БРОННИЦЫ

Между тем, как в кибитке моей лошадей переменяли, я захотел посетить, высокую гору, близь Бронниц находящуюся; на которой, сказывают, в древния времена, до пришествия, думаю, Славян, стоял храм, славившийся тогда издаваемыми в оном прорицаниями, для слышания коих, многие северные владельцы прихаживали. На том месте, повествуют, где ныне стоит село Бронницы, стоял известной в Северной древней истории, город Холмоград. Ныне же на месте славнаго древняго капища, построена малая церковь.

Восходя на гору, я вообразил себя преселеннаго в древность, и пришедшаго, да познаю от державнаго божества грядущее, и обрящу спокойствие моей нерешимости. Божественный ужас [114] объемлет мои члены, грудь моя начинает воздыматься, взоры мои тупеют и свет в них меркнет. Мне слышится глас грому подобный, вещаяй: безъумный! по что желаеш познати тайну, которую я сокрыл от смертных непроницаемым покровом неизвестности? По что, о дерзновенный! познати жаждеш то, что едина мысль предвечная постигать может? Ведай, что неизвестность будущаго, соразмерна бренности твоего сложения. Ведай, что предъузнанное блаженство, теряет свою сладость долговременным ожиданием, что прелестность настоящаго веселия, нашед утомленныя силы, немощна произвести в душе, столь приятнаго

дрожания, какое веселие получает от нечаянности. Ведай что предузнанная гибель, отнимает безвременно спокойствие, отравляет утехи, ими же наслаждался бы, если бы скончания их непредузнал. Чего ищеши [115] чадо безразсудное? Премудрость моя все нужное насадила в разуме твоем и сердце. Вопроси их во дни печали, и обрящеш утешителей. Вопроси их во дни радости, и найдеш обуздателей наглаго щастия. Возвратись в дом свой, возвратись к семье своей; успокой востревоженныя мысли; вниди во внутренность свою, там обрящеш мое божество, там услышиш мое вещание. – И треск сильнаго удара гремящаго во власти Перуна, раздался в долинах далеко. – Я опомнился. – Достиг вершины горы, и узрев церковь возвел я руки на небо. Господи возопил я, се храм твой, се храм вещают истиннаго, единаго бога. На месте сем, на месте твоего ныне пребывания, повествуют, стоял храм заблуждения. Но немогу поверить о всесильный! что бы человек, мольбу сердца своего возсылал ко другому какому либо существу а не к тебе. Мощная десница [116] твоя, невидимо всюду простертая, и самаго отрицателя всемогущия воли твоея, нудит признавати, природы строителя и содержателя. Если смертный в заблуждении своем, странными, непристойными и зверскими нарицает тебя именованиями, почитание его однако же, стремится к тебе предвечному, и он трепещет пред твоим могуществом. Егова, Юпитер, Брама; бог Авраама, бог Моисея, бог Конфуция, бог Зороастра, бог Сократа, бог Марка Аврелия, бог Христиан, о бог мой! ты един повсюду. Если в заблуждении своем смертные, казалося, не тебя чтили единаго, но боготворили они твои несравненныя силы, твои неуподобляемыя дела. Могущество твое везде и во всем ощущаемое, было везде и во всем покланяемо. Безбожник тебя отрицающий, признавая природы закон непременный, тебе же приносит тем хвалу; [117] хваля тебя паче нашего песнопения. Ибо проникнутый до глубины своея изящностию твоего творения, ему предстоит трепетен. – Ты ищеш отец всещедрый искренняго сердца и души непорочной; они отверсты везде на твое пришествие. Сниди господи и воцарися в них. – И пребыл я несколько мгновений отриновен окрестных мне предметов, низшед во внутренность мою глубоко. – Возвед потом очи мои, обратив взоры на близь стоящия

селения; се хижины уничижения, вещал я, на месте где некогда град великий гордыя возносил свои стены. Ни малейшаго даже признака оных неосталося. Разсудок претит имети веру и самой повести; столь жаждущь он убедительных и чувственных доводов. – И все, что зрим, прейдет; все рушится, все будет прах. Но некий тайный глас вещает мне, пребудет нечто во веки живо. [118]