коньстянтинограда и тамо сущимъ Св. Митрополитомъ, иже слово животно имуще яко свѣтила въ мірѣ сіяютъ и възможени суть Божіею благодатію, таковыхъ възискати съ тобою исправиши: потомъ же аще угодно ти будетъ, прочее напишеши и хужьшему паче всѣхъ. Цѣлую тя азъ Іоанъ, худый Митрополитъ Рускый, и всѣхъ яже подъ тобою, Клирикы же и люди. Цѣлуютъ же васъ иже съ нами святіи боголюбивіи Епископи и Игумени, и иже съ нами благочестивіи церковніи людіе. Благодать Св. Духа да будетъ съ тобою и съ всѣми твоими. Аминь.»

Авторъ книги Пращицы увѣряетъ насъ, что въ княженіе Ростислава, въ 1157 году, былъ въ Кіевѣ

166

церковный Соборъ, осудившій Еретика Мартина Армянина, который называлъ себя сродникомъ Цареградскаго Патріарха Луки, училъ поститься въ каждую Субботу (кромѣ Великой), изображать крестъ двумя перстами, служить на семи просфорахъ и на одномъ винѣ, говорить дважды Аллилуіа, въ церкви обращаться лицемъ на Западъ, креститься съ лѣваго плеча, и проч. Въ сей книгѣ напечатано и дѣяніе сего важнаго Собора, найденное (какъ говоритъ Авторъ) въ Кіевскомъ Пустынно-Николаевскомъ монастырѣ, писанное на хартіи, скрѣпленное рукою Митрополита Константина и отданное на сохраненіе въ Синодальную Типографскую библіотеку. Мы должны замѣтить, что ни въ лѣтописяхъ, ни въ Степен. Книгѣ, ни въ Стаглавѣ о томъ не упоминается; что слогъ сего дѣянія кажется не весьма древнимъ (на примѣръ: «Господинъ Мартинъ! повѣдай намъ, гдѣ твое рожденіе и воспитаніе ... Той же отвѣщавъ: пришелъ до здѣ видѣти Россію вашу»); и что въ 1157 году княжилъ не Ростиславъ, а Изяславъ въ Кіевѣ. Подлинникъ дѣйствительно хранится въ Синодальной библіотекѣ, подъ No. 518, но запечатанъ.

Маловажныя происшествія княженія Ростиславова, о коихъ не упоминаемъ въ Исторіи, суть слѣдующія: «Въ 1160 году, Авг. 20 (по Астрономич. таблицамъ 18) затмѣніе луны. Нѣжата сдѣланъ Посадникомъ въ Новѣгородѣ (по Никоновск. Мстиславъ Изяславичь украсилъ церковь въ Владимірѣ Волынскомъ златыми сосудами съ бисеромъ, драгоцѣнными иконами, книгами и проч.). Въ 1161 скончался Рязанскій Князь Владиміръ Святославичь, внукъ Ярославовъ. Новогородцы смѣнили Посадника Нѣжату и выбрали Захарію. Въ Лѣт. Новгород.: «стоя все лѣто ведромъ (сухо), и пригорѣ все жито, а на осень уби всю ярь морозъ. Ста вся зима тепломъ и дждемъ и громъ бысть, и купляхомъ кадку малую по 7 кунъ» (а въ Никоновск. по рублю и по сороку алтынъ, которыхъ тогда и въ счетѣ не было). «О велика бяше нужа! ... Преставися (въ 1162 году) Игуменъ Олькса (Алексій) Св. Богородицы, и поставиша Мануила; а у Св. Духа Сшествія поставиша Игуменомъ Саву.» Въ 1163 Вел. Князь женилъ сына своего, Рюрика, на дочери Хана Половецкаго, Белгука. Скончался Епископъ Новогородскій Аркадій Сент. 19, и погребенъ въ притворѣ Св. Софіи. — Въ 1164 отъ сильныхъ дождей разлился Днѣстръ въ Галичѣ: «пойде вода въ болонье, и взыде оли до Бокова болота и потопи человѣкъ болѣ 300, иже бяху вошли съ солью изъ Удечева, и многы человѣкы снимаху со древъ, и кола (колеса или телеги), иже бѣ вода возметая. Много же и иныхъ потопе; и бысть у нихъ на ту зиму житная дороговь рамяна» (велика). — Въ 1165 скончался Князь Изяславъ, сынъ Андрея Боголюбскаго, и погребенъ у церкви Св. Богородицы въ Владимірѣ на Клязмѣ Окт. 28 Въ Новѣгородѣ построена церковь Святыя Троицы (въ другомъ спискѣ: Царицы) Шетициницы, а другая Княземъ Святославомъ на Городищѣ во имя Св. Николая. Зима была отмѣнно холодна. (По Никоновск. всѣ Князья соединились и разбили Половцевъ, но возвратились съ малымъ числомъ воиновъ.) — Въ 1166 Ярополкъ Изяславичь женился на дочери Святослава Ольговича; преставилась супруга сего Святослава, именемъ Марія, и братъ Андрея Боголюбскаго, Ярославъ Юрьевичь, погребенный у церкви Св. Богородицы Апрѣля 12. Въ Новѣгородѣ заложена церковь Спаса на вратахъ Георгіева монастыря. Родился Олегу Святославичу сынъ Борисъ или Святославъ. Сынъ Галицкаго Князя, Владиміръ, женился на дочери

167

Святослава Всеволодовича, Болеславѣ, а Всеволодъ, сынъ Ярослава Изяславича, на Малфридѣ, дочери Юрья Ярославича Туровскаго, внука Святополкова (см. Кіев. Лѣт.) — Умерла дочь Андреева, бывшая за Олегомъ, сыномъ Святослава Всеволодовича (см. Кіев. Лѣт.). — Татищевъ прибавляетъ, что Андрей Боголюбскій въ 1159 году построилъ Волокъ Ламскій; но сей городъ существовалъ уже въ 1135 году (см. Воскресен. Лѣт. I, 271). Сей же Историкъ сказываетъ намъ, что В. К. Ростиславъ былъ средняго росту, имѣлъ лице широкое, бороду круглую; всегда ходилъ въ церковь, чтилъ Епископовъ, награждалъ Священниковъ, вдовицъ, сиротъ; но мало занимался воинскими и судными дѣлами; по чему Тіуны грабили народъ.

(416) Въ Кіевѣ были тогда два Ростиславича, Рюрикъ и Давидъ. Въ лѣтописи: «Мьстиславъ же посла Володислава Въростиславича предъ собою къ Василькови къ Ярополчичю» (сыну его брата) ... «Начаша повѣдати Василькови и Володиславу Вратиславичю ... Володимеръ» (хочетъ взять) «Торцьскый со всѣмъ Поросьемъ, Андреевичь Берестій, Ярославъ Володимерь.»

(417) Мстиславъ взялъ у Ярослава 5 Галицкихъ полковъ. Съ нимъ находился также Князь. Мстиславъ Всеволодковичь (о Всеволодкѣ см. выше, примѣч. 250.). «Посла ко Всеволодковичема:» то есть, ко двумъ, Мстиславу и Глѣбу; брата ихъ, Бориса, уже не было въ живыхъ. — Союзники встрѣтили Мстислава близъ Микульска (въ Галиціи). Тутъ же пришли къ Вел. Князю и Черные Клобуки, дать ему клятву вѣрности. Далѣе: «Пусти (Мстиславъ) брата, Ярополка, съ Берендичи предъ собою ... Володимеръ Мстиславичь пойде изъ Треполя Вышегороду съ женою и съ дѣтми и съ матерію. Ярополкъ же настиже его на Желани у Добраго дуба, и не даша Берендичи стрѣлятись съ ними: бѣ бо льстяче» (т. е. они притворялись вѣрными, а не хотѣли драться). «И тако ѣхаша по нихъ (за Владиміромъ) до Всеволожа монастыря (на Выдыбичахъ); и ту Ярополкъ воротися въ городъ (Кіевъ). Мстиславъ же заутра по немъ иде къ Кыеву, изрядивъ полкы своя Василевскымъ путемъ къ Олговѣ (могилѣ), и ту выидоша Кыяне вси, и вземъ рядъ съ братіею и Кыяне, и пойде Вышегороду; а Берендичь изгономъ пусти, и на болоньи отъ Днѣпра жгоша дворъ Тысяцкого Давыда Радиловъ, а иныхъ дворовъ 7 сгорѣ. Мьстиславъ же пришедъ ста по горѣ отъ броду, а пѣшьци» (или Печенѣги, какъ въ Кіев. Лѣт.) «постави по валови. Берендичи же убиша Володимерь мужъ, убиша и ти лучшихъ отъ Берендичь. День же бѣ тогда Пятокъ. Въ Суботу же начаша битися ... Начаша же слати межи собою рядяшесь о волостехъ. Рюрикъ и Володимеръ со Мстиславомъ урядившеся, цѣловаша крестъ.»

Послѣ сказано, что Владиміръ отправился въ Котельницу: слѣдственно ему дали тогда сей городокъ. — Въ Воскресен. и Кіев. Лѣт. означено, что Мстиславъ въѣхалъ въ Кіевъ въ 1169, Маія 19, въ Понедѣльникъ: такъ и было въ семъ году; но въ той же Кіев. Лѣт. сказано, что въ слѣдующій годъ, т. е. въ 1170, Мстиславъ выступилъ изъ Кіева Марта 2, въ Субботу, а Ярополкъ Изяславичь умеръ 7 Марта, въ Четвертокъ на Средокрестной недѣлѣ: сіе же число приходилось такъ не въ 1170, а въ 1168 году: слѣдственно Мстиславъ въѣхалъ въ Кіевъ въ 1167 году, и если въ Понедѣльникъ, то не 19, а 15 Маія. Въ харатейныхъ лѣтописяхъ и въ древней Новгородской точно стоитъ годъ 1167. Мстиславъ въ 1168 году прислалъ уже сына своего изъ Кіева въ Новгородъ (Новгород. Лѣт. стр. 37). —

168

Далѣе: «бѣ ту (у Владиміра) мужъ Давида Ростиславича, Василь Настасичь, и повѣда Князю. Давыдъ же яви брату Мстиславу ... и приде (Владиміръ) оправливатися; а Мстиславъ иде въ Печерскый монастырь: Володимеръ же по немъ. Мстиславъ же велѣ ему ити во Икономлю келью, а самъ иде къ Игумену. И посла Мстиславъ ко Владиміру река: азъ не посылалъ по тя ... И присла Володимеръ Діачка и Мормыжа (см. Кіев. Лѣт.), и рече: слышахъ, брате, яко молвили ти нѣчто на мя зліи человѣци ... И посла Мстиславъ къ Давыду Вышегороду; Давыдъ же присла Василя, приставивъ къ нему Радила Тысячскаго и Василя Волковича. А Мстиславъ же по трехъ днехъ иде въ Печерскый монастырь, и придоша ту Давыдовъ мужъ, а Володимеръ своихъ присла Рагуйла и Михаила, и начаша прѣтися. И приде послухъ по Василѣ, Давыдъ Зорыничь. Мстиславъ же положе то на Бозѣ» (предалъ на судъ Божій) «и рече Володимеру: цѣловалъ еси, брате, крестъ ко мнѣ, и еще ти уста не осохли, » и проч. Далѣе: «Начашась слати къ нему (Владиміру) Чагровичи, Чекманъ и братъ его Тошманъ и Маначюкъ. Володимеръ же радъ былъ думѣ ихъ и посла къ Рагуйлу Добрыничю, Михалю и Завиду, являя имъ думу свою» (то есть, измѣну). Татищевъ вымышляетъ ихъ рѣчь. — Далѣе: «Сняся (Владиміръ) съ Берендичи ниже Ростовца .... Рѣша ему (Берендѣи): ты намъ тако молвяше, братья вси съ мною суть; а кое есть Володимеръ Андреевичь и Ярославъ (Изяславичь) и Давыдъ? Но се ѣздиши единъ и безъ мужій своихъ, а насъ прельстивъ; но намъ лучше въ чюжю голову, нежели въ свою ... И начаша стрѣляти ... Онъ же рече: не дай Богъ поганому вѣры яти; а я уже погинулъ душею и жизнью ... И ту избиша Дѣтскые около его ... А онъ бѣже къ Дорогобужу; ту бо бѣ и жена его бѣжала предъ нимъ. Андреевичь же (Владиміръ) перемета (разобралъ) моста на Горыни и не пусти его. Онъ же воротися на Радимичи» (чрезъ Сожскую область Радимичей) «ко Андрееви.» Въ харатейныхъ сказано, что Владиміръ бѣжалъ къ Половцамъ: можетъ быть послѣ. Онъ оставилъ жену свою въ Глуховѣ у жены Всеволодовой, невѣстки Святослава Всеволодовича Черниговскаго. Андрей велѣлъ сказать Владиміру (по Кіев. Лѣт.): «иди въ Рязань къ отчичю своему Глѣбови.» Татищевъ написалъ, вмѣсто отчича, отчимъ; но какъ Владимірова мать не была супругою Глѣба (Ростиславича), то сей Историкъ думалъ, что Глѣбъ могъ быть отчимомъ Владиміровой жены: мы знаемъ одну его жену, дочь Бана Венгерскаго. Отчичемъ именовался въ старину наслѣдникъ отцевскаго достоянія: Андрей хотѣлъ сказать, что Глѣбъ наслѣдовалъ дружбу отца своего къ Дому Мстислава Великаго.

Мстиславъ говоритъ Владиміровой матери: «иди въ Городокъ (Остеръ); а оттуда, камо тобѣ годно.» Она уѣхала въ Черниговъ.

(418) Романъ и братъ его Мстиславъ Ростиславичь. — Новогородцы убили тогда Захарію Посадника, Неревина и Несдубирича, друзей Святославовыхъ. Далѣе: «Налѣзоша собѣ путь на Вяцька и на Володаря:» то есть, проѣхали чрезъ область сихъ двухъ Князей Кривскихъ. Вячко есть сокращенное имя. Далѣе: «иде Даньславъ Лазутиничь съ дружиною Кыеву.» Мстиславовъ сынъ, Романъ, пріѣхалъ Апрѣля 14 въ Новгородъ, который былъ безъ Князя отъ 1 Сентября до Пасхи. — Здѣсь въ первый разъ упоминается о городѣ Русѣ, отъ коего отступилъ Святославъ. — О смерти сего Князя въ 1169 или 1170 году сказано въ Кіев. Лѣт.: «преставися на Волоцѣ, воюя Новогородьскую

169

волость... тѣло его везоша къ Смоленску и положиша у Св. Богородицы въ Епископьи ... бяше храборъ ... монастыри набдя ... и Попы ... не збираше злата, но даяше дружинѣ.» Татищ. пишетъ, что Святославъ зналъ Греческій языкъ!

(419) «А уже у насъ и Греческый путь изотымають, и Солоны, и Залозы:» мѣста по Днѣпру на Югъ отъ Кіева.

Съ Черниговскимъ и Сѣверскимъ были въ Кіевѣ и братья ихъ: съ первымъ Ярославъ Всеволодовичь, а со вторымъ Всеволодъ Святославичь. О послѣднихъ сказано въ Кіев. Лѣт.: «бяху бо тогда Олговичи (т. е. внуки Олега) въ Мстиславли воли.» Давидъ за болѣзнію не могъ итти, но отправилъ свой полкъ съ братомъ Рюрикомъ. — Мстиславъ Всеволодовичь (см. выше, примѣч. 417) пришелъ изъ Городна, Ярославъ Изяславичь изъ Луцка, Святополкъ Юрьевичь, правнукъ Михаила-Святополка, изъ Турова.

(420) «Бысть Половцемъ вѣсть отъ Кощея Гаврилова, отъ Воиславича.» Ниже сказано, что Великій Князь послалъ за Половцами Сѣдельниковъ своихъ и Кощеевъ (а не Кощея). Кощеями назывались младшіе Отроки Бняжескіе. Такъ при описаніи Андреевой кончины сказано въ лѣтописяхъ, что съ нимъ былъ одинъ Кощей малъ Дѣтескъ (см. Воскрес. II, 92). — Обозъ Князей оставался подъ начальствомъ Ярослава Всеволодовича. — Братъ Великаго Князя, Ярополкъ, во время сего похода умеръ, и схороненъ въ Кіевской церкви Св. Ѳеодора (см. выше, примѣч. 417). Въ Кіев. Лѣт.: «и бысть въ Тумащи и вельми нача немочи (Ярополкъ), и постиже вѣсть Мьстислава за Каневомъ ... и посла Мьстиславъ ко Игумену Поликарпови и къ Данилови, Попови своему, веля има ѣхати къ брату ... Аще Богъ поиметъ брата моего, да спрятавше тѣло его, везете къ Св. Ѳеодору.» Вежи Половецкія взяты на рѣкѣ Углѣ, а другія на Снопородѣ: Татищевъ пишетъ: «или Самарѣ:» но сія рѣка и тогда называлась Самарою (см. выше, примѣч. 352). Далѣе: «самѣхъ (Половцевъ) постигоша у Чрнаго лѣса ... и избиша я́ ... Бастій же и иніи гониша по нихъ и за Восколъ:» Осколъ или Ворсклу? Далѣе: «Изо всѣхъ полковъ два убіены быста, Кснятинъ Васильевичь, Аруковъ братъ, и Сѣдельникъ Ярославль Изяслаславича и Коснятинъ Хотовичь ятъ бысть.» Въ Кіев. Лѣт.: «яко всѣмъ Рускымъ воемъ наполнитись до изобилія и колодникы и чагами, и дѣтми ихъ и челядью.» Въ другихъ лѣтописяхъ, вмѣсто чагъ, поставлено: «женами.» Въ Словѣ о полку Игоревѣ (стр. 28) сказано: «была бы чага по ногатѣ, а Кощей по рѣзани;» то есть: плѣнницы, жены варваровъ, продавались бы по ногатѣ, а Отроки ихъ (см. выше), по рѣзани. Издатели не разумѣли слова чага, ни Кощея, принявъ ихъ за собственныя имена. — Далѣе въ лѣтописи: «Тоя же весны посла Мстиславъ по братью свою и съвокупишась въ Кыевѣ: Ярославъ изъ Луцка, Володимеръ Андреевичь изъ Дорогобужа, Рюрикъ изъ Овручаго, Давыдъ изъ Вышегорода, а Гюргевичь Иванъ (правнукъ Святополка Михаила) изъ Турова, и нача молвити Мьстиславъ: се Половцемъ есмы много зла сотворили: то имъ всяко пакостити Гречнику нашему и Залознику. Да выйдемъ противу Гречнику.» См. выше, примѣч. 410.

(421) Глѣбъ Переяславскій угостилъ Мстислава обѣдомъ и дарами.

(422) См. выше, примѣч. 420. Въ лѣтописи: «Бориславичи, Петръ и Нестеръ, начаша злы рѣчи глаголати на Мстислава ко Давыдови лжуще: озлобилъ бо я́ бяше Мстиславъ и отъ собе отслалъ, яко холопьи кони Мстиславли покрадоша въ стадѣ и пятна (клейма) на нихъ своя всклали.»

170

Давидъ и Рюрикъ, приглашенные на обѣдъ Великимъ Княземъ, требовали отъ него крестнаго цѣлованія. «Мстиславъ же ужасеся мыслію и яви дружинѣ своей, глаголя: велять ми братья собѣ цѣловати крестъ, а не вѣдь, что моя вина.» Бояре отвѣтствовали: «ты всяко еси правъ передъ своею братьею, а то Богъ вѣсть; тебѣ бо безъ насъ того не лзѣ было замыслить, ни створить, » и проч. Великій Князь и Ростиславичи присягнули другъ другу въ вѣрности; но, по словамъ Лѣтописца: «сердце ихъ не бѣ право съ нимъ.»

(423) Имена Князей: Глѣбъ Переяславскій, Романъ Смоленскій, Давидъ Вышегородскій, Рюрикъ Овручскій, Мстиславъ (четвертый сынъ умершаго В. К. Ростислава Мстиславича), Владиміръ Андреевичь Дорогобужскій, Дмитрій или Всеволодъ Юрьевичь (братъ Андреевъ), Мстиславъ (его племянникъ), Олегъ Святославичь Сѣверскій и братъ его Игорь. — Въ Кіев. Лѣт.: «не имѣа (Андрей) любве къ Мьстиславу.» Никон. Лѣт. въ число Андреевыхъ союзниковъ включилъ и Венгровъ, Чеховъ, Поляковъ, Литву.

(424) «Съ Ковуи и съ Бастіевою чадью» (то и другое названіе было дано имъ отъ имени ихъ начальниковъ) ... «и бысть вѣсть Рюрикови и Давыду, оже Андреевичь и Романъ со Смолняны близъ идета, и пославше яста Михаила за Межимостьемъ» (нынѣ село Замостье въ Минск. Губерніи) «и Новогородци съ многымъ товаромъ къ Мозырю идущи. Сдѣяше ту лесть Бастій надъ Михайломъ.» Татищевъ сказываетъ, что Михалко княжилъ въ Городцѣ или Остерѣ. Далѣе въ Кіев. Лѣт. и другихъ: «Сняшась братіа въ Вышегородѣ и пришедше сташа надъ Дорогожичи (у Кіева) подъ Св. Кириломъ Ѳеодоровы недѣли (первой Вел. поста); а вторые недѣли отступиша Кыевъ ... Стояша у города три дни» (а не седьмицы, какъ у Татищева) ... «Мьстиславу же изнемогающу въ градѣ. Берендичи же и Торци льстяху подъ Мьстиславомъ ... и снидошась вси Князи и дружина Серховицею и ринушась къ нимъ доловъ (долой) узадъ (взадъ) Мьстиславу, начаша стрѣляти. Мьстиславу жь начаша дружина молвити: поѣди изъ города; намъ ихъ не перемочи.» Въ Воскресенск. и Кіев. сказано, что Кіевъ взятъ Марта 8, 1170 году, въ Среду второй недѣли поста; но въ семъ году 8 Марта приходилось въ Воскресенье, а Мясопустъ начался Февраля 8. Въ харатейныхъ и древней Новогородской лѣтописи означенъ, по нынѣшнему лѣтосчисленію съ Генваря, 1169 годъ, въ которомъ Середа второй недѣли Вел. поста была вторымъ-надесять Марта.

Никто дотолѣ не бралъ Кіева приступомъ: Изяславъ Давидовичь взялъ одинъ Подолъ. — Берендѣи и Торки зажгли тогда Печерскій монастырь. — Лѣтописецъ говоритъ о Кіевлянахъ: «за грѣхы ихъ» (слѣдственно онъ не былъ самъ Кіевлянинъ) «паче же за Митрополичю неправду: въ то бо время запретилъ бѣ Поликарпа, Игумена Печерскаго, про Господскыя праздникы, не веля ему ѣсти масла, ни молока въ Среды и въ Пяткы въ Господскыя праздникы. Помогашеть же ему и Черниговскый Епископъ Антоній; и́ Князю Черниговскому многажды браняшеть ѣсти мясъ въ Господскыя праздникы. Князю же Святославу не хотящу, изверже и́ изъ Епископьи.» Никон. Лѣт. сказываетъ, что изгнанный Антоній уѣхалъ въ Кіевъ къ Митрополиту Константину (прибывшему изъ Греціи въ 1167 году). Татищевъ пишетъ, что Великій Князь собралъ въ Кіевѣ 150 Духовныхъ, желая разрѣшить споръ между Поликарпомъ и Митрополитомъ; что тутъ былъ и Ѳеодорецъ Игуменъ Суздальскій (объ немъ см. ниже), и проч. Въ лѣтописяхъ нѣтъ и того, чтобы Ростиславъ,

171

избравъ Константина, посылалъ его ставиться въ Царьградъ, какъ говоритъ Татищевъ.

(425) Такъ въ харатейныхъ, Кіев., Воскр. и другихъ. Въ древней Новогородской сказано, что Мстиславъ добровольно отказался отъ Кіева: извѣстіе несогласное съ обстоятельствами происшествія. Далѣе: «бѣжящу же ему (Мстиславу) на Василевъ, и постигоша и́ Бастіева чадь и стрѣляша его, а дружину поимаша многу около его: яша Дмитра хороброго и Олексу Дворского, Събыслава Жировичь, Иванка Творимирича, Рода, Тивона (Тіуна) его и иныи. И сняся (Мьстиславъ) съ братомъ Ярославомъ за Уновью и идоша Володимерю.» Никон. Лѣт. говоритъ, что Кіевъ взятъ измѣною Бояръ Мстиславовыхъ, Петра и Нестора Бориславичей (см. выше, примѣч. 422); но сей изобрѣтатель забылъ, что Петръ и Несторъ

172

служили тогда Давиду и не могли находиться въ Кіевѣ, откуда выгналъ ихъ Мстиславъ.

Послѣдствіе ясно доказываетъ, что Кіевъ съ того времени зависѣлъ отъ Андрея. Въ краткой лѣтописи XIII вѣка, внесенной въ харатейную Кормчую Книгу (Синодальн. библіот. No. 82) сказано: нача быти Кіевъское Княженіе въ воли его, » (Андреевой).

Никон. Лѣт. говоритъ, что въ княженіе Мстислава, въ 1168 году, Ханъ Половецкій Айдаръ крестился въ Кіевѣ, а въ 1169 пріѣзжали послы отъ Папы; что въ сей годъ родилось много плодовъ; что въ 1170 были страшныя небесныя знаменія, громы и землетрясеніе. Татищевъ пишетъ, что въ 1168 году у Глѣба Юрьевича родился сынъ Владиміръ или Петръ, и что Глѣбъ раздалъ 200 гривенъ серебра нищимъ, а въ церкви и монастыри 300 гривенъ; что въ семъ же году умеръ сынъ Всеволода-Гавріила Псковскаго, Мстиславъ.

КОНЕЦЪ ПРИМѢЧАНІЙ II ТОМА.



Н.М. Карамзин. История государства Российского. Примечания ко 2 тому // Карамзин Н.М. История государства Российского. М.: Книга, 1988. Кн. 1, т. 2, с. 1–172 (7—я паг.). (Репринтное воспроизведение издания 1842–1844 годов).
© Электронная публикация — РВБ, 2004—2024. Версия 3.0 от от 31 октября 2022 г.